vintage -сборник-

::: С марта по май 2004 г :::


* * *

С первого слова
Резинкой стирала,
И выправляла,
И выбирала

Тщательно
Наилегчайшие
Звуки,
Не переполнить бы чашу весов.

Дальше и дальше,
Запутались
Руки
Уши, глаза.
Жизнь -
Жестокая мука,
Жизнь - как тоннель без конца
И начала
Если душа
Заперта на засов.



* * *

Дай душевного покоя, Боже.
У меня нет денег абсолютно.
Пусто аж до после-после-завтра.
Вот сижу - Наташа Хотылёва -
С кофе (на последние) в кафешке.
Две девчонки рядом тараторят,
Что-то про Тайланд, дешёвый отдых,
Что-то про бойфрендов и рекламу,
Что-то... В общем, как же надоели!
Лучше замолчали б на минуту -
Ощутить апреля невесомость.
Но, похоже, я опять подсела
Слишком близко к чуждому теченью.
Что поделать, так уж получилось...
Кстати, я, по-моему, их слышу
Лучше, чем они друг друга - сами.
А зато они собой довольней,
Чем я - ими. Ну а я апрелем
Их зато довольней вместе взятых.
Уходить собрались. Наконец-то...
Дай душевного покоя, Боже,
Мне на то, чтоб так сидеть. Без денег.
Зеркалом канадских будней. С кофе.
На последние. До после-после
Завтра.



* * *

Я в себе слова не смогу найти
И пойму - не надо их больше искать.
Перетрётся то по крупинке в стих,
Что умом сейчас не дано понять.

Я исчезну в ночь, заблужусь в лесу
(Прошлогодних листьев мягка постель)
И усну. Деревья меня спасут
От себя, ослепшей среди людей.

Молчаливый, вечный, спокойный лес.
Между ним и мной только сердца стук -
Я стучусь к деревьям в их мир чудес,
Научить прошу, как они растут.

Затаюсь среди повседневных игр.
Буду дух растить на своём посту.
Не уйти, конечно, в деревьев мир,
Но я жить хочу, как они - растут.



* * *

Кино


На красный шоссе перешла пешеходка.

На пол свежевымытый пахнущий хлоркой
В дешёвой кафешке с окном во всю стену
Вошла, заплатила за чай неизменный.

И девочке в кепке за столиком с чаем
Про жизнь сериал неизменный включают.
Неоновый текст вечереющих улиц.
Дном озера - крыш угловатых угрюмость.
Под ними - витрины маркетингом вещим
Мозги промывают теням человечьим.
Час пик, фильма пик (и прогресса вершина), -
Машины, машины, машины, машины.

И редким деревьям (то парком зовётся)
В среде обезумевшей лишь остаётся
Грустить под корой об обители тихой,
Где каждая ель - бесконечная книга.
Где лапами сосны обняли берёзы,
Где чьи-то ручью были вверены слёзы,
Клочки, где помельче, от шубы ледовой,
Мосточек... Но это из фильма другого.

Бумажный стаканчик, на донышке горечь.
Чай выпит. Напротив румяный детёныч
Мурлычет для матери, пьющей свой кофе,
Шедевр офигительный (матери - пофиг).
Пора... (И шедевр закончился вроде)

И девочка в кепке встаёт и уходит.



* * *

как выйти на сцену -
ослепнуть в прожектора свете
как с лишним запалом
подскакивать в лужах апрельских
как кровью по венам
разгонится бешено сердце
ни много ни мало -
так поезд вкатился на рельсы



* * *

Здесь вниз по отвесной срывается взгляд.
Здесь ветер, - возьмёт и вперёд подтолкнёт.
Здесь тело теряет контакт с головой ...

Я вспомнила -- я
не боюсь высоты.

А голос дрожит, звук - не тот, невпопад.
Всё хочется верить, что кто-то вот-вот
Согреет и ввысь уведёт за собой ...

Зачем я здесь? ...
Музыкой строить мосты.


* * *

это вам неинтересно,
но сегодня на заре
вышел срок, не стало места,
сук последний догорел.

ситуация проста, но
то, что связывает нить,
оторвать элементарно,
посложней - разъединить.

объявляемся "как здрасьте"
на урок длиною в жизнь,
нерадивые, но мастер
выучит любых разинь.

подмастерье намалюет
как поймёт и сможет сам.
а насколько ценно блюдо
взвесят после на весах.

. . . . . . . . . . . .

краски высохли, готово.
отвернуться и уйти,
и не говорить ни слова
о значении картин.

расписаться тонкой строчкой,
честно дату не забыть,
чтоб побить могли по почкам
или поблагодарить.

что забыто, то забыто,
что неправильно, то брак,
но оставить дверь открытой
за собой нельзя никак.

в общем, несмотря на сбои
наяву и в голове,
попрощалась я с собою,
за собой закрыла дверь.



* * *

Что за чёрт, что за жизнь, я глухая, слепая,
Я и матерных слов-то нормальных не знаю.
Вот ругнуться бы в три этажа - полегчает
Может быть. Может, нет. Я как сломанный чайник
Без свистка, без воды, но включённый в розетку.
Вскипятить бы, да нечего в сенсорной клетке,
Добровольной причём, на высоком обрыве.
Шаг вперёд шаг назад и отращивай крылья
Ускоряючись вдоль центробежного векто-
Ра. Ну вот, занесло. Возращаюсь на место.



* * *

Унесу от тебя несвою вину,
Как прощальный подарок, прощальный взгляд.
Как ключа поворот, как ни шагу назад.
Будет невмоготу виноватой мне,
Помня вкус горьковатый прошедших дней,
Вдруг застыть. Так что я не пойду ко дну.



* * *

и последнее, высвеченное зарницей,
ослепительной ясности миг нежеланный,
вглубь других, - как рентген, опрозрачивший лица,
вглубь себя, - как капель, пробуривший к нирване.



* * *

Мне не стыдно не стыдно не стыдно
Это детства последний всполох
Это резкий глушаший призывный
Звук с которым взрывается порох
И взлетают остовы плотины
В первый миг только рёв водопада
И краснеть за звучание гимна
Мне не надо не надо не надо



* * *

Двеннадцать ночи. Воскресенье. Себя привязываю к миру,
За буквой букву, через силу - ресницы слиплись, клонит дрёма
К тому чтобы махнуть рукой и - на фиг; все эти тайны мирозданья,
Все эта этика и честность, кому какое дело, право,
Посмотришь - отупеешь сразу от отупения, с которым
Сидят, упёршись в телевизор, сидят, глотая воздух спёртый,
Сидят, лежат и чистят зубы. Во мне не злость, во мне не горечь,
Не жалость даже, просто... Просто... - себя привязываю к миру,
За буквой - буква... Не заснуть бы.



* * *

лугами за блудной звездою,
за месяцем сребрянной лентой
мне вешней бежать бы водою
до розовой дымки рассвета,
медовой разлиться росою,
накрыть покрывалом искристым
под дремлющим небом осоку,
под небом, огромным и чистым



* * *

то плачу, то смеюсь,
а то смеюсь, то плачу,
то значу целый мир,
как сказка наяву;

то мелкой мошкой вьюсь
и ничего не значу,
всего лишь каждый миг
немножечко живу.