Маленькая просьба
Зима теперь почти со снегом,
На улице почти мороз,
Но снова лезет вверх побегом
Незамерзающий вопрос:
Под звуки лиры и бояна
Перебирая свой улов,
Зачем мы пишем постоянно
О тех, кто мельче наших слов?!
Когда в беспечном хороводе
Танцующих в тени знамён
Они пройдут, как все проходят,
Мы не запомним их имён.
Они сменяются, как луны.
Кто помнит имена Луны?!
Да, им уступят даже гунны
В опустошении страны;
Они враги, конечно, т.е.
Не презирать нельзя их, но
Скажите: разве это доблесть -
Топтать сандалями говно,
Пока оно не заискрилось
И вновь не начало вонять?
Не здравомыслие, брезгливость
Способна наш порыв унять.
Я обращаюсь не к поэтам,
Что пишут, ауры губя,
И сами ведают об этом.
Скорее, я прошу себя:
Считая честность за отвагу,
А наше слово - серебром,
Кончай насиловать бумагу
Безвольно виснущим пером!
Не будоражат наши сводки
Ни Кострому, ни Колыму.
Мы пишем вилками на водке,
И всё впустую. Посему,
Пока ты ароматом трупным
Не радуешь навозных мух,
Давайка, друг, пиши о крупном
И говори о нём же вслух.
На улице почти мороз,
Но снова лезет вверх побегом
Незамерзающий вопрос:
Под звуки лиры и бояна
Перебирая свой улов,
Зачем мы пишем постоянно
О тех, кто мельче наших слов?!
Когда в беспечном хороводе
Танцующих в тени знамён
Они пройдут, как все проходят,
Мы не запомним их имён.
Они сменяются, как луны.
Кто помнит имена Луны?!
Да, им уступят даже гунны
В опустошении страны;
Они враги, конечно, т.е.
Не презирать нельзя их, но
Скажите: разве это доблесть -
Топтать сандалями говно,
Пока оно не заискрилось
И вновь не начало вонять?
Не здравомыслие, брезгливость
Способна наш порыв унять.
Я обращаюсь не к поэтам,
Что пишут, ауры губя,
И сами ведают об этом.
Скорее, я прошу себя:
Считая честность за отвагу,
А наше слово - серебром,
Кончай насиловать бумагу
Безвольно виснущим пером!
Не будоражат наши сводки
Ни Кострому, ни Колыму.
Мы пишем вилками на водке,
И всё впустую. Посему,
Пока ты ароматом трупным
Не радуешь навозных мух,
Давайка, друг, пиши о крупном
И говори о нём же вслух.
Метки: