Москва - Алтай, касыда о зове

Был бы кров - не жаль бы крова за костра степного дым;
Отправлялся в путь, готовый возвратиться хоть седым.
Думал, что оставлю город для мечты увидеть горы,
Оказалось - чтоб поспорить с древней матерью орды.

Голубой исинской глины свод, как чаша, опрокинут
И холмов крутые спины гнутся по ветру под ним.

На закате он, как свечкой, солнцем с запада подсвечен,
Ночью станет дымом млечным - мерзлым, колким и седым.

И судьбы не жаль за эти в небе облачном просветы,
Сказы утреннего ветра, гор далекие гряды,

Рельсы рыжеватой стали, грохот дальних магистралей.
Четки снов в ладонь упали, в небе поднялись сады.

Дальше - реки, и протоки, великанские дороги,
Зашифрованные строки в колких листьях лебеды...

Но еще сильней чем прежде мир твой, синий и безбрежный,
Нужен мне, моя надежда - к дому нашему следы.

Зов, от рода чуждый речи, все настойчивей и крепче -
К дому, к отдыху, ко встрече двух, избегнувших беды.

К дому, вырванный из бездны! К дому! Ты хотел исчезнуть,
Чтоб не знать своей болезни - глаз, синей морской воды?

По пескам, ветрам и выше - к скалам облаков крутым,
К окнам высоко под крышей, к искрам солнечной слюды.
Был бы кров - не жаль бы крова, но за дым костра степного
Не отдашь огня живого и единственной звезды.