разное

***

умирают выходные.
одиночество достало.
втихаря готовлю вылет
в междулюдие квартала.

запрошу компот в кафешке,
отряхну на плитке зонтик.
предъявлю орлы и решки
и зависну в межкомпотье..

будут пиво и таранку
оприходовать соседи,
ну и ладно, я на танке
или на велосипеде.

даже сладостей не нужно.
просто так, компот в стакане...
это всё моя окружность,
треугольная местами.

***

ходил по кладбищу, немного примерялся.
читал фамилии и просто так читал.
держал в руке невыпитый пивасик,
а в голове оставшийся безнал.

ходил себе, смотрел на землянику.
но не сорвал, пускай другим растёт.
я обратил внимание, что тихо
и время
то идёт, то не идёт.

ну и пускай, чем медленней, тем дольше.
ходи себе и помни, и живи.
ты все равно вот этих всех догонишь,
устроишься напротив земляник.

***

вечер. после магазина
рвётся фирменный пакет.
осторожно, страусино
наступаю в чей-то след.

снег валился меньше часа,
но собрался до колен.
улыбаюсь белой массе,
получился снова день..

покупатели запоем
чистят стекла у машин.
вот бывает же такое -
хорошо на свете жить.

одноклассница у входа
пьёт общественный портвейн.
рядом пьёт того же рода
алкоголик - царь зверей.

тут зима, большое дело,
новый год не за горой..
одноклассницу задело -
вон смотрите, бывший.. мой.

***

не дома встреченное утро.
цветы везде, не нужно рвать.
помятая от ласки куртка
и... босиковая трава.

и воздух, спрятанный от лёгких
вчера, сегодня тут как тут.
мы длинно делаем с коротких,
неразделяемых минут.

совсем не холодно, напротив,
тепло идёт со всех сторон.
на небосводном повороте
засуетился горизонт.

смеётся солнце над пшеницей,
рисуя красный полукруг,
две человеческие птицы
дают друг друга и берут.

***

йодом яблоко дышало,
щурил губы ананас.
мы рассматривали жалость,
снизошедшую для нас.

на скамейке два халата,
медицинский и такой.
тени шастали усато,
улыбались под ногой.

ты чертила на асфальте
лакированным носком.
я боялся, что не хватит
счастья в ком-нибудь другом.

листья падали отвесно,
не хотели больше жить.
мы смотрели бессловесно
на чужие виражи.

небо вымазало в пятна
свой, исконно-голубой.
на скамейке два халата –
медицинский и такой.

***

август был два месяца назад,
а сейчас другое время года.
скоро будут окна замерзать,
и погода станет непогодой.

и законсервируется клён,
проклиная жёлтое на красном.
разными валютами миллион
падает на детскую коляску

и на лавку, и на верх машин,
ветром собирается по группам.
каждая по-своему дрожит,
дожидаясь огненного утра.

кажется, ещё почти вчера
по ручью карабкался кораблик..
осень не меняет номера.
каждый раз одни и те же грабли.

***

у лета сбор, пока-пока-пока,
а хочется пока без одеяла.
уже к восьми торопится закат,
у горизонта линия помялась.

уже к пяти не терпится уйти,
понаступать ступенчато сандалей,
но почему-то именно к пяти
автобусит, троллейбусит, трамвает.

ещё тепла, ещё хочу тепла
и многого ещё, промежду прочим.
погода, не спросясь, уволокла
минуты безодёжные у ночи.

нагрянет пополнение невест.
по осени они уходят... к чёрту,
и не хватает, то машиномест,
то тишины единственной и мёртвой.

***

петух орёт, как оглашенный,
синица смотрит и сидит.
страдают руки на коленях
и солнце рыжее горит.

а вот луна – другое дело,
луна отсвечивает свет...
у света значимость заела,
то загорается, то нет.

с разбега утро наступило
на край ночного дежавю...
какое розовое мыло,
как мило я тебя люблю.

растёт растительность по пояс,
на ветках тоже ого-го.
я никогда не успокоюсь
от вкуса света твоего.

***

столб похож на пешехода.
на собаку – низкий куст.
в соответствии с погодой
снег выдавливает хруст.

замечаю в небе звезды.
звезды делают звездят.
люди следуют на отдых.
телефонами звенят.

фонари от скуки светят,
электричества не жаль.
жигули лежат в кювете,
не успели на педаль.

алкоголики на стрёме,
магазины сторожат.
развеваются пелёнки
со второго этажа.

прижимаю зимний вечер
вплоть до зимнего утра.
телевизором подсвечен
неразложенный диван.

***

когда-нибудь и мне приспичит,
присигаретит позарез
увидеть свой конечный вычет,
всё уменьшающийся вес.

когда-нибудь последним гавком
придётся ясность ко двору.
без алкоголя или травки,
а так, от времени умру.

вот так лежишь и рассуждаешь:
любовь, ирония, судьба,
а, может, есть ещё такая ж
с другой монеты сторона.

и так же режет апельсины
и разговаривает вслух,
когда от старого мультфильма
в конце захватывает дух.

***

последний аист двинулся на юг.
испуг преображается осенний.
предполагаю это не испуг,
а жёлтые сползающие тени.

последнее зелёное прости,
как переход на градусы пониже,
но градусы, похоже, не ахти –
мокрее проживается и жиже.

арбузов на базаре завались.
повсюду несусветная расцветка.
где листья опускаются на бис –
у дерева подстриженная ветка.

где утром куролесила метла,
до вечера навалится по новой.
от этого становится дотла
берёзово, осиново, кленово.

***

уже темно, заснули васильки,
мелки метеоритные рисуют,
лягушек пробивает на хи-хи.
всеобщее витает Аллилуйя.

пчела перерабатывает мёд.
на самолёт смотрел бы и смотрел бы,
но улетает к черту самолёт
за ёлки и расхристанные вербы.

кузнечики шевелятся в траве,
наверное, вечерняя зарядка.
немного напрягает недосвет,
и шлёпанцы нервируют за пятки.

раскинутая майка не возьмёт
всего того, что шлёпнется на майку.
пчела перерабатывает мёд,
а темнота закручивает гайки.

***

не умер друг, а только умирает.
не хочет апельсинов и конфет.
палата превратилась в планетарий,
а свет похож на выключенный свет.

он думает, что думает и помнит,
но путается в складках одеял,
наверное, настраивает роуминг,
в другие погружается поля.

жена прошла, как осень или лето.
у дочки любование собой.
подумали, что песенка допета,
что папа недостаточно живой.

врачу не представляет интереса
читать его историю любви…
я управляю роликовым креслом
и сам себе командую: гони!