Предисловие
Подруга моя, Серафима Крах, перед дальней дорогой попросила только об одном – освободить её от тяжкого груза написанного и ненаписанного ею. Я не смог отказать, хотя и сам до краёв переполнен той же убогой ношей.
По независящим ни от кого обстоятельствам, некоторые потомки сильных и смелых обезьян рождаются совершенно не готовыми к уверенному существованию. Неприспособленность эту они не выжигают, а замораживают беззубостью и лунным светом в полдень. В непристойной ныне надежде, что будет время, и кто-то разморозит эти блюда для неведомых ещё пиршеств. По этим возмутительным представлениям, остаться в заморозках должно лишь то, что при размораживании не усладит общественное обоняние наглой, а иногда и наивной самоуверенностью. У Серафимы Крах не было ни того, ни другого, и поэтому нищей сволочью путалась она под ногами у ликующей жизни.
По независящим ни от кого обстоятельствам, некоторые потомки сильных и смелых обезьян рождаются совершенно не готовыми к уверенному существованию. Неприспособленность эту они не выжигают, а замораживают беззубостью и лунным светом в полдень. В непристойной ныне надежде, что будет время, и кто-то разморозит эти блюда для неведомых ещё пиршеств. По этим возмутительным представлениям, остаться в заморозках должно лишь то, что при размораживании не усладит общественное обоняние наглой, а иногда и наивной самоуверенностью. У Серафимы Крах не было ни того, ни другого, и поэтому нищей сволочью путалась она под ногами у ликующей жизни.
Метки:
