борщевик

в глазке моей двери охват такой, что вы
охуели со своих хоботов, погнутых проволокой
кровно прОклятых, протёртых салфеткой с нутра
зонд в мир поныривал, а у меня закрыто

мимикрировал, кто в макро, кто в микро
в молоко, в ломоть хлеба, в иглу около локтя
в этот угол приходят раненые торпеды
и слова, с ваших ползающих по дну, лодок

холодок оболочек, лодочек, всех училищ
личностей, что ночевали в клетчатой отчизне
безо всякой причины окружены, и будут калечены
как черенки от клюшки, промахнувшегося овечкина

я иду вверх, и товарищи отваливаются
как ступени ракеты, значит будем без вас жить, не жалуясь
и когда меня приведут за шиворот
к вашим идолам, я скажу, что для них паршив

полетали-попАдали, по клеткам, по кладбищам
по карманам, у кого слаще, и с какой пчелы
в узлах, в них не сахар, там склад ваших ящериц
со сброшенными хвостами и с остатками чешуи