Россия и Индия. Легенда

Мальчишка-чародей в избе средь древней стыни
Молитвой о весне спалил лед бранных смут,
И радость, с крыши пав, сбирается в кувшине,
Ведь услыхал Христос, что Крышенем [1] зовут

Все в крае у него, святой Руси предтече,
Что свет и в мир, и в бой несет сквозь сумрак-ложь,
И луч зари-мольбы пробил и ночь, и вечер,
И, Лебедь [2] оседлав, вернулся белый Бож [3].

И рад был мал чуган, что целен круг кол чуги,
Что завтра вновь пришло, сменяя боль вчера [4],
И положил кувшин в траву в родной округе,
И тот кувшинкой стал у княжьего шатра.

И лепестки цвели, как поднятые длани,
И гладил их туман, как будто снежный вол,
Но начал вдруг рыдать сын древней Русколани [5],
И люд пришел смотреть: что плачет юный волхв?

Взошел сам Яре Бож [3]: “На тучу-полотенце,
Я помогу… ведь дождь… а ты насквозь промок”,
Но парень ждал сестру, что видел лишь младенцем,
И князь не мог помочь…а, может быть, помог.

Ведь сам любил Лебядь… и теплой грусти нота
Из солнца пролилась в долину вышних рек,
И мягкий свет шептал: “Кувшинка – то есть лотос,
Есть жребь весны, что жал мрак-лед Германарек [6].

Он сеял лишь раздор, и бы не пушен в Ирий,
И тает всяку весь… и вечно мрет с утра,
Взгляни же, Рос, на небь: там Ганга льется шире,
И девушка идет… да вот она, сестра!

Стан пашен и лугов сокрыло радуг сари,
Чьи кисточки-цветы слегка смочил прибой.
На лике плоских гор – два пруда нежно-карих,
А третий глаз иль пруд – хрустально-голубой.

Ладони рук-секвой обвили змей лианы”
И паренек, порвав веревки грустных пут,
Глядел на вид ее, красивый, дальний, странный,
Ну а потом спросил: “Друг, как тебя зовут?”

И девушка, присев на лотос, как на ложе,
Встряхнула буйных трав кудрявой головой:
“Я Индия, сестра, на Русь я так похожа,
Хоть чуточку теплей, но мил мне север твой.

Гляди: под храмом звезд колышутся туманы,
И мягкий свет плетет судеб веретено –
То Крышень, что сокрыл грехов-закатов раны,
И это же Христос, и Кришна – всё одно”.

Но парень ей сказал: “Я верю, но не понял,
Вас помню, но ответьте: ведаю ли Вас?”
“Да, ведаешь”, - пел вихрь, и с ветви, как с ладони,
Три капли пали вниз, отверзнув третий глаз

У юного волхва, что мною и тобою
Вдруг стал, оставшись тем, кем был в веков дали.
И зрил он всем вокруг и сказью, и мольбою:
“У Русичей всегда две ближние земли!”

…..

Одни приняли сказь, чьи слоги гладил ветер,
Другие – не совсем, не сняв запрет в судьбе.
А я? мне Русь – жена и дом, и всё на свете,
Но верю я ему не меньше, чем себе.

Брожу я по мирам, как вечный странник-инок,
И глажу секвойю, как будто стройный клен,
И вижу лотос я в снегу родных кувшинок,
Ведь в Индии красу не меньше я влюблен.

Нам мир и правь нести – отдам любую цену,
Чтоб странствия и дом не падали в цене.
Хоть принимайте вы, хоть бейте за измену,
Но Крышень, подыграв, укроет раны мне.

Русь, ты прости меня, всё ладно и знакомо
В твоих густых полях… мне хорошо у нас,
И лишь душой брожу от дома и до дома,
Ведь я и там, и здесь… отверзнут третий глаз.


[1] Крышень – Кришна, предыдущее (либо то же) воплощение Иисуса Христа

[2] Лебядь – сестра белого Яре Божа [3], или Буса Белояра, легендарного князя Русколани [5], древнего славянского государства.

[4] Имеется в виду, что волхв был рад тому, что Колесо или Круг времен не прервались.
[6] Германарек – вождь варваров, убивший Лебядь и пленивший Яре Божа.