Из старых тетрадей 6
НОВЫЙ ДИОГЕН
Он памятнику Ленина
на привокзальной площади
приносит заявление
насчёт своей жилплощади:
мол, стены вечно влажные,
мол, штукатурка валится,
мол, теснотища страшная,
мол, долго так вот маяться?..
- Ты, видно, дядя, шизнутый!
Зачем, скажи, у статуи
стоишь и просишь визу ты?
А ну, давай, уматывай!
- Товарищи, ручаюсь,
что мой в порядке разум,
что просто приучаюсь
таким путём к отказам.
апрель 1989
РЕСТОРАН
Человек второго сорта
съел на первое харчо.
А потом воскликнул гордо:
- Я хочу шашлык ещё
и ещё – кусочек торта!
Но официант в ответ
закричал: - Какого чёрта!..
Шашлыков с тортами нет
для людей второго сорта.
Съел харчо, так уж молчи –
тем более, что это – щи.
апрель 1989
* * *
Мир, в котором я родился, удивительно прекрасен,
но об этом я узнаю, к сожаленью, после смерти.
Если вам известно, что я социально не опасен, -
дайте, на руки мне справку в нежно-розовом конверте.
апрель 1989
* * *
Цветёт и пахнет вся Европа,
у нас же смрад – спасенья нет.
Читатель ждёт уж рифмы ?розы?, -
так получи её, эстет!
Ведь Павлик тоже ждал Морозов,
что будет принят в комсомол.
Увы, на собственную розу
он приключение нашёл.
Ах, как кипит политработа
на фоне общего труда!
Читатель, ты всё ждёшь чего-то?
Ну, что же – жди, - взойдёт звезда!
май 1989
РОМАНИСТ
Он жил открыто, как пещера,
хотя и дверь была в квартире.
Он ждал: придут Любовь и Вера.
И любы-веры приходили.
Он сочинял всю жизнь романы,
которые хранил под ванной,
где также жили тараканы –
до чтения народец жадный.
Ах, нет! – оставим насекомых:
они пытливы, но противны,
оставим девушек знакомых:
они милы, но примитивны.
А романист? Что романисты –
от них не много пользы людям.
Но то, что жизнь проходит быстро
давайте, забывать не будем.
июль 1989
ПОДРАЖАНИЕ КЛАССИКУ
Пока не требует диета
к священный жертве слабый пол,
он малодушно ест котлеты
и ставит пироги на стол.
Но лишь весь этот произвол
прибавкой веса обернётся,
душа у пола встрепенётся,
как пробудившийся орёл.
Верней, орлица. Вместо супа,
взамен бифштексов и конфет
она уж свёклу режет скупо,
чтоб приготовить винегрет.
И начиная день суровый –
сама себе живой пример –
бежит трусцой в соседний сквер,
в широкошумные дубровы.
декабрь 1989
* * *
Я вздыхаю тяжело:
то, что было, то прошло,
то, что есть – не зачерпнёшь,
не откусишь, не запрёшь,
то, что будет – будет ли? -
фигли-мигли, ай-лю-ли,
а, б, в, г, д, … ю, я –
тяжело вздыхаю я.
январь 1990
ДИОГЕН
1
В Греции – до нашей эры –
кто работал, кто гулял.
Сын известной всем гетеры
камешки в народ пулял.
Диоген, из бочки глядя,
поманил к себе мальца:
- Не кидайся, бога ради:
попадёшь ещё в отца!..
2
Через огромные ворота
входя в убогий городок
при всем скоплении народа
ехидный Диоген изрек:
- Нет, что вы там ни говорите, -
ворота – выше всех похвал,
но вы их лучше затворите,
чтоб город ваш не убежал!
1990
У НАС В ДЕРЕВНЕ
У нас в деревне – раздолье:
у нас всегда непременно
и широкое поле,
и душистое сено.
И не играет роли
порядок перемещений:
то Сеня лежит на Поле,
то Поля сидит на Сене…
февраль 1990
* * *
Перед смертью не надышишься:
воздух свеж, а даль чиста.
Как ты, белый пар, колышешься,
вылетая изо рта!
И не так ли в скором времени,
колыхаясь и дрожа,
в нескрываемом волнении
полетишь и ты, душа!..
февраль 1990
* * *
У меня меж пальцев ручка –
творческих источник мук.
Над столом вист липучка
исключительно для мух.
Муза, муза, видишь ручку:
Дай мне дозу вдохновенья!..
Села муха на липучку, –
вот и всё стихотворенье.
* * *
…А колесо обозрения
вроде подъёма на гору:
создано для расширения
нашего кругозора.
Вверх поднялись по окружности
и увидали оттуда:
мир стал какой-то игрушечный –
очень похожий на чудо.
март 1990
ЛЕТНЯЯ ЭСТРАДА
У фокусника изо рта
сперва возник кусок холста,
а после шариков пяток,
а после белый голубок,
а после ленты, ленты, ленты…
Он рот закрыл: аплодисменты!
А ты что изо рта извлек
воскресным днем под марш бравУрный,
что – птицу, розу?.. Нет, плевок.
И тот не в цель, а мимо урны!
май 1990
ДЕВЯНОСТЫЙ ГОД
1
Перед окошком с кратким словом ?касса?
мне нравится порою постоять,
а после с упоением читать
неоновую надпись ?Рыба-мясо?.
Казалось бы, ну что в словах такого:
?Меха?, ?Чулки?, ?Хрусталь?, ?Универмаг?…
Но я их перечитываю, как
?Войну и мир? великого Толстого.
Какая сила у литературы, -
а ведь сплошная выдумка. Клянусь –
я вижу мысленно: лежат колбасы, куры…
Над вымыслом слезами обольюсь!
2
Как об стенку горох, бьётся рыба об лёд –
золотая, дурная упорная.
Я гляжу на тебя, горемычный народ, -
без меня твоё горе неполное.
Так давай, горевать в длинных очередях,
за тобой занимаю я очередь:
ведь пока не ослеп, не оглох, не зачах –
я любил и люблю тебя очень ведь.
Разрасталися вширь, поднималися ввысь,
из огня попадали да в полымя,
мы не вовремя, видно, с тобой родились
и помрём, надо думать, не вовремя.
1990
* * *
Эту тень от головы,
эту длинную, косую,
что не раз бросали Вы
в мою сторону, рисую
на листочке, на песке,
на окошке запотелом
не в страданье, не в тоске –
машинально, между делом.
август 1990
* * *
Мы получали поцелуи
из первых уст.
Ах, эти наслаждений струи,
ах, брызги чувств!
И шелковистые ланиты,
и гибкость рук
приятно, что ни говори ты,
припомнить вдруг.
август 1990
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Позабудьте, дети, папу:
он вчера сбежал в Анапу.
Любит он не вашу маму,
а совсем другую даму.
Без печали и без горя
он лежит теперь у моря.
А когда позагорает –
новых деток настрогает.
Вот не надо плакать только:
Витя, Света, Миша, Ольга!..
Сгинул папа – что ж такого –
я достану вам другого.
сентябрь 1990
* * *
Злонравие непостоянно,
и жизнь – подобье винегрета,
когда ты ненавидишь рьяно
сегодня то, а завтра это.
Ты точки зрения меняешь,
как бесполезные лекарства.
Будь подобрее и узнаешь
первопричину постоянства.
октябрь 1990
ВОСПОМИНАНИЯ О КАМЧАТКЕ
Из казармы по малой нужде
выходил я ночами, бывало,
и подмигивал синей звезде,
и она мне, подруга, кивала.
Где уж там – разыскать туалет:
заносило пути и дороги.
Я ловил ускользающий свет
и мочился в ближайшем сугробе.
О, Камчатка, тебе мой поклон,
а не всякие там славословья!
До сих пор я еще на балкон
выхожу, понимаешь, спросонья.
ноябрь 1990
* * *
Оттого что мы плохие,
и сплошные в нас изъяны, -
посылает нам стихия
наводненья, ураганы.
То трясётся почва где-то,
то вулкан вовсю дымится,
потому что мало света
в наших мыслях, душах, лицах.
Мало света, много злобы –
не проходит это даром,
ведь земля не глобус, чтобы
быть всего лишь неким шаром.
В ней и воля есть, и сила,
и расшатанные нервы.
Вот она и разлюбила
нас, и дело наше скверно.
Да и мы её не любим,
не поём во славу гимны,
а то так, то эдак губим.
В общем, всё у нас взаимно.
декабрь 1990
* * *
Обещанное счастье жди,
как выигрышный билет:
всё частности да частности,
а целого-то нет.
Никак судьба не сложится
ни поперёк, ни вдоль.
Перо рисует рожицу
похожую на ноль.
февраль 1991
НА ЮБИЛЕЙ СТИХОТВОРЦА
Б.П. Гусеву
Одним года, как едкий дым,
другим года – наследие.
Как ?хорошо быть молодым?
в семидесятилетие!
Пусть этот мир затёрт до дыр,
но каждый стих – заплата как!
И ведь не горек этот мир,
хотя совсем не патока.
Без вдохновенья и труда
не существует творчества,
ведь вся Поэзия чуда-
чество и вся – пророчество!
февраль 1991
ПОЭТ
Не в подполье, не сбоку, не сзади
и тем более не впереди –
своего назначения ради
ты на холм или башню взойди.
Не затем, чтобы выклянчить славу,
не во имя грошовых наград –
просто место поэта по праву
именуется коротко ?над?.
март 1991
ВСЁ УМЕЕТ ХЛЕБ
Хлеб умеет подгореть,
может быть недопечённым,
то крошиться, то черстветь,
может белым быть и чёрным.
Он умеет утолить
голод лучше, чем печенье.
И строкою важной быть
в песне и стихотворенье.
Может сам себя нести,
может стать мечтой народа.
Не умел в цене расти? –
так ведь научился – сходу!
апрель 1991
* * *
Какие прекрасные лица! –
от этаких лиц я отвык,
как самый последний тупица,
упёршийся носом в тупик.
А что же прочёл я на лицах
привычной взамен чепухи? -
Загадочных сказок страницы
и полные дива стихи.
июнь 1991
* * *
Совсем не тих Великий океан,
когда норд-ост со свистом гонит волны:
сперва барашки, а потом – баран,
а вот и вол несётся разъярённый.
Да это шторм идёт. Куда ж нам плыть?
Поблизости ни гавани, ни бухты…
В начале было слово. Стало быть,
в конце – одни разрозненные буквы.
октябрь 1991
ЛЕВ КАТАНСКИЙ
5 марта увидеть падучую звезду – к беде,
а уж если увидел, скажи: ?Маньяк полетел?.
Народный месяцеслов
В небесах ночных беспредел,
в небесах сегодня бардак:
вот один маньяк полетел,
вот второй помчался маньяк.
Не ходи из дома, постой:
нынче звезды нам не друзья.
Но назло примете плохой
задираю голову я.
И стою, до ужаса рад,
а чему и сам не пойму,
может, чувству, что звездопад
салютует мне одному.
февраль 1992
ВОРОНА
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
Басё
Сидит ворона на суку,
намокший сук украдкой гложет –
и проглотила бы труху,
да выплюнуть никак не может.
Дождь третьи сутки моросит,
с листвою распрощались сучья.
Ворона на суку сидит,
и доля у вороны сучья.
февраль 1992
НЕЗАМЫСЛОВАТАЯ ПЕСЕНКА
Всё еще вернётся,
всё ещё придёт, -
может, через месяц,
может, через год.
То-то будет праздник,
то-то фейерверк! –
Может через годик,
может, через век.
Всё ещё вернётся,
всё придёт – ну, да…
Может быть, не скоро,
может, никогда.
И опять, наверно,
кто-нибудь споёт:
?Всё ещё вернётся,
всё ещё придёт?.
март 1992
* * *
Я погладил бы Ваш удивительный локон,
да боюсь, что меня Вы ударите током.
Я бы Вас целовал, но уверен – помада,
что на Ваших губах, из какого-то яда.
Я сказал бы ?люблю?, только ведь непременно
Вы убьёте меня громким смехом мгновенно.
апрель 1992
* * *
Лежит Ваня под забором
и не поднимается.
А над ним залётным хором
мухи измываются.
Лежит Ваня под забором,
даже не шевелится.
А над ним кружится ворон,
прямо в темя целится.
Лежит Ваня под забором
на центральной улице.
А над ним немым укором
Божья Матерь хмурится.
Встань, Иван, пока не поздно,
в полный рост, раскованно –
разгони-ка мух навозных,
шугани-ка ворона!
сентябрь 1992
ЧИТАТЕЛЮ
Ну-ка рот раскрой поширше,
а не то проскочат мимо
иронические вирши
Забабашкина Вадима.
Накось-выкуси, дружище,
поэтические строки:
без духовной ентой пищи
ты души протянешь ноги!
февраль 1993
* * *
Встал я пораньше и удочку взял,
к речке пошёл, а верней, побежал –
шустрый мальчишка.
Тропка вела за околицу в лес,
срезать решил и в чащобу залез,
стукнулся – шишка!
Выбрался – поле, а где же река?
Солнце сияет, плывут облака,
мне уж лет двадцать.
Пригород, город, домов этажи, –
где же тогда караси и ерши –
не разобраться.
Мне уж за сорок, а я всё иду
и, словно в детстве, сжимаю уду
в потной ладони.
Впрочем, река уже невдалеке:
время подумать об этой реке
и о Хароне.
май 1993
СТАРУХА
Старуха на ухо тугая,
полуслепая и хромая
бредёт, куда сама не зная,
а всё же, не сказать, что злая:
какого ляда быть ей злой
с такой косой!..
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ 31 ДЕКАБРЯ 1993
Мне хотелось заполнить вот этот листок
хоть чем.
Да иссяк моего вдохновенья поток
совсем.
Только я, это ясно любому ежу, –
п о э т
так что ?Сорок два с кисточной!? всё же скажу.
Привет!
______________________________________________
Он памятнику Ленина
на привокзальной площади
приносит заявление
насчёт своей жилплощади:
мол, стены вечно влажные,
мол, штукатурка валится,
мол, теснотища страшная,
мол, долго так вот маяться?..
- Ты, видно, дядя, шизнутый!
Зачем, скажи, у статуи
стоишь и просишь визу ты?
А ну, давай, уматывай!
- Товарищи, ручаюсь,
что мой в порядке разум,
что просто приучаюсь
таким путём к отказам.
апрель 1989
РЕСТОРАН
Человек второго сорта
съел на первое харчо.
А потом воскликнул гордо:
- Я хочу шашлык ещё
и ещё – кусочек торта!
Но официант в ответ
закричал: - Какого чёрта!..
Шашлыков с тортами нет
для людей второго сорта.
Съел харчо, так уж молчи –
тем более, что это – щи.
апрель 1989
* * *
Мир, в котором я родился, удивительно прекрасен,
но об этом я узнаю, к сожаленью, после смерти.
Если вам известно, что я социально не опасен, -
дайте, на руки мне справку в нежно-розовом конверте.
апрель 1989
* * *
Цветёт и пахнет вся Европа,
у нас же смрад – спасенья нет.
Читатель ждёт уж рифмы ?розы?, -
так получи её, эстет!
Ведь Павлик тоже ждал Морозов,
что будет принят в комсомол.
Увы, на собственную розу
он приключение нашёл.
Ах, как кипит политработа
на фоне общего труда!
Читатель, ты всё ждёшь чего-то?
Ну, что же – жди, - взойдёт звезда!
май 1989
РОМАНИСТ
Он жил открыто, как пещера,
хотя и дверь была в квартире.
Он ждал: придут Любовь и Вера.
И любы-веры приходили.
Он сочинял всю жизнь романы,
которые хранил под ванной,
где также жили тараканы –
до чтения народец жадный.
Ах, нет! – оставим насекомых:
они пытливы, но противны,
оставим девушек знакомых:
они милы, но примитивны.
А романист? Что романисты –
от них не много пользы людям.
Но то, что жизнь проходит быстро
давайте, забывать не будем.
июль 1989
ПОДРАЖАНИЕ КЛАССИКУ
Пока не требует диета
к священный жертве слабый пол,
он малодушно ест котлеты
и ставит пироги на стол.
Но лишь весь этот произвол
прибавкой веса обернётся,
душа у пола встрепенётся,
как пробудившийся орёл.
Верней, орлица. Вместо супа,
взамен бифштексов и конфет
она уж свёклу режет скупо,
чтоб приготовить винегрет.
И начиная день суровый –
сама себе живой пример –
бежит трусцой в соседний сквер,
в широкошумные дубровы.
декабрь 1989
* * *
Я вздыхаю тяжело:
то, что было, то прошло,
то, что есть – не зачерпнёшь,
не откусишь, не запрёшь,
то, что будет – будет ли? -
фигли-мигли, ай-лю-ли,
а, б, в, г, д, … ю, я –
тяжело вздыхаю я.
январь 1990
ДИОГЕН
1
В Греции – до нашей эры –
кто работал, кто гулял.
Сын известной всем гетеры
камешки в народ пулял.
Диоген, из бочки глядя,
поманил к себе мальца:
- Не кидайся, бога ради:
попадёшь ещё в отца!..
2
Через огромные ворота
входя в убогий городок
при всем скоплении народа
ехидный Диоген изрек:
- Нет, что вы там ни говорите, -
ворота – выше всех похвал,
но вы их лучше затворите,
чтоб город ваш не убежал!
1990
У НАС В ДЕРЕВНЕ
У нас в деревне – раздолье:
у нас всегда непременно
и широкое поле,
и душистое сено.
И не играет роли
порядок перемещений:
то Сеня лежит на Поле,
то Поля сидит на Сене…
февраль 1990
* * *
Перед смертью не надышишься:
воздух свеж, а даль чиста.
Как ты, белый пар, колышешься,
вылетая изо рта!
И не так ли в скором времени,
колыхаясь и дрожа,
в нескрываемом волнении
полетишь и ты, душа!..
февраль 1990
* * *
У меня меж пальцев ручка –
творческих источник мук.
Над столом вист липучка
исключительно для мух.
Муза, муза, видишь ручку:
Дай мне дозу вдохновенья!..
Села муха на липучку, –
вот и всё стихотворенье.
* * *
…А колесо обозрения
вроде подъёма на гору:
создано для расширения
нашего кругозора.
Вверх поднялись по окружности
и увидали оттуда:
мир стал какой-то игрушечный –
очень похожий на чудо.
март 1990
ЛЕТНЯЯ ЭСТРАДА
У фокусника изо рта
сперва возник кусок холста,
а после шариков пяток,
а после белый голубок,
а после ленты, ленты, ленты…
Он рот закрыл: аплодисменты!
А ты что изо рта извлек
воскресным днем под марш бравУрный,
что – птицу, розу?.. Нет, плевок.
И тот не в цель, а мимо урны!
май 1990
ДЕВЯНОСТЫЙ ГОД
1
Перед окошком с кратким словом ?касса?
мне нравится порою постоять,
а после с упоением читать
неоновую надпись ?Рыба-мясо?.
Казалось бы, ну что в словах такого:
?Меха?, ?Чулки?, ?Хрусталь?, ?Универмаг?…
Но я их перечитываю, как
?Войну и мир? великого Толстого.
Какая сила у литературы, -
а ведь сплошная выдумка. Клянусь –
я вижу мысленно: лежат колбасы, куры…
Над вымыслом слезами обольюсь!
2
Как об стенку горох, бьётся рыба об лёд –
золотая, дурная упорная.
Я гляжу на тебя, горемычный народ, -
без меня твоё горе неполное.
Так давай, горевать в длинных очередях,
за тобой занимаю я очередь:
ведь пока не ослеп, не оглох, не зачах –
я любил и люблю тебя очень ведь.
Разрасталися вширь, поднималися ввысь,
из огня попадали да в полымя,
мы не вовремя, видно, с тобой родились
и помрём, надо думать, не вовремя.
1990
* * *
Эту тень от головы,
эту длинную, косую,
что не раз бросали Вы
в мою сторону, рисую
на листочке, на песке,
на окошке запотелом
не в страданье, не в тоске –
машинально, между делом.
август 1990
* * *
Мы получали поцелуи
из первых уст.
Ах, эти наслаждений струи,
ах, брызги чувств!
И шелковистые ланиты,
и гибкость рук
приятно, что ни говори ты,
припомнить вдруг.
август 1990
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Позабудьте, дети, папу:
он вчера сбежал в Анапу.
Любит он не вашу маму,
а совсем другую даму.
Без печали и без горя
он лежит теперь у моря.
А когда позагорает –
новых деток настрогает.
Вот не надо плакать только:
Витя, Света, Миша, Ольга!..
Сгинул папа – что ж такого –
я достану вам другого.
сентябрь 1990
* * *
Злонравие непостоянно,
и жизнь – подобье винегрета,
когда ты ненавидишь рьяно
сегодня то, а завтра это.
Ты точки зрения меняешь,
как бесполезные лекарства.
Будь подобрее и узнаешь
первопричину постоянства.
октябрь 1990
ВОСПОМИНАНИЯ О КАМЧАТКЕ
Из казармы по малой нужде
выходил я ночами, бывало,
и подмигивал синей звезде,
и она мне, подруга, кивала.
Где уж там – разыскать туалет:
заносило пути и дороги.
Я ловил ускользающий свет
и мочился в ближайшем сугробе.
О, Камчатка, тебе мой поклон,
а не всякие там славословья!
До сих пор я еще на балкон
выхожу, понимаешь, спросонья.
ноябрь 1990
* * *
Оттого что мы плохие,
и сплошные в нас изъяны, -
посылает нам стихия
наводненья, ураганы.
То трясётся почва где-то,
то вулкан вовсю дымится,
потому что мало света
в наших мыслях, душах, лицах.
Мало света, много злобы –
не проходит это даром,
ведь земля не глобус, чтобы
быть всего лишь неким шаром.
В ней и воля есть, и сила,
и расшатанные нервы.
Вот она и разлюбила
нас, и дело наше скверно.
Да и мы её не любим,
не поём во славу гимны,
а то так, то эдак губим.
В общем, всё у нас взаимно.
декабрь 1990
* * *
Обещанное счастье жди,
как выигрышный билет:
всё частности да частности,
а целого-то нет.
Никак судьба не сложится
ни поперёк, ни вдоль.
Перо рисует рожицу
похожую на ноль.
февраль 1991
НА ЮБИЛЕЙ СТИХОТВОРЦА
Б.П. Гусеву
Одним года, как едкий дым,
другим года – наследие.
Как ?хорошо быть молодым?
в семидесятилетие!
Пусть этот мир затёрт до дыр,
но каждый стих – заплата как!
И ведь не горек этот мир,
хотя совсем не патока.
Без вдохновенья и труда
не существует творчества,
ведь вся Поэзия чуда-
чество и вся – пророчество!
февраль 1991
ПОЭТ
Не в подполье, не сбоку, не сзади
и тем более не впереди –
своего назначения ради
ты на холм или башню взойди.
Не затем, чтобы выклянчить славу,
не во имя грошовых наград –
просто место поэта по праву
именуется коротко ?над?.
март 1991
ВСЁ УМЕЕТ ХЛЕБ
Хлеб умеет подгореть,
может быть недопечённым,
то крошиться, то черстветь,
может белым быть и чёрным.
Он умеет утолить
голод лучше, чем печенье.
И строкою важной быть
в песне и стихотворенье.
Может сам себя нести,
может стать мечтой народа.
Не умел в цене расти? –
так ведь научился – сходу!
апрель 1991
* * *
Какие прекрасные лица! –
от этаких лиц я отвык,
как самый последний тупица,
упёршийся носом в тупик.
А что же прочёл я на лицах
привычной взамен чепухи? -
Загадочных сказок страницы
и полные дива стихи.
июнь 1991
* * *
Совсем не тих Великий океан,
когда норд-ост со свистом гонит волны:
сперва барашки, а потом – баран,
а вот и вол несётся разъярённый.
Да это шторм идёт. Куда ж нам плыть?
Поблизости ни гавани, ни бухты…
В начале было слово. Стало быть,
в конце – одни разрозненные буквы.
октябрь 1991
ЛЕВ КАТАНСКИЙ
5 марта увидеть падучую звезду – к беде,
а уж если увидел, скажи: ?Маньяк полетел?.
Народный месяцеслов
В небесах ночных беспредел,
в небесах сегодня бардак:
вот один маньяк полетел,
вот второй помчался маньяк.
Не ходи из дома, постой:
нынче звезды нам не друзья.
Но назло примете плохой
задираю голову я.
И стою, до ужаса рад,
а чему и сам не пойму,
может, чувству, что звездопад
салютует мне одному.
февраль 1992
ВОРОНА
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
Басё
Сидит ворона на суку,
намокший сук украдкой гложет –
и проглотила бы труху,
да выплюнуть никак не может.
Дождь третьи сутки моросит,
с листвою распрощались сучья.
Ворона на суку сидит,
и доля у вороны сучья.
февраль 1992
НЕЗАМЫСЛОВАТАЯ ПЕСЕНКА
Всё еще вернётся,
всё ещё придёт, -
может, через месяц,
может, через год.
То-то будет праздник,
то-то фейерверк! –
Может через годик,
может, через век.
Всё ещё вернётся,
всё придёт – ну, да…
Может быть, не скоро,
может, никогда.
И опять, наверно,
кто-нибудь споёт:
?Всё ещё вернётся,
всё ещё придёт?.
март 1992
* * *
Я погладил бы Ваш удивительный локон,
да боюсь, что меня Вы ударите током.
Я бы Вас целовал, но уверен – помада,
что на Ваших губах, из какого-то яда.
Я сказал бы ?люблю?, только ведь непременно
Вы убьёте меня громким смехом мгновенно.
апрель 1992
* * *
Лежит Ваня под забором
и не поднимается.
А над ним залётным хором
мухи измываются.
Лежит Ваня под забором,
даже не шевелится.
А над ним кружится ворон,
прямо в темя целится.
Лежит Ваня под забором
на центральной улице.
А над ним немым укором
Божья Матерь хмурится.
Встань, Иван, пока не поздно,
в полный рост, раскованно –
разгони-ка мух навозных,
шугани-ка ворона!
сентябрь 1992
ЧИТАТЕЛЮ
Ну-ка рот раскрой поширше,
а не то проскочат мимо
иронические вирши
Забабашкина Вадима.
Накось-выкуси, дружище,
поэтические строки:
без духовной ентой пищи
ты души протянешь ноги!
февраль 1993
* * *
Встал я пораньше и удочку взял,
к речке пошёл, а верней, побежал –
шустрый мальчишка.
Тропка вела за околицу в лес,
срезать решил и в чащобу залез,
стукнулся – шишка!
Выбрался – поле, а где же река?
Солнце сияет, плывут облака,
мне уж лет двадцать.
Пригород, город, домов этажи, –
где же тогда караси и ерши –
не разобраться.
Мне уж за сорок, а я всё иду
и, словно в детстве, сжимаю уду
в потной ладони.
Впрочем, река уже невдалеке:
время подумать об этой реке
и о Хароне.
май 1993
СТАРУХА
Старуха на ухо тугая,
полуслепая и хромая
бредёт, куда сама не зная,
а всё же, не сказать, что злая:
какого ляда быть ей злой
с такой косой!..
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ 31 ДЕКАБРЯ 1993
Мне хотелось заполнить вот этот листок
хоть чем.
Да иссяк моего вдохновенья поток
совсем.
Только я, это ясно любому ежу, –
п о э т
так что ?Сорок два с кисточной!? всё же скажу.
Привет!
______________________________________________
Метки:
