Не спи...

Как долго выл протяжный день,
Заверченный в буран мятежный,
Стирая напрочь бурей снежной
Ею испуганную тень.

Куда, зачем, идет она,
Замкнув в немеющие пальцы,
Обрывок тощий одеяльца,
Поверх худого зипуна?

Худая, малая, больная,
Застыли льдинки по щекам,
И глупо ластится шальная,
Поземка к старым башмакам.

На тонком мостике несмело,
Она садится опершись,
И от лица, волною белой
Тихонько отступает жизнь…

Ей снится печка, чай горячий,
Ей хорошо, она одна….
И только слышит кто-то плачет,
С той стороны…снаружи сна.

И вот сквозь это плачь неясный,
За ним врываются слова:
?Не спи, родная, поднимайся?,
Иди , родимая, пора!?.

Так нехотя распались тени,
Вокруг ее остывших век,
Глаза открыла: на коленях,
Стоит и плачет человек.

По голове ее погладил,
Крестным знаменьем осенил,
Котомку на боку приладил,
И снова в путь засеменил.

По непокрытым волосам,
Его трепал поток зыбучий,
И жадно снеговей летучий
Метал лохмотья по плечам.

Она стояла и смотрела….
Сквозь околесицу пурги,
Как вжился в снег заледенелый
Неясный след босой ноги.

Прошло с тех лет немало весен,
Огромный город, вьюга, Храм,
В руке замерзший дар бесценный
Блокадных серых 200 грамм.

Она садится у ступеней,
На паперти и, прислонясь,
Те самые седые тени,
Кружат у губ, у рук, у глаз.

Ей хорошо, тепло, уютно…
И снится, что одна в степи,
Она стоит, сложивши руки
И вдруг от куда – то ?Не спи!!!?

Он появился неоткуда,
Опять босой, как в прошлый раз
Перекрестил, за руку тронул…
И все исчезло….в тот же час.

Снег покрывал ее нещадно,
Не чувствуя замерзших ног,
Она вскочила и надсадно, воскликнула:
?Опять помог!?

Поковыляла, еле -еле,
То падая, то опершись,
И тонким светом в чахлом теле
Упорно восставала жизнь.

Он был расстрелян в сорок первом,
У косогора за селом,
И глухо плакала деревня,
Застыв за вымерзшим окном.

И тихо сам перекрестившись,
Перекрестил перед собой
То ли село, то ли фашистов,
Его приведших ?на убой?.

Он лег в снега крестообразно,
Раскинув руки широко,
И на лице благообразном
Улыбка теплилась его.

На ледяной оборке леса…
Его оставили лежать.
И молодой солдат немецкий,
Над ним стоял не шевелясь.

Его похоронили бабы,
Мальчишки выпилили Крест,
И пронесли через ухабы,
На тощих плечиках окрест.

Никто не ведал из селян
Фамилию, рожденья дату,
И на дощечке не мудря,
Лишь написали имя – ?Яков?.
Она приехала туда
Спустя года, и на могилу
С букетом розовым в руках
В слезах нечаянных ходила.

Она стояла налегке,
И так ей плакалось …спокойно,
На этом сером бугорке,
К кресту прижавшейся щекою.

От раскатившейся тоски,
Ей сердце дернуло, до боли….
И вдруг услышала: ?Не спи,
Проснись скорее, Бог с тобою!?

Все поняла, она тогда,
И вилась буря снеговая,
Теперь она бежала в Храм,
То спотыкаясь, то вставая.

Уже давно на месте том,
Построен храм, красивый новый,
И страждущих людей поток
Не иссякает у святого.

У входа в Храм всегда сидит
Одна согбенная старушка,
Та самая в степи девчушка,
Которая уже не спит.