Светлана Кузнецова. Слово любовь любопытно и цепко
Сборник ?Светлана Кузнецова. Стихотворения?, Москва, Советский писатель, 1986.
ПАМЯТЬ ОТОСНИВШЕГОСЯ СНА
***
Слово "любовь" — любопытно и цепко,
Патока на языке,
Позолочённая медная цепка
На исхудалой руке.
И голубиное слово "голубчик"
В этих остатних ночах —
Поизносившийся, ветхий тулупчик
На исхудалых плечах.
Слово, оно ведь всего только слово,
В истину — щель, а не дверь,
Но по законам свободного лова
Дышит надеждою зверь.
Верит, летя по последнему следу,
В белых сугробах скользя,
Соболь — в спасенье, собака — в победу.
Иначе выжить нельзя.
1975
***
Читая сказку о любви,
Вникаю в смысл ее старинный.
Печально глажу мех звериный,
Читая сказку о любви.
Читая сказку о любви,
Вдыхаю меха запах редкий,
Такой навязчивый и резкий,
Читая сказку о любви.
Читая сказку о любви,
Считаю — сказка не помеха
Мне размышлять о пользе меха,
Читая сказку о любви.
Читая сказку о любви,
Неверие считаю долгом.
Но почему-то плачу долго,
Читая сказку о любви.
1975
***
Нынче я ощущаю виной
Темной родины тайные знанья.
Повторяй беспечально за мной
Золотые слова заклинанья.
В том лесу, где цветы не цветут,
Где никак не дождаться рассвета,
Самой зимней из зимних остуд
Да закончится краткое лето!
Я, умывшись холодной водой
После слез на плече у подруги,
Побывав еще раз молодой,
Возвращаюсь на тесные круги.
Возвращаюсь на заданный путь,
Твоему неподвластна круженью,
Но свою неизменную суть
Постигаю в ином постиженье.
И летит сквозь лихие года,
На пути не встречая приюта,
Несчастливых созвездий звезда,
Одинокая песня Бейрута.
1976
***
Говорю побережью — прощай, мое иго!
Догорает костер после праздника Лиго,
Догорает костер в честь Ивана Купалы,
Догорает звезда, что на землю упала.
Догорает звезда, затухает стыдливо.
Говорю я доверью — прощай, мое диво!
Я уже никогда не вернусь, не приеду,
Я сегодня справляю большую победу!
Лью я черный бальзам на тебя, моя рана!
Встанет завтра заря из морского тумана,
Смоет море следы после праздника Лиго.
Так прощай, побережье, прошай, мое иго!
1976
***
Та зима мне запомнилась грязью
И великой распутицей — путь,
Понапрасну славянскою вязью
Я пыталась его зачеркнуть.
Потому что не болью, не мукой,
По заслугам в минувшем виня,
А безликой, томительной скукой
Город твой наплывал на меня.
Наплывала, как серая глыба,
Монотонностью дел и людей
Прошлогодняя Латвия — рыба
Под капроновой сетью дождей.
А над нею в туманном просторе,
Холодна, далека, высока,
Озаряла недоброе море
Голубая звезда Рыбака.
1977
***
Последняя бабья утеха,
Последняя ласка любви,—
Накинуть накидку из меха
На голые плечи свои.
И чувствовать, как забывает
Душа твоя холод и зло,
Как тело твое согревает
Последнее в жизни тепло.
Мечта — никому не помеха,
Но с жизнью она не в ладу.
Не будет накидки из меха
Со мною в последнем году.
1977
***
Дай погадаю тебе по руке,
Грех твой прощается.
Рыба, ушедшая вверх по реке,
Не возвращается.
Красная рыба,
Белая рыба,
Вот ведь напасть!
Ну, выбирай,
Выбирай:
Либо — либо,
Чтоб не пропасть!
Грех твой прощается.
Грех твой прощается.
Так говорю.
Словом, что ныне к тебе обращается,
Благо творю.
1977
***
"Одеяльце соболье в ногах,
Да подушка в слезах..."
Я вдруг старое вспомню присловье,
Поправляя свое изголовье.
Повторяла присловье родня в прошлом веке,
Прикрывая опухшие, тяжкие веки.
...Ну, а мне-то что помнить про то одеяло,
Что облезло до срока, до срока слиняло?
Я богата. Бордовая шаль с бахромою
Беззаветно меня согревает зимою,
Бережет ото снов, ведь вставать надо рано,
Хоть и весь мой барыш в том, что небо багряно.
Хоть и вся моя прибыль, что с окон герани
Безответно сияют из завтрашней рани.
...Ну, а мне-то что думать про давние слезы?
И без слез нелегко продержаться в морозы.
Что прошло, то прошло. Не болит оно боле.
...Что мне делать с тобой, одеяльце соболье?
1977
***
Зеркало, сундук и пяльцы...
Я проснусь, а сон мой около,—
Синяя финифть на пальце
У Финиста, ясна сокола.
Я тебе, дружочек майский,
В зиму хладную не рада,—
У Финиста — финиш райский,
У меня же — финиш адов.
Не для комнаты убогой,
Сирой доле потакая,
За сырым лосиным логом
Синева взошла такая.
Есть граниты вековые
На распутьях трехдорожных.
Есть границы роковые
На путях неосторожных.
1980
ПАМЯТЬ ОТОСНИВШЕГОСЯ СНА
***
Слово "любовь" — любопытно и цепко,
Патока на языке,
Позолочённая медная цепка
На исхудалой руке.
И голубиное слово "голубчик"
В этих остатних ночах —
Поизносившийся, ветхий тулупчик
На исхудалых плечах.
Слово, оно ведь всего только слово,
В истину — щель, а не дверь,
Но по законам свободного лова
Дышит надеждою зверь.
Верит, летя по последнему следу,
В белых сугробах скользя,
Соболь — в спасенье, собака — в победу.
Иначе выжить нельзя.
1975
***
Читая сказку о любви,
Вникаю в смысл ее старинный.
Печально глажу мех звериный,
Читая сказку о любви.
Читая сказку о любви,
Вдыхаю меха запах редкий,
Такой навязчивый и резкий,
Читая сказку о любви.
Читая сказку о любви,
Считаю — сказка не помеха
Мне размышлять о пользе меха,
Читая сказку о любви.
Читая сказку о любви,
Неверие считаю долгом.
Но почему-то плачу долго,
Читая сказку о любви.
1975
***
Нынче я ощущаю виной
Темной родины тайные знанья.
Повторяй беспечально за мной
Золотые слова заклинанья.
В том лесу, где цветы не цветут,
Где никак не дождаться рассвета,
Самой зимней из зимних остуд
Да закончится краткое лето!
Я, умывшись холодной водой
После слез на плече у подруги,
Побывав еще раз молодой,
Возвращаюсь на тесные круги.
Возвращаюсь на заданный путь,
Твоему неподвластна круженью,
Но свою неизменную суть
Постигаю в ином постиженье.
И летит сквозь лихие года,
На пути не встречая приюта,
Несчастливых созвездий звезда,
Одинокая песня Бейрута.
1976
***
Говорю побережью — прощай, мое иго!
Догорает костер после праздника Лиго,
Догорает костер в честь Ивана Купалы,
Догорает звезда, что на землю упала.
Догорает звезда, затухает стыдливо.
Говорю я доверью — прощай, мое диво!
Я уже никогда не вернусь, не приеду,
Я сегодня справляю большую победу!
Лью я черный бальзам на тебя, моя рана!
Встанет завтра заря из морского тумана,
Смоет море следы после праздника Лиго.
Так прощай, побережье, прошай, мое иго!
1976
***
Та зима мне запомнилась грязью
И великой распутицей — путь,
Понапрасну славянскою вязью
Я пыталась его зачеркнуть.
Потому что не болью, не мукой,
По заслугам в минувшем виня,
А безликой, томительной скукой
Город твой наплывал на меня.
Наплывала, как серая глыба,
Монотонностью дел и людей
Прошлогодняя Латвия — рыба
Под капроновой сетью дождей.
А над нею в туманном просторе,
Холодна, далека, высока,
Озаряла недоброе море
Голубая звезда Рыбака.
1977
***
Последняя бабья утеха,
Последняя ласка любви,—
Накинуть накидку из меха
На голые плечи свои.
И чувствовать, как забывает
Душа твоя холод и зло,
Как тело твое согревает
Последнее в жизни тепло.
Мечта — никому не помеха,
Но с жизнью она не в ладу.
Не будет накидки из меха
Со мною в последнем году.
1977
***
Дай погадаю тебе по руке,
Грех твой прощается.
Рыба, ушедшая вверх по реке,
Не возвращается.
Красная рыба,
Белая рыба,
Вот ведь напасть!
Ну, выбирай,
Выбирай:
Либо — либо,
Чтоб не пропасть!
Грех твой прощается.
Грех твой прощается.
Так говорю.
Словом, что ныне к тебе обращается,
Благо творю.
1977
***
"Одеяльце соболье в ногах,
Да подушка в слезах..."
Я вдруг старое вспомню присловье,
Поправляя свое изголовье.
Повторяла присловье родня в прошлом веке,
Прикрывая опухшие, тяжкие веки.
...Ну, а мне-то что помнить про то одеяло,
Что облезло до срока, до срока слиняло?
Я богата. Бордовая шаль с бахромою
Беззаветно меня согревает зимою,
Бережет ото снов, ведь вставать надо рано,
Хоть и весь мой барыш в том, что небо багряно.
Хоть и вся моя прибыль, что с окон герани
Безответно сияют из завтрашней рани.
...Ну, а мне-то что думать про давние слезы?
И без слез нелегко продержаться в морозы.
Что прошло, то прошло. Не болит оно боле.
...Что мне делать с тобой, одеяльце соболье?
1977
***
Зеркало, сундук и пяльцы...
Я проснусь, а сон мой около,—
Синяя финифть на пальце
У Финиста, ясна сокола.
Я тебе, дружочек майский,
В зиму хладную не рада,—
У Финиста — финиш райский,
У меня же — финиш адов.
Не для комнаты убогой,
Сирой доле потакая,
За сырым лосиным логом
Синева взошла такая.
Есть граниты вековые
На распутьях трехдорожных.
Есть границы роковые
На путях неосторожных.
1980
Метки:
