ЭТО

Над гордым заревом заката
Навис в мутнеющей пыли,
Как штык незримого солдата,
Элементаль. Но зрить могли
Его лишь несколько мгновений.
Не без остатка восхищений,
Потом рассказывать о нем
Пришлось тем нескольким счастливцам,
Которых мы к безумным лицам,
Поздней с тобою отнесем.

А ты, мой дорогой читатель,
Увлечься чтеньем не спеши!
Как отрешенный почитатель, -
Мой сказ собою заверши.
В пестреющем расцвете буквы
Есть светлый путь святой хоругви
В обозначеньях топких мест,
Как строгий зритель, что от скуки,
К творцу протягивает руки,
Чтобы вдвоем пойти на крест.

Теперь же преспокойным тоном
Могу рассказ я свой начать,
Он преисполнен будет стоном,
Мученьем, что дано познать
Лишь очевидцам тех событий,
Которые под сень закрытий
Приходят в самый нужный час...
Как митральезы, рок грохочет,
Пространство звуков гневно хочет
Собою покорить для вас!

Итак, стоял холодный день.
А улица, в надменной скуке,
Себя сажала за плетень.
Торговцы брали в тяжкой муке
Гроши за свой чудной товар,
Грешил полуденный разгар
Разлучной шерсткой мелких татей.
Скрипели зубы, мерз колодец,
Потешно шел канатоходец.
Один был нищ, другой богатый.

Но был один средь всей толпы
Слепой калека, безучастный.
В его глазах лишь тьмы столпы
Стояли. Он сидел несчастный
И опечален был он страшной
Чужой юдолью, авантажной.
Летали всюду птицы резво,
А за базаром шла река,
Собой украсив берега;
И был еще взиравший трезво

На все величие хромое
Старик, что плел в бесстыдном тоне
Изобличенье ледяное
Филиппик и сидел в вазоне.
Поодаль терем расписной
Собой украсить мир весной
Готовился. И ожиданьем
Он был измучен, истощен.
И древоточьем возмущен
Жуков, точильщиков вниманьем.

В том тереме жила одна
Красавица — невеста Роза.
Она сидела допоздна
В окошке, иней от мороза,
Подернув гладь ее оконца,
Светился под лучами солнца.
Но вот лазурь тускнеет вяло,
На землю сходит мрачно тень
И ЭТО каждый божий день
Влачит свой лик к ночи устало.

Опустошенное пространство
Устлало свой большой палас
И по нему иное Царство
Уже идет... Как будто в пляс
Хотят пойти худые ноги,
Собою обивать пороги.
Старик, невеста и калека,
Увидев тонких молний стан,
Застыли... К ним Левиафан
Пришел из дальнего отсека!

С тех пор невеста стала нищей,
Покинув терем свой, отдав
Нарядов множество. Толпищей
Врывались люди, но застав
Другое скопище на месте,
Ожесточались. На невесте
Решили зло свое сорвать.
Нашелся бывший обожатель,
Избранник ревностный, искатель
Наживы, самый главный тать.

Но если б только ограничить
Одной невестой мог народ
Свой гнев и ярость, обналичить
Всю подлость замысла! А вот
Старик, и без того безумный,
Сидит в вазоне дружелюбный.
Совсем иной: без острой скверны,
Без тяжкого греха. В сердцах
Он лишь ругает мрак, впотьмах
Сидя в углу глухой таверны.

Народ напуган измененьем,
Случившимся за краткий срок.
Ватага теплится отмщеньем,
Переступая чрез порог...
А дальше — страшная картина
Предстала там, где середина
Трактира сонного проходит:
Рука возносится над бедным,
Застывшим снова, точно медным,
Юродивым... А рядом бродит

Невеста и слепца находит.
Слепой один сидит недвижно
Лишь пальцем по небу проводит
И что-то шепчет, еле слышно:
?О Роза, милая, когда-то
Я был на фоне экспоната
Бездушной куклой, но однажды
Пришел ко мне чернее дегтя
Уставший путник, меньше локтя
Он был... и я увидел дважды.

Слепым я был в момент рожденья,
Ходил по городу, просил
На паперти и ждал отмщенья
За свой удел, об сем молил
Я неустанно провиденье.
Теперь же, будто привиденье
Я от него скрываюсь вновь,
Как в первый раз, когда приход
Его, как теплый небосвод,
Пролил в мой взор свою любовь.

Его я предал — это правда.
Я ночь провел с Его женой.
Там вместо терема веранда
Стояла. А жена тобой
Была в хрустальном, мягком ложе
Она была мне всех дороже!
И знаешь, ты не изменилась.
Твой облик даже в рвани мил,
Ступай ко мне - я твой Троил!?
Невеста только удивилась.

Ведь истинный калека подле
Базарных ребер двухэтажных
Всегда бывал, когда же метлы
Его гоняли баб продажных,
Он возвращался и сейчас там
Он спит, мешая их телам.
А этот голос слишком ложным
Казался всюду, лишь цветы
Краснели чувством полноты
От зависти к врагам одежным.

4 декабря 2021 года