Проза ру. золотая монета
Золотая монета
В 1959 году я работал прорабом на строительстве панорамного кинотеатра
?Родина?, что на улице Мечникова. Он и сейчас так называется. С двух сторон зрительного зала расположены длинные коридоры. Под ними необходимо было сделать вентиляционные каналы. Но для этого следовало выкопать многолетний, утрамбованный, окаменевший конский навоз. Дело в том, что во время оккупации Одессы в разрушенном здании бывшей оперетты румыны устроили конюшню. Не правда ли, символично?
Несколько раз мы пытались выкопать старый навоз, но его всепроникающий ужасный запах не давал сделать это. Даже в противогазах копать было невозможно. А сроки поджимали. Что делать? Помогла случайность. Моя мама для протезирования зубов купила у кого – то старинную десятирублёвую золотую монету царской чеканки. Я попросил дать мне её на один день.
- Зачем ? – поинтересовалась мама.
- не скажу, - боясь вспугнуть счастливую мысль, - ответил я.
Конечно, мама монету дала, хотя её одолевали сомнения. Ведь тогда покупка и продажа золота частными лицами жестоко преследовалась по закону. Но разве моя мама, дорогая моя мама, могла мне в чём – нибудь отказать?
На следующий день во время утренней пятиминутки, я в который раз предложил начать копать под вентканалы, но желающих опять не нашлось. Позвал бригадира, и мы составили план. Это был, скорее, сговор.Я дал ему золотую монету. И он, зажимая нос, сам начал копать в коридоре. Через минут двадцать бригадир подошёл к самому болтливому, так мы с ним определили, рабочему (кстати, его фамилия была Сорока, знали наши предки, как кого метить) и рассказал ему, в знак особого расположения, тайну: вот – копал и нашёл золотую монету.
Большинство рабочих были сельскими ребятами, любыми правдами и неправдами покидавшими колхозы, чтобы как – то устроиться в городе. Строителям разрешалась временная прописка.
Сорока пришёл ко мне с просьбой:
-Леонид Йосыповыч, дозвольтэ мэни копаты у корыдори, я до брыгадыра прыеднаюся.
- Разрешаю, - смилостивился я.
Сорока не только копал, но и оправдывал наши надежды: через полчаса ко мне подошли ещё два добровольца. А через час на объекте начался ажиотаж. У меня не хватало лопат, ломов, кирок. В обоих коридорах кипела работа. Но запах стоял такой – слышно было до Привоза!
Напротив кинотеатра располагалось отделение милиции. Сам начальник прибежал:
- Вы мне всех людей отравите, - кричал он.
Но самое невероятное произошло часа через полтора после начала ?раскопок?. Один из рабочих нашёл полусгнивший брезентовый кошелёк, в котором, завёрнутые в тряпку, лежали семь золотых колец, два из них с крупными камнями, и золотые карманные часы.Когда золотые часы с двумя массивными золотыми крышками завели, то, поразительно, они, пролежавшие не менее пятнадцати лет, сразу пошли и каждый час очень громко и мелодично отзванивали время. По - видимому какой то румын потерял брезентовый кошелёк с ценностями, а лошади затоптали. Мне пришлось решать новую проблему. Парень, нашедший кошелёк, работал в тройке – это были друзья. Начав копать, веря или не веря в свою удачу, они договорились: ? Якщо монеты знайдэмо – подилымо миж собою?.
Нашедший кошелёк оспаривал первоначальный договор: ? Я знайшов и цэ мое?, - ведь договаривались о монетах, а не о кольцах и часах. Дружба сразу распалась.
Пришли ещё трое, что работали рядом. Потребовали разделить ценности на шестерых. Дело в том, что они первыми начали расчищать то место, где лежал кошелёк, а потом ушли в сторону, а на их место пришли те, кто нашёл кольца и часы.
Прибежали и другие рабочие:
- Тэ, що знайшлы, трэба роздилыты на всих двадцчть висим.
Я понял, что ситуация выходит из – под контроля – назревают неприятности. Я был не прочь сохранить в тайне, что найдены ценности, если бы те трое договорились разделить их между собой, и я как бы не знал об этом. Но коллектив уже знал. И тут вступала в силу необходимость – найденные ценности надо сдать государству. Нашедший получит двадцать пять процентов стоимости.
Я предложил спрятать кольца и часы в сейф, а потом спокойно обсудить ситуацию на собрании: ?Как проголосуете – так и будет.? Да, каюсь, я слукавил, так как понимал, что придётся действовать не так, а по закону. Но другого выхода не было, если трое договориться не могут, то двадцать восемь человек – и подавно.
- А пока идите и работайте! – скомандовал я. Нормальные люди, какими рабочие были в начале дня, превратились в соперников. Они уже не просто копали, а следили друг за дру3гом. Вслед за лопатами и кирками в ход шли ладони. Не брезгуя, люди растирали пальцами частицы навоза.
К вечеру всё было закончено. Коридоры выкопаны до проектной отметки.
- Собрание проведём завтра утром, - успокоил я всех.
Ко мне подошёл бригадир:
- Давайте продадим завтра всё на Привозе и разделим . Мне как бригадиру - побольше, а другим поровну, - предложил он.
- завтра и решим, - ответил я.
Вечером в конторе строительного управления я рассказал начальнику СМУ о происшедшем. Договорился, что он с утра будет на объекте, поможет официально разрешить ситуацию.
На следующий день он приехал к девяти утра вместе с начальником отдела кадров. Целый час к работе никто не приступал – ждали собрания. Наконец, оно началось. Я достал из сейфа ценности. Начальство зачитало положения закона. Составили акт, в который вписали фамилии трёх человек, нашедших кошелёк.
В конце собрания выступил бригадир
- Простите дорогие товарищи! Кто же знал, что так получится? Золотую монету дал мне Леонид Иосифович, надо же было, наконец, выкопать эти вонючие каналы. Покаялся перед всеми и я.
Ценности вместе с актом увёз начальник СМУ.
Всё оказалось не так просто. Найденное сдали в специальный пункт, их приняли и отправили в Москву – в Госхран, где их должны были оценить. Через два с половиной месяца пришёл ответ: вещи приняты как золотой лом. Двадцать пять процентов стоимости составили 320 рублей. Каждый из троих получил чуть больше сотни. Это, примерно, их средняя трёхдневная зарплата.
А вентиляционные каналы под полом коридоров к тому времени уже были готовы. Золотая монета сделала своё дело.
В 1959 году я работал прорабом на строительстве панорамного кинотеатра
?Родина?, что на улице Мечникова. Он и сейчас так называется. С двух сторон зрительного зала расположены длинные коридоры. Под ними необходимо было сделать вентиляционные каналы. Но для этого следовало выкопать многолетний, утрамбованный, окаменевший конский навоз. Дело в том, что во время оккупации Одессы в разрушенном здании бывшей оперетты румыны устроили конюшню. Не правда ли, символично?
Несколько раз мы пытались выкопать старый навоз, но его всепроникающий ужасный запах не давал сделать это. Даже в противогазах копать было невозможно. А сроки поджимали. Что делать? Помогла случайность. Моя мама для протезирования зубов купила у кого – то старинную десятирублёвую золотую монету царской чеканки. Я попросил дать мне её на один день.
- Зачем ? – поинтересовалась мама.
- не скажу, - боясь вспугнуть счастливую мысль, - ответил я.
Конечно, мама монету дала, хотя её одолевали сомнения. Ведь тогда покупка и продажа золота частными лицами жестоко преследовалась по закону. Но разве моя мама, дорогая моя мама, могла мне в чём – нибудь отказать?
На следующий день во время утренней пятиминутки, я в который раз предложил начать копать под вентканалы, но желающих опять не нашлось. Позвал бригадира, и мы составили план. Это был, скорее, сговор.Я дал ему золотую монету. И он, зажимая нос, сам начал копать в коридоре. Через минут двадцать бригадир подошёл к самому болтливому, так мы с ним определили, рабочему (кстати, его фамилия была Сорока, знали наши предки, как кого метить) и рассказал ему, в знак особого расположения, тайну: вот – копал и нашёл золотую монету.
Большинство рабочих были сельскими ребятами, любыми правдами и неправдами покидавшими колхозы, чтобы как – то устроиться в городе. Строителям разрешалась временная прописка.
Сорока пришёл ко мне с просьбой:
-Леонид Йосыповыч, дозвольтэ мэни копаты у корыдори, я до брыгадыра прыеднаюся.
- Разрешаю, - смилостивился я.
Сорока не только копал, но и оправдывал наши надежды: через полчаса ко мне подошли ещё два добровольца. А через час на объекте начался ажиотаж. У меня не хватало лопат, ломов, кирок. В обоих коридорах кипела работа. Но запах стоял такой – слышно было до Привоза!
Напротив кинотеатра располагалось отделение милиции. Сам начальник прибежал:
- Вы мне всех людей отравите, - кричал он.
Но самое невероятное произошло часа через полтора после начала ?раскопок?. Один из рабочих нашёл полусгнивший брезентовый кошелёк, в котором, завёрнутые в тряпку, лежали семь золотых колец, два из них с крупными камнями, и золотые карманные часы.Когда золотые часы с двумя массивными золотыми крышками завели, то, поразительно, они, пролежавшие не менее пятнадцати лет, сразу пошли и каждый час очень громко и мелодично отзванивали время. По - видимому какой то румын потерял брезентовый кошелёк с ценностями, а лошади затоптали. Мне пришлось решать новую проблему. Парень, нашедший кошелёк, работал в тройке – это были друзья. Начав копать, веря или не веря в свою удачу, они договорились: ? Якщо монеты знайдэмо – подилымо миж собою?.
Нашедший кошелёк оспаривал первоначальный договор: ? Я знайшов и цэ мое?, - ведь договаривались о монетах, а не о кольцах и часах. Дружба сразу распалась.
Пришли ещё трое, что работали рядом. Потребовали разделить ценности на шестерых. Дело в том, что они первыми начали расчищать то место, где лежал кошелёк, а потом ушли в сторону, а на их место пришли те, кто нашёл кольца и часы.
Прибежали и другие рабочие:
- Тэ, що знайшлы, трэба роздилыты на всих двадцчть висим.
Я понял, что ситуация выходит из – под контроля – назревают неприятности. Я был не прочь сохранить в тайне, что найдены ценности, если бы те трое договорились разделить их между собой, и я как бы не знал об этом. Но коллектив уже знал. И тут вступала в силу необходимость – найденные ценности надо сдать государству. Нашедший получит двадцать пять процентов стоимости.
Я предложил спрятать кольца и часы в сейф, а потом спокойно обсудить ситуацию на собрании: ?Как проголосуете – так и будет.? Да, каюсь, я слукавил, так как понимал, что придётся действовать не так, а по закону. Но другого выхода не было, если трое договориться не могут, то двадцать восемь человек – и подавно.
- А пока идите и работайте! – скомандовал я. Нормальные люди, какими рабочие были в начале дня, превратились в соперников. Они уже не просто копали, а следили друг за дру3гом. Вслед за лопатами и кирками в ход шли ладони. Не брезгуя, люди растирали пальцами частицы навоза.
К вечеру всё было закончено. Коридоры выкопаны до проектной отметки.
- Собрание проведём завтра утром, - успокоил я всех.
Ко мне подошёл бригадир:
- Давайте продадим завтра всё на Привозе и разделим . Мне как бригадиру - побольше, а другим поровну, - предложил он.
- завтра и решим, - ответил я.
Вечером в конторе строительного управления я рассказал начальнику СМУ о происшедшем. Договорился, что он с утра будет на объекте, поможет официально разрешить ситуацию.
На следующий день он приехал к девяти утра вместе с начальником отдела кадров. Целый час к работе никто не приступал – ждали собрания. Наконец, оно началось. Я достал из сейфа ценности. Начальство зачитало положения закона. Составили акт, в который вписали фамилии трёх человек, нашедших кошелёк.
В конце собрания выступил бригадир
- Простите дорогие товарищи! Кто же знал, что так получится? Золотую монету дал мне Леонид Иосифович, надо же было, наконец, выкопать эти вонючие каналы. Покаялся перед всеми и я.
Ценности вместе с актом увёз начальник СМУ.
Всё оказалось не так просто. Найденное сдали в специальный пункт, их приняли и отправили в Москву – в Госхран, где их должны были оценить. Через два с половиной месяца пришёл ответ: вещи приняты как золотой лом. Двадцать пять процентов стоимости составили 320 рублей. Каждый из троих получил чуть больше сотни. Это, примерно, их средняя трёхдневная зарплата.
А вентиляционные каналы под полом коридоров к тому времени уже были готовы. Золотая монета сделала своё дело.
Метки:
