Контур, 2021
Издано в виде книжки, тираж пока есть
I - Рукомесло
обработай древо,
ляпни пару мазков на холст
М. Щербаков
Малый богородский нож
Ты хранишь над кроватью и шкафом в лукошке
тёплые самородки, лесные призы,
и вполритма свистишь, полируя на коже
углеродистой стали язык.
А потом, в запорошенной стружкою келье,
где паучьи лучи колыбельку совьют,
ты вгрызаешься в летопись в розовом кедре,
угловатую сказку свою.
Ты удал, эти лезвия многих сразили.
И течёт из-под жала ножа со слюной
деревянная музыка, синестезия,
хвойный звон, аромат смоляной.
И змея, и луна, и сова, и сорока,
и вкусивший грибного прыгун на кострах.
Кровяная мишень на боку солнцерога
и невидимый лучник в кустах –
вся резьба, где герои твои затворились,
оживёт, побежит в пограничной крезе.
И тогда ты как будто отпустишь зверинец,
ты отложишь резец.
4 марта 2021
Перловица живописцев
L.S.
Открепившись от судачьей шкуры, ты пал на дно.
Отталкиваясь языком, ползал по илу то по песку
и фильтровал, фильтровал,
и вырос едва не в ладонь на такой диете.
Наплодил, вероятно, потомков.
И сдох наконец и сгнил, и Ока в разлив
выплюнула на берег опустевшую оболочку.
Под тобой горела трава.
Я подобрал тебя в нижнем течении
с почти килограммом сородичей,
и почистил нулёвкой и старой зубной щёткой.
То, что осталось, состояло из толстой поделочной части,
хрупкой вершинки, чуть подгнившего уголка
и крепления запирающего мускула.
Так я хреначил тебя борфрезой, слушая историческую передачу.
Я желал видеть тебя цветущим
на чёрной майке на юной груди
нежной девушки-лаборантки.
Но она лишь однажды надела тебя,
и это был почти день рожденья.
5-12 марта 2021
Стихи к Вербному воскресенью
Сон да сон на зыбкой вербе
<>
Камни свидетели – знак, только знак
Ю. Теуникова
В перелеске слышны, кольцевою искрясь,
пердолёт лихача, грузовоза комета.
Там в распадке под ЛЭП всесезонная грязь,
ойкуменное дно, нулевая отметка.
Но дорога едва досягает ушей.
Вечер цинковым брюхом на вышки напорот.
Лозняком обинтованы горла траншей –
сколько хочется, режь на букет и на короб,
без возмездья твои остаются дела,
без того наворочено – на полюбуйся.
От воды до воды – красная тетива,
новорожденный пух перламутровых бусин.
Ты как самая верба, не для – вопреки.
Всё твоё проросло незаконно, опально.
Но во времени оном, где тоже венки,
на иной широте, где не ива, но пальма,
ты был камень столичный, распластан и гол,
что и топчут, и посохом греют поспинно.
И развязке навстречу торопится год,
он всё понял, он осликом цокает смирно,
чтоб кричали, бросая во всю ширину
опахала ветвей, и пылили колени.
И уже занимается огненный шнур,
и тебя умывает огнём обновленье.
Ты свидетель, ты камень, ты видел живьём,
ты обрызган той самою кровью и солью.
И в зловонной Москве, под рекламным шитьём,
у метро у старушек за мятую сотню
те цветы серебра, те росинки к челу.
И опять, уповая, не зная наверно,
ты на корточках вяжешь пучок в бечеву,
и поют провода, и качается верба.
до 5 апреля 2021
II – Евпателея
У меня случаются замки из хвойного льда
LXE
***
Как только, для удара оголя
лик и решётку, катится оболом
оплавок неба в топоте огня,
все перламутры ада над собором –
отчаянный теряется призыв
в почти морском метании трезубцев.
В заначках по окраинам грозы
я собираю выживших безумцев,
за шиворот, расталкивая ночь,
свет подземелий лапая кротово –
иди туда, ползи, когда невмочь,
на тайный острый угол коридора,
там в нерушимой вечности цветут
туннель кротон, звезда евпателея.
И самого меня уже ведут,
чтоб предъявить плоды сопротивленья,
наш малый штаб, согласие и ласка,
и кофе вкруг из колбы разольём.
На локте одноразовая маска,
но можно без неё.
4 апреля 2021
Миранда
М.
О вколоченной в лоб я читаю звезде
и дышу кочегарной копченою сталью.
Я живу над депо в саланганьем гнезде,
где налево мосты, а направо восстанье.
Ты поёшь перед их самоварной толпой,
восседая на ящике ржавого в бозе,
ты безумна. И об руку только с тобой
я мечтаю в мятежном восстать паровозе,
ты поёшь, и, послушный твоей похвале,
сам нечёсаный слейпнир гремит костылями.
Ты поёшь, и от пения множится хлеб
изо рта и, волнуясь, летит пузырями.
7-8 апреля 2021
***
Где стволы можжевельника вязаны в три узла,
где лишайники тянут слюни скудные из подзола,
собираясь испить смурной беломорский сплав,
солнце мягкой лапой касается горизонта, –
в этом мельничном трении сумеречных половин
и червячном плетении крошечных биотоков
обитает маленькая сделанная из любви
золотая янтарная улитка Кинематограф.
Далеко, далеко, в дневном городском мозгу,
собирая жалкое сердце в ракушку восвояси,
если дело труба, если более не могу,
я звоню ей в рога по безволоконной связи,
в мокрый ветер и древеса, предназначенные на слом,
в пересвист тростника и дюнное ожерелье.
И она сообщает без интонации мёртвых слов,
что всё знает сама, и дальше не тяжелее,
что огня, плавника и моря привычен гомеостаз,
непогоде не расцепить артритных корней союза.
Что никто, никто не находит потерянные места,
а нашедшие вот они, в холмиках остаются.
до 9 апреля 2021
III – Монада
Единый давно проступил сквозь тебя, но ты не заметил
А. Тавров
Стихи на весеннее равноденствие
Ко мне в одиннадцатый час космическою ночью
ты осторожно постучал в ледышку позвоночью.
Качнул рогатые весы, ковер нашиповал,
и стал отчаянной весны повертывать штурвал.
Где город пеной кружевной и ливня коромысло,
там грязь становится живой в ладонях керамиста.
И вазы горло широко кричит о кустаре.
И телу пусто и легко на сушке во дворе.
И тополь в раковых узлах, еловый пах огромный,
и яровой отборный злак, и василёк безродный,
безрогий череп на стерне – и чей внутри приют?
И ящерица на стене, которую склюют, –
всё пикой в руку бунтарю, запалом под травою.
Всё славит летопись твою и полнится тобою,
и половодье от винта, и кровь из-под весла.
и юной азбуки цвета, и новая весна
22 марта 2021
***
Всей речи невесомей
покинутый родник,
таежный лопот сосен,
чьё тело в теле книг,
чья дышит пылью башня,
чью тайнопись творю,
чья корчится рубашка
от ужаса гравюр.
Раздольные кандоли,
оскалившийся ад.
Нетвёрдые ладони
захлопнут фолиант,
и пороха плохого
в глаза взовьётся смесь,
когда почую холод,
когда помыслю смерть.
О бортниках и магах,
о согорных следах –
читающим в бумагах
о том, что есть всегда,
груди нагорной шире
по залу льётся гонг.
затем, что мы большие,
затем, что с нами Бог
до 22 апреля 2021
Имя твоё
Рафинада кусок со стола укради.
Покажи, что умеет живая игрушка,
кукла с розовой кнопкой на тканой груди,
с нутряной батарейкой хомяк-повторюшка.
Отвечай, весь излазив руками ковёр,
весь испробовав мир истязаемый дольний.
Отвечай, что в тебе наконец-то твоё,
кроме радужки глаз и рисунка ладоней,
кроме слов оправданья и рук ремесла,
кроме пасти разбитой солёного вкуса.
Что иное предъявишь, коленями слаб,
что, когда на тебя с высоты отвлекутся?
Где иззубреный месяц висит оселком
между грядок прилежных над раной арыка,
с муравьями стоишь на земле босиком
с головой, что любым дуновеньям открыта,
голой, мокрой, лишь вынутой из ярма,
русый щедро оставив в ошейнике локон.
Зажимая у сердца живую едва
первозданную искру, монаду без окон,
как свечу, как крестом надпечатанный хлеб,
как винтовку, сорвавшую яблоко в тире.
Чтоб свои, между звёздами вынюхав след,
на ладонях больших близнеца приютили.
до 19 апреля 2021
IV – Ши и Юй
Он уходит туда, где — зови-не зови —
по колено травы и по пояс любви
З. Ященко
***
На границе Хабаровского края нет китайских войск.
анекдот из 2014
В мире ласковом огромном
домик мой на самом дне.
В пятнах яблочная крона,
небо мирное над ней,
неба глубь и поля ширь
у заставы Юй и Ши,
нежен вечер, ветер юн
у заставы Ши и Юй.
Между струн речной прохлады,
на некошеной траве
я с тобою быть могла бы,
я могла бы быть твоей,
нам казалось – жить и жить
у заставы Юй и Ши,
лодку ладить мирную
у заставы Ши и Юй.
Но рукой ночного вора,
недокормленного зла
неучебная тревога
топот пыльный принесла.
Конный лязг, змеиный шип
у заставы Юй и Ши,
так войска войдут в июнь
у заставы Ши и Юй.
Вражья тьма по-над обрывом,
в доме пришлое зверьё.
Только пулям тупорылым
рваться в лоне у неё,
кто судьбу мою решил
у заставы Юй и Ши?
Оборвал игру мою
у заставы Ши и Юй.
Где подножный клевер замер,
в тихий траур убелись.
Неизбывными глазами
смотрит в небо обелиск,
ни дыханья, ни души
у заставы Юй и Ши,
я тебя не узнаю
у заставы Ши и Юй.
до 2019
Контур
Ты живешь в янтаре, в рукотворном раю,
в расшивной занавеске звезды, у предела,
у Большого разрыва на красном краю
шелестят шестеренки орбиты эдема.
Там безумного хвойника перья легки.
Там рассветная холка упряжки не знает.
Аккуратно рассыпаны городки,
и кедровник меж них колея разрезает.
В том вагоне я чокнутым сердцем воззвал –
талых глаз и ключичного тёплого воска.
Скорый поезд просунул в нарядный вокзал
всю зелёную голову атомовоза.
Пусть томятся печеньки в титанном тепле,
пусть гитара под боком звенит – не боится.
Ты смеёшься – вся шайка внимает тебе –
на коленях моих… на экспрессе в больницу.
Три хламиды жрецов – будто гарпии три.
В синих лампочках зев их машины не кормлен.
Я и сам, будто поезд, глаза затворив,
головой уезжаю в мерцающий контур.
Обновленный восстану под тоненький гонг,
неисправное тело предолго жевало.
Оттого наши бодрые утра бегом
хитрой гаревой тропкой в лесу межевало,
от кустов у тропы выстригали мертвяк,
и усатая зелень дышала ракетно.
Сизых шишек фугасы баюкал в ветвях
трехохватный колосс музыкального кедра.
Вот и всё, и распахнута простынь – плыви.
Вся листва на полу, все нектары испиты.
Перед домом на улице Лета любви
сквозняком растрепало пушистые пихты.
Не бывает такой, ты мираж из песка.
Шалой рябью на озере милое имя.
Разрушителя целятся три лепестка
на Земле! Я однажды шагну между ними,
и на шаг, как на палубе теплой, качнусь,
как нарядное древо, как заново создан
из угля и воды. И, не веря, очнусь
на брусчатке твоей, озираясь от солнца.
до 10 мая 2021
Козинак
Пятна солнца ко мне проросли
в сад столетний университетский.
Я работал, и мне принесли
твой подарок в коробочке тесной,
сквозь орехи глядит козинак,
и зверьки с упаковки смеются.
Золотой восклицательный знак
чуть подтаял на звонкое блюдце.
Нас побаловать дабы с тобой,
чтобы выполнить плоть козиначью –
жирных шишек набил шишкобой,
разорил бурундучью заначку,
чтобы сладкое плыло у губ –
в перегуде цветов скоротечных
толстый бортник, сбирая пергу,
тёплым дымом шугал подопечных.
Твой жуя восхитительный дар,
в оба глаза лучами обколот,
я, прихлёбывая, наблюдал
за пчелой на отливе оконном.
Вот ворсинки её серебра,
уголь брюшка, а малая тара –
по корзине пыльцы у бедра,
полон зобик насосан нектара.
И под лапками ласковый мох,
под крыло самый воздух настроен.
Прошлогодний саянский дымок
над ассамовым ясным настоем.
до 15 мая 2021
I - Рукомесло
обработай древо,
ляпни пару мазков на холст
М. Щербаков
Малый богородский нож
Ты хранишь над кроватью и шкафом в лукошке
тёплые самородки, лесные призы,
и вполритма свистишь, полируя на коже
углеродистой стали язык.
А потом, в запорошенной стружкою келье,
где паучьи лучи колыбельку совьют,
ты вгрызаешься в летопись в розовом кедре,
угловатую сказку свою.
Ты удал, эти лезвия многих сразили.
И течёт из-под жала ножа со слюной
деревянная музыка, синестезия,
хвойный звон, аромат смоляной.
И змея, и луна, и сова, и сорока,
и вкусивший грибного прыгун на кострах.
Кровяная мишень на боку солнцерога
и невидимый лучник в кустах –
вся резьба, где герои твои затворились,
оживёт, побежит в пограничной крезе.
И тогда ты как будто отпустишь зверинец,
ты отложишь резец.
4 марта 2021
Перловица живописцев
L.S.
Открепившись от судачьей шкуры, ты пал на дно.
Отталкиваясь языком, ползал по илу то по песку
и фильтровал, фильтровал,
и вырос едва не в ладонь на такой диете.
Наплодил, вероятно, потомков.
И сдох наконец и сгнил, и Ока в разлив
выплюнула на берег опустевшую оболочку.
Под тобой горела трава.
Я подобрал тебя в нижнем течении
с почти килограммом сородичей,
и почистил нулёвкой и старой зубной щёткой.
То, что осталось, состояло из толстой поделочной части,
хрупкой вершинки, чуть подгнившего уголка
и крепления запирающего мускула.
Так я хреначил тебя борфрезой, слушая историческую передачу.
Я желал видеть тебя цветущим
на чёрной майке на юной груди
нежной девушки-лаборантки.
Но она лишь однажды надела тебя,
и это был почти день рожденья.
5-12 марта 2021
Стихи к Вербному воскресенью
Сон да сон на зыбкой вербе
<>
Камни свидетели – знак, только знак
Ю. Теуникова
В перелеске слышны, кольцевою искрясь,
пердолёт лихача, грузовоза комета.
Там в распадке под ЛЭП всесезонная грязь,
ойкуменное дно, нулевая отметка.
Но дорога едва досягает ушей.
Вечер цинковым брюхом на вышки напорот.
Лозняком обинтованы горла траншей –
сколько хочется, режь на букет и на короб,
без возмездья твои остаются дела,
без того наворочено – на полюбуйся.
От воды до воды – красная тетива,
новорожденный пух перламутровых бусин.
Ты как самая верба, не для – вопреки.
Всё твоё проросло незаконно, опально.
Но во времени оном, где тоже венки,
на иной широте, где не ива, но пальма,
ты был камень столичный, распластан и гол,
что и топчут, и посохом греют поспинно.
И развязке навстречу торопится год,
он всё понял, он осликом цокает смирно,
чтоб кричали, бросая во всю ширину
опахала ветвей, и пылили колени.
И уже занимается огненный шнур,
и тебя умывает огнём обновленье.
Ты свидетель, ты камень, ты видел живьём,
ты обрызган той самою кровью и солью.
И в зловонной Москве, под рекламным шитьём,
у метро у старушек за мятую сотню
те цветы серебра, те росинки к челу.
И опять, уповая, не зная наверно,
ты на корточках вяжешь пучок в бечеву,
и поют провода, и качается верба.
до 5 апреля 2021
II – Евпателея
У меня случаются замки из хвойного льда
LXE
***
Как только, для удара оголя
лик и решётку, катится оболом
оплавок неба в топоте огня,
все перламутры ада над собором –
отчаянный теряется призыв
в почти морском метании трезубцев.
В заначках по окраинам грозы
я собираю выживших безумцев,
за шиворот, расталкивая ночь,
свет подземелий лапая кротово –
иди туда, ползи, когда невмочь,
на тайный острый угол коридора,
там в нерушимой вечности цветут
туннель кротон, звезда евпателея.
И самого меня уже ведут,
чтоб предъявить плоды сопротивленья,
наш малый штаб, согласие и ласка,
и кофе вкруг из колбы разольём.
На локте одноразовая маска,
но можно без неё.
4 апреля 2021
Миранда
М.
О вколоченной в лоб я читаю звезде
и дышу кочегарной копченою сталью.
Я живу над депо в саланганьем гнезде,
где налево мосты, а направо восстанье.
Ты поёшь перед их самоварной толпой,
восседая на ящике ржавого в бозе,
ты безумна. И об руку только с тобой
я мечтаю в мятежном восстать паровозе,
ты поёшь, и, послушный твоей похвале,
сам нечёсаный слейпнир гремит костылями.
Ты поёшь, и от пения множится хлеб
изо рта и, волнуясь, летит пузырями.
7-8 апреля 2021
***
Где стволы можжевельника вязаны в три узла,
где лишайники тянут слюни скудные из подзола,
собираясь испить смурной беломорский сплав,
солнце мягкой лапой касается горизонта, –
в этом мельничном трении сумеречных половин
и червячном плетении крошечных биотоков
обитает маленькая сделанная из любви
золотая янтарная улитка Кинематограф.
Далеко, далеко, в дневном городском мозгу,
собирая жалкое сердце в ракушку восвояси,
если дело труба, если более не могу,
я звоню ей в рога по безволоконной связи,
в мокрый ветер и древеса, предназначенные на слом,
в пересвист тростника и дюнное ожерелье.
И она сообщает без интонации мёртвых слов,
что всё знает сама, и дальше не тяжелее,
что огня, плавника и моря привычен гомеостаз,
непогоде не расцепить артритных корней союза.
Что никто, никто не находит потерянные места,
а нашедшие вот они, в холмиках остаются.
до 9 апреля 2021
III – Монада
Единый давно проступил сквозь тебя, но ты не заметил
А. Тавров
Стихи на весеннее равноденствие
Ко мне в одиннадцатый час космическою ночью
ты осторожно постучал в ледышку позвоночью.
Качнул рогатые весы, ковер нашиповал,
и стал отчаянной весны повертывать штурвал.
Где город пеной кружевной и ливня коромысло,
там грязь становится живой в ладонях керамиста.
И вазы горло широко кричит о кустаре.
И телу пусто и легко на сушке во дворе.
И тополь в раковых узлах, еловый пах огромный,
и яровой отборный злак, и василёк безродный,
безрогий череп на стерне – и чей внутри приют?
И ящерица на стене, которую склюют, –
всё пикой в руку бунтарю, запалом под травою.
Всё славит летопись твою и полнится тобою,
и половодье от винта, и кровь из-под весла.
и юной азбуки цвета, и новая весна
22 марта 2021
***
Всей речи невесомей
покинутый родник,
таежный лопот сосен,
чьё тело в теле книг,
чья дышит пылью башня,
чью тайнопись творю,
чья корчится рубашка
от ужаса гравюр.
Раздольные кандоли,
оскалившийся ад.
Нетвёрдые ладони
захлопнут фолиант,
и пороха плохого
в глаза взовьётся смесь,
когда почую холод,
когда помыслю смерть.
О бортниках и магах,
о согорных следах –
читающим в бумагах
о том, что есть всегда,
груди нагорной шире
по залу льётся гонг.
затем, что мы большие,
затем, что с нами Бог
до 22 апреля 2021
Имя твоё
Рафинада кусок со стола укради.
Покажи, что умеет живая игрушка,
кукла с розовой кнопкой на тканой груди,
с нутряной батарейкой хомяк-повторюшка.
Отвечай, весь излазив руками ковёр,
весь испробовав мир истязаемый дольний.
Отвечай, что в тебе наконец-то твоё,
кроме радужки глаз и рисунка ладоней,
кроме слов оправданья и рук ремесла,
кроме пасти разбитой солёного вкуса.
Что иное предъявишь, коленями слаб,
что, когда на тебя с высоты отвлекутся?
Где иззубреный месяц висит оселком
между грядок прилежных над раной арыка,
с муравьями стоишь на земле босиком
с головой, что любым дуновеньям открыта,
голой, мокрой, лишь вынутой из ярма,
русый щедро оставив в ошейнике локон.
Зажимая у сердца живую едва
первозданную искру, монаду без окон,
как свечу, как крестом надпечатанный хлеб,
как винтовку, сорвавшую яблоко в тире.
Чтоб свои, между звёздами вынюхав след,
на ладонях больших близнеца приютили.
до 19 апреля 2021
IV – Ши и Юй
Он уходит туда, где — зови-не зови —
по колено травы и по пояс любви
З. Ященко
***
На границе Хабаровского края нет китайских войск.
анекдот из 2014
В мире ласковом огромном
домик мой на самом дне.
В пятнах яблочная крона,
небо мирное над ней,
неба глубь и поля ширь
у заставы Юй и Ши,
нежен вечер, ветер юн
у заставы Ши и Юй.
Между струн речной прохлады,
на некошеной траве
я с тобою быть могла бы,
я могла бы быть твоей,
нам казалось – жить и жить
у заставы Юй и Ши,
лодку ладить мирную
у заставы Ши и Юй.
Но рукой ночного вора,
недокормленного зла
неучебная тревога
топот пыльный принесла.
Конный лязг, змеиный шип
у заставы Юй и Ши,
так войска войдут в июнь
у заставы Ши и Юй.
Вражья тьма по-над обрывом,
в доме пришлое зверьё.
Только пулям тупорылым
рваться в лоне у неё,
кто судьбу мою решил
у заставы Юй и Ши?
Оборвал игру мою
у заставы Ши и Юй.
Где подножный клевер замер,
в тихий траур убелись.
Неизбывными глазами
смотрит в небо обелиск,
ни дыханья, ни души
у заставы Юй и Ши,
я тебя не узнаю
у заставы Ши и Юй.
до 2019
Контур
Ты живешь в янтаре, в рукотворном раю,
в расшивной занавеске звезды, у предела,
у Большого разрыва на красном краю
шелестят шестеренки орбиты эдема.
Там безумного хвойника перья легки.
Там рассветная холка упряжки не знает.
Аккуратно рассыпаны городки,
и кедровник меж них колея разрезает.
В том вагоне я чокнутым сердцем воззвал –
талых глаз и ключичного тёплого воска.
Скорый поезд просунул в нарядный вокзал
всю зелёную голову атомовоза.
Пусть томятся печеньки в титанном тепле,
пусть гитара под боком звенит – не боится.
Ты смеёшься – вся шайка внимает тебе –
на коленях моих… на экспрессе в больницу.
Три хламиды жрецов – будто гарпии три.
В синих лампочках зев их машины не кормлен.
Я и сам, будто поезд, глаза затворив,
головой уезжаю в мерцающий контур.
Обновленный восстану под тоненький гонг,
неисправное тело предолго жевало.
Оттого наши бодрые утра бегом
хитрой гаревой тропкой в лесу межевало,
от кустов у тропы выстригали мертвяк,
и усатая зелень дышала ракетно.
Сизых шишек фугасы баюкал в ветвях
трехохватный колосс музыкального кедра.
Вот и всё, и распахнута простынь – плыви.
Вся листва на полу, все нектары испиты.
Перед домом на улице Лета любви
сквозняком растрепало пушистые пихты.
Не бывает такой, ты мираж из песка.
Шалой рябью на озере милое имя.
Разрушителя целятся три лепестка
на Земле! Я однажды шагну между ними,
и на шаг, как на палубе теплой, качнусь,
как нарядное древо, как заново создан
из угля и воды. И, не веря, очнусь
на брусчатке твоей, озираясь от солнца.
до 10 мая 2021
Козинак
Пятна солнца ко мне проросли
в сад столетний университетский.
Я работал, и мне принесли
твой подарок в коробочке тесной,
сквозь орехи глядит козинак,
и зверьки с упаковки смеются.
Золотой восклицательный знак
чуть подтаял на звонкое блюдце.
Нас побаловать дабы с тобой,
чтобы выполнить плоть козиначью –
жирных шишек набил шишкобой,
разорил бурундучью заначку,
чтобы сладкое плыло у губ –
в перегуде цветов скоротечных
толстый бортник, сбирая пергу,
тёплым дымом шугал подопечных.
Твой жуя восхитительный дар,
в оба глаза лучами обколот,
я, прихлёбывая, наблюдал
за пчелой на отливе оконном.
Вот ворсинки её серебра,
уголь брюшка, а малая тара –
по корзине пыльцы у бедра,
полон зобик насосан нектара.
И под лапками ласковый мох,
под крыло самый воздух настроен.
Прошлогодний саянский дымок
над ассамовым ясным настоем.
до 15 мая 2021
Метки:
