Было...
Было...
Семен Венцимеров
Стихотворения
Девочка с аккордеоном
Городская давнишняя сценка --
Память сердца ее выдает:
Задержался народ на Лысенко
И чего-то с надеждою ждет.
В полчаса городская реприза --
Завсегдатаи помнят сюжет:
Музыкальная девочка Лиза
Им сыграет лихой менуэт.
Неподвижен народ под балконом:
То ли выйдет она то ли нет –
Эта девочка с аккордеоном?
Напряжен в ожиданьи пикет...
... Как она вдохновено играла,
А народ неотрывно внимал...
И метафору Марка Шагала
Я в той уличной сценке узнал...
* * *
Простоте невозможно подражать.
Будь попроще – и все к тебе потяутся.
Безыскусны с тобой отец и мать –
И такими в душе твоей останутся.
Будь попроще и с другом и с врагом.
Притворяться едва ль разумно гением.
Простота станет ясным маяком,
Для кого-то -- надеждой и спасением.
Хитрость всякая трусости сродни
И она примитивна и бескрыла.
Простодушье высокое цени,
В простоте – красота твоя и сила...
Родина
Родина!
Тихий сад, где у тына алеет смородина --
Родина!
Островок за излучиной быстрой реки --
Родина!
Возле дедовской кузни сухая колодина --
Родина,
По апрелю лазоревые ручейки.
Родина!
Дар судьбы, что дороже и злата и ордена --
Родина!
Две души, две надежды, сращенные встык --
Родина!
Пусть тебя не коснется любая невзгодина,
Родина!
Пусть звучит горделиво священный язвк.
Родина!
Ты опорой судьбы и души на добро дана,
Родина!
Кто остался без Родины – жалок, убог...
Родина!
Я в тебе, ты во мне навсегда, моя Родина!
Родина!
Да хранит тебя, Родина,в радости Бог!
Нью-Йорк, 7 марта 2007 года
А у нас сегодня снегопад.
Он в строку устроился проворно.
Непогода с мартом невопад.
В унисон с душой зато мажорно
Песенные звездочки летят,
Декорируют нерукотворно
Города замызганный фасад
И меня ввергают иллюзорно,
Если отрешиться от всего,
В первозимье посреди Сибири.
Мне уже не нужно ничего,
Только б дать ноябрьскому задире
Нос и щеки сладко пощипать,
Покружить мазуркой снегопада...
Миражи нахлынули опять...
Прошлое не подступай, не надо!
Горько о несбыточном мечтать...
Эта -- не по марту -- непогода
Завлекла, чтоб вновь перелистать
Дни любви и боль ее ухода...
Черновцы до Первой мировой...
По мотивам эссе публициста Карла Гайнцена
У театра весне салютует сирень,
Тротуары омыты веселой капелью...
В Черновцах начинается праздничный день
С песен Шуберта, чтоб завершиться дуэлью --
Снять под вечер накал воспаленных страстей...
Черновцы -- между Киевом и Бухарестом...
Из Одессы и Кракова встретит гостей
Театралка всегда танцевальным оркестром...
Стольный град всей Европы, где сладок и прян
Воздух парков с акациевым ароматом,
И ферматами самых великих сопран,
И созвездьями над вдохновенным закатом.
Тротуар подметали букетами роз,
Имена олимпийцев давали бульдогам,
Где читальни с кофейнями спорят всерьез
И синеют боры по карпатским отрогам.
Где философа кличет к ответу поэт,
Где звучит на базаре цыганская скрипка,
Староверы с хасидами держат совет
И сияет на лицах влюбленных улыбка.
Где по скверикам кур собирает петух,
Расклевавший с налету сонет Гельдерлина,
Где Божественных храмов возвышенный дух
Достигал ресторанчика и магазина.
Ту чудесную жизнь раздробить не пора ль?
Ведь не вечно дышать ей весной ароматной...
Черновцы до войны – удовольствий корабль
Под австрийским орлом, с украинской командой,
С офицерами-немцами -- (белая кость) –
Где евреи – восторженные пассажиры...
И покуда вселенская зависть и злость
Не сгубила корабль – и все еще живы...
Редактор т трактор
Это стихотворение начал придумывать мой сын, когда ему было примерно лет пять, то есть, тридцать с лишним лет назад, а я завершил.
Шел редактор.
Увидел трактор.
Сел на трактор, поехал на нем.
Сидел редактор за рулем
И не считал себя нулем.
А может, лучше бы редактор
Совсем перо сменил на трактор.
Он был бы знатный тракторист,
А ныне -- скверный журналист...
* * *
На сайте ?Холм поэзии? стоят
Мои стихи -- лампады для молитвы.
Скромнейшие бойцы духовной битвы
Ни подлости ни злобы не таят.
Они взывают к вашей доброте,
Они мои печали и раздумья
Выносят к вам на суд – и по мечте
К любви моей взывают... Веря, жду я
Ответа на стеснительный призыв.
Услышь, моя далекая колдунья.
Нельзя мне без любви, покуда жив,
Да и потом нельзя, когда уйду я.
Когда уйду я, то моя душа,
Недолюбив, останется в печали.
А я хочу, чтоб радостно звучали
Те песни, что рождаю, чуть дыша.
Стихами я за всех за вас молюсь,
Безвременье их светом озаряю.
Я ими безоглядно одаряю
Отзывчиво добросердечных... Плюс
Стихи стоят и сами, как лампады
На сайте ?Холм поэзии?, вглядись...
Сгорая, не хочу иной награды,
Коль взор читавших обратится ввысь...
Встреча друзей
Я пришел к вам на суд,
Я принес целый пуд
Жутких вин и грехов,
Новостей и стихов.
Эти вины тяжки,
Огорченья – горьки,
Осуждайте грехи
И учите стихи.
Припев:
Какие страсти жгли,
Какие дни прошли!
Забылись песни, отзвучал аккордеон…
И вовсе не со зла,
Ушел я – позвала,
Сманила песня на совсем иной фасон…
Не казните, судя.
Все дороги пройдя,
Видел свет – мой маяк
Шел – на круги своя.
Как я жил, расскажу --
Узелки развяжу --
С кем и где нагрешил,
Эту песню сложил.
Припев.
Такие страсти жгли...
Былое, отболи.
Вернется песня, зазвучит аккордеон.
Мажорных звуков взвесь --
Я счастлив – снова здесь –
И начинаю новой радости сезон.
* * *
Как я провел субботу? Читал, писал и спал.
По гамбургскому счету – я в жизни проиграл.
Она усталой птицей умчалась – не догнать.
А то, что скучно длится, не знаю, как назвать.
По счастью миновала тюряга и сума.
Но счастья было мало... В потертые тома.
Вношу привычно строчки, продолжив репортаж...
А допишу до точки? Судьба, минутку дашь
Для радости сердечной, для неги и любви?
Пусть хоть с печалью вечной, но все же позови,
Любовь, меня обратно в цветущие сады...
Так без любви отвратно, вернись, любовь! Лады?
* * *
Любимой – все проталины, все зорьки – ей,
Все шутки, все восторги и мечты...
Слова -- бывают сладкие и горькие –
То жгучий перец в них, а то – цветы.
Я все готов простить тебе, любимая --
Капризы и неловкое словцо...
И только ложь – отрава нетерпимая
И лишь измена – как плевок в лицо...
* * *
Пока струится кровь еще,
Жива в душе мечта.
Ищу мое сокровище
И враки, что тщета.
За милями, за далями
Она, я знаю, ждет,
Чтоб вместе улетали мы
И нас встречал восход.
Ей – нежность голубиная
Моей души простой...
Ты верь, моя любимая:
Мы встретимся с мечтой.
* * *
Путем сизифовым капризным
Качу свой камень на плато.
Ни революцией не призван
Ни денег мне не даст никто.
-- Зачем, -- не скроет изумленья
Практичный денежный делец –
Самосжиганье и томленье? --
Надежней – золотой телец. --
Но, с правотой его не споря,
Влеку свой камень на Парнас.
Ни дня без строчки без простоя –
И пусть Господь рассудит нас.
* * *
По душе, по близости, по смежности
Выбираем, чтобы полюбить.
Ежели не жаловали нежности,
Но не лгали, то не позабыть.
Нежность нарастраченаая копится,
Выкристаллизовывается.
Нежность не истает, не истопится,
Нет ей ни начала ни конца.
И в одно чудесное мгновение
Вновь в глаза родные погляжу
И за красоту и вдохновение
Нежностью тебя вознагражу.
* * *
Пол-Земли между нашими странами,
Но планета мала и тесна.
За туманами, за океанами,
За метелями будет весна.
Может нам не назначено встретиться,
Но согрета надеждой душа
И, как в юности, в светлое верится,
А поэтому жизнь хороша.
Недослушано и недосказано –
Столько важного надо сказать...
Мне во встрече с тобой не отказано
Я смогу наши судьбы связать...
* * *
Ну, здравствуй! Ну, вот, позвонил,
Твой голос звонком подманил.
Твой голос, как речка искрист,
Как в юности звонок и чист.
Он – зеркало чистой души.
Скажи что-нибудь... Не спеши...
Посмейся, хоть повода нет.
Твой смех, точно утренний свет.
Что хочешь скажи, все равно...
А главное очень давно
Сказали – нет смысла опять
Томиться и нервы трепать.
Остудим горячие лбы,
Не станем касаться судьбы,
Не станем касаться потерь.
Что толку о горьком – теперь?
А ты говори, говори,
Илллюзию мне подари,
Что будто-бы я молодой –
И справлюсь с любою бедой.
И все для меня – впереди...
Еще пять минут погоди,
Еще что-нибудь мне скажи,
Надежду мою поддержи...
Композитор Счастье
Надо же - родиться
С именем таким,
Да еще пробиться
К тем, кто всеми чтим!
Праздничные звуки
Из-под нервных рук -
Это вам не глюки,
Это просто Глюк.
Я с годами чаще
Слушаю его -
Композитор Счастье -
Только и всего.
Вдумайся, вчитайся:
Вот бы рядом с ним
Был бы доктор Счастье,
Господом храним,
Архитектор Счастье,
И директор Счастье,
И садовник Счастье,
И полковник Счастье,
Воспитатель Счастье,
И писатель Счастье,
И художник Счастье,
И сапожник Счастье,
И учитель Счастье,
И правитель Счастье...
Жизнь была бы слаще,
Было б больше сил,
Если б каждый Счастьем
Для другого был .
Клаус
Прело небо на огненно-белых столбах
Над Европой три дня и три ночи подряд...
А из Кура ( Швейцария) в Менхенгладбах
Через ливень и ночь мчался белый ?фиат?.
Этот парень, что пялится в вязкую чернь –
На педали, застыв, коченеет нога –
Он не едет – плывет... А рискует зачем –
То ли к другу спешит, то ль бежит от врага?
Подвиг дружбы – вот так он обыденно прост:
Мчать сквозь ливень и ноч, откликаясь на зов...
Для него – этот стих, за него – первый тост –
Клаус-Дитер... Коллега мой... Фон Хагенов.
Где ты, Клаус, откликнись – зову тебя вновь –
Как здоровье, работа? Как сын? Как Маргрит?
Да пребудут с тобой и успех и любовь,
Пусть Господь твою светлую душу хранит!
Знаю я, что теперь наступил мой черед,
Видно, будет в судьбе моей новый вираж:
Я к тебе собираюсь на будущий год --
Обещаю: ничто не отменит вояж.
Поиню я:: ты по пивцу силен и вину
(Кстати, я тебе внял и от пепси отвык),
Сдвинем чаши за нашу, за вашу страну
И за то, чтобы встретиться снова, старик!
Апфелькухен обещан тобой, не забыл?
Мы возьмем по куску и разгоним тоску.
Ты кого-то любил, я кого-то любил –
Эта память нам бросилась снегом к виску.
Клаус-Дитер... Нет, право же, славный ты бурш!
На земных перекрестках столкнула судьба...
... А каков Вова Путин? Каков Жора Буш?
Есть о чем нам поспорить, наморщив два лба.
Вспомним Новосибирск, вспомним Менхенгладбах,
Журналистских бывальщин не пересказать...
Слава Господу, есть нам о чем вспоминать
В наших светлых моленьях и горьких мольбах...
* * *
Придет покуда неизвестный день –
И, следом за прощальными словами
Уйду неспешно в неземную тень.
Зато стихи останутся меж вами.
И те, кто жил когда-то в Черновцах,
И те, кто в Черновцах еще родится,
Прочтут в моих растрепанных стихах,
Что есть кем в нашем городе гордиться.
Что есть кого нам в городе любить,
Что есть, о ком нам помнить, вдохновляясь,
Вопросами отцов затеребить
И мам... Чтоб им, в ответах не теряясь,
Легенду о любви не исказить,
Поставит город памятник поэту,
В скульптуре постаравшись отразить
Историю любви простую эту
Парк Шиллера отыщет уголок,
Где встанет на квадратном постаменте
Вихрастый грустноглазый паренек,
Не помышляющий отнюдь о смерти,
А взгляд свой устремивший на балкон,
Где девичья появится фигурка,
В которую навеки он влюблен...
И метроном пусть отмеряет гулко
Удары сердца... Город и поэт
Всегда живут друг друга восславляя...
Пока стихи читают, смерти нет.
Жаль только жизнь короткая такая...
* * *
Понимаю: не вдруг, не теперь,
Но разлука посыплется мнимая:
Постучишь в мою темную дверь –
Я скажу тебе:
-- Здравствуй, любимая!
Я-то верил всегда, ты поверь,
Ты, моими мольбами хранимая:
Приоткроется темная дверь,
Я скажу тебе:
-- Здравствуй, любимая!
Я, твой нежный и ласковый зверь,
Динозавр, в ком душа голубиная,
Приоткрою заранее дверь
И скажу тебе:
-- Здравствуй, любимая!
После горьких утрат и потерь
Вновь воскреснет любовь негасимая...
Ты войдешь в мою темную дверь,
Я скажу тебе:
-- Здравствуй, любимая...
Эхо любви
Было и есть всегда,
Даже не прекословь:
Эхо беды – беда,
Эхо любви – любовь.
Фото мое порви,
Письма повергни в прах...
Эхо моей любви
Гулко звучит в мирах.
Был простоват, несмел,
Не понимал себя...
И не простил измен –
Слезы текли, слепя.
Прошлое не зови,
К радости нет путей,
Эхо моей любви –
Посвистом злых плетей.
Август сиял в лучах,
Песней сентябрь звенел,
Радость цвела в очах,
Как я любил – горел!
Память о той поре
Ранит меня всегда
В августе, сентябре...
Эхо любви – беда...
* * *
Елочка!
Разминает пельменное тесто веселочка.
Елочка!
В форме елки шампанское в центре стола,
Елочка,
В Ленинграде Мягкову поддастся защелочка...
Елочка!
Жизнь такая счастливая прежде была...
Елочка!
В этих днях от нее ни следа ни осколочка.
Елочка!
И не верится сердцу давно в чудеса.
Елочка!
Позабытую песню поет магнитолочка.
Елочка!
Возврати мне то светлое на полчаса.
Елочка!
В аромате медово-смолистом светелочка...
Елочка!
Бьют куранты на Спасской двенадцатый раз...
Елочка!
С Новым годом! – И пусть в мое сердце иголочка,
Елочка!
Не вонзается больно хотя бы сейчас....
Елочка!
Елочка!
Елочка!
* * *
Сынок предупредителен и чуток:
Не спорит, как бывало, не дерзит...
Все меньше в жизни поводов для шуток,
Все меньше жизни... И уже сквозит
Отчетливее с каждым уходящим
Мгновеньем из провала... Гаснет свет...
Загадочная встреча с предстоящим
Пугает... Говорят, что смерти нет
И возвращение неотвратимо..
Но, беспокоюсь: в будущий приход
Не просвистеть бы ошалело мимо
Тех душ, кого моя душа зовет
В том одиночестве, заслуженно высоком,
В печали, что всех радостей светлей,
В том ослепленье, как у Ванги, зорком,
В той доброте, что любой люби злей,
Не пропорхнуть бы мимо тех, кто ближе
Был всех – в недоягаемой дали,
Тех милых, кем сильней всего обижен,
Тех ангелов моих в аду Земли,
Не пронестись бы мимо них, любимых,
Успеть от них все снова претерпеть –
И снова встать у врат неотвратимых,
И, уходя в пространство, не скорбеть...
* * *
Возвращусь на Землю, небесам,
Дав отчет за вины и ошибки...
Я тебя узнаю по глазам,
Голосу, походке и улыбке.
Вновь тебя замечу среди всех --
И опять в стеснительности юной
Издали подслушаю твой смех,
А в сентиментальности подлунной,
Не умея выразить любовь
На листок в линеечку косую
Брошу строчки изумленных слов,
Нежный профиль с челкой нарисую.
Может, стану все-таки умней –
И осмелюсь подойти с признаньем,
Чтоб тогда уж до последних дней
Додышать с тобой одним дыханьем...
* * *
Возвращусь на Землю, небесам,
Дав отчет за вины и ошибки...
Я тебя узнаю по глазам,
Голосу, походке и улыбке.
Вновь тебя замечу среди всех --
И опять в стеснительности юной
Издали подслушаю твой смех,
А в сентиментальности подлунной,
Не умея выразить любовь
На листок в линеечку косую
Брошу строчки изумленных слов,
Нежный профиль с челкой нарисую.
Может, стану все-таки умней –
И осмелюсь подойти с признаньем,
Чтоб тогда уж до последних дней
Додышать с тобой одним дыханьем...
* * *
Фонарь над лавочкою в парке,
Где до полуночи читаю.
Судьбы ошибки и помарки
Здесь подсознательно считаю.
Забытый всеми в безнадеге,
Все с миром разорвавший узы,
Все растерявший по дороге,
Кафтанчик подогну кургузый...
На лавке в парке неуютно...
Деревья – темными тенями...
На что потратил безрассудно
Судьбу? Летели дни за днями –
И, улетая, уносили
Любовь, и дружбу, и надежды,
И радость в сердце погасили...
Мое былое счастье, где ж ты?
Где заплутало лабиринте?
Кто исхитрился перенять?...
Нельзя ль в подарочном репринте
Мою судьбу переиздать?...
Эфиопскою царевной --
Черный плащ с рубинами --
Ночь нисходит к нам в деревню,
На дубы с рябинами.
Так всегда подобна чуду
Ночь со снами быстрыми,
А в руках царевны -- блюдо,
Блюдо серебристое.
На пригорке встали елки
С ветками колючими,
А под елки сели волки --
И тоску озвучили.
Как они протяжно выли,
Морды устремив к луне!
Иль на блюде что забыли
Ценное о давнем дне.
Африканский танец страсти
Пляшет ночь неистово...
Волчий вой -- то ль плач о счастье,
То ль стремленье к истине...
* * *
Заурядная драма – расколота напрочь судьба...
Эмигрирую... Дождик меня провожает в дорогу...
Очевидно в печали такая таится волшба –
Удержаться от слез невозможно сегодня и Богу...
По сентябрьскому небу седые плывут облака,
Тополя придорожные машут прощально ветвями,
Почернела, набухла глубокой тоскою река...
Не судите: не волен остаться с любимыми вами.
.
Было ль счастье – не помню, а боли хватил через край.
Этот дождик – как раз через край полетевшие капли...
В чет и нечет, судьба, впредь со мною уже не играй,
Не хочу наступать все на те же жестокие грабли.
У дороги ромашки кивают мне грустно: ?Прощай!?
Кто бы знал, что в чужой стороне беглеца ожидает?
Зашвырнула меня в антирадость планида-праща...
Нет предчуствия радости... Боль все сильней обжигает...
* * *
О!
Ом!
Дом,
Потом
Поделом
Перейдем
Грань разлуки
И боли жестокой.
И под тяжелым крылом
Пронесемся от запада и до востока.
Пугает высокой волной мировой океан... Ой!
Куда нас еще перебросит студеною этой волной? Домой?
Где мой дом, на какой из далеких широт и долгот?
Я стучу во все двери... Ошибка! Не этот, не тот...
Эй, вы,былые соседи, откликнитесь, ладно ,друзья?
Явите свое милосердье, аукнитесь, в шутку грозя...
Где ты, веселая бедная молодость, где ты любовь?
Где и бездонная бодрость, кипящая жарко кровь ?
Найду ли, пока кружится, неяркой судьбы тропа?
Войду ли в ту дверь, где, мнится, увижу опять тебя...
Собака и кот
Если Собака мудра,
Если собака добра,
То и сейчас и потом
Будет ей славно с котом...
Если ж ей кот нехорош --
Есть, мол, и лучше -- так что ж --
Пусть те, другие, коты
Греют собачьи мечты.
Если сердечное "мурр"
Плохо доходит до дур,
Ну, так о ком горевать?
Будем других целовать...
Любчик
А Любчик, кот, мурлычет: ?мама!?,
Вполне очетливо притом...
Он мил и ласков, но упрямо,
Когдв чужой приходит в дом,
Подальше прячется... Боится
Ветеринара – обижал:
Уколы делал больно... Длится
Поныне страх кота... Визжал,
Когда его сажали в клетку,
Для переноски – бился кот,
В кровь разбивая морду...
-- Детка,
Да не волнуйся так... –
Зовет
Сынком ушастого бабуля...--
Полечим – будешь вновь здоров...
Боится Любчик: обманули –
И бьется о решетку в кровь...
Когда его домой вернули,
С обидой жалкою глядел,
Проплакал горько: ?мама?... Пулей
Нырнул под шкаф – и там сидел
Весь день, лишь изредка мяукал,
Ни пить ни есть не выходил,
Хвостом о стенку мерно тюкал,
Людей за зверство осудил...
Потом простил нас, милый, добрый
Хороший и красивый кот...
Да только прячется надолго
Лишь незнакомец в дверь войдет...
Мартовский мотив
Любовь крутивший,
Всех ох-Мурр-ивший,
Всех победивший --
В округе, вот!
А ну-ка, тише!
Всех в мире выше
Идет по крыше
Мой серый кот.
Такой шипящий,
Такой вопящий,
Такой визжащий,
Как обормот,
Такой усатый
И полосатый,
В шубенке мятой --
Куда идет?
Идет по краю...
Я умолкаю
И замираю:
Не упадет?
Такой куражный,
Большой, типажный --
По трехэтажной,
По крыше -- влет.
Такой спесивый,
Такой красивый,
А вот спроси вы --
Откуда прет?
Он вам не скажет,
И не покажет,
Всех Мур отмажет
Надежный кот...
Без эпатажа,
И репортажа,
Без сплетен даже --
Как он живет?
Живет и дышит.
Всех в мире выше
Идет по крыше
Хороший кот....
Такой хитрющий,
С чужими -- злющий,
Такой жаднющий,
Как живоглот,
Такой жирнющий.
Такой умнющий,
"Мур-мур" поющий
Любимый кот.
Такой солидный,
Такой завидный --
Он знает выход
И знает вход.
Такой отважный,
Cмешной, вальяжный,
Довольный, важный --
Домой идет.
Он скажет: "Мяу!"
Я пони-мяу,
Что надо мя-асу
И молочка.
И все иначе,
И жизнь богаче
С приходом серого
Мужичка.
Кошка и колбаса
Села Мурка на карниз,
Капают слезинки вниз:
-- Ой, болит, ой, мяу-мяу,
Не могу ходить, хромяу.
Злыдня-горничная бьет,
Есть несчастной не дает.
Где хозяюшка моя?
Позабыла про меня?
Жизнь печальна и трудна,
Никому я не нужна,
Мне бы ливера, мясца --
Я не то спаду с лица...
Мимо, опустив глаза,
Проходила колбаса.
Твердая, как красный дуб...
Вот бы -- еа кошачий зуб?
Слышит, как стенает кошка,
Задержалась на немножко,
Выставив -- ярлык-медаль,
Начала читать мораль.
-- Что ж ты, Мурочка, стенаешь?
Иль газеток не читаешь?
Мясо кушать -- окаянство,
В моде вегетарианство.
Лук, салат, шпинат, морковь
Омолаживают кровь.
Вместо молока -- вода --
Будешь шустрою всегда.
Чтоб стрелой взмывала вверх --
Пост во вторник и в четверг.
Ныгче вторник -- оттого
Не давали ничего...
-- Да, товарищ Сервелат,
Замечательный доклад!
Им мне оказали честь...
Не пора ль однако ж есть?
Не надеясь на ответ,
Мурка -- прыг! И все, привет --
Съеден был голодной Муркой
Моралист в момент. Со шкуркой!
Не учите Мурку жить,
Дайте ей подзакусить!
Усатый историк
Мартовские бдения --
К продолженью рода
С тщанием и рвением
Завершил мой кот.
И решил: достойную
Своего народа
Всю его историю
Занести в блокнот.
Он от деда-прадеда
Кое-что запомнил:
Как светло и праведно
Кошки и коты
Жили за большой рекой,
Да за лесом темным,
Грели мышек за щекой,
Холили звосты.
Кот нашел большой блокнот
У меня на полке.
Взял без спроса и -- вперед --
Написал: "Коты.
Летопись. История..."
И застыл надолго.
Думал, вот как здорово!
Ну, без суеты
В первой строчке начертал
С лету: "Жили-были..."
И задумался: мечта
Начинает жить?
Кто ж сумеет прочитать
Летописи-были?
Кто возьмется их листать?
С кем их обсудить?
Вообще-то говоря,
Кошкам не до чтенья.
Хлеб насущный нам даря,
Люди не спешат
Приохочивать котят
К книжному ученью.
Лишь немногие хотят,
Ла ленцой грешат.
Правда, можно для себя
Самого стараться:
Искарябать здесь, сопя,
Сотни две страниц.
После с этим самому долго разбираться,
Дав нагрузочку уму...
Словом, не срамись!
Я, придя домой, нашел,
Мой блокнот раскрытым.
Кот -- задумчив, отрешен --
Сверху возлежал.
-- Ну, и что ты тут кропал
Коготком немытым?
Кот мяукал и вздыхал --
Паузу держал...
Хрюн Свиньин
Хрюн Свиньин, -- знакомьтесь -- вот он:
Внешне сходен с бегемотом,
По характеру -- скотина!
Хам с обличием кретина!
Хрюн Свиньин не знает грусти,
Своего он не упустит,
Не пропустит и чужого --
Хвать -- и схрумкал! Он обжора!
Стоек Хрюша к уговорам.
Ты внушай - он жрет с задором --
И ни уха и ни рыла...
Только палка б убедила
Быть внимательным к резонам,
Впрочем, убежав с позором,
Через час он вновь возникнет
И чего-нибудь да "чикнет",
И придет, конечно, завтра --
Прячь все дальше от мерзавца!
Вот опять в калитке -- рыло...
-- И чего б я здесь забыла? --
Кошка -- Хрюну -- с небреженьем...
-- Мне урок за прегрешенье:
Бить в дворе у вас поклоны.
Мы Писанию покорны...
-- Расскажи мне о Писаньи...
-- Все в Писаньи -- о питаньи.
Вот -- в сарае под засовом,
Знаю -- кадки с разносолом...
К ним с поклоном направляюсь,
Возле них уж постараюсь...
-- Ах ты мерзкий святотатец!,
Ну, не выйдет, подлый братец!
Вмиг тебе когтями рыло
Распорю. Свинья уныло
Хвостиком махнув в калитке,
Улизнула -- не в прибытке --
Из-за бдительности кошки...
-- Завтра все ж добудем трошки
Сочной квашеной капусты...
У, котяра! Чтоб ей пусто!..
Хрюша по местечку кружит,
Хрюша отдыхает в луже,
Разрабатывая планы
В отношении сметаны...
Кошка и колбаса (второй вариант)
Кошка по столу гуляла
И слезинки вниз роняла.
И постанывала:
-- Мя-у!
Как я буду жить без мя-су?
Ох, меня служанка била,
А хозяюшка -- забыла,
Все покинули -- одна,
Позабыта, голодна...
Холодильник отворив,
Вышла колбаса... Порыв
Объясним: она мораль
Рада всем читать. Едва ль
Упустила бы момент,
Чтоб не выступить. Акцент
Сделан на высокий долг:
Мол, терпи -- и будет толк.
-- Кошкам личит быть скромней
Впредь -- и до скончанья дней,
Чтоб не потерять лица, --
Отказаться от мясца.
Больше с мышкой не дерись,
Кушай только злаки, рис,
Корешки и травку жуй...
-- Все, пришел конец, буржуй!
Кошка слушает бодрей,
Кошка движется быстрей,
Взгляд у кошечки -- острей...
Колбаса -- ну, впрямь еврей --
Продолжает поучать:
Дескать, как, с чего начать,
Как без мяса жизнь прожить,
Как водичку только пить...
-- Вы позволите вопрос?, --
Кошка -- вежливо:
-- Всерьез
Поучаете иль как?
Я боюсь попасть впросак.
И второй вопрос. Доклад
Затянулся. Каждый рад,
Словопренья прекратив,
Перейти к еде.. В актив
Ваши впишут словеса...
Вы, простите, колбаса?
-- Да!
-- Ни слова больше! Вмиг
Кошка молча сверху -- прыг!
И умяла колбасу.
Начисто. Со шкуркой. Всю.
Кошачья история (Второй вариант)
Кот решил – не спорю я –
Одарен природой –
Написать историю
Своего народа.
Подвиги былинные
Благородных предков,
Жития старинные…
Что ж, дай Бог успехов!
Интереса к чтению
Кошкам не хватает,
Модное рок-пение
Глупых увлекает.
О еде полно забот --
Как чего добыть бы…
Где и прочитает кот
Про былые битвы?
Ум короткий у котов,
Память вовсе куца.
-- Пусть хоть из моих трудов
Разузнать возьмутся,
Как им предков восславлять,
Брать с кого примеры,
Чтобы внуков воспитать,
В чем он – символ веры?
Кстати, польза есть и в том,
Что получат знанье,
Добывалось как котом
Прежде пропитанье.
Словом, кот достал стило,
Написал названье…
Дальше дело не пошло.
Трудность не в призванье.
Оказалось: позабыл
Бабкины преданья.
Долго вспоминал, но пыл
Угасал к писанью.
Выяснилось: важных дат
Вспомнить не способен,
А из пламенных цитат,
Актуальных, сотен
Может вспомнить пару фраз,
Да и те – не к месту…
Не история, а грязь…
Так судьбе в отместку,
Поразмыслив, кот решил
Зря не утруждаться:
-- Без историй раньше жил –
Поздно изменяться…
* * *
И я не идеал, и ты грешна....
За все грехи тебя прощаю разом
И да не будет порчею и сглазом
Былая красота побеждена.
Ты неизменная зведа судьбы,
Ты красоты и щедрости мерило.
Мне верится, что ты меня любила –
Во здравие твое мои мольбы.
Перечеркну обиды и печаль.
То нежное, что с нами было, вспомню,
Воспоминанья радостью наполню --
Возьму лишь их в неведомую даль -
За горизонт судьбы моей земной...
Когда на Землю возвращусь повторно.
Вновь дар твоей любви приму покорно –
Не разведет судьба тебя со мной...
* * *
Мне скучно... В тишине
Лишь клавиши стучат...
Ночные фонари...
И фары лимузина...
Тонированные
Там три стекла таят --
Чье ожидание?
Увы, неотразимо
Оно – его -- в моем...
Полночный тихий час...
Ввожу секретный код –
И мой почтовый ящик
С готовностью тотчас
посланья достает –
Заменой встреч
Сердечных, настоящих...
* * *
Лебединая песня
Еще неколебимо я
Мою судьбу творю,
Еще, моя любимая,
Храню любовь твою,
Душа моя не делится,
Она полна тобой,
Еще хочу надеяться,
На встречу под луной....
Припев:
К печальному событию,
Досрочному отплытию
Готовлюсь по наитию,
Земля, прощай!
Прощай, моя любимая,
Живи, моя любимая,
Люби, моя любимая –
Не забывай...
Белее пух на темени,
Расплывчатей пейзаж,
На все не хватит времени...
Судьба, отсрочку дашь?
Ты, песня лебединая,
Судьбы не сокращай...
Хочу успеть, любимая,
Сказать тебе: ?Прощай!
Припев:
Стеша
Горько: обревел весь Питер
Спинжаком сдезинки вытер.
О беде кому поведать?
Даже не пойду обедать...
Ох, горька моя обида –
Разлюбила Степанида.
С ней теперь всегда Анисим,
Обнимаются они с ним.
Это горше, чем насмешка.
Что ж ты так со мною, Стешка?
Ты со мною, Степанида,
Холодна, как Антарктида..
Ну, а я ж тебя лелеял,
Подарил красивый плеер,
Чтобы слушать доупаду
Клевый шлягер ?Че те надо??
Твой Анисим – толстый, жирный,
Ну, а я лишь с виду мирный,
Я чернявого Отела
Злей – а ты чего хотела?
Плеер раз тебе подарен,
Значит, я и есть твой парень.
Так что возвращайся, Стешка,
Вместе с плеером. Не мешкай!
Галка Коноплева
Галка Коноплева учит дойч,
Поэтесса Галка Коноплева...
Ей нужна бы клевая обнова,
Но обновок также просит дочь...
Галка Коноплева – при делах --
Костюмером при балетной труппе.
А доход семейный с мужем вкупе –
Подбивая бабки: дело швах...
Гутен морген, ауфвидерзейн, --
Повторяет Ольга между делом...
Осень -- перламутром ярь на сером –
Что там пьют в Германии – рейнвейн?
Что едят в Германии – айсбайн?
Слушают Бетховена и Баха?
А у мужа ветхая рубаха –
А в душе полно сердечных тайн...
Галка Коноплева влюблена.
И, конечно, влюблена в поэта,
Не в того, в которого пол-лета
Прежде влюблена была она.
Влюблена в счастливые стихи,
Сладкие, как вафли с карамелью,
Краткие цидулки по е-мэйлу...
Муж простит невинные грехи.
Муж привык и горд. Его жена,
Что ни говорите – поэтесса...
Жаль, что у страны нет интереса,
Жаль – чужда поэзии страна.
Будто жизнь – одна жратва и секс.
В чем тогда отличие от хлева?
Вся Россия двинулась налево,
Где была душа – один рефлекс.
Петербург, конечно, знает толк
В сочных романти ческих сюжетах.
Галка Коноплева числит в жертвах
Питерцев влюбленных целый пол...
Галка Коноплева учит дойч
И мечтает погулять по Кельну...
Было бы, наверное, прикольно...
Но обновки снова просит дочь...
Зимний вечер
Глухо Михайловское.. А как вечера пусты!
Разбойник бы что ль явился, так я б подрался...
До Санкт-Петербурга 432 версты...
Когда бы поближе, уж как-нибудь бы да прокрался
Пусть и ненадолго – ведь не утаить в мешке
По поговорке – шила, а меня – в столице.
Ясно: опять погнали бы в шею… Ну, как, меж кем
В этой толпе юродивому мне схорониться…
Где вы, друзья-наперсники? Да и есть ли друзья?
Близким я лишь обузою, близкие ранят…
Боже, зачем живу -- мельтешу, дерзя?
Все, кто ни попадя злобствуют и тиранят…
Высшему свету, гляжу, неудобен всем,
Происхожденьем престранным, чудесным даром…
Боже Всеблагий, так дай мне понять, зачем
Быть мне едва ль не с отрочества душою старым?
Я не втесался , не встроился в здешний мир,
Я им отторгнут и он мной отторгнут тоже…
Русская печь – деревенский простой камин…
Лишь от нее тепло и душе и коже…
Коктебель. Дом Волошина
Край голубых вершин
Памятью осиян.
В счастье на свой аршин
Жил Максимиллиан.
Здесь так легко дышать,
Злесь так легко ходить!
Некому помешать
Думать, мечтать, творить…
Он здесь построил дом,
Чтоб привечать друзей,
Чтобы творилось в нем
Радостней и светлей.
Жил, как умел, поэт
В горькие времена…
Дому теперь сто лет,
Каждая в нем стена
Знает живых картин
Тяжесть и тайный свет…
Край голубых вершин
Нам подарил поэт.
В мире не сыщешь благ
Краше заветных мест:
Сказочен Карадаг,
Что за простор окрест.
Каждый бы рад пожить
Здесь хоть недолгий срок.
Только судьбу сложить
Кто бы такую смог?
Видимо, так теперь
Более не живут…
Песенный Коктебель
Планерским назовут.
В струях его ветров
Птиц рукотворных след…
Грустен поэта кров:
-- Не уходи, поэт…
Свет поэта
В Вашингтоне после неизлечимой болезни скончался тринадцатилетний поэт,автор пяти книг ?Песен сердца? Мэтти Степанек
Поэту было тринадцать лет,
А он уже умирал...
Но стойкостью поражал поэт,
Не детскостью умилял.
О том, что короткий отмерен срок,
Для мальчика – не секрет.
Старался в цепочках звенящих строк
О важном сказать поэт.
Болезнь иссушала, лишала сил,
Боль жалила злым огнем.
Но Бога поэт лишь о том просил,
Чтоб песня не гасла в нем.
Безжалостный задан ему вопрос:
-- Как нам вспоминать тебя?
Ответил: -- Светло – и не надо слез,
Не сетуя, не скорбя…
Ведь я, уходящий ваш сын и брат,
Был счастлив назло беде.
И верю, что горстку семян добра
Посеял среди людей…
Уходит поэт… Но растает скорбь
И горечи черной нет.
Вновь тоненький сборник его раскрой,
Почувствуешь: жив поэт!
Все так же – улыбка его светла –
С обложки глядит на нас…
Он тонкой свечою сгорел дотла,
А свет его не погас...
Успех
Памяти Леонида Филатова
Режиссер ясноокий,
Аполлоном хранимый,
Да с мечтою высокой,
Да с душою ранимой.
Как ты быстро находишь
Ключ к нешуточной роли -
Видно, издавна копишь
Краски счастья и боли.
Боль сквозь смех проступает -
Ведь душа вся в ушибах.
Видно, жизнь постигая,
Не страшился ошибок,
Не страшился падений.
Не боялся злословья...
Не пророк и не гений,
Каждый шаг - только с кровью...
Да, а что-то с годами
Не становится легче
И круги под глазами
Все темнее и резче.
Все труднее: при свете,
С фонарем Диогена:
Отзовись. человече,
Хоть один во Вселенной!
Загрустив о забытом
И грустя по потерям
Ты со сцены софитом
Поведешь над партером.
От сердечной натуги
Безнадежно охрипнешь...
Гду вы, верные други? -
Вдруг в отчаянье крикнешь.
Оборвешь телефоны,
Разошлешь телеграммы
Про сердечне стоны,
Про душевные раны.
Но у телеэкрана
Ты замрешь до полночи,
Как у самого края,
Чужд и этим и прочим.....
А с утра полутемным
Пробежишь коридором
Под форгангом потертым
С потускневшим узором.
Окунешься с разбегу
В чехарду репетиций...
Словно листья по ветру,
Дни летят вереницей...
Пыльный храм Мельпомены
Светом призрачным залит,
Не сулят перемены
И овации в зале.
Опустела галерка,
Отдыхают актеры...
И украдкой, неловко
(Не поймут билетеры...),
Наспех куртку надевший,
Убегаешь под пасмурь,
Непогасшей надежде
Не давая погаснуть...
Режиссер ясноокий,
Аполлоном хранимый,
Да с мечтою высокой,
Да с душою ранимой...
Пишу стихи. И от судьбы не жду
Иной награды и иной печали.
Нечаянную радость и беду
Стихи волшебным словом увенчали.
Встречаются иные гордецы...
Не по сердцу им возраст мой и облик...
Их жаль: мои стихи во все концы
Несут моей души высокий отблеск.
В них главная идея: чистота --
Борюсь с изменой подлой и обманом...
Но жаль: свою жизнь с чистого листа
Не перепишешь радостным романом.
Пишу стихи... Господний вещий дар
Для воплощенья требует усилий...
И я себя сжигаю, как Икар,
В высоком взлете именем России...
Порадуйтесь, что я еще живу...
Порадуйтесь, что я еще живу,
Что вам еще мое сияет слово.
Возьму листок у дуба молодого --
Без спроа и листочка не сорву --
И вам о дубе песню напишу...
Послушайте, какая будет песня!
Потом вы мне не скажете: "Воскресни!" --
Порадуйтесь, что я еще дышу.
Порадуйтесь, что я еще могу
На ваши благоглупости ответить.
Пока средь вас мне некого отметить --
Еще мелки извилины в мозгу.
Но кто-то распрямится -- и до звезд
Достанет в распрямлении крылатом...
Тогда он скажет: "Жил один когда-то
Старик -- и, оказалось: был не прост..."
Но я однажды все-таки уйду,
Добавлю вещества в сырую землю,
А существо, которым Богу внемлю,
Отправлю на далекую звезду.
Оттуда я, пронзая синеву,
Самой Вселенной вторя унисонно,
Пошлю вам вдохновенного озона...
Порадуйтесь, что я еще живу...
Люда
Шелухой подсолнуха улица усыпана,
По карманам семечек, как у дурачка…
А любовь-то звонкая горечью напитана,
А вокруг-то девочек, но в душе -- тоска.
Ты, душа ранимая, за тоску прости меня:
Незадача с выбором, вот уж сплоховал –
Ведь она, любимая – нежная, красивая,
Я же грубо выделан, я не идеал.
Мне гундят приятели, мол, не вышел мордою,
Чтоб дружить с Людмилою, дескать, простоват
И не обаятелен, и одет не в модное…
А любовь – лавиною, я не виноват.
Я стою на лестнице у окошка мутного,
А внизу под яблоней, ясно кто – она…
Что за околесица? Хоть чего бы путного --
Рифмами да ямбами голова больна…
Мы живем на Киевской возле парка Шиллера.
Летние каникулы, тихие дворы...
А любовь накинется, так что из души ее
Ты попробуй выкури – не хухры-мухры...
Вот и вся история – ничего хорошего.
К горестным бессонницам душу приготовь…
Вовсе невеселая, в плен взяла непрошенно,
Первых рифм пособница – первая любовь…
Ты не снишься мне никогда –
Отлюбилась уже, отснилась...
Потуснела в ночи звезда,
На которую ты молилась.
Позабылись былые сны
Вместе с тем, что они сулили...
Мы не вспомним и не должны
Вспомнить то, что давно забыли...
Только стихов заплутавшая строчка,
Только родная улыбка сыночка,
Только твой голос, звучащий в эфире,
Соединят нас, потерянных в мире...
Я не стану ни горевать,
Ни с тобою искать контакта...
Просто надо жизнь доживать,
Как получится – до антракта...
Верю, будет другая жизнь
И счастливее и богаче...
С этой верою спать ложись.
Пусть приснится, что все иначе,
Если стихов заплутавшая строчка,
Если родная улыбка сыночка,
Если твой голос, звучащий в эфире,
Соединят нас, потерянных в мире...
Не с кем душу мне отвести,
О потерянном рае плакать,
Понимания не найти,
Притворяясь, не надо ахать...
Что-то было давным-давно...
Только что – мне уже не вспомнить...
Было с радостью сплетено –
Жаль, что нечем ее восполнить...
Может стихов заплутавшая строчка,
Может, родная улыбка сыночка,
Может, твой голос, звучащий в эфире,
Соединят нас, потерянных в мире...
О, Москва!
Мне досталось недолгое счастье --
Провожать твои зимы и весны встречать.
И несчастье: однажды пришлось распрощаться
И в холодную даль безвозвратно умчать.
О, Москва!
В днях твоих есть моя пятилетка,
Мои грезы в твоих тайно растворены.
Ты еще вспоминаешь меня, хоть и редко
И в мои прилетаешь рассветные сны.
О, Москва!,
Я целую твои мостовые,
Ты, как прежде для сердца священный магнит.
Пусть, как прежде чеканят шаги постовые
И студенты в "высотке" не гасят огни.
О, Москва!
Ты меня ни о чем не просила,
Ничего не сулила в обмен на любовь.
Просто ты подарила невесту и сына
И отныне у нас с тобой общая кровь.
О, Москва!
Понимаю, слезам ты не веришь,
Ты превыше и слез, и надежд, и мольбы.
Просто ты за меня моей болью болеешь,
И гранишь для меня путевые столбы.
О, Москва!
Я не верю в разлуку навечно.
Я еще возвращусь под твои облака.
Мы еще обо всем потолкуем, конечно...
Не прощаюсь, Москва... До свиданья!... Пока!...
Эпилог
Когда мы жили на Земле,
Там жили Сталин и Гагарин...
О нас один упрямый парень
Зарубки делал на скале.
Когда мы жили на Земле,
Вели Учители за руку
И в жизнь и в чистую науку,
Когда мы жили на Земле.
Когда мы жили на Земле,
Мы были молоды и смелы
И взгляды – пламенные стрелы
Сверкали лазером во мгле.
Когда мы жили на Земле,
Мы жить по совести учились
И наши души так лучились,
Когда мы жили на Земле...
Когда мы жили на Земле,
То мы о подвигах мечтали,
С улыбкой к звездам улетали,
Не грезили о барахле.
Когда мы жили на Земле,
То мы на ней везде бывали...
За нашу веру воевали,
Когда мы жили на Земле.
Когда мы жили на Земле,
Мы ликовали и страдали,
Сердца любимых, как медали
К нам прикреплялись... Не в Кремле.
Когда мы жили на Земле,
Сверкнули искоркою мига...
Останемся в сердцах и книгах
За то, что жили на Земле...
Город
Город
Не зря, точно в зеркало, в сердце мое глядится:
В сердце -
Огни его окон, созвездия и сады.
Снится:
Широкие крылья раскинув, летит этот город-птица,
Летит над землею и ищет повсюду мои следы.
Снятся
Игрушки-дома под оранжевой черепицей,
Синий
Трамвай-торопыга, слезинкой текущий с холма.
Память
Открыткою в книжке забытой лежит до поры, таится...
Отрадою детства душа неизбывно
Полным-полна.
Память
Вразброс разноцветные переберет картинки.
Вспыхнет
В дурмане акаций - бессонница звонких зорь.
Зыбко
Сады золотятся в сентябрьской прозрачной дымке
И поезд надежды увозит из детства
За горизонт.
В детство
Однажды вернемся мы в будущем воплоощенье.
Город
Вновь примет в объятья надежд моих и дворов.
Встретим
Душой просветленной простое его прощенье
И вновь унесемся на крыльяз манящих
Семи ветров...
8 марта
Весны круговорот,
Забот невпроворот.
Переворошу все корзины гвоздик.
Букетик прихватив,
А на губах мотив -
У твоих дверей, я влюбленый, возник.
Припев:
Отдышусь - и решусь,
Страх отброшу - огорошу,
Постою - позвоню
И с порога крикну: "Люблю!"
Земная карусель:
Капель - метель - капель.
Ярмаркою март - и тюльпаны в толпе.
Мы вместе двадцать лет,
Но мартовский букет
Я несу, как прежде влюбленный, - тебе.
Триста семьдесят лун...
Триста семьдесят лун... Я сквозь время смещаюсь...
Если б юность вернуть наяву.
Я к тебе подойду и уже не смущаясь,
Ненаглядной моей назову.
Припев:
Я прошу извинить... Вы не сердитесь,
Что былое во мне ожило?
Триста семьдесят лун, триста семьдесят...-
Тридцать лет пролетело, прошло...
Тонет город в любви, город дышит любовью,
Где я девочку встретил одну,
Где проспектом любым и тропинеой любою
К твоему прибегал я окну...
Припев.
В облаках журавли промелькнули, курлыча...
Так вовеки им вдаль улетать.
А у каждого Данте есть своя Беатриче -
И тебя мне всю жизнь вспоминать.
Припев
Эмигранты
Уезжали из Кишинева -
И надежды несла молва...
В этой жизни мечтать не ново -
У мечты есть свои права!
Там где-то за туманом, за туманом
Веселая счастливая страна...
Куда зовет мечта, чего нам мало?
Живем сейчас, а дальше - тишина...
Уезжали из Ленинграда
В неизведанность, в никуда...
И смахнули слезу украдкой
Не вернемся, мол, никогда...
Мечта, таясь за влажными очами,
Кружила в вальсе сладостного сна...
А что нас ждет за долгими ночами?
Живем сейчас, а дальше тишина.
Уезжали из Красноярска...
Над Манхеттеном плыл дымок...
Где завязка и где развязка?-
Все связалось в тугой комок.
Царила над разлукой и любовью
Мечтами напоенная весна...
Куда летят года над головою?
Живем сейчас, а дальше тишина...
Дединово
Течет река Ока, такая длинная,
А над рекой Окой село Дединово,
Село Дединово за Луховицами,
Изба старинная, крыльцо с жар-птицами,
Крыльцо с жар-птицами, изба с полатями,
Так отчего ж с тобой мы не поладили?
Да кто ж в избенке той, чья тень темнит стекло?
А счастье той рекой да мимо протекло...
Отхороводило, откаруселило,
Поразбросало вихрем и рассеяло.
И виноватых нет и нет обиженных,
Да только дальше всех, кто был мне ближе всех,
Кто был глаза в глаза, кто был уста в уста,
О ком печаль густа в начале августа,
В начале августа, числа четвертого,
О ком всегда грущу, но вам-то что с того?
Село Дединово весной красуется,
Пьянит черемухой родная улица,
Родная улица, где мы в обнимку шли,
Сияли звезды нам, для нас сады цвели.
Грозою вешнею спалило яблоню,
За все, что не сбылось, себя лишь я браню.
Напрасно звезды льют на землю ровный свет -
Нигде на всей земле нас друг для друга нет.
Чили
Стихотворение 1973 года
Ленточка Чили у океана,
Просто полосочка вдоль континента,
Будто морщина на лбу Корвалана,
Будто застывгие губы Альенде,
Будто строка оборвавшейся песни,
Будто струна замолчавшей гитары...
Лента, как траур по верным и честным
Братьям отважным Неруды и Хары.
Ленточка Чили у океана...
Будто на карте - линия боя,
В теле планеты - рваная рана,
Красная лента - символ подполья.
Черная лента над болью святою,
Алая лента борьбы за свободу...
Чили, ты станешь еще золотою
Лентой грядущей победы народа
* * *
Пока над растерзанной Чили
Свирепый карателей рык,
Зову я друзей, чтоб учили,
Учили испанский язык.
Он станет поддержки орудьем.
Твердите, учите всю ночь...
А если он будет вам труден,
Отцов попросите помочь.
Нет, с ними вы не говорите
О суффиксах и о корнях -
Расскажут пускай о Мадриде,
О Гвадалахары огнях.
Тогда вы услышите поступь
Бригад добровольцев всех стран
И с ним усвоите просто
Бессмертное "Но пасаран!"
Салуд, амигос, компаньерос!
Венсеремос! Унидад популар!
Бандера роха, пасаремос,
Пасаремос, но пасаран!
* * *
Если в доме есть телефон,
Значит кто-нибудь позвонит,
То ли тихий смех то ли стон
Обязательно прозвучит.
Есди в доме есть телефон,
Есть надежда на чудеса:
Тишину разбудит трезвон,
И проникнут в дом голоса...
Если в доме есть самовар,
Будет в нем душистый чаек,
Заклубится облаком пар –
И потянется диалог...
Если в доме есть самовар,
Будет встреча давних друзей –
И родных сердец светозар...
-- Ну, еще по чашке разлей... --
Если в доме есть револьвер,
Кто-нибудь захочет стрелять,
Позовет дуэльный барьер
Жар обиды кровью смывать.
Если в доме есть револьвер,
Будет в доме пролита кровь...
Все равно за что, например,
За обманутую любовь...
Осень
?Унылая пора, очей очарованье!?…
Строку вторую вспомнить нам не по уму…
Простуженный денек лишился упованья
На негу и тепло – понятно по всему.
Всю синь заволокло тяжелым покрывалом…
Усталый день прилег поверх него – вздремнуть…
Лишь брызнет дождь – и вот: кругом грязцы – навалом,
Смотри – не утони, ищи посуше путь.
Осенние часы томительны и мрачны,
И, кажется, вся жизнь остановила ход.
Неважно, был ли год удачным – неудачным,
А важно: он грустит, предвидя свой уход.
Но сыплется песок из конуса да в конус,
Курантами звеня на башне городской…
Хоть настроенья нет, иначе скажем: тонус
Эмоций – хуже нет, буквально никакой,
Однако ж не скажу, что вовсе оптимизма
Осенние часы нам не несут… Видна
Сквозь серость и тоску, которыми томимся,
Метафорой любви – грядущая весна…
Зима
Февральская ночь... Номинально -- зима... А по сути?
В Сибири сочли б, что весна, но деревья еще
Нью-йоркские сон не прервали: деревья и люди
Очнутся лишь в марте, который весне посвящен.
Нью-йоркская ночь и зима -- это что-то иное,
Не то, что в Сибири, а там -- минус сорок в тени...
Но все-таки там, а не здесь оно -- вечно родное,
Синхронное с сердцем повсюду, куда ни взгляни...
Здесь наглые чайки, а там -- снегири и синицы...
Их шапочки -- красные, синие -- сердцу милы.
А птичьи следы, что на белые лягут страницы --
Как строчки стихов про несхожие наши миры.
На ветке снегирь, как ппацан озорной на качелях
Бесстрашно о чем-то значительном мне тарахтит....
Понятно о чем: не подкину ль чего повечерять?
Ах, птаха родная, к тебе мое сердце летит!
Заснеженный парк приглашает кататься на лыжах.
На масленой в парке пельмени и с чаем блины....
Да я прибежал бы, коль был бы хоть чуточку ближе,
Но так безнадежно дороги меж нами длинны....
Не споря с судьбою, стоит за спиной ностальгия,
Стихами в гармонию душу мою привожу....
Февральская ночь и зима... Воспаленно стихия
Дождем подчеркнула пейзаж, на который гляжу
Паляныця
Хлеб Отчизны... Ему поклониться
Поспешаю, пока не упал...
... Хороша в Черновцах паляныця!
Я нечасто ее покупал...
Колесил по державе советской
От Байкала до стылой Невы...
В магазинчике на Заньковецкой
Паляныцю отыщете вы...
Ниже старого крытого рынка,
Возле спуска крутого с холма...
Волшебство, упоенье, картинка –
Ароматна и неги полна...
С паляныцей едва ли сравнится
И прославленный ?Киевский? торт...
Будто в самом соку молодица –
Аромат, нежный вкус, высший сорт...
Приглашает хрустящая корка:
Отломи, оторви, откуси...
На той корке и мед и икорка –
Нет вкуснее, кого ни спроси...
И с рассыпчатой жаркой картошкой
Так же вкусен духмяный ломоть,
С помидором...
-- Да, можно немножко,
Под ту закусь позволит Господь...
На полях буковинских пшеница --
Золотое жнивье на пути...
Хороша в Черновцах паляныця,
Лучше в мире нигде не найти...
Пирожки
Что-то вновь меня выйти из дома подвигло.
Я не голоден шибко, однако, куплю
Пирожки с пылу с жару -- любил их с повидлом,
Впрочем, что там любил -- и сегодня люблю.
В белой ленте бумажной, чтоб руки не маслить,
Чтобы сладить с икотой -- стакан газ-воды...
Ничему из былого в душе не погаснуть --
Прилетела из детства картинка нужды.
В тот убогий ларек -- на углу против сквера
Привозил пирожки деревянный "москвич" .
Почему-то они иногда пахли скверно,
Но в другие разы -- как пасхальный кулич.
А в жел. дор. магазинчик, что был на Лысенко,
Пирожки привозили с капустою... Класс!
Продавщицею там была наша соседка,
С Сашкой, сыном ее, вместе топали в класс.
Пирожок за полтинник сейчас и не купишь,
Нет копеек уже в СНГ -- вской мошне.
Если б даже нашлись, получил бы лишь кукиш
Вместе с матом отборным по этой цене.
Не вернуться за лакомством в детство обратно,
Ну, а если уж так захотелось, дружок,
В скором поезде "В" отправляюсь на Брайтон
За пол-доллара сочный купить пирожок.
?Буковинская? колбаса
?Буковинская? колбаса...
Нахожу ее и в Нью-Йорке...
Есть для завтрака полчаса –
Распластаю на хлебной корке...
С наслаждением откушу –
Вкус чесночный, полукопченый...
-- Не мешайте мне, -- попрошу, --
Пахнет Киевской... --
Хлеб мой черный,
Эмигрантский, порой горчит --
Нас чужбина не дарит лаской...
?Буковина? -- всегда звучит
По отечески... Хоть колбаской
Ощущенье возобновлю
Возвращенья под кров родимый...
Все, что с Родины, я люблю...
С детства памятное едим мы
С наслаждением... И опять
Попрошу в магазине дальнем
?Буковинскую? -- вспоминать
О потерянном, о печальном...
Буковинский нарзан
Сообщили вчера в эфире:
Донимает народы зной.
Потепление в целом мире
Обручается с жаждой злой...
Что спасает, когда им жарко
Земляков моих, черновчан?
?Буковинская? минералка –
Черновицкий живой нарзан...
В черной шляпе с пером, жилетке,
Называемой здесь ?киптарь?,
На бутылочной этикетке –
В вышиваночке трембитарь...
За стеклом с голубым отливом
Это чудо карпатских гор,
Отхлебни, чтобы стать счастливым
Потеплению вперекор..
Нет приятней и нет полезней
Упоительной той воды,
Исцеляет от всех болезней...
В час веселья и дни страды,
Утешает и укрепляет,
Успокаивает всегда....
Жизнь счастливую продлевает
Упоительная вода...
Пончики на Кобылянской
На перекрестке с улицей Котовского
На Кобылянской ?Лакомка? -- кафе....
В компаньи хизнелюба Семки Бродского
И Вовки – (в сапогах и галифе –
Отцовских старых – не дают спецовки нам) –
Становимся очередешке в хвост...
Торчит над всеми стриженая Вовкина
Большая голова... Он, Зуев, прост,
А Семка – как мимоза – из ?воспитанных?...
У нас сейчас на стройке перерыв...
Мы поступаем в техникум в невиданных
Условаиях:
-- Траншеечку отрыв,
Услышите про результат экзаменов...
И роем, носим землю, как ослы,
Чтоб вечером свалиться в койку замертво...
Но в перерыв, достойные хвалы,
В кафе хватаем с пылу с жару пончики –
В кулечке, с пудрой сахпрной поверх...
В стакане – кофеек...
-- Поели, хлопчики?
Копаем дальше...
Бродского отверг
Неправедно в итоге стройки техникум,
Мы с Вовкой поступили – повезло...
Остались вкусом сладостной утехи нам
Те пончики... Немало лет прошло...
В Нью-Йорке соблазнился: с виду донаты
Такие, как те пончики в кафе,
А вкус – отвратный, знаком, что не дома ты...
Но ожила картина в голове:
Ком теста заправляет тетя в чепчике
В блестящий коренастый автомат...
Секунда – и в дозаторе-развесчике
Сформовано кольцо... Прикован взгляд
К процессу, что проходит за окошечком:
В кипящем масле пончики плывут,
По кругу, кувыркаясь.. Понемножечку
Румянятся – и бух -- в лоточек!... Тут
Подхватят их, горячие, лопаточкой
В кулек, посыплют после сахарком,
Стаканчик кофе выставят:
-- Достаточно?...
-- Спасибо! -- За добавкой – вечерком,
Гуляя, забегаем...
-- Помнишь пончики, --
Друг друга вопрошаем вдалеке,
Хлебнув досыта эмигрантской порчинки...
Но вспомним – и опять на языке
Вкус несравненной простодушной радости...
Ах, где б сейчас те пончики купить,
Добавив бытию наивной сладости...
Те пончики вовек не позабыть...
Голубцы в виноградных листьях
Наш балкон на Южно-Окружной
Был увит всплошную виногрвдом...
Раскладушку бросив со стеной
Из густых зеленых листьев рядом,
Лампу прикрепив над головой,
Перед сном немного почитаю
На балконе... Дождик проливной
Омывает листья... Улетаю
В сладких снах в ушедшие года,
В третий дом на Киевской... И Люда
Горько-сладко снится иногда...
Утром мама настрижет на блюдо
Виноградных листьев, разредив
Мой шатер зеленый над балконом --
И готовит дивное из див --
Яство с ностальгическим уклоном...
В листьях виноградных все дома –
И в обед – все та же эпопея...
А зовут по-разному: долма,
Сермэлуцэ, клефтаки, купепья --
В листьях виноградных голубцы...
В этом нежном вкусе воплотились
Вместе с вкусом детства – Черновцы...
Ах, ?куда, куда вы удалились?,
Затаились где – ?златые дни??...
Я приехал в отпуск из Сибири,
Город, мне в ладонях протяни
Вкусности твои, что прежде были,
Те, что мне в Сибири не добыть,
Дай мне въесться, внюхпться вглядеться,
Дай хотя бы пару дней побыть
В возвращенном ощущенье детства...
Миндальные пирожные
На остановке троллейбуса
?Дом офицеров? -- с торца
Многие долго колеблются,
Многих задержит ленца,
Есть чересчур осторожные...
Я на приступку взойду...
-- Мне положите пирожные
Те же, что в давнем году:
Круглые, с коркой миндальною,
А посреди шоколад...
Их увезу в ту сверхдальнюю
Землю, откуда назад
Мне возвратиться не велено...
Там я таких не найду –
Вам заявляю уверенно,
Тех, что в далеком году
Здесь покупал на стипендию...
Дайте хотя бы одно...
...Я не ломаю комедию...
Видимо, не суждено...
Семен Венцимеров
Стихотворения
Девочка с аккордеоном
Городская давнишняя сценка --
Память сердца ее выдает:
Задержался народ на Лысенко
И чего-то с надеждою ждет.
В полчаса городская реприза --
Завсегдатаи помнят сюжет:
Музыкальная девочка Лиза
Им сыграет лихой менуэт.
Неподвижен народ под балконом:
То ли выйдет она то ли нет –
Эта девочка с аккордеоном?
Напряжен в ожиданьи пикет...
... Как она вдохновено играла,
А народ неотрывно внимал...
И метафору Марка Шагала
Я в той уличной сценке узнал...
* * *
Простоте невозможно подражать.
Будь попроще – и все к тебе потяутся.
Безыскусны с тобой отец и мать –
И такими в душе твоей останутся.
Будь попроще и с другом и с врагом.
Притворяться едва ль разумно гением.
Простота станет ясным маяком,
Для кого-то -- надеждой и спасением.
Хитрость всякая трусости сродни
И она примитивна и бескрыла.
Простодушье высокое цени,
В простоте – красота твоя и сила...
Родина
Родина!
Тихий сад, где у тына алеет смородина --
Родина!
Островок за излучиной быстрой реки --
Родина!
Возле дедовской кузни сухая колодина --
Родина,
По апрелю лазоревые ручейки.
Родина!
Дар судьбы, что дороже и злата и ордена --
Родина!
Две души, две надежды, сращенные встык --
Родина!
Пусть тебя не коснется любая невзгодина,
Родина!
Пусть звучит горделиво священный язвк.
Родина!
Ты опорой судьбы и души на добро дана,
Родина!
Кто остался без Родины – жалок, убог...
Родина!
Я в тебе, ты во мне навсегда, моя Родина!
Родина!
Да хранит тебя, Родина,в радости Бог!
Нью-Йорк, 7 марта 2007 года
А у нас сегодня снегопад.
Он в строку устроился проворно.
Непогода с мартом невопад.
В унисон с душой зато мажорно
Песенные звездочки летят,
Декорируют нерукотворно
Города замызганный фасад
И меня ввергают иллюзорно,
Если отрешиться от всего,
В первозимье посреди Сибири.
Мне уже не нужно ничего,
Только б дать ноябрьскому задире
Нос и щеки сладко пощипать,
Покружить мазуркой снегопада...
Миражи нахлынули опять...
Прошлое не подступай, не надо!
Горько о несбыточном мечтать...
Эта -- не по марту -- непогода
Завлекла, чтоб вновь перелистать
Дни любви и боль ее ухода...
Черновцы до Первой мировой...
По мотивам эссе публициста Карла Гайнцена
У театра весне салютует сирень,
Тротуары омыты веселой капелью...
В Черновцах начинается праздничный день
С песен Шуберта, чтоб завершиться дуэлью --
Снять под вечер накал воспаленных страстей...
Черновцы -- между Киевом и Бухарестом...
Из Одессы и Кракова встретит гостей
Театралка всегда танцевальным оркестром...
Стольный град всей Европы, где сладок и прян
Воздух парков с акациевым ароматом,
И ферматами самых великих сопран,
И созвездьями над вдохновенным закатом.
Тротуар подметали букетами роз,
Имена олимпийцев давали бульдогам,
Где читальни с кофейнями спорят всерьез
И синеют боры по карпатским отрогам.
Где философа кличет к ответу поэт,
Где звучит на базаре цыганская скрипка,
Староверы с хасидами держат совет
И сияет на лицах влюбленных улыбка.
Где по скверикам кур собирает петух,
Расклевавший с налету сонет Гельдерлина,
Где Божественных храмов возвышенный дух
Достигал ресторанчика и магазина.
Ту чудесную жизнь раздробить не пора ль?
Ведь не вечно дышать ей весной ароматной...
Черновцы до войны – удовольствий корабль
Под австрийским орлом, с украинской командой,
С офицерами-немцами -- (белая кость) –
Где евреи – восторженные пассажиры...
И покуда вселенская зависть и злость
Не сгубила корабль – и все еще живы...
Редактор т трактор
Это стихотворение начал придумывать мой сын, когда ему было примерно лет пять, то есть, тридцать с лишним лет назад, а я завершил.
Шел редактор.
Увидел трактор.
Сел на трактор, поехал на нем.
Сидел редактор за рулем
И не считал себя нулем.
А может, лучше бы редактор
Совсем перо сменил на трактор.
Он был бы знатный тракторист,
А ныне -- скверный журналист...
* * *
На сайте ?Холм поэзии? стоят
Мои стихи -- лампады для молитвы.
Скромнейшие бойцы духовной битвы
Ни подлости ни злобы не таят.
Они взывают к вашей доброте,
Они мои печали и раздумья
Выносят к вам на суд – и по мечте
К любви моей взывают... Веря, жду я
Ответа на стеснительный призыв.
Услышь, моя далекая колдунья.
Нельзя мне без любви, покуда жив,
Да и потом нельзя, когда уйду я.
Когда уйду я, то моя душа,
Недолюбив, останется в печали.
А я хочу, чтоб радостно звучали
Те песни, что рождаю, чуть дыша.
Стихами я за всех за вас молюсь,
Безвременье их светом озаряю.
Я ими безоглядно одаряю
Отзывчиво добросердечных... Плюс
Стихи стоят и сами, как лампады
На сайте ?Холм поэзии?, вглядись...
Сгорая, не хочу иной награды,
Коль взор читавших обратится ввысь...
Встреча друзей
Я пришел к вам на суд,
Я принес целый пуд
Жутких вин и грехов,
Новостей и стихов.
Эти вины тяжки,
Огорченья – горьки,
Осуждайте грехи
И учите стихи.
Припев:
Какие страсти жгли,
Какие дни прошли!
Забылись песни, отзвучал аккордеон…
И вовсе не со зла,
Ушел я – позвала,
Сманила песня на совсем иной фасон…
Не казните, судя.
Все дороги пройдя,
Видел свет – мой маяк
Шел – на круги своя.
Как я жил, расскажу --
Узелки развяжу --
С кем и где нагрешил,
Эту песню сложил.
Припев.
Такие страсти жгли...
Былое, отболи.
Вернется песня, зазвучит аккордеон.
Мажорных звуков взвесь --
Я счастлив – снова здесь –
И начинаю новой радости сезон.
* * *
Как я провел субботу? Читал, писал и спал.
По гамбургскому счету – я в жизни проиграл.
Она усталой птицей умчалась – не догнать.
А то, что скучно длится, не знаю, как назвать.
По счастью миновала тюряга и сума.
Но счастья было мало... В потертые тома.
Вношу привычно строчки, продолжив репортаж...
А допишу до точки? Судьба, минутку дашь
Для радости сердечной, для неги и любви?
Пусть хоть с печалью вечной, но все же позови,
Любовь, меня обратно в цветущие сады...
Так без любви отвратно, вернись, любовь! Лады?
* * *
Любимой – все проталины, все зорьки – ей,
Все шутки, все восторги и мечты...
Слова -- бывают сладкие и горькие –
То жгучий перец в них, а то – цветы.
Я все готов простить тебе, любимая --
Капризы и неловкое словцо...
И только ложь – отрава нетерпимая
И лишь измена – как плевок в лицо...
* * *
Пока струится кровь еще,
Жива в душе мечта.
Ищу мое сокровище
И враки, что тщета.
За милями, за далями
Она, я знаю, ждет,
Чтоб вместе улетали мы
И нас встречал восход.
Ей – нежность голубиная
Моей души простой...
Ты верь, моя любимая:
Мы встретимся с мечтой.
* * *
Путем сизифовым капризным
Качу свой камень на плато.
Ни революцией не призван
Ни денег мне не даст никто.
-- Зачем, -- не скроет изумленья
Практичный денежный делец –
Самосжиганье и томленье? --
Надежней – золотой телец. --
Но, с правотой его не споря,
Влеку свой камень на Парнас.
Ни дня без строчки без простоя –
И пусть Господь рассудит нас.
* * *
По душе, по близости, по смежности
Выбираем, чтобы полюбить.
Ежели не жаловали нежности,
Но не лгали, то не позабыть.
Нежность нарастраченаая копится,
Выкристаллизовывается.
Нежность не истает, не истопится,
Нет ей ни начала ни конца.
И в одно чудесное мгновение
Вновь в глаза родные погляжу
И за красоту и вдохновение
Нежностью тебя вознагражу.
* * *
Пол-Земли между нашими странами,
Но планета мала и тесна.
За туманами, за океанами,
За метелями будет весна.
Может нам не назначено встретиться,
Но согрета надеждой душа
И, как в юности, в светлое верится,
А поэтому жизнь хороша.
Недослушано и недосказано –
Столько важного надо сказать...
Мне во встрече с тобой не отказано
Я смогу наши судьбы связать...
* * *
Ну, здравствуй! Ну, вот, позвонил,
Твой голос звонком подманил.
Твой голос, как речка искрист,
Как в юности звонок и чист.
Он – зеркало чистой души.
Скажи что-нибудь... Не спеши...
Посмейся, хоть повода нет.
Твой смех, точно утренний свет.
Что хочешь скажи, все равно...
А главное очень давно
Сказали – нет смысла опять
Томиться и нервы трепать.
Остудим горячие лбы,
Не станем касаться судьбы,
Не станем касаться потерь.
Что толку о горьком – теперь?
А ты говори, говори,
Илллюзию мне подари,
Что будто-бы я молодой –
И справлюсь с любою бедой.
И все для меня – впереди...
Еще пять минут погоди,
Еще что-нибудь мне скажи,
Надежду мою поддержи...
Композитор Счастье
Надо же - родиться
С именем таким,
Да еще пробиться
К тем, кто всеми чтим!
Праздничные звуки
Из-под нервных рук -
Это вам не глюки,
Это просто Глюк.
Я с годами чаще
Слушаю его -
Композитор Счастье -
Только и всего.
Вдумайся, вчитайся:
Вот бы рядом с ним
Был бы доктор Счастье,
Господом храним,
Архитектор Счастье,
И директор Счастье,
И садовник Счастье,
И полковник Счастье,
Воспитатель Счастье,
И писатель Счастье,
И художник Счастье,
И сапожник Счастье,
И учитель Счастье,
И правитель Счастье...
Жизнь была бы слаще,
Было б больше сил,
Если б каждый Счастьем
Для другого был .
Клаус
Прело небо на огненно-белых столбах
Над Европой три дня и три ночи подряд...
А из Кура ( Швейцария) в Менхенгладбах
Через ливень и ночь мчался белый ?фиат?.
Этот парень, что пялится в вязкую чернь –
На педали, застыв, коченеет нога –
Он не едет – плывет... А рискует зачем –
То ли к другу спешит, то ль бежит от врага?
Подвиг дружбы – вот так он обыденно прост:
Мчать сквозь ливень и ноч, откликаясь на зов...
Для него – этот стих, за него – первый тост –
Клаус-Дитер... Коллега мой... Фон Хагенов.
Где ты, Клаус, откликнись – зову тебя вновь –
Как здоровье, работа? Как сын? Как Маргрит?
Да пребудут с тобой и успех и любовь,
Пусть Господь твою светлую душу хранит!
Знаю я, что теперь наступил мой черед,
Видно, будет в судьбе моей новый вираж:
Я к тебе собираюсь на будущий год --
Обещаю: ничто не отменит вояж.
Поиню я:: ты по пивцу силен и вину
(Кстати, я тебе внял и от пепси отвык),
Сдвинем чаши за нашу, за вашу страну
И за то, чтобы встретиться снова, старик!
Апфелькухен обещан тобой, не забыл?
Мы возьмем по куску и разгоним тоску.
Ты кого-то любил, я кого-то любил –
Эта память нам бросилась снегом к виску.
Клаус-Дитер... Нет, право же, славный ты бурш!
На земных перекрестках столкнула судьба...
... А каков Вова Путин? Каков Жора Буш?
Есть о чем нам поспорить, наморщив два лба.
Вспомним Новосибирск, вспомним Менхенгладбах,
Журналистских бывальщин не пересказать...
Слава Господу, есть нам о чем вспоминать
В наших светлых моленьях и горьких мольбах...
* * *
Придет покуда неизвестный день –
И, следом за прощальными словами
Уйду неспешно в неземную тень.
Зато стихи останутся меж вами.
И те, кто жил когда-то в Черновцах,
И те, кто в Черновцах еще родится,
Прочтут в моих растрепанных стихах,
Что есть кем в нашем городе гордиться.
Что есть кого нам в городе любить,
Что есть, о ком нам помнить, вдохновляясь,
Вопросами отцов затеребить
И мам... Чтоб им, в ответах не теряясь,
Легенду о любви не исказить,
Поставит город памятник поэту,
В скульптуре постаравшись отразить
Историю любви простую эту
Парк Шиллера отыщет уголок,
Где встанет на квадратном постаменте
Вихрастый грустноглазый паренек,
Не помышляющий отнюдь о смерти,
А взгляд свой устремивший на балкон,
Где девичья появится фигурка,
В которую навеки он влюблен...
И метроном пусть отмеряет гулко
Удары сердца... Город и поэт
Всегда живут друг друга восславляя...
Пока стихи читают, смерти нет.
Жаль только жизнь короткая такая...
* * *
Понимаю: не вдруг, не теперь,
Но разлука посыплется мнимая:
Постучишь в мою темную дверь –
Я скажу тебе:
-- Здравствуй, любимая!
Я-то верил всегда, ты поверь,
Ты, моими мольбами хранимая:
Приоткроется темная дверь,
Я скажу тебе:
-- Здравствуй, любимая!
Я, твой нежный и ласковый зверь,
Динозавр, в ком душа голубиная,
Приоткрою заранее дверь
И скажу тебе:
-- Здравствуй, любимая!
После горьких утрат и потерь
Вновь воскреснет любовь негасимая...
Ты войдешь в мою темную дверь,
Я скажу тебе:
-- Здравствуй, любимая...
Эхо любви
Было и есть всегда,
Даже не прекословь:
Эхо беды – беда,
Эхо любви – любовь.
Фото мое порви,
Письма повергни в прах...
Эхо моей любви
Гулко звучит в мирах.
Был простоват, несмел,
Не понимал себя...
И не простил измен –
Слезы текли, слепя.
Прошлое не зови,
К радости нет путей,
Эхо моей любви –
Посвистом злых плетей.
Август сиял в лучах,
Песней сентябрь звенел,
Радость цвела в очах,
Как я любил – горел!
Память о той поре
Ранит меня всегда
В августе, сентябре...
Эхо любви – беда...
* * *
Елочка!
Разминает пельменное тесто веселочка.
Елочка!
В форме елки шампанское в центре стола,
Елочка,
В Ленинграде Мягкову поддастся защелочка...
Елочка!
Жизнь такая счастливая прежде была...
Елочка!
В этих днях от нее ни следа ни осколочка.
Елочка!
И не верится сердцу давно в чудеса.
Елочка!
Позабытую песню поет магнитолочка.
Елочка!
Возврати мне то светлое на полчаса.
Елочка!
В аромате медово-смолистом светелочка...
Елочка!
Бьют куранты на Спасской двенадцатый раз...
Елочка!
С Новым годом! – И пусть в мое сердце иголочка,
Елочка!
Не вонзается больно хотя бы сейчас....
Елочка!
Елочка!
Елочка!
* * *
Сынок предупредителен и чуток:
Не спорит, как бывало, не дерзит...
Все меньше в жизни поводов для шуток,
Все меньше жизни... И уже сквозит
Отчетливее с каждым уходящим
Мгновеньем из провала... Гаснет свет...
Загадочная встреча с предстоящим
Пугает... Говорят, что смерти нет
И возвращение неотвратимо..
Но, беспокоюсь: в будущий приход
Не просвистеть бы ошалело мимо
Тех душ, кого моя душа зовет
В том одиночестве, заслуженно высоком,
В печали, что всех радостей светлей,
В том ослепленье, как у Ванги, зорком,
В той доброте, что любой люби злей,
Не пропорхнуть бы мимо тех, кто ближе
Был всех – в недоягаемой дали,
Тех милых, кем сильней всего обижен,
Тех ангелов моих в аду Земли,
Не пронестись бы мимо них, любимых,
Успеть от них все снова претерпеть –
И снова встать у врат неотвратимых,
И, уходя в пространство, не скорбеть...
* * *
Возвращусь на Землю, небесам,
Дав отчет за вины и ошибки...
Я тебя узнаю по глазам,
Голосу, походке и улыбке.
Вновь тебя замечу среди всех --
И опять в стеснительности юной
Издали подслушаю твой смех,
А в сентиментальности подлунной,
Не умея выразить любовь
На листок в линеечку косую
Брошу строчки изумленных слов,
Нежный профиль с челкой нарисую.
Может, стану все-таки умней –
И осмелюсь подойти с признаньем,
Чтоб тогда уж до последних дней
Додышать с тобой одним дыханьем...
* * *
Возвращусь на Землю, небесам,
Дав отчет за вины и ошибки...
Я тебя узнаю по глазам,
Голосу, походке и улыбке.
Вновь тебя замечу среди всех --
И опять в стеснительности юной
Издали подслушаю твой смех,
А в сентиментальности подлунной,
Не умея выразить любовь
На листок в линеечку косую
Брошу строчки изумленных слов,
Нежный профиль с челкой нарисую.
Может, стану все-таки умней –
И осмелюсь подойти с признаньем,
Чтоб тогда уж до последних дней
Додышать с тобой одним дыханьем...
* * *
Фонарь над лавочкою в парке,
Где до полуночи читаю.
Судьбы ошибки и помарки
Здесь подсознательно считаю.
Забытый всеми в безнадеге,
Все с миром разорвавший узы,
Все растерявший по дороге,
Кафтанчик подогну кургузый...
На лавке в парке неуютно...
Деревья – темными тенями...
На что потратил безрассудно
Судьбу? Летели дни за днями –
И, улетая, уносили
Любовь, и дружбу, и надежды,
И радость в сердце погасили...
Мое былое счастье, где ж ты?
Где заплутало лабиринте?
Кто исхитрился перенять?...
Нельзя ль в подарочном репринте
Мою судьбу переиздать?...
Эфиопскою царевной --
Черный плащ с рубинами --
Ночь нисходит к нам в деревню,
На дубы с рябинами.
Так всегда подобна чуду
Ночь со снами быстрыми,
А в руках царевны -- блюдо,
Блюдо серебристое.
На пригорке встали елки
С ветками колючими,
А под елки сели волки --
И тоску озвучили.
Как они протяжно выли,
Морды устремив к луне!
Иль на блюде что забыли
Ценное о давнем дне.
Африканский танец страсти
Пляшет ночь неистово...
Волчий вой -- то ль плач о счастье,
То ль стремленье к истине...
* * *
Заурядная драма – расколота напрочь судьба...
Эмигрирую... Дождик меня провожает в дорогу...
Очевидно в печали такая таится волшба –
Удержаться от слез невозможно сегодня и Богу...
По сентябрьскому небу седые плывут облака,
Тополя придорожные машут прощально ветвями,
Почернела, набухла глубокой тоскою река...
Не судите: не волен остаться с любимыми вами.
.
Было ль счастье – не помню, а боли хватил через край.
Этот дождик – как раз через край полетевшие капли...
В чет и нечет, судьба, впредь со мною уже не играй,
Не хочу наступать все на те же жестокие грабли.
У дороги ромашки кивают мне грустно: ?Прощай!?
Кто бы знал, что в чужой стороне беглеца ожидает?
Зашвырнула меня в антирадость планида-праща...
Нет предчуствия радости... Боль все сильней обжигает...
* * *
О!
Ом!
Дом,
Потом
Поделом
Перейдем
Грань разлуки
И боли жестокой.
И под тяжелым крылом
Пронесемся от запада и до востока.
Пугает высокой волной мировой океан... Ой!
Куда нас еще перебросит студеною этой волной? Домой?
Где мой дом, на какой из далеких широт и долгот?
Я стучу во все двери... Ошибка! Не этот, не тот...
Эй, вы,былые соседи, откликнитесь, ладно ,друзья?
Явите свое милосердье, аукнитесь, в шутку грозя...
Где ты, веселая бедная молодость, где ты любовь?
Где и бездонная бодрость, кипящая жарко кровь ?
Найду ли, пока кружится, неяркой судьбы тропа?
Войду ли в ту дверь, где, мнится, увижу опять тебя...
Собака и кот
Если Собака мудра,
Если собака добра,
То и сейчас и потом
Будет ей славно с котом...
Если ж ей кот нехорош --
Есть, мол, и лучше -- так что ж --
Пусть те, другие, коты
Греют собачьи мечты.
Если сердечное "мурр"
Плохо доходит до дур,
Ну, так о ком горевать?
Будем других целовать...
Любчик
А Любчик, кот, мурлычет: ?мама!?,
Вполне очетливо притом...
Он мил и ласков, но упрямо,
Когдв чужой приходит в дом,
Подальше прячется... Боится
Ветеринара – обижал:
Уколы делал больно... Длится
Поныне страх кота... Визжал,
Когда его сажали в клетку,
Для переноски – бился кот,
В кровь разбивая морду...
-- Детка,
Да не волнуйся так... –
Зовет
Сынком ушастого бабуля...--
Полечим – будешь вновь здоров...
Боится Любчик: обманули –
И бьется о решетку в кровь...
Когда его домой вернули,
С обидой жалкою глядел,
Проплакал горько: ?мама?... Пулей
Нырнул под шкаф – и там сидел
Весь день, лишь изредка мяукал,
Ни пить ни есть не выходил,
Хвостом о стенку мерно тюкал,
Людей за зверство осудил...
Потом простил нас, милый, добрый
Хороший и красивый кот...
Да только прячется надолго
Лишь незнакомец в дверь войдет...
Мартовский мотив
Любовь крутивший,
Всех ох-Мурр-ивший,
Всех победивший --
В округе, вот!
А ну-ка, тише!
Всех в мире выше
Идет по крыше
Мой серый кот.
Такой шипящий,
Такой вопящий,
Такой визжащий,
Как обормот,
Такой усатый
И полосатый,
В шубенке мятой --
Куда идет?
Идет по краю...
Я умолкаю
И замираю:
Не упадет?
Такой куражный,
Большой, типажный --
По трехэтажной,
По крыше -- влет.
Такой спесивый,
Такой красивый,
А вот спроси вы --
Откуда прет?
Он вам не скажет,
И не покажет,
Всех Мур отмажет
Надежный кот...
Без эпатажа,
И репортажа,
Без сплетен даже --
Как он живет?
Живет и дышит.
Всех в мире выше
Идет по крыше
Хороший кот....
Такой хитрющий,
С чужими -- злющий,
Такой жаднющий,
Как живоглот,
Такой жирнющий.
Такой умнющий,
"Мур-мур" поющий
Любимый кот.
Такой солидный,
Такой завидный --
Он знает выход
И знает вход.
Такой отважный,
Cмешной, вальяжный,
Довольный, важный --
Домой идет.
Он скажет: "Мяу!"
Я пони-мяу,
Что надо мя-асу
И молочка.
И все иначе,
И жизнь богаче
С приходом серого
Мужичка.
Кошка и колбаса
Села Мурка на карниз,
Капают слезинки вниз:
-- Ой, болит, ой, мяу-мяу,
Не могу ходить, хромяу.
Злыдня-горничная бьет,
Есть несчастной не дает.
Где хозяюшка моя?
Позабыла про меня?
Жизнь печальна и трудна,
Никому я не нужна,
Мне бы ливера, мясца --
Я не то спаду с лица...
Мимо, опустив глаза,
Проходила колбаса.
Твердая, как красный дуб...
Вот бы -- еа кошачий зуб?
Слышит, как стенает кошка,
Задержалась на немножко,
Выставив -- ярлык-медаль,
Начала читать мораль.
-- Что ж ты, Мурочка, стенаешь?
Иль газеток не читаешь?
Мясо кушать -- окаянство,
В моде вегетарианство.
Лук, салат, шпинат, морковь
Омолаживают кровь.
Вместо молока -- вода --
Будешь шустрою всегда.
Чтоб стрелой взмывала вверх --
Пост во вторник и в четверг.
Ныгче вторник -- оттого
Не давали ничего...
-- Да, товарищ Сервелат,
Замечательный доклад!
Им мне оказали честь...
Не пора ль однако ж есть?
Не надеясь на ответ,
Мурка -- прыг! И все, привет --
Съеден был голодной Муркой
Моралист в момент. Со шкуркой!
Не учите Мурку жить,
Дайте ей подзакусить!
Усатый историк
Мартовские бдения --
К продолженью рода
С тщанием и рвением
Завершил мой кот.
И решил: достойную
Своего народа
Всю его историю
Занести в блокнот.
Он от деда-прадеда
Кое-что запомнил:
Как светло и праведно
Кошки и коты
Жили за большой рекой,
Да за лесом темным,
Грели мышек за щекой,
Холили звосты.
Кот нашел большой блокнот
У меня на полке.
Взял без спроса и -- вперед --
Написал: "Коты.
Летопись. История..."
И застыл надолго.
Думал, вот как здорово!
Ну, без суеты
В первой строчке начертал
С лету: "Жили-были..."
И задумался: мечта
Начинает жить?
Кто ж сумеет прочитать
Летописи-были?
Кто возьмется их листать?
С кем их обсудить?
Вообще-то говоря,
Кошкам не до чтенья.
Хлеб насущный нам даря,
Люди не спешат
Приохочивать котят
К книжному ученью.
Лишь немногие хотят,
Ла ленцой грешат.
Правда, можно для себя
Самого стараться:
Искарябать здесь, сопя,
Сотни две страниц.
После с этим самому долго разбираться,
Дав нагрузочку уму...
Словом, не срамись!
Я, придя домой, нашел,
Мой блокнот раскрытым.
Кот -- задумчив, отрешен --
Сверху возлежал.
-- Ну, и что ты тут кропал
Коготком немытым?
Кот мяукал и вздыхал --
Паузу держал...
Хрюн Свиньин
Хрюн Свиньин, -- знакомьтесь -- вот он:
Внешне сходен с бегемотом,
По характеру -- скотина!
Хам с обличием кретина!
Хрюн Свиньин не знает грусти,
Своего он не упустит,
Не пропустит и чужого --
Хвать -- и схрумкал! Он обжора!
Стоек Хрюша к уговорам.
Ты внушай - он жрет с задором --
И ни уха и ни рыла...
Только палка б убедила
Быть внимательным к резонам,
Впрочем, убежав с позором,
Через час он вновь возникнет
И чего-нибудь да "чикнет",
И придет, конечно, завтра --
Прячь все дальше от мерзавца!
Вот опять в калитке -- рыло...
-- И чего б я здесь забыла? --
Кошка -- Хрюну -- с небреженьем...
-- Мне урок за прегрешенье:
Бить в дворе у вас поклоны.
Мы Писанию покорны...
-- Расскажи мне о Писаньи...
-- Все в Писаньи -- о питаньи.
Вот -- в сарае под засовом,
Знаю -- кадки с разносолом...
К ним с поклоном направляюсь,
Возле них уж постараюсь...
-- Ах ты мерзкий святотатец!,
Ну, не выйдет, подлый братец!
Вмиг тебе когтями рыло
Распорю. Свинья уныло
Хвостиком махнув в калитке,
Улизнула -- не в прибытке --
Из-за бдительности кошки...
-- Завтра все ж добудем трошки
Сочной квашеной капусты...
У, котяра! Чтоб ей пусто!..
Хрюша по местечку кружит,
Хрюша отдыхает в луже,
Разрабатывая планы
В отношении сметаны...
Кошка и колбаса (второй вариант)
Кошка по столу гуляла
И слезинки вниз роняла.
И постанывала:
-- Мя-у!
Как я буду жить без мя-су?
Ох, меня служанка била,
А хозяюшка -- забыла,
Все покинули -- одна,
Позабыта, голодна...
Холодильник отворив,
Вышла колбаса... Порыв
Объясним: она мораль
Рада всем читать. Едва ль
Упустила бы момент,
Чтоб не выступить. Акцент
Сделан на высокий долг:
Мол, терпи -- и будет толк.
-- Кошкам личит быть скромней
Впредь -- и до скончанья дней,
Чтоб не потерять лица, --
Отказаться от мясца.
Больше с мышкой не дерись,
Кушай только злаки, рис,
Корешки и травку жуй...
-- Все, пришел конец, буржуй!
Кошка слушает бодрей,
Кошка движется быстрей,
Взгляд у кошечки -- острей...
Колбаса -- ну, впрямь еврей --
Продолжает поучать:
Дескать, как, с чего начать,
Как без мяса жизнь прожить,
Как водичку только пить...
-- Вы позволите вопрос?, --
Кошка -- вежливо:
-- Всерьез
Поучаете иль как?
Я боюсь попасть впросак.
И второй вопрос. Доклад
Затянулся. Каждый рад,
Словопренья прекратив,
Перейти к еде.. В актив
Ваши впишут словеса...
Вы, простите, колбаса?
-- Да!
-- Ни слова больше! Вмиг
Кошка молча сверху -- прыг!
И умяла колбасу.
Начисто. Со шкуркой. Всю.
Кошачья история (Второй вариант)
Кот решил – не спорю я –
Одарен природой –
Написать историю
Своего народа.
Подвиги былинные
Благородных предков,
Жития старинные…
Что ж, дай Бог успехов!
Интереса к чтению
Кошкам не хватает,
Модное рок-пение
Глупых увлекает.
О еде полно забот --
Как чего добыть бы…
Где и прочитает кот
Про былые битвы?
Ум короткий у котов,
Память вовсе куца.
-- Пусть хоть из моих трудов
Разузнать возьмутся,
Как им предков восславлять,
Брать с кого примеры,
Чтобы внуков воспитать,
В чем он – символ веры?
Кстати, польза есть и в том,
Что получат знанье,
Добывалось как котом
Прежде пропитанье.
Словом, кот достал стило,
Написал названье…
Дальше дело не пошло.
Трудность не в призванье.
Оказалось: позабыл
Бабкины преданья.
Долго вспоминал, но пыл
Угасал к писанью.
Выяснилось: важных дат
Вспомнить не способен,
А из пламенных цитат,
Актуальных, сотен
Может вспомнить пару фраз,
Да и те – не к месту…
Не история, а грязь…
Так судьбе в отместку,
Поразмыслив, кот решил
Зря не утруждаться:
-- Без историй раньше жил –
Поздно изменяться…
* * *
И я не идеал, и ты грешна....
За все грехи тебя прощаю разом
И да не будет порчею и сглазом
Былая красота побеждена.
Ты неизменная зведа судьбы,
Ты красоты и щедрости мерило.
Мне верится, что ты меня любила –
Во здравие твое мои мольбы.
Перечеркну обиды и печаль.
То нежное, что с нами было, вспомню,
Воспоминанья радостью наполню --
Возьму лишь их в неведомую даль -
За горизонт судьбы моей земной...
Когда на Землю возвращусь повторно.
Вновь дар твоей любви приму покорно –
Не разведет судьба тебя со мной...
* * *
Мне скучно... В тишине
Лишь клавиши стучат...
Ночные фонари...
И фары лимузина...
Тонированные
Там три стекла таят --
Чье ожидание?
Увы, неотразимо
Оно – его -- в моем...
Полночный тихий час...
Ввожу секретный код –
И мой почтовый ящик
С готовностью тотчас
посланья достает –
Заменой встреч
Сердечных, настоящих...
* * *
Лебединая песня
Еще неколебимо я
Мою судьбу творю,
Еще, моя любимая,
Храню любовь твою,
Душа моя не делится,
Она полна тобой,
Еще хочу надеяться,
На встречу под луной....
Припев:
К печальному событию,
Досрочному отплытию
Готовлюсь по наитию,
Земля, прощай!
Прощай, моя любимая,
Живи, моя любимая,
Люби, моя любимая –
Не забывай...
Белее пух на темени,
Расплывчатей пейзаж,
На все не хватит времени...
Судьба, отсрочку дашь?
Ты, песня лебединая,
Судьбы не сокращай...
Хочу успеть, любимая,
Сказать тебе: ?Прощай!
Припев:
Стеша
Горько: обревел весь Питер
Спинжаком сдезинки вытер.
О беде кому поведать?
Даже не пойду обедать...
Ох, горька моя обида –
Разлюбила Степанида.
С ней теперь всегда Анисим,
Обнимаются они с ним.
Это горше, чем насмешка.
Что ж ты так со мною, Стешка?
Ты со мною, Степанида,
Холодна, как Антарктида..
Ну, а я ж тебя лелеял,
Подарил красивый плеер,
Чтобы слушать доупаду
Клевый шлягер ?Че те надо??
Твой Анисим – толстый, жирный,
Ну, а я лишь с виду мирный,
Я чернявого Отела
Злей – а ты чего хотела?
Плеер раз тебе подарен,
Значит, я и есть твой парень.
Так что возвращайся, Стешка,
Вместе с плеером. Не мешкай!
Галка Коноплева
Галка Коноплева учит дойч,
Поэтесса Галка Коноплева...
Ей нужна бы клевая обнова,
Но обновок также просит дочь...
Галка Коноплева – при делах --
Костюмером при балетной труппе.
А доход семейный с мужем вкупе –
Подбивая бабки: дело швах...
Гутен морген, ауфвидерзейн, --
Повторяет Ольга между делом...
Осень -- перламутром ярь на сером –
Что там пьют в Германии – рейнвейн?
Что едят в Германии – айсбайн?
Слушают Бетховена и Баха?
А у мужа ветхая рубаха –
А в душе полно сердечных тайн...
Галка Коноплева влюблена.
И, конечно, влюблена в поэта,
Не в того, в которого пол-лета
Прежде влюблена была она.
Влюблена в счастливые стихи,
Сладкие, как вафли с карамелью,
Краткие цидулки по е-мэйлу...
Муж простит невинные грехи.
Муж привык и горд. Его жена,
Что ни говорите – поэтесса...
Жаль, что у страны нет интереса,
Жаль – чужда поэзии страна.
Будто жизнь – одна жратва и секс.
В чем тогда отличие от хлева?
Вся Россия двинулась налево,
Где была душа – один рефлекс.
Петербург, конечно, знает толк
В сочных романти ческих сюжетах.
Галка Коноплева числит в жертвах
Питерцев влюбленных целый пол...
Галка Коноплева учит дойч
И мечтает погулять по Кельну...
Было бы, наверное, прикольно...
Но обновки снова просит дочь...
Зимний вечер
Глухо Михайловское.. А как вечера пусты!
Разбойник бы что ль явился, так я б подрался...
До Санкт-Петербурга 432 версты...
Когда бы поближе, уж как-нибудь бы да прокрался
Пусть и ненадолго – ведь не утаить в мешке
По поговорке – шила, а меня – в столице.
Ясно: опять погнали бы в шею… Ну, как, меж кем
В этой толпе юродивому мне схорониться…
Где вы, друзья-наперсники? Да и есть ли друзья?
Близким я лишь обузою, близкие ранят…
Боже, зачем живу -- мельтешу, дерзя?
Все, кто ни попадя злобствуют и тиранят…
Высшему свету, гляжу, неудобен всем,
Происхожденьем престранным, чудесным даром…
Боже Всеблагий, так дай мне понять, зачем
Быть мне едва ль не с отрочества душою старым?
Я не втесался , не встроился в здешний мир,
Я им отторгнут и он мной отторгнут тоже…
Русская печь – деревенский простой камин…
Лишь от нее тепло и душе и коже…
Коктебель. Дом Волошина
Край голубых вершин
Памятью осиян.
В счастье на свой аршин
Жил Максимиллиан.
Здесь так легко дышать,
Злесь так легко ходить!
Некому помешать
Думать, мечтать, творить…
Он здесь построил дом,
Чтоб привечать друзей,
Чтобы творилось в нем
Радостней и светлей.
Жил, как умел, поэт
В горькие времена…
Дому теперь сто лет,
Каждая в нем стена
Знает живых картин
Тяжесть и тайный свет…
Край голубых вершин
Нам подарил поэт.
В мире не сыщешь благ
Краше заветных мест:
Сказочен Карадаг,
Что за простор окрест.
Каждый бы рад пожить
Здесь хоть недолгий срок.
Только судьбу сложить
Кто бы такую смог?
Видимо, так теперь
Более не живут…
Песенный Коктебель
Планерским назовут.
В струях его ветров
Птиц рукотворных след…
Грустен поэта кров:
-- Не уходи, поэт…
Свет поэта
В Вашингтоне после неизлечимой болезни скончался тринадцатилетний поэт,автор пяти книг ?Песен сердца? Мэтти Степанек
Поэту было тринадцать лет,
А он уже умирал...
Но стойкостью поражал поэт,
Не детскостью умилял.
О том, что короткий отмерен срок,
Для мальчика – не секрет.
Старался в цепочках звенящих строк
О важном сказать поэт.
Болезнь иссушала, лишала сил,
Боль жалила злым огнем.
Но Бога поэт лишь о том просил,
Чтоб песня не гасла в нем.
Безжалостный задан ему вопрос:
-- Как нам вспоминать тебя?
Ответил: -- Светло – и не надо слез,
Не сетуя, не скорбя…
Ведь я, уходящий ваш сын и брат,
Был счастлив назло беде.
И верю, что горстку семян добра
Посеял среди людей…
Уходит поэт… Но растает скорбь
И горечи черной нет.
Вновь тоненький сборник его раскрой,
Почувствуешь: жив поэт!
Все так же – улыбка его светла –
С обложки глядит на нас…
Он тонкой свечою сгорел дотла,
А свет его не погас...
Успех
Памяти Леонида Филатова
Режиссер ясноокий,
Аполлоном хранимый,
Да с мечтою высокой,
Да с душою ранимой.
Как ты быстро находишь
Ключ к нешуточной роли -
Видно, издавна копишь
Краски счастья и боли.
Боль сквозь смех проступает -
Ведь душа вся в ушибах.
Видно, жизнь постигая,
Не страшился ошибок,
Не страшился падений.
Не боялся злословья...
Не пророк и не гений,
Каждый шаг - только с кровью...
Да, а что-то с годами
Не становится легче
И круги под глазами
Все темнее и резче.
Все труднее: при свете,
С фонарем Диогена:
Отзовись. человече,
Хоть один во Вселенной!
Загрустив о забытом
И грустя по потерям
Ты со сцены софитом
Поведешь над партером.
От сердечной натуги
Безнадежно охрипнешь...
Гду вы, верные други? -
Вдруг в отчаянье крикнешь.
Оборвешь телефоны,
Разошлешь телеграммы
Про сердечне стоны,
Про душевные раны.
Но у телеэкрана
Ты замрешь до полночи,
Как у самого края,
Чужд и этим и прочим.....
А с утра полутемным
Пробежишь коридором
Под форгангом потертым
С потускневшим узором.
Окунешься с разбегу
В чехарду репетиций...
Словно листья по ветру,
Дни летят вереницей...
Пыльный храм Мельпомены
Светом призрачным залит,
Не сулят перемены
И овации в зале.
Опустела галерка,
Отдыхают актеры...
И украдкой, неловко
(Не поймут билетеры...),
Наспех куртку надевший,
Убегаешь под пасмурь,
Непогасшей надежде
Не давая погаснуть...
Режиссер ясноокий,
Аполлоном хранимый,
Да с мечтою высокой,
Да с душою ранимой...
Пишу стихи. И от судьбы не жду
Иной награды и иной печали.
Нечаянную радость и беду
Стихи волшебным словом увенчали.
Встречаются иные гордецы...
Не по сердцу им возраст мой и облик...
Их жаль: мои стихи во все концы
Несут моей души высокий отблеск.
В них главная идея: чистота --
Борюсь с изменой подлой и обманом...
Но жаль: свою жизнь с чистого листа
Не перепишешь радостным романом.
Пишу стихи... Господний вещий дар
Для воплощенья требует усилий...
И я себя сжигаю, как Икар,
В высоком взлете именем России...
Порадуйтесь, что я еще живу...
Порадуйтесь, что я еще живу,
Что вам еще мое сияет слово.
Возьму листок у дуба молодого --
Без спроа и листочка не сорву --
И вам о дубе песню напишу...
Послушайте, какая будет песня!
Потом вы мне не скажете: "Воскресни!" --
Порадуйтесь, что я еще дышу.
Порадуйтесь, что я еще могу
На ваши благоглупости ответить.
Пока средь вас мне некого отметить --
Еще мелки извилины в мозгу.
Но кто-то распрямится -- и до звезд
Достанет в распрямлении крылатом...
Тогда он скажет: "Жил один когда-то
Старик -- и, оказалось: был не прост..."
Но я однажды все-таки уйду,
Добавлю вещества в сырую землю,
А существо, которым Богу внемлю,
Отправлю на далекую звезду.
Оттуда я, пронзая синеву,
Самой Вселенной вторя унисонно,
Пошлю вам вдохновенного озона...
Порадуйтесь, что я еще живу...
Люда
Шелухой подсолнуха улица усыпана,
По карманам семечек, как у дурачка…
А любовь-то звонкая горечью напитана,
А вокруг-то девочек, но в душе -- тоска.
Ты, душа ранимая, за тоску прости меня:
Незадача с выбором, вот уж сплоховал –
Ведь она, любимая – нежная, красивая,
Я же грубо выделан, я не идеал.
Мне гундят приятели, мол, не вышел мордою,
Чтоб дружить с Людмилою, дескать, простоват
И не обаятелен, и одет не в модное…
А любовь – лавиною, я не виноват.
Я стою на лестнице у окошка мутного,
А внизу под яблоней, ясно кто – она…
Что за околесица? Хоть чего бы путного --
Рифмами да ямбами голова больна…
Мы живем на Киевской возле парка Шиллера.
Летние каникулы, тихие дворы...
А любовь накинется, так что из души ее
Ты попробуй выкури – не хухры-мухры...
Вот и вся история – ничего хорошего.
К горестным бессонницам душу приготовь…
Вовсе невеселая, в плен взяла непрошенно,
Первых рифм пособница – первая любовь…
Ты не снишься мне никогда –
Отлюбилась уже, отснилась...
Потуснела в ночи звезда,
На которую ты молилась.
Позабылись былые сны
Вместе с тем, что они сулили...
Мы не вспомним и не должны
Вспомнить то, что давно забыли...
Только стихов заплутавшая строчка,
Только родная улыбка сыночка,
Только твой голос, звучащий в эфире,
Соединят нас, потерянных в мире...
Я не стану ни горевать,
Ни с тобою искать контакта...
Просто надо жизнь доживать,
Как получится – до антракта...
Верю, будет другая жизнь
И счастливее и богаче...
С этой верою спать ложись.
Пусть приснится, что все иначе,
Если стихов заплутавшая строчка,
Если родная улыбка сыночка,
Если твой голос, звучащий в эфире,
Соединят нас, потерянных в мире...
Не с кем душу мне отвести,
О потерянном рае плакать,
Понимания не найти,
Притворяясь, не надо ахать...
Что-то было давным-давно...
Только что – мне уже не вспомнить...
Было с радостью сплетено –
Жаль, что нечем ее восполнить...
Может стихов заплутавшая строчка,
Может, родная улыбка сыночка,
Может, твой голос, звучащий в эфире,
Соединят нас, потерянных в мире...
О, Москва!
Мне досталось недолгое счастье --
Провожать твои зимы и весны встречать.
И несчастье: однажды пришлось распрощаться
И в холодную даль безвозвратно умчать.
О, Москва!
В днях твоих есть моя пятилетка,
Мои грезы в твоих тайно растворены.
Ты еще вспоминаешь меня, хоть и редко
И в мои прилетаешь рассветные сны.
О, Москва!,
Я целую твои мостовые,
Ты, как прежде для сердца священный магнит.
Пусть, как прежде чеканят шаги постовые
И студенты в "высотке" не гасят огни.
О, Москва!
Ты меня ни о чем не просила,
Ничего не сулила в обмен на любовь.
Просто ты подарила невесту и сына
И отныне у нас с тобой общая кровь.
О, Москва!
Понимаю, слезам ты не веришь,
Ты превыше и слез, и надежд, и мольбы.
Просто ты за меня моей болью болеешь,
И гранишь для меня путевые столбы.
О, Москва!
Я не верю в разлуку навечно.
Я еще возвращусь под твои облака.
Мы еще обо всем потолкуем, конечно...
Не прощаюсь, Москва... До свиданья!... Пока!...
Эпилог
Когда мы жили на Земле,
Там жили Сталин и Гагарин...
О нас один упрямый парень
Зарубки делал на скале.
Когда мы жили на Земле,
Вели Учители за руку
И в жизнь и в чистую науку,
Когда мы жили на Земле.
Когда мы жили на Земле,
Мы были молоды и смелы
И взгляды – пламенные стрелы
Сверкали лазером во мгле.
Когда мы жили на Земле,
Мы жить по совести учились
И наши души так лучились,
Когда мы жили на Земле...
Когда мы жили на Земле,
То мы о подвигах мечтали,
С улыбкой к звездам улетали,
Не грезили о барахле.
Когда мы жили на Земле,
То мы на ней везде бывали...
За нашу веру воевали,
Когда мы жили на Земле.
Когда мы жили на Земле,
Мы ликовали и страдали,
Сердца любимых, как медали
К нам прикреплялись... Не в Кремле.
Когда мы жили на Земле,
Сверкнули искоркою мига...
Останемся в сердцах и книгах
За то, что жили на Земле...
Город
Город
Не зря, точно в зеркало, в сердце мое глядится:
В сердце -
Огни его окон, созвездия и сады.
Снится:
Широкие крылья раскинув, летит этот город-птица,
Летит над землею и ищет повсюду мои следы.
Снятся
Игрушки-дома под оранжевой черепицей,
Синий
Трамвай-торопыга, слезинкой текущий с холма.
Память
Открыткою в книжке забытой лежит до поры, таится...
Отрадою детства душа неизбывно
Полным-полна.
Память
Вразброс разноцветные переберет картинки.
Вспыхнет
В дурмане акаций - бессонница звонких зорь.
Зыбко
Сады золотятся в сентябрьской прозрачной дымке
И поезд надежды увозит из детства
За горизонт.
В детство
Однажды вернемся мы в будущем воплоощенье.
Город
Вновь примет в объятья надежд моих и дворов.
Встретим
Душой просветленной простое его прощенье
И вновь унесемся на крыльяз манящих
Семи ветров...
8 марта
Весны круговорот,
Забот невпроворот.
Переворошу все корзины гвоздик.
Букетик прихватив,
А на губах мотив -
У твоих дверей, я влюбленый, возник.
Припев:
Отдышусь - и решусь,
Страх отброшу - огорошу,
Постою - позвоню
И с порога крикну: "Люблю!"
Земная карусель:
Капель - метель - капель.
Ярмаркою март - и тюльпаны в толпе.
Мы вместе двадцать лет,
Но мартовский букет
Я несу, как прежде влюбленный, - тебе.
Триста семьдесят лун...
Триста семьдесят лун... Я сквозь время смещаюсь...
Если б юность вернуть наяву.
Я к тебе подойду и уже не смущаясь,
Ненаглядной моей назову.
Припев:
Я прошу извинить... Вы не сердитесь,
Что былое во мне ожило?
Триста семьдесят лун, триста семьдесят...-
Тридцать лет пролетело, прошло...
Тонет город в любви, город дышит любовью,
Где я девочку встретил одну,
Где проспектом любым и тропинеой любою
К твоему прибегал я окну...
Припев.
В облаках журавли промелькнули, курлыча...
Так вовеки им вдаль улетать.
А у каждого Данте есть своя Беатриче -
И тебя мне всю жизнь вспоминать.
Припев
Эмигранты
Уезжали из Кишинева -
И надежды несла молва...
В этой жизни мечтать не ново -
У мечты есть свои права!
Там где-то за туманом, за туманом
Веселая счастливая страна...
Куда зовет мечта, чего нам мало?
Живем сейчас, а дальше - тишина...
Уезжали из Ленинграда
В неизведанность, в никуда...
И смахнули слезу украдкой
Не вернемся, мол, никогда...
Мечта, таясь за влажными очами,
Кружила в вальсе сладостного сна...
А что нас ждет за долгими ночами?
Живем сейчас, а дальше тишина.
Уезжали из Красноярска...
Над Манхеттеном плыл дымок...
Где завязка и где развязка?-
Все связалось в тугой комок.
Царила над разлукой и любовью
Мечтами напоенная весна...
Куда летят года над головою?
Живем сейчас, а дальше тишина...
Дединово
Течет река Ока, такая длинная,
А над рекой Окой село Дединово,
Село Дединово за Луховицами,
Изба старинная, крыльцо с жар-птицами,
Крыльцо с жар-птицами, изба с полатями,
Так отчего ж с тобой мы не поладили?
Да кто ж в избенке той, чья тень темнит стекло?
А счастье той рекой да мимо протекло...
Отхороводило, откаруселило,
Поразбросало вихрем и рассеяло.
И виноватых нет и нет обиженных,
Да только дальше всех, кто был мне ближе всех,
Кто был глаза в глаза, кто был уста в уста,
О ком печаль густа в начале августа,
В начале августа, числа четвертого,
О ком всегда грущу, но вам-то что с того?
Село Дединово весной красуется,
Пьянит черемухой родная улица,
Родная улица, где мы в обнимку шли,
Сияли звезды нам, для нас сады цвели.
Грозою вешнею спалило яблоню,
За все, что не сбылось, себя лишь я браню.
Напрасно звезды льют на землю ровный свет -
Нигде на всей земле нас друг для друга нет.
Чили
Стихотворение 1973 года
Ленточка Чили у океана,
Просто полосочка вдоль континента,
Будто морщина на лбу Корвалана,
Будто застывгие губы Альенде,
Будто строка оборвавшейся песни,
Будто струна замолчавшей гитары...
Лента, как траур по верным и честным
Братьям отважным Неруды и Хары.
Ленточка Чили у океана...
Будто на карте - линия боя,
В теле планеты - рваная рана,
Красная лента - символ подполья.
Черная лента над болью святою,
Алая лента борьбы за свободу...
Чили, ты станешь еще золотою
Лентой грядущей победы народа
* * *
Пока над растерзанной Чили
Свирепый карателей рык,
Зову я друзей, чтоб учили,
Учили испанский язык.
Он станет поддержки орудьем.
Твердите, учите всю ночь...
А если он будет вам труден,
Отцов попросите помочь.
Нет, с ними вы не говорите
О суффиксах и о корнях -
Расскажут пускай о Мадриде,
О Гвадалахары огнях.
Тогда вы услышите поступь
Бригад добровольцев всех стран
И с ним усвоите просто
Бессмертное "Но пасаран!"
Салуд, амигос, компаньерос!
Венсеремос! Унидад популар!
Бандера роха, пасаремос,
Пасаремос, но пасаран!
* * *
Если в доме есть телефон,
Значит кто-нибудь позвонит,
То ли тихий смех то ли стон
Обязательно прозвучит.
Есди в доме есть телефон,
Есть надежда на чудеса:
Тишину разбудит трезвон,
И проникнут в дом голоса...
Если в доме есть самовар,
Будет в нем душистый чаек,
Заклубится облаком пар –
И потянется диалог...
Если в доме есть самовар,
Будет встреча давних друзей –
И родных сердец светозар...
-- Ну, еще по чашке разлей... --
Если в доме есть револьвер,
Кто-нибудь захочет стрелять,
Позовет дуэльный барьер
Жар обиды кровью смывать.
Если в доме есть револьвер,
Будет в доме пролита кровь...
Все равно за что, например,
За обманутую любовь...
Осень
?Унылая пора, очей очарованье!?…
Строку вторую вспомнить нам не по уму…
Простуженный денек лишился упованья
На негу и тепло – понятно по всему.
Всю синь заволокло тяжелым покрывалом…
Усталый день прилег поверх него – вздремнуть…
Лишь брызнет дождь – и вот: кругом грязцы – навалом,
Смотри – не утони, ищи посуше путь.
Осенние часы томительны и мрачны,
И, кажется, вся жизнь остановила ход.
Неважно, был ли год удачным – неудачным,
А важно: он грустит, предвидя свой уход.
Но сыплется песок из конуса да в конус,
Курантами звеня на башне городской…
Хоть настроенья нет, иначе скажем: тонус
Эмоций – хуже нет, буквально никакой,
Однако ж не скажу, что вовсе оптимизма
Осенние часы нам не несут… Видна
Сквозь серость и тоску, которыми томимся,
Метафорой любви – грядущая весна…
Зима
Февральская ночь... Номинально -- зима... А по сути?
В Сибири сочли б, что весна, но деревья еще
Нью-йоркские сон не прервали: деревья и люди
Очнутся лишь в марте, который весне посвящен.
Нью-йоркская ночь и зима -- это что-то иное,
Не то, что в Сибири, а там -- минус сорок в тени...
Но все-таки там, а не здесь оно -- вечно родное,
Синхронное с сердцем повсюду, куда ни взгляни...
Здесь наглые чайки, а там -- снегири и синицы...
Их шапочки -- красные, синие -- сердцу милы.
А птичьи следы, что на белые лягут страницы --
Как строчки стихов про несхожие наши миры.
На ветке снегирь, как ппацан озорной на качелях
Бесстрашно о чем-то значительном мне тарахтит....
Понятно о чем: не подкину ль чего повечерять?
Ах, птаха родная, к тебе мое сердце летит!
Заснеженный парк приглашает кататься на лыжах.
На масленой в парке пельмени и с чаем блины....
Да я прибежал бы, коль был бы хоть чуточку ближе,
Но так безнадежно дороги меж нами длинны....
Не споря с судьбою, стоит за спиной ностальгия,
Стихами в гармонию душу мою привожу....
Февральская ночь и зима... Воспаленно стихия
Дождем подчеркнула пейзаж, на который гляжу
Паляныця
Хлеб Отчизны... Ему поклониться
Поспешаю, пока не упал...
... Хороша в Черновцах паляныця!
Я нечасто ее покупал...
Колесил по державе советской
От Байкала до стылой Невы...
В магазинчике на Заньковецкой
Паляныцю отыщете вы...
Ниже старого крытого рынка,
Возле спуска крутого с холма...
Волшебство, упоенье, картинка –
Ароматна и неги полна...
С паляныцей едва ли сравнится
И прославленный ?Киевский? торт...
Будто в самом соку молодица –
Аромат, нежный вкус, высший сорт...
Приглашает хрустящая корка:
Отломи, оторви, откуси...
На той корке и мед и икорка –
Нет вкуснее, кого ни спроси...
И с рассыпчатой жаркой картошкой
Так же вкусен духмяный ломоть,
С помидором...
-- Да, можно немножко,
Под ту закусь позволит Господь...
На полях буковинских пшеница --
Золотое жнивье на пути...
Хороша в Черновцах паляныця,
Лучше в мире нигде не найти...
Пирожки
Что-то вновь меня выйти из дома подвигло.
Я не голоден шибко, однако, куплю
Пирожки с пылу с жару -- любил их с повидлом,
Впрочем, что там любил -- и сегодня люблю.
В белой ленте бумажной, чтоб руки не маслить,
Чтобы сладить с икотой -- стакан газ-воды...
Ничему из былого в душе не погаснуть --
Прилетела из детства картинка нужды.
В тот убогий ларек -- на углу против сквера
Привозил пирожки деревянный "москвич" .
Почему-то они иногда пахли скверно,
Но в другие разы -- как пасхальный кулич.
А в жел. дор. магазинчик, что был на Лысенко,
Пирожки привозили с капустою... Класс!
Продавщицею там была наша соседка,
С Сашкой, сыном ее, вместе топали в класс.
Пирожок за полтинник сейчас и не купишь,
Нет копеек уже в СНГ -- вской мошне.
Если б даже нашлись, получил бы лишь кукиш
Вместе с матом отборным по этой цене.
Не вернуться за лакомством в детство обратно,
Ну, а если уж так захотелось, дружок,
В скором поезде "В" отправляюсь на Брайтон
За пол-доллара сочный купить пирожок.
?Буковинская? колбаса
?Буковинская? колбаса...
Нахожу ее и в Нью-Йорке...
Есть для завтрака полчаса –
Распластаю на хлебной корке...
С наслаждением откушу –
Вкус чесночный, полукопченый...
-- Не мешайте мне, -- попрошу, --
Пахнет Киевской... --
Хлеб мой черный,
Эмигрантский, порой горчит --
Нас чужбина не дарит лаской...
?Буковина? -- всегда звучит
По отечески... Хоть колбаской
Ощущенье возобновлю
Возвращенья под кров родимый...
Все, что с Родины, я люблю...
С детства памятное едим мы
С наслаждением... И опять
Попрошу в магазине дальнем
?Буковинскую? -- вспоминать
О потерянном, о печальном...
Буковинский нарзан
Сообщили вчера в эфире:
Донимает народы зной.
Потепление в целом мире
Обручается с жаждой злой...
Что спасает, когда им жарко
Земляков моих, черновчан?
?Буковинская? минералка –
Черновицкий живой нарзан...
В черной шляпе с пером, жилетке,
Называемой здесь ?киптарь?,
На бутылочной этикетке –
В вышиваночке трембитарь...
За стеклом с голубым отливом
Это чудо карпатских гор,
Отхлебни, чтобы стать счастливым
Потеплению вперекор..
Нет приятней и нет полезней
Упоительной той воды,
Исцеляет от всех болезней...
В час веселья и дни страды,
Утешает и укрепляет,
Успокаивает всегда....
Жизнь счастливую продлевает
Упоительная вода...
Пончики на Кобылянской
На перекрестке с улицей Котовского
На Кобылянской ?Лакомка? -- кафе....
В компаньи хизнелюба Семки Бродского
И Вовки – (в сапогах и галифе –
Отцовских старых – не дают спецовки нам) –
Становимся очередешке в хвост...
Торчит над всеми стриженая Вовкина
Большая голова... Он, Зуев, прост,
А Семка – как мимоза – из ?воспитанных?...
У нас сейчас на стройке перерыв...
Мы поступаем в техникум в невиданных
Условаиях:
-- Траншеечку отрыв,
Услышите про результат экзаменов...
И роем, носим землю, как ослы,
Чтоб вечером свалиться в койку замертво...
Но в перерыв, достойные хвалы,
В кафе хватаем с пылу с жару пончики –
В кулечке, с пудрой сахпрной поверх...
В стакане – кофеек...
-- Поели, хлопчики?
Копаем дальше...
Бродского отверг
Неправедно в итоге стройки техникум,
Мы с Вовкой поступили – повезло...
Остались вкусом сладостной утехи нам
Те пончики... Немало лет прошло...
В Нью-Йорке соблазнился: с виду донаты
Такие, как те пончики в кафе,
А вкус – отвратный, знаком, что не дома ты...
Но ожила картина в голове:
Ком теста заправляет тетя в чепчике
В блестящий коренастый автомат...
Секунда – и в дозаторе-развесчике
Сформовано кольцо... Прикован взгляд
К процессу, что проходит за окошечком:
В кипящем масле пончики плывут,
По кругу, кувыркаясь.. Понемножечку
Румянятся – и бух -- в лоточек!... Тут
Подхватят их, горячие, лопаточкой
В кулек, посыплют после сахарком,
Стаканчик кофе выставят:
-- Достаточно?...
-- Спасибо! -- За добавкой – вечерком,
Гуляя, забегаем...
-- Помнишь пончики, --
Друг друга вопрошаем вдалеке,
Хлебнув досыта эмигрантской порчинки...
Но вспомним – и опять на языке
Вкус несравненной простодушной радости...
Ах, где б сейчас те пончики купить,
Добавив бытию наивной сладости...
Те пончики вовек не позабыть...
Голубцы в виноградных листьях
Наш балкон на Южно-Окружной
Был увит всплошную виногрвдом...
Раскладушку бросив со стеной
Из густых зеленых листьев рядом,
Лампу прикрепив над головой,
Перед сном немного почитаю
На балконе... Дождик проливной
Омывает листья... Улетаю
В сладких снах в ушедшие года,
В третий дом на Киевской... И Люда
Горько-сладко снится иногда...
Утром мама настрижет на блюдо
Виноградных листьев, разредив
Мой шатер зеленый над балконом --
И готовит дивное из див --
Яство с ностальгическим уклоном...
В листьях виноградных все дома –
И в обед – все та же эпопея...
А зовут по-разному: долма,
Сермэлуцэ, клефтаки, купепья --
В листьях виноградных голубцы...
В этом нежном вкусе воплотились
Вместе с вкусом детства – Черновцы...
Ах, ?куда, куда вы удалились?,
Затаились где – ?златые дни??...
Я приехал в отпуск из Сибири,
Город, мне в ладонях протяни
Вкусности твои, что прежде были,
Те, что мне в Сибири не добыть,
Дай мне въесться, внюхпться вглядеться,
Дай хотя бы пару дней побыть
В возвращенном ощущенье детства...
Миндальные пирожные
На остановке троллейбуса
?Дом офицеров? -- с торца
Многие долго колеблются,
Многих задержит ленца,
Есть чересчур осторожные...
Я на приступку взойду...
-- Мне положите пирожные
Те же, что в давнем году:
Круглые, с коркой миндальною,
А посреди шоколад...
Их увезу в ту сверхдальнюю
Землю, откуда назад
Мне возвратиться не велено...
Там я таких не найду –
Вам заявляю уверенно,
Тех, что в далеком году
Здесь покупал на стипендию...
Дайте хотя бы одно...
...Я не ломаю комедию...
Видимо, не суждено...
Метки:
