На чтениях

Говорят, искусство отвергается,
Мол, сгубила души денег власть.
А с поэтом встреча назначается -
В зале негде яблоку упасть.
Странный век. И люди ныне странны:
Поглазеть на рыцаря пера
Первоклашки прут и ветераны,
Кочегары и профессора.
Есть и, так сказать,
из "верхних классов" -
Сердце узелочком, флюгер-нос.
Этим важно знать: а что, с Парнаса
Не замечен ли какой прогноз?
Желторотье, мудрые седины,
Нищета и блеск на этот раз -
Всё переплелось,
они едины
В ожиданьи чьих-то складных фраз.

* * *

Я здесь - чужой среди своих, никто.
Сказать, что инородный, былоб слишком.
Очки, бородка, тесное пальто,
Толстенькая серенькая мышка.
Меня не сторонитесь, я не съем,
Хоть и кажусь порой чуть-чуть угрюмым.
Шахтерская строка в моём досье
И много таких строчек под костюмом.
Ах, может, сам костюм смущает вас?
Он не от Зайцева, вы угадали.
Мой гардероб, увы, не высший класс,
Да и на первый вытянет едва ли.
Но, потерпите, я недолго тут,
Через минуту-две уйду на сцену...
О, так и есть, меня уже зовут,
Удачи вам, блюдите свою цену.

На помост иду почти ретиво,
Подавить стараясь нервов бунт.
Не люблю киношных объективов
И начальных нескольких минут.
Тут я - как микроб под микроскопом,
Сотни-сотни глаз меня сверлят.
Мысли - то вразброд, то лезут скопом,
Их с трудом выстраиваю в ряд.

Не помню, долго ль,
много ль я читал.
Стихи - что надо, яркие, без липы.
И разные. То загрохочет зал,
То тишина, то слышны чти-то всхлипы.
В публике творятся перемены,
В душах -
трепет забытых пружин.
Может в звуках, что текли со сцены
Плавились ненужные межи.

Я с подмостков не иду, а еду,
Кажется, плыву по морю рук.
Плотно окружили, ждут беседу.
"О себе скажи-ка, новый друг.
Слышали, что ты - шахтёр, трудяга,
А откуда весь этот букет?
К творчеству у нас, у многих, тяга,
А никто пока что не поэт.
Пробуем перо из года в год,
Только где же он, желанный взлёт?"

"Граждане, поэтам не завидуйте,
Слава их - отнюдь не капитал.
Упускают многое из виду те,
Кто на лавры губы раскатал.
Раньше, чем родиться
новой книжице,
Для того, чтоб ей полезной быть,
Сам поэт от аза и до ижицы
Должен книгу жизни изучить.
Не по строчкам-буковкам
штудировать,
А по свойствам целей и преград,
Не пугаясь, что победа Пиррова
Будет вероятнее наград.

В сферах неисхоженных,
не меренных
Должен он следов оставить нить,
И, сознаньем, практикой проверенным,
Всё, что накопилось,оценить.
Не спеша творенье быстро дать,
Пусть задумки хоть рекой текут,
Должен автор вынянчить и выстрадать,
Как младенца, каждую строку.
Нет поэта с багажом заржавленным:
Если не под силу всё прочесть,
То хотя бы Пушкину с Державиным
И с Крыловым окажите честь.
Не считаясь ни с какими вехами,
Вы в траве заблудитесь, потом
Будете гоняться за успехами,
Как щенок за собственным хвостом.

Есть талант - трудись и жди поры,
Если нету - не дождётесь сроду:
Родник течёт лишь из-под той горы,
Которая содержит воду.
Божий дар сам скажет о себе,
А от молчанья хуже вам не будет,
Не растут же груши на вербе -
И её никто за то не судит".

Рядом чей-то вздох похож на стон...
-А-а...Тебе славы?
Что ты о ней знаешь!
Течет по капельке она, как самогон,
Пьянящая и горькая такая ж.
И прекратит капёж в момент любой,
Едва в груди своей убавишь пламень.
И не венец украсит череп твой,
А только плешь.
Обеими руками
Держись за блага, что успел нажить,
И их приумножай, ведя учет всему.
И тут себя проверь:
Без них ты смог бы жить?..
А вот поэту блага ни к чему.

Не туля себя к особой касте,
Он с бродягой делит бытие,
И чужое горюшко-злосчастие
Принимает сердцем, как свое.
Что над головою: небо, крыша ли,
О хоромах он не видит сны.
И при том не раз поэты слышали
Тишину "Матросской Тишины".
Впрочем, я не жалуюсь, не бедствую;
Вероятно, я - ни то ни сё...
Кто в поэты метит,
всех приветствую,
С просьбой поразмыслить обо всём.

* * *

Моему имени эпитет дали - Наш.
Но всё ж я не приду на званый ужин;
Рука дрожит, подумают - алкаш,
А скажешь правду - будет ещё хуже:
Расспрашивать начнут,
жалеть, скорей всего.
К себе я жалость ненавижу люто.
А то ещё окрестят "шибанутым",
А в этом слове смыслов - о-го-го!

Я забреду в случайную пивную,
Что в переулках.
И в кругу годков -
Две пары "Волжского" под отбивную,
И разговор до третьих петухов.