Кардиобалет

Дым и рым

Зима, как штукатурка с потолка -
повсюду гипс рассыпан и размазан,
губой примёрзла к берегу река,
и полынья мерцает щучьим глазом,

позёмка брызжет кашей просяной,
рябины куст синицами изгвоздан,
сквозь острый воздух именно зимой
виднее обезжиренные звёзды,

а ты большой и больше не шалишь,
а там, в овраге, лежбище Прокруста,
сама с себя расщелинами лыж
скользит гора, опухшая от хруста,

валежника навяжешь второпях,
где, гнёздами вороньими патлаты,
осины держат стужу на ветвях,
облезлые, как старые домкраты,

пока луна не выгнулась дугой,
уснёшь в избе, вдали от глаз недобрых,
не разобрав, чей почерк над трубой -
шифровка или Пушкина автограф.



Клёва нет

Ночь хватает за бока, начиняет страхами,
только счастье рыбака удочкой потряхивать,
будь спокоен, капитан, береги отечество,
пусть товарищ твой - метан, по корягам мечется,

на наживку поплюёт, переставит грузило,
у такого не клюёт - суетой контузило,
тяпнуть рюмку недосуг, закатил истерику:
правду наглую несут сволочи по телеку,

рвёт рубаху на груди, с вышивкой, что Штоколов -
стой нормально, не ходи всё вокруг да около,
сами знаем, что бардак, пироги с кониною,
кто над нами не за так, тычет вилкой в спину нам,

время пленных не берёт, всех, кого застали мы,
всяких запад-наперёд не было при Сталине,
береги свой поплавок, пироги капустные,
мучает людей не Бог, а его отсутствие.



Засада

Простой горожанин не думал о страшной войне -
на мушку попал, за мороженым выйдя, положим,
купившему зонтик туристу обидней вдвойне,
сгорая, тонуть, промышляя рекламой и ЗОЖем,

попутчики скурвились, все, что свернули с тропы,
бросая детей, подбирая багаж, тормозная
жена обернулась, но муж притворился слепым,
поэтому спасся, а выжил ли - Бог его знает,

никак чужеземцу укрыться в Содоме, хоть плачь,
завис Интернет, и какие-то ?шашечки? в скайпе,
а был ли когда на поехавшей крыше скрипач,
где цвёл виноград и поблёскивал зеркальцем снайпер,

но будущий Лот, холостой, затевая побег,
привстал в стременах, прибалтийские шпроты вонзая -
на месте столба оказался живой человек,
и солнце в его голове, словно рана сквозная.



Кардиобалет

Внезапной жизни хроника быстра,
и каждый в ней по-своему обижен -
идёт борьба за место у костра,
дымишься, но стараешься поближе,

поэтому, с любовью не юли,
случилась впопыхах, напел комар ли -
поторопись с любезной в Тюильри
сушить ?мерло? и пить его из марли,

а если дождь нагрянет под углом -
Вселенная разверзнется спонтанно,
стакан наполовину хруст и клон,
и Млечный путь на донышке стакана,

Нуриев, веселящий, как азот,
Марго Фонтейн и бездна ними между,
не страшно, что завален горизонт,
пускает пузыри, и есть надежда -

от каждого сияния просвет
останется в ночи многоэтажной,
поэтому в России кекса нет,
да и в Европе с выпечкой неважно.