Часть 7. Эпилог

Очнулся Степан в чьей- то избе
На чистой постели, иконы везде.
Тело замотано тряпкой тугой,
А главное - он остался живой!

- Слава те, господи, ожил, родимый?
Ну, ну, не вставай, слаб ты, вестимо.
Истыкано тело, как решето,
В гиблое место шёл ты пошто?

Старуха вся в чёрном к нему подошла,
Подушку поправив, отвару дала,
Сам пить не мог - по каплям вливала,
Терпкая горечь во рту всё вязала.

- Семь дён ты лежишь, гадала - мертвец,
Но слава те, господи, вижу - воскрес...
Манси тебя на себе приволок,
К Бабе Златой он ходил, но - молчок!

А Баба исчезла, пустой был алтарь.
Тебя вот нашёл, тащил эку даль,
Баял*, охотник тебя укрывал -
Руки свои над тобой распластал...

Скит наш большой был, народу полно,
Сеяли хлеб, ткали сукно.
Со временем бог кого-то прибрал,
А кто помоложе - к людям бежал.

Осталась, как перст, в скиту я одна,
Здесь век вековать, такая судьба...
Уже чрез неделю Степан оклемался,
К окну подошёл - день зарождался.

За яром течёт, извиваясь, река,
Солнце уже осветило луга,
Лишь тёмною кромкой у горизонта
Тайга в вечный мрак стоит погружённа.

На крутояре, заняв полверсты,
Стоят, покосившись, сосновы кресты,
Укором событий дней роковых,
Души усопших глядят на живых.

* Баять (устар.) - говорить, рассказывать