Воздушный шар
Я сегодня нашёл два крыла
В придорожной пыли, у дороги,
Пыль земли позабыть приготовились ноги,
Я сегодня нашёл два крыла...
И. Шабалин
От автора
Не просто справиться с гримасами жизни. У многих есть свой воздушный шар. На нём всегда можно подняться над обстоятельствами. Можно облечь свои чувства и фантазии в поэтические образы.
Улетая в прошлое, теряем настоящее, и будущее уже не кажется бесконечным.
*****
Вдали от нужных и ненужных
Надежд, укоров и похвал,
От всех ещё неравнодушных,
Кто отдалял и приближал,
Лети-лети, мой шар воздушный.
Иных границ, созвездий дружных
В пути безоблачном держись,
С тобою я, ветрам послушный,
Моя несбыточная жизнь,
Лети-лети, мой шар воздушный.
А коль повеет летом южным
От тех, кого не отпустил,
Мою любовь, как блик жемчужный,
Являй им ярче всех светил,
Лети, лети, мой шар воздушный…
*****
Лето жгло и блистало, был весел,
По-хорошему весел - душой...
Чёрный маг мне лицо занавесил
Паутиной тревоги большой.
Вязнет в ней простодушная радость,
И улыбка находит покой.
Я бубню: ?Ничего мне не надо? -
И печально смеюсь над собой.
Обречённо смеюсь и беззвучно -
Черный маг, заклинатель потерь,
Это я ему собственноручно
Отворил потаённую дверь.
Будто, надвое жизнь раскололась!
На лице - долговая печать,
Но остался уверенный голос.
И слова, чтобы снова начать.
*****
Слив за сливом - пусто,
И ещё разок –
Горное искусство
Отделять песок.
— Мне б с лотком... Упустишь,
Ты ещё малой.
Оседает гуща,
Так за слоем слой.
На песках потухших
От волненья рук
Жёлтые веснушки
Проступают вдруг.
Среди них распластан
Камешек-жучок,
Бронзовеет ясно
Выгнутый бочок.
В общей массе - кроток,
В меньшинстве - гордец,
— Это самородок, -
Прошептал отец.
— Грамм на пять, зараза,
Мне с тобой везёт.
У малого сразу
Счастья полный рот.
Даже муть разреза*
И больной отказ
Больше не завеса
Для весёлых глаз.
Под рукой - удача,
А кругом - весна,
Лучик солнца скачет
По речным "блинам".
Спорить раз на двадцать
Так, для малышей,
Как ни улыбаться
Сразу до ушей.
Как ни огорчаться,
Если вышло пять,
Вот бы постараться
И взрослее стать.
Солнышко сверяет
Сколько выйдет лет,
Вспыхнет - замирает
"Блинчиковый" след…
Насладиться детством -
Золотые дни!
Самородным блеском
В памяти они.
_____
*Разрез - водосток при промывке золотоносной породы
*****
Я с детства не любил овал,
Я с детства угол рисовал
П. Коган
Жил послушный мальчик,
Полный нежных сил,
Солнечный овальчик
Он в себе носил.
Затаив дыханье,
С самых ранних лет
Созерцал желанный
Женский силуэт.
Но пришёл журнальчик:
- К прелестям ни-ни! -
Стрелкой - грозный пальчик,
Мальчик сразу сник.
Вьёт воображенье
Полный пируэт:
Раннее влеченье,
Угол, крах, запрет.
Дело Казановы
Резкий дало крен,
Появился новый
В голове рефрен.
Мальчик вместо кукол
Грустно рисовал
Непонятный угол,
А внутри – овал...
*****
Печален тот, кто примет эту кару,
Невидимую, грозную, ничью,
Быть посторонним собственному дару,
Вверяя дар дамоклову мечу.
Хохочет невесёлый Арлекино,
Наверно, эта публика не та,
Когда смешно взлетать наполовину,
А звёздная прельщает высота.
Какая жалость с облака спускаться,
Какая мука гордость укрощать!
И знать, что можно быть, a не казаться,
И невозможно стать. И всепрощать.
Зайдя в тупик до светопреставленья,
Качаться на растерянных весах,
И каждый раз, меняя направленье,
С отчаяньем глядеть на небеса
В надежде, что пенаты отзовутся,
Но безответен радужный запрос.
И скорбно ждать: вот звёздочки сорвутся -
И станет виден меч тот и помост.
А где-то рядом музыка, играя,
Лишь на секунду время разомкнёт,
Как будто зов потерянного рая
Неуловимой нотой промелькнёт.
*****
Юноше со взглядом
Вскользь и в никуда
Жизнь казалась адом,
Пыткой иногда.
То краснеют щёки,
То дрожит рука,
Лёгкие упрёки
Губят чудака.
В разговоре робкий,
За работой - бог,
И до первой стопки
Заперт на замок.
Отдыхали славно,
Брежневу - ура!
Завтра будет, главное,
Лучше, чем вчера.
А с утра похмелье
И чернее мир.
Лучше всё ж веселье,
Стёртое до дыр.
*****
О, если б вновь отправиться в полёт,
Очистив с крыльев лет тяжёлый лёд,
Рассеяв прошлого холодный дым,
И захлебнуться ветром молодым!
Нет, не хочу я снова повторить
Престижных вех расчётливую прыть,
А, прекратив с условностями торг,
Почувствовать ребяческий восторг
От настоящей лётной красоты,
Когда внизу стираются черты
Знакомых мест и брошенных дворов,
Где вьётся пыль из выбитых ковров,
Когда одно лишь солнце над тобой
И облака волнуют, как прибой.
Нет, новой карты вовсе не прошу
И не беру в дорогу парашют,
А просто напоследок, дай мне Бог,
Дышать лишь тем, что выдохнуть не смог,
И мог бы полной мерой испытать,
Что с колыбели радовало мать,
Что мне досталось вместе с молоком:
Быть лишь собой до капли, целиком.
Миграция
Я уйду, но ты дождёшься моего
возвращения
Р. Акутагава "Вечный жид"
Противодействие
чужих орбит -
И я, как следствие,
жестоко бит.
Не получается
в потоке лет
Скользить и каяться
кому-то вслед.
А мир стремительно
несётся в глушь
Неутешительной
подмены душ.
Растёт давление,
мне нечем крыть,
Гламуропленные,
урежьте прыть!
Наверно, тянется
из тех времён
Моя миграция,
и знает Он,
Незримый жест - и я
им был прошит,
И жду пришествия,
как Вечный жид.
Диссонанс
Молчим мы оба и владеем тайной
М. Кузмин
Что-то звучит не так,
Разве мы знаем что?
На озорных мечтах -
Мелкое решето,
На дорогих чертах -
Странная полутень:
И не утраты страх,
И не обиды вспень.
Вертится в головах
Лёгкое “се ля ви”,
А на скупых словах -
Отблеск былой любви.
Фотомодель
Какие чудо-фотографии!
Ни тени облачка на лике,
Сошли надуманные страхи и
Полуотчаяния блики.
Как будто в зеркальце на камере
Чудесный бал желаний виден,
Чуть дальше взгляд - на сером баннере
Холодных дней несладкий сбитень.
Какой исход за кадром дразнится
И просится неискушённо,
Как эта розовая разница
Меж фотографией и фоном.
Well-being*
Снова сладкая картина:
Двое вместе - ты и я,
Ай да ягода-малина -
Лакировка бытия.
Из духовного роддома
Увели меня давно,
И под ручку чинно-скромно
Я веду тебя в кино.
Привечаем мы друг друга,
Жить не можем без игры,
Для изысканного круга
По субботам стол накрыт.
Дома - стены в гобеленах,
Изразцом горит камин,
А на вымышленных стенах -
Тени подлинных картин.
Между рамками приличий
Ускользает злая суть –
То ли Дант из ада кличет,
То ли Гамлет дышит в грудь.
_____
* благополучие
*****
Я гость родной в своём саду,
Пусть одинок и мукой маюсь,
Покой и негу не краду
И чувств палитру понимаю.
Среди цветов, под шелест пальм
Я быт купирую разбитый,
Листвы весёлую эмаль
Кладу на горечь и обиды.
Все сколы, острые углы
Мельчают в гамме многоликой,
А то, что вновь не сберегли,
Искрится пригоршнями бликов.
Где та весна, где та любовь?
Горит эмаль, не выцветает,
И лёд невысказанных слов,
Как дымка, тянется и тает.
Серьги
Ведь в каждой капле - океан!
М.Ломоносов
Опал, другой - одно и то же
Игры мелькание шальной,
Неискушённый взгляд не может
Соприкоснуться с глубиной.
Ласкают дарственной надеждой
Двоих - им новый опыт дан,
И сильный ток проходит между,
Ведь в каждом камне - ураган.
Во мгле безумствуют искринки,
Срываясь в блеске на фальцет,
Мерцают сцены и картинки,
И с ними - маски на лице.
Какая - шарм? И где неправда?
Что эта шепчет: “Hе теряй”?
В одном прочтеньи - муки ада,
В другом - почти библейский рай.
Полутона, и недомолвки,
И полный голос, наконец,
Сливаются в страстной помолвке
Земной гармонии сердец.
И два несхожих кабошона
Из-под искусного резца
Отсвечивают отрешённо
Высокий замысел творца.
*****
Женщина - весна,
Лето, и зима, и осень;
Засуха без сна,
И звонкий ручеёк меж сосен.
Разная она,
Но на путеводной карте -
Всё-таки весна,
Всё-таки подснежник в марте!
Как будто
На душе, как в синем небе
после ливня - чистота...
С. Кирсанов
Всё это странно. Как всегда
И гром, и ливень, и затишье,
Лиц напряжение всё выше,
Тревожно зыблется вода.
Блеснёт случайно синева,
Меж туч свободно разольётся,
И вновь уверенность вернётся,
Грозой не смытая едва.
Как будто не было дождя,
И тучи мрак не нагоняли
И, к горизонту уходя,
Слепые слёзы не роняли.
Этюд
(с Листовского концерта)
Чем ближе день прощания с землей
Ф. Петрарка, Сонет XXXII
Как музыкально трепетен Петрарка,
Как нежно мир любви расцвечен! Ярко
Искрится звук,
Соприкасаясь с дальними огнями,
С уже давно утраченными днями,
Смыкая круг.
Когда уже почти померкло солнце,
В пульсирующем клавишном анонсе
Грядущих лет
Доносятся распевы херувимов
И видится светло-неуловимо
Твой силуэт.
Подхваченный волной трансцендентальной,
Лечу в заоблачную даль, но…
*****
К чему нам, смертным, страсти о Парисе,
Окутан мифами прекрасный приз,
Как будто правда от судa зависит,
Подыскивая публике сюрприз.
A строки прорастают, как былинки,
Сквозь замысел причудливый на свет,
Неважно, чей он - эллинский, Илиинский,
И что за ним - Тартар иль Назарет.
Кто ждёт закат с предутреннего часа,
Предпочитая солнцу холодок,
Узнает от хранителей Парнаса,
Как трогает сердца обратный ток,
К затерянным истокам возвращая,
Успевшим разнотравьем порасти,
Посмертно-горько-искренне прощая
Ушедших без последнего "прости".
Как взгляд, тот стих доверчив, но капризен,
И ясен, и свободен от вранья,
Подвластен лишь небесной экспертизе,
И не страшится стаи воронья.
То музыка возносит к звёздной выси,
То клонит перемётная сума,
Как будто рифма от пера зависит,
Заигрывая с прозою ума.
*****
Если скажут: ?Везучий,
Так легко и с избытком
Всё даётся?, - не верьте,
Это зависть и лесть.
Не фортуна, не случай,
А с десятой попытки
Есть удача в конверте,
И в терпении есть.
За счастливым исходом
Вьётся пыль потрясений,
И в клубах перекрёстных
Пляшет тень неудач.
Так идёт год за годом,
Кто ты, свой или пленник,
Или дятел несносный?
Сам и кнут, и калач.
*****
Шло действо о Клондайке за углом,
И я, сродни пустому сибариту,
Приник с увеличительным стеклом
К блестящему на сцене реквизиту.
Там золото, алмазы, жемчуга
Смешались между жадными руками,
Слюною размывались берега
Высокие, казалось, между нами.
Там только начиналось время смут,
Для алчности открыты были краны,
Глаза слепил наживы перламутр,
И бисер уводил в чужие страны.
В соединённом тысячами миль
Содружестве, а прежде королевстве,
На глобусе сверкала странствий пыль,
Моря в лазурном представали блеске.
Менялась сцена - мусор на воде,
Вдруг королева голой оказалась,
Не видно было жемчуга нигде
И бисерная нитка разорвалась.
Чужое искушение ушло,
Как исчезают тени на причастьи,
И, отвернув лукавое стекло,
Разбил его я вдребезги на счастье.
*****
Гневаясь, не согрешайте:
солнце да не зайдет во гневе вашем
Aп. Павел. Ефесянам, 4:26
А на душе то враз, то врозь –
Обида, злость. Обида, злость.
Да что там, кладбище обид!
С невинных лет, когда был бит
В отместку за прямой ответ,
И до сих пор, уж стар и сед,
Но не умерил детский пыл
И злость, и резкость сохранил;
Не злобу, нет, не смертный грех,
Когда слепит чужой успех,
A гнев на подлость! Жлобство! Ложь!
Не в силах справиться, хоть нож
Приставь к распахнутой груди,
И будь что будет впереди.
Твой грозный рок, твой резкий нрав,
Всегда ты прав, но ты не прав!
Когда же разорвётся грудь?
Ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть...
*****
На свете счастья нет,
но есть покой и воля
А.С. Пушкин
Никому и ничем не обязан,
На излёте стремительный след.
Повинился. Прощён. И не связан
Горькой памятью прожитых лет.
Потемневшие злые картины
Снесены уж давно за порог,
Если в горечи нет середины,
Нет конца, и какой же в ней прок?
Призрак счастья? B желаниях праздных
И непраздных - умрут, всё одно!
Искушенный в лукавых соблазнах,
Я допил молодое вино.
И свободный, возвышенный, трезвый,
Очарованный жизнью в тиши,
Я с мгновений сканирую срезы
В антологию вольной души.
*****
Всё, что сказал, вздохнув, удостоверю.
Не отрекусь.
А.Вознесенский
Перед небом и твердью земной
От всего, что случалось со мной,
Если шёл я, с дороги сбиваясь -
Отрекаюсь.
От глухой неприступной стены -
Оправдания вечной вины,
За которой пугливо скрываюсь -
Отрекаюсь.
От болота укромных причин,
Незамеченных тин и трясин,
На которые часто ссылаюсь -
Отрекаюсь.
Перед страхом угроз и потерь
Я запру непослушную дверь
И на мелкую дрожь усмехаюсь -
Отрекаюсь.
От кривых компанейских зеркал,
На которых себя я искал,
И с чужими ходил я по краю –
Отрекаюсь.
Суету, нетерпение, зуд
Я запрячу в чугунный сосуд,
Запечатаю и потеряю -
Отрекаюсь.
К витражам напускного добра,
На которых светился вчера,
Я себя больше не подпускаю -
Отрекаюсь.
От сомнительных игр и затей,
Искушений и дам всех мастей
(За плечами немало их, каюсь) -
Отрекаюсь.
Заказное веселье навзрыд,
Затяжное похмелье и стыд,
На забвение вас обрекаю -
Отрекаюсь.
От злопамятных сроков и мест,
От навязчивых туч и завес,
Тех, что солнечный свет закрывают, -
Отрекаюсь.
В мирной заводи будущих дней
Между бликами новых огней
Своё тёмное "я" растворяю -
Отрекаюсь.
Томление
Старимся. Время внимать своим снам,
Не отвлекается мозг беспокойный
Ни на минуту, плывёт по волнам
Царства Морфея, ведя непристойный
И кропотливый досмотр всех ложбин,
Всех потаённых ходов и излучин,
А поутру жжёт до самых глубин,
Необычайно угрюм и измучен.
Что он находит? Запретную боль
В мире без времени, веса и места.
Как просочилась сквозь вечный контроль
Или замес из особого теста?
Не пронести в этот мир невзначай
Муки рассудка и бренного тела -
Под наблюденьем святого врача
Всё уж давно отошло, отболело.
А не извечны ли в нашей душе
Грех первородный, смятенье Иова,
Час Гефсиманский, смешное "шерше"
И неизбежность последнего слова?
Что за ненастье вместила она?
Новая полночь - томление то же;
И повторения званого сна
Ждёшь и никак догадаться не можешь.
О Музе
На землю сносят эти звуки
Не бурю страстную, не вызовы к борьбе,
А исцеление от муки.
А. Фет
Вы ругайте меня, ругайте,
Возвращая в обыденный круг;
На бесстрастном компьютерном сайте
Успокойте сомнением вдруг.
Ненадолго. Развеются строчки
На ветру одинокой страны,
Где с любой неустроенной точки
Слышен плеск поднебесной волны.
И никто, кроме избранных Ею,
Посвящённых в таинственный сан,
Параллельно проникнуть не смеет
В заповедный лирический стан.
Вы ругайте меня, ругайте -
В жизни столько придуманных мук!
А в душе всё равно уступайте,
Продлевая завещанный звук.
Розы
Ночью ты слышал запах роз.
Г.Г. Маркес "Море, где исчезали времена"
Ни одна из них не смята,
Не поникла без корней,
Только нет и аромата
Нежной юности моей.
Перламутровые розы
На преклонном рубеже,
От шипов – одни занозы
На израненной душе.
Для возвышенных желаний -
Равнодушная стена,
И к чему благоуханье
В неживые времена.
Сколько судей искушённых
У холодной красоты,
Сколько замыслов, лишённых
Обаянья, как цветы.
Сколько можно вполнакала,
Без тернового венца,
В ожидании начала
Терпеливо ждать конца!
Скоро съёжились бутоны,
Лепестковый блеск потух.
И - пробился сквозь препоны
Первозданный чистый дух!
Скрылся заберег заветный,
Жизнь прошла, пусты слова,
Но остался незаметный,
Тонкий запах естества.
Дуля
Упрям, раним, возвышен в меру,
На серость зол, с чудными весел,
Он воздух мог принять на веру,
Но многих в жизни перевесил.
Кругом талантлив, но досада:
Как кипяток без самовара,
Лишен был с самого детсада
Изобразительного дара.
Другим легко: и то, и это
Представили и развернули,
А тут развитие сюжета
Не продвигалось дальше дули.
Зато мир денег и лишений
Был основательно изучен,
И стал он вроде той мишени
Для скаредных - благополучен.
Дома, машины, трали-вали
Им спать спокойно не давали,
И, глядя на чужой оскал,
Он в мыслях дулю рисовал.
А жизнь неслась и больно била,
И вот развязка наступила:
Не взял наш мученик в тартар
С собою нераскрытый дар.
Какая трагика в финале!
Почти как в операх Дж. Верди,
Так долго все наследство ждали,
И - дуля жирная в конверте.
Яффа
Восстал, как мученик, из праха
Идей обманчивых и серых,
Встречай меня, седая Яффа,
Я падаю на камни веры.
Нет, не добавлю я коросты
На стены скорби и печали,
Как приходили крестоносцы
И силой веру утверждали.
А терпеливый, благовольный
И по пaломнически тихий,
Коснусь Петровской колокольни
С подворья праведной Тавифы.
Коснусь, и путь мой снова ясен,
В нём нет затмения больного,
Я Cлову жизни сопричастен,
И чудо повторится снова!
По временам Моста желаний
Неповторимые мгновенья
Я пронесу, и берег ранний
Напомнят гулкие каменья,
И сотни мостиков-хотений
Родятся под сердечный лепет,
Соединяя свет и тени,
Туман и ветер, пыл и пепел.
И чем я буду жить отныне,
Всё, за крупицею крупица,
Вернётся на круги родные
И в прах уже не обратится.
Иерусалим
Затеряюсь во времени вскоре я,
А пока стариной не задорого
Обжигает мне ноги история
На ступенях высокого города.
Горячи простота и величие
Отпечатков святого присутствия,
Просветлённых шагов - мирный клич, и я
Осенён крёстным знаком напутствия:
Жечь глаголом на родине Флавия
Мне, глоток Иппокрены хлебнувшему,
Только б не было в сердце тщеславия,
И глухим бы не стать мне к минувшему!
Добела закалён в испытаниях
Красный камень сурового жительства,
Повидавший не просто страдания -
Смерть! B угоду Его покровительства.
Сколько ложных пророков и мейстеров
От избытка дано человечеству,
В смерть играющих верой в бессмертие
И любовью к родному oтечеству.
Паства их, с древних пор простодушная,
Ищет кровь на пути к откровению,
Потому не могу непослушный я
Без оглядки пройти по мгновению.
На выставке Ван Гога
Мазки-порезы на стволах,
Оскалы веток по излому,
Шлеёй измученная в прах
Тропа к смирительному дому.
Холодный ветер, птичий плач
Близки в изгнании до боли,
Ты свой судья и свой палач
В проклятой собственной неволе.
Но за ненастьем, где-то там
Восходов росписи-алмазы,
Живым, загадочным цветам
Нужны абсентовые вазы,
И если править, так с плеча,
Холсты, запомните Ван Гога!
Как росчерк, выстрел палача.
Такая страшная дорога...
Перекличка
Во мне вибрируют палитры откровенья,
Живой эстетики форсируя урок,
Я их читаю как стихотворенья
И нахожу немало общих строк
О будущем, обычном, незабытом,
О страсти настоящей и былой,
И, будто рифмы, спаянные ритмом,
Сплетаются цвета за слоем слой.
Симфония немеркнущего света,
Как музыка в ниспосланных словах,
Не требует поспешного ответа
От раковин в сердцах и головах.
Гиперболой тропических цветений,
Когда с тобой она ещё была,
Ложатся фиолетовые тени
На жёлтую метафору тепла.
И как бы тень ни падала тоскливо
На солнечный художника приют,
Её Величество надежда-перспектива
Венчает стихотворческий этюд.
И пусть струящаяся к нам из детства,
Дарованная небом, как завет,
Высокая энергия эстетства
Проводит перекличку слово-цвет.
*****
Бывают дни, ты забываешь,
Что скован и, наверно, стар,
Весь мир открыт, ты твёрдо знаешь,
Где твой забег и новый старт.
Как будто, спал и тут - проснулся,
Внутри стремления тротил,
А просто солнца луч коснулся
Груди и веру осветил.
Лови счастливые моменты -
Свершений будущих огни,
А славы финишные ленты
Для детских праздников храни.
И в отсветах победной ткани
Замедлится короткий век,
Второе пробуя дыханье
На самый длинный твой забег.
*****
Мне старший сын твердит: ?Уймись,
Тебе уже немало лет,
И невозможен компромисс,
Пойми, что внукам нужен дед?.
?Не уступай, - мой средний сын
Ведёт победам свой отсчет,
- Не забывай, ты не один,
Споткнёшься — вот моё плечо?.
А младший ловит огоньки
В глазах и отблески зарниц,
Несётся наперегонки
Со мной, не ведая границ.
Все трое кровно мне близки,
И с каждым будто наравне,
Пусть дед и средней я руки,
Но ветер детства дорог мне.
*****
- Ну какой же страшный,
Папа, посмотри!
Рот огромный, красный,
Лает изнутри.
- Он ненастоящий,
Плюшевый барбос,
Спрячем его в ящик,
Пусть не лает пёс.
Надорвали сетку.
- Папа, не ругай,
Приоткроем клетку,
Там же попугай!
- В мире много сеток
И пустых угроз,
Жалко, нет конфеток
От ненужных слёз.
И за нрав звенящий
Папу не кори,
Он ведь настоящий
Только изнутри.
В парилке
Как шампанское гусар,
Почитаю банный пар,
Пар ядрёный, пар шальной
По спине и за спиной,
Неустанный, с потом-солью
По груди с открытой болью,
По сединам, по судьбе,
По нескладному себе.
Замороженные тени
Разгоняет знойный веник:
Хлесть! По страхам, по стыдам,
По пропущенным годам.
Хлесть! По ссорам незабытым,
И по горечам испитым,
По утраченному - хлесть!
Было всё, и много есть.
Всё, плохое перебито,
Испарилось и забыто,
Надышавшись пару всласть,
Жизнь-то в общем удалась
Дружба
Людей теряют только раз
Г. Шпаликов
Друзей находят только раз
И, грудь вскрывая, не теряют,
Как дар небесный, как наказ,
В огранку сердца претворяют.
Ни острый глаз, ни долгий труд
Шестое чувство не заменят,
Ты знаешь: это старый друг
С восторга первого мгновенья.
И навсегда, и срока нет
Душ ювелирному старанью,
А сердце дружески в ответ
Ласкает каждой новой гранью.
Бессмертный полк
Пускай я не был на войне -
Она свинцом сидит во мне,
Тисками незаживших ран…
И каждый ратный ветеран
Мне дед, отец и старший брат,
Кто им не отдал стольный град,
Кто уберёг моих детей
От преждевременных смертей,
От не рождения совсем;
Хочу я поклониться тем,
Кто пал, но жив всегда во мне.
Нет, не забыть о той войне!
Burleigh Heads
На возвышающем балконе
Под волшебством голубизны
Легко мечтается о доме
Для нескончаемой весны.
Здесь хорошо в волну любую
В одной из самых дальних стран,
Где смыть старается слепую
Досаду Тихий океан,
И нет заоблачных желаний,
Невинный взгляд – невдалеке
Застыли женщины в нирване
На исцелительном песке.
Тут сосны тянутся навстречу,
Глядят приветливо цветы,
Храня всё множество наречий
Вечнозелёной теплоты.
И память, эхо возрастное,
Стихает, как ни вороши,
Но возвращается родное
Расположение души.
Особый мир, семейный берег,
Прозрачен и доверчив он,
И жизнь отпущенную мерит
Количеством свободных волн.
В них миг и вечность, мощь и нега,
И блеск, и синь, и белизна
От Антарктического снега -
Не оторваться от окна...
И суета, как дымка, тает:
И цель не цель, и суть не та,
Когда невольно пробуждает
И даль, и близь, и красота.
Платаны
Распахнуты, как крылья, кроны,
Закатом лет обагрены,
Платан, другой - шатёр зелёный
Из заповедной стороны.
Под вашей сенью благородной
Стихали грозные шумы,
И беспокойные умы
Пленялись участью свободной.
Всем переменам непокорны,
Привычны всюду прорастать,
В земле чужой пустили корни
И сохранили высь и стать.
Страной родною не отпеты
И мы, попутчики молвы,
Иные, пришлые, как вы,
Невидимым родством согреты.
Меж синих гор и волн озонных
Вросли в уют, возврата нет
Для нас, фортуной занесённых
На этот дальний континент.
Успех, признание - всё мимо,
Всё блажь, куда не бросишь взгляд,
И ностальгический уклад
Зовёт назад неумолимо.
Вот так, судьбу оберегая,
Витает в кронах, не спеша,
Твоя доверчиво другая
Не австралийская душа.
Простые вещи
Как чудно жить, как плохо мы живём
Г. Адамович
Когда я сам себе кажусь ненужным,
Пустым, зажатым в суетные клещи,
Я выхожу на этот берег южный,
Смягчаюсь: ?Здравствуйте, простые вещи!?
Мне отвечает гул стихии водной
Гармонией могучего аккорда,
Сметая ропот скуки хороводной
С апартаментов мнимого комфорта.
Хрустит песок, на шаг мой отзываясь,
Рассеиваясь веером по ходу,
С прибрежным мирозданием сливаясь,
Ловлю я первозданную свободу.
Свободен тот, кто дышит вместе с ветром,
Кого волнует птиц скороговорка,
Кто приближает солнце метр за метром
И помнит сладость детского восторга.
Волну, как друга юности, встречаю,
Пусть он далёк и между нами вечность,
Другую, третью - на волнах качаюсь,
Уходит время, море - бесконечность.
Качаюсь и смотрю на камни склона,
Чем выше взгляд, тем меньше мелких трещин,
Как чудно жить светлее на два тона,
Затишье, ветер с ног - простые вещи...
2015-20
В придорожной пыли, у дороги,
Пыль земли позабыть приготовились ноги,
Я сегодня нашёл два крыла...
И. Шабалин
От автора
Не просто справиться с гримасами жизни. У многих есть свой воздушный шар. На нём всегда можно подняться над обстоятельствами. Можно облечь свои чувства и фантазии в поэтические образы.
Улетая в прошлое, теряем настоящее, и будущее уже не кажется бесконечным.
*****
Вдали от нужных и ненужных
Надежд, укоров и похвал,
От всех ещё неравнодушных,
Кто отдалял и приближал,
Лети-лети, мой шар воздушный.
Иных границ, созвездий дружных
В пути безоблачном держись,
С тобою я, ветрам послушный,
Моя несбыточная жизнь,
Лети-лети, мой шар воздушный.
А коль повеет летом южным
От тех, кого не отпустил,
Мою любовь, как блик жемчужный,
Являй им ярче всех светил,
Лети, лети, мой шар воздушный…
*****
Лето жгло и блистало, был весел,
По-хорошему весел - душой...
Чёрный маг мне лицо занавесил
Паутиной тревоги большой.
Вязнет в ней простодушная радость,
И улыбка находит покой.
Я бубню: ?Ничего мне не надо? -
И печально смеюсь над собой.
Обречённо смеюсь и беззвучно -
Черный маг, заклинатель потерь,
Это я ему собственноручно
Отворил потаённую дверь.
Будто, надвое жизнь раскололась!
На лице - долговая печать,
Но остался уверенный голос.
И слова, чтобы снова начать.
*****
Слив за сливом - пусто,
И ещё разок –
Горное искусство
Отделять песок.
— Мне б с лотком... Упустишь,
Ты ещё малой.
Оседает гуща,
Так за слоем слой.
На песках потухших
От волненья рук
Жёлтые веснушки
Проступают вдруг.
Среди них распластан
Камешек-жучок,
Бронзовеет ясно
Выгнутый бочок.
В общей массе - кроток,
В меньшинстве - гордец,
— Это самородок, -
Прошептал отец.
— Грамм на пять, зараза,
Мне с тобой везёт.
У малого сразу
Счастья полный рот.
Даже муть разреза*
И больной отказ
Больше не завеса
Для весёлых глаз.
Под рукой - удача,
А кругом - весна,
Лучик солнца скачет
По речным "блинам".
Спорить раз на двадцать
Так, для малышей,
Как ни улыбаться
Сразу до ушей.
Как ни огорчаться,
Если вышло пять,
Вот бы постараться
И взрослее стать.
Солнышко сверяет
Сколько выйдет лет,
Вспыхнет - замирает
"Блинчиковый" след…
Насладиться детством -
Золотые дни!
Самородным блеском
В памяти они.
_____
*Разрез - водосток при промывке золотоносной породы
*****
Я с детства не любил овал,
Я с детства угол рисовал
П. Коган
Жил послушный мальчик,
Полный нежных сил,
Солнечный овальчик
Он в себе носил.
Затаив дыханье,
С самых ранних лет
Созерцал желанный
Женский силуэт.
Но пришёл журнальчик:
- К прелестям ни-ни! -
Стрелкой - грозный пальчик,
Мальчик сразу сник.
Вьёт воображенье
Полный пируэт:
Раннее влеченье,
Угол, крах, запрет.
Дело Казановы
Резкий дало крен,
Появился новый
В голове рефрен.
Мальчик вместо кукол
Грустно рисовал
Непонятный угол,
А внутри – овал...
*****
Печален тот, кто примет эту кару,
Невидимую, грозную, ничью,
Быть посторонним собственному дару,
Вверяя дар дамоклову мечу.
Хохочет невесёлый Арлекино,
Наверно, эта публика не та,
Когда смешно взлетать наполовину,
А звёздная прельщает высота.
Какая жалость с облака спускаться,
Какая мука гордость укрощать!
И знать, что можно быть, a не казаться,
И невозможно стать. И всепрощать.
Зайдя в тупик до светопреставленья,
Качаться на растерянных весах,
И каждый раз, меняя направленье,
С отчаяньем глядеть на небеса
В надежде, что пенаты отзовутся,
Но безответен радужный запрос.
И скорбно ждать: вот звёздочки сорвутся -
И станет виден меч тот и помост.
А где-то рядом музыка, играя,
Лишь на секунду время разомкнёт,
Как будто зов потерянного рая
Неуловимой нотой промелькнёт.
*****
Юноше со взглядом
Вскользь и в никуда
Жизнь казалась адом,
Пыткой иногда.
То краснеют щёки,
То дрожит рука,
Лёгкие упрёки
Губят чудака.
В разговоре робкий,
За работой - бог,
И до первой стопки
Заперт на замок.
Отдыхали славно,
Брежневу - ура!
Завтра будет, главное,
Лучше, чем вчера.
А с утра похмелье
И чернее мир.
Лучше всё ж веселье,
Стёртое до дыр.
*****
О, если б вновь отправиться в полёт,
Очистив с крыльев лет тяжёлый лёд,
Рассеяв прошлого холодный дым,
И захлебнуться ветром молодым!
Нет, не хочу я снова повторить
Престижных вех расчётливую прыть,
А, прекратив с условностями торг,
Почувствовать ребяческий восторг
От настоящей лётной красоты,
Когда внизу стираются черты
Знакомых мест и брошенных дворов,
Где вьётся пыль из выбитых ковров,
Когда одно лишь солнце над тобой
И облака волнуют, как прибой.
Нет, новой карты вовсе не прошу
И не беру в дорогу парашют,
А просто напоследок, дай мне Бог,
Дышать лишь тем, что выдохнуть не смог,
И мог бы полной мерой испытать,
Что с колыбели радовало мать,
Что мне досталось вместе с молоком:
Быть лишь собой до капли, целиком.
Миграция
Я уйду, но ты дождёшься моего
возвращения
Р. Акутагава "Вечный жид"
Противодействие
чужих орбит -
И я, как следствие,
жестоко бит.
Не получается
в потоке лет
Скользить и каяться
кому-то вслед.
А мир стремительно
несётся в глушь
Неутешительной
подмены душ.
Растёт давление,
мне нечем крыть,
Гламуропленные,
урежьте прыть!
Наверно, тянется
из тех времён
Моя миграция,
и знает Он,
Незримый жест - и я
им был прошит,
И жду пришествия,
как Вечный жид.
Диссонанс
Молчим мы оба и владеем тайной
М. Кузмин
Что-то звучит не так,
Разве мы знаем что?
На озорных мечтах -
Мелкое решето,
На дорогих чертах -
Странная полутень:
И не утраты страх,
И не обиды вспень.
Вертится в головах
Лёгкое “се ля ви”,
А на скупых словах -
Отблеск былой любви.
Фотомодель
Какие чудо-фотографии!
Ни тени облачка на лике,
Сошли надуманные страхи и
Полуотчаяния блики.
Как будто в зеркальце на камере
Чудесный бал желаний виден,
Чуть дальше взгляд - на сером баннере
Холодных дней несладкий сбитень.
Какой исход за кадром дразнится
И просится неискушённо,
Как эта розовая разница
Меж фотографией и фоном.
Well-being*
Снова сладкая картина:
Двое вместе - ты и я,
Ай да ягода-малина -
Лакировка бытия.
Из духовного роддома
Увели меня давно,
И под ручку чинно-скромно
Я веду тебя в кино.
Привечаем мы друг друга,
Жить не можем без игры,
Для изысканного круга
По субботам стол накрыт.
Дома - стены в гобеленах,
Изразцом горит камин,
А на вымышленных стенах -
Тени подлинных картин.
Между рамками приличий
Ускользает злая суть –
То ли Дант из ада кличет,
То ли Гамлет дышит в грудь.
_____
* благополучие
*****
Я гость родной в своём саду,
Пусть одинок и мукой маюсь,
Покой и негу не краду
И чувств палитру понимаю.
Среди цветов, под шелест пальм
Я быт купирую разбитый,
Листвы весёлую эмаль
Кладу на горечь и обиды.
Все сколы, острые углы
Мельчают в гамме многоликой,
А то, что вновь не сберегли,
Искрится пригоршнями бликов.
Где та весна, где та любовь?
Горит эмаль, не выцветает,
И лёд невысказанных слов,
Как дымка, тянется и тает.
Серьги
Ведь в каждой капле - океан!
М.Ломоносов
Опал, другой - одно и то же
Игры мелькание шальной,
Неискушённый взгляд не может
Соприкоснуться с глубиной.
Ласкают дарственной надеждой
Двоих - им новый опыт дан,
И сильный ток проходит между,
Ведь в каждом камне - ураган.
Во мгле безумствуют искринки,
Срываясь в блеске на фальцет,
Мерцают сцены и картинки,
И с ними - маски на лице.
Какая - шарм? И где неправда?
Что эта шепчет: “Hе теряй”?
В одном прочтеньи - муки ада,
В другом - почти библейский рай.
Полутона, и недомолвки,
И полный голос, наконец,
Сливаются в страстной помолвке
Земной гармонии сердец.
И два несхожих кабошона
Из-под искусного резца
Отсвечивают отрешённо
Высокий замысел творца.
*****
Женщина - весна,
Лето, и зима, и осень;
Засуха без сна,
И звонкий ручеёк меж сосен.
Разная она,
Но на путеводной карте -
Всё-таки весна,
Всё-таки подснежник в марте!
Как будто
На душе, как в синем небе
после ливня - чистота...
С. Кирсанов
Всё это странно. Как всегда
И гром, и ливень, и затишье,
Лиц напряжение всё выше,
Тревожно зыблется вода.
Блеснёт случайно синева,
Меж туч свободно разольётся,
И вновь уверенность вернётся,
Грозой не смытая едва.
Как будто не было дождя,
И тучи мрак не нагоняли
И, к горизонту уходя,
Слепые слёзы не роняли.
Этюд
(с Листовского концерта)
Чем ближе день прощания с землей
Ф. Петрарка, Сонет XXXII
Как музыкально трепетен Петрарка,
Как нежно мир любви расцвечен! Ярко
Искрится звук,
Соприкасаясь с дальними огнями,
С уже давно утраченными днями,
Смыкая круг.
Когда уже почти померкло солнце,
В пульсирующем клавишном анонсе
Грядущих лет
Доносятся распевы херувимов
И видится светло-неуловимо
Твой силуэт.
Подхваченный волной трансцендентальной,
Лечу в заоблачную даль, но…
*****
К чему нам, смертным, страсти о Парисе,
Окутан мифами прекрасный приз,
Как будто правда от судa зависит,
Подыскивая публике сюрприз.
A строки прорастают, как былинки,
Сквозь замысел причудливый на свет,
Неважно, чей он - эллинский, Илиинский,
И что за ним - Тартар иль Назарет.
Кто ждёт закат с предутреннего часа,
Предпочитая солнцу холодок,
Узнает от хранителей Парнаса,
Как трогает сердца обратный ток,
К затерянным истокам возвращая,
Успевшим разнотравьем порасти,
Посмертно-горько-искренне прощая
Ушедших без последнего "прости".
Как взгляд, тот стих доверчив, но капризен,
И ясен, и свободен от вранья,
Подвластен лишь небесной экспертизе,
И не страшится стаи воронья.
То музыка возносит к звёздной выси,
То клонит перемётная сума,
Как будто рифма от пера зависит,
Заигрывая с прозою ума.
*****
Если скажут: ?Везучий,
Так легко и с избытком
Всё даётся?, - не верьте,
Это зависть и лесть.
Не фортуна, не случай,
А с десятой попытки
Есть удача в конверте,
И в терпении есть.
За счастливым исходом
Вьётся пыль потрясений,
И в клубах перекрёстных
Пляшет тень неудач.
Так идёт год за годом,
Кто ты, свой или пленник,
Или дятел несносный?
Сам и кнут, и калач.
*****
Шло действо о Клондайке за углом,
И я, сродни пустому сибариту,
Приник с увеличительным стеклом
К блестящему на сцене реквизиту.
Там золото, алмазы, жемчуга
Смешались между жадными руками,
Слюною размывались берега
Высокие, казалось, между нами.
Там только начиналось время смут,
Для алчности открыты были краны,
Глаза слепил наживы перламутр,
И бисер уводил в чужие страны.
В соединённом тысячами миль
Содружестве, а прежде королевстве,
На глобусе сверкала странствий пыль,
Моря в лазурном представали блеске.
Менялась сцена - мусор на воде,
Вдруг королева голой оказалась,
Не видно было жемчуга нигде
И бисерная нитка разорвалась.
Чужое искушение ушло,
Как исчезают тени на причастьи,
И, отвернув лукавое стекло,
Разбил его я вдребезги на счастье.
*****
Гневаясь, не согрешайте:
солнце да не зайдет во гневе вашем
Aп. Павел. Ефесянам, 4:26
А на душе то враз, то врозь –
Обида, злость. Обида, злость.
Да что там, кладбище обид!
С невинных лет, когда был бит
В отместку за прямой ответ,
И до сих пор, уж стар и сед,
Но не умерил детский пыл
И злость, и резкость сохранил;
Не злобу, нет, не смертный грех,
Когда слепит чужой успех,
A гнев на подлость! Жлобство! Ложь!
Не в силах справиться, хоть нож
Приставь к распахнутой груди,
И будь что будет впереди.
Твой грозный рок, твой резкий нрав,
Всегда ты прав, но ты не прав!
Когда же разорвётся грудь?
Ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть...
*****
На свете счастья нет,
но есть покой и воля
А.С. Пушкин
Никому и ничем не обязан,
На излёте стремительный след.
Повинился. Прощён. И не связан
Горькой памятью прожитых лет.
Потемневшие злые картины
Снесены уж давно за порог,
Если в горечи нет середины,
Нет конца, и какой же в ней прок?
Призрак счастья? B желаниях праздных
И непраздных - умрут, всё одно!
Искушенный в лукавых соблазнах,
Я допил молодое вино.
И свободный, возвышенный, трезвый,
Очарованный жизнью в тиши,
Я с мгновений сканирую срезы
В антологию вольной души.
*****
Всё, что сказал, вздохнув, удостоверю.
Не отрекусь.
А.Вознесенский
Перед небом и твердью земной
От всего, что случалось со мной,
Если шёл я, с дороги сбиваясь -
Отрекаюсь.
От глухой неприступной стены -
Оправдания вечной вины,
За которой пугливо скрываюсь -
Отрекаюсь.
От болота укромных причин,
Незамеченных тин и трясин,
На которые часто ссылаюсь -
Отрекаюсь.
Перед страхом угроз и потерь
Я запру непослушную дверь
И на мелкую дрожь усмехаюсь -
Отрекаюсь.
От кривых компанейских зеркал,
На которых себя я искал,
И с чужими ходил я по краю –
Отрекаюсь.
Суету, нетерпение, зуд
Я запрячу в чугунный сосуд,
Запечатаю и потеряю -
Отрекаюсь.
К витражам напускного добра,
На которых светился вчера,
Я себя больше не подпускаю -
Отрекаюсь.
От сомнительных игр и затей,
Искушений и дам всех мастей
(За плечами немало их, каюсь) -
Отрекаюсь.
Заказное веселье навзрыд,
Затяжное похмелье и стыд,
На забвение вас обрекаю -
Отрекаюсь.
От злопамятных сроков и мест,
От навязчивых туч и завес,
Тех, что солнечный свет закрывают, -
Отрекаюсь.
В мирной заводи будущих дней
Между бликами новых огней
Своё тёмное "я" растворяю -
Отрекаюсь.
Томление
Старимся. Время внимать своим снам,
Не отвлекается мозг беспокойный
Ни на минуту, плывёт по волнам
Царства Морфея, ведя непристойный
И кропотливый досмотр всех ложбин,
Всех потаённых ходов и излучин,
А поутру жжёт до самых глубин,
Необычайно угрюм и измучен.
Что он находит? Запретную боль
В мире без времени, веса и места.
Как просочилась сквозь вечный контроль
Или замес из особого теста?
Не пронести в этот мир невзначай
Муки рассудка и бренного тела -
Под наблюденьем святого врача
Всё уж давно отошло, отболело.
А не извечны ли в нашей душе
Грех первородный, смятенье Иова,
Час Гефсиманский, смешное "шерше"
И неизбежность последнего слова?
Что за ненастье вместила она?
Новая полночь - томление то же;
И повторения званого сна
Ждёшь и никак догадаться не можешь.
О Музе
На землю сносят эти звуки
Не бурю страстную, не вызовы к борьбе,
А исцеление от муки.
А. Фет
Вы ругайте меня, ругайте,
Возвращая в обыденный круг;
На бесстрастном компьютерном сайте
Успокойте сомнением вдруг.
Ненадолго. Развеются строчки
На ветру одинокой страны,
Где с любой неустроенной точки
Слышен плеск поднебесной волны.
И никто, кроме избранных Ею,
Посвящённых в таинственный сан,
Параллельно проникнуть не смеет
В заповедный лирический стан.
Вы ругайте меня, ругайте -
В жизни столько придуманных мук!
А в душе всё равно уступайте,
Продлевая завещанный звук.
Розы
Ночью ты слышал запах роз.
Г.Г. Маркес "Море, где исчезали времена"
Ни одна из них не смята,
Не поникла без корней,
Только нет и аромата
Нежной юности моей.
Перламутровые розы
На преклонном рубеже,
От шипов – одни занозы
На израненной душе.
Для возвышенных желаний -
Равнодушная стена,
И к чему благоуханье
В неживые времена.
Сколько судей искушённых
У холодной красоты,
Сколько замыслов, лишённых
Обаянья, как цветы.
Сколько можно вполнакала,
Без тернового венца,
В ожидании начала
Терпеливо ждать конца!
Скоро съёжились бутоны,
Лепестковый блеск потух.
И - пробился сквозь препоны
Первозданный чистый дух!
Скрылся заберег заветный,
Жизнь прошла, пусты слова,
Но остался незаметный,
Тонкий запах естества.
Дуля
Упрям, раним, возвышен в меру,
На серость зол, с чудными весел,
Он воздух мог принять на веру,
Но многих в жизни перевесил.
Кругом талантлив, но досада:
Как кипяток без самовара,
Лишен был с самого детсада
Изобразительного дара.
Другим легко: и то, и это
Представили и развернули,
А тут развитие сюжета
Не продвигалось дальше дули.
Зато мир денег и лишений
Был основательно изучен,
И стал он вроде той мишени
Для скаредных - благополучен.
Дома, машины, трали-вали
Им спать спокойно не давали,
И, глядя на чужой оскал,
Он в мыслях дулю рисовал.
А жизнь неслась и больно била,
И вот развязка наступила:
Не взял наш мученик в тартар
С собою нераскрытый дар.
Какая трагика в финале!
Почти как в операх Дж. Верди,
Так долго все наследство ждали,
И - дуля жирная в конверте.
Яффа
Восстал, как мученик, из праха
Идей обманчивых и серых,
Встречай меня, седая Яффа,
Я падаю на камни веры.
Нет, не добавлю я коросты
На стены скорби и печали,
Как приходили крестоносцы
И силой веру утверждали.
А терпеливый, благовольный
И по пaломнически тихий,
Коснусь Петровской колокольни
С подворья праведной Тавифы.
Коснусь, и путь мой снова ясен,
В нём нет затмения больного,
Я Cлову жизни сопричастен,
И чудо повторится снова!
По временам Моста желаний
Неповторимые мгновенья
Я пронесу, и берег ранний
Напомнят гулкие каменья,
И сотни мостиков-хотений
Родятся под сердечный лепет,
Соединяя свет и тени,
Туман и ветер, пыл и пепел.
И чем я буду жить отныне,
Всё, за крупицею крупица,
Вернётся на круги родные
И в прах уже не обратится.
Иерусалим
Затеряюсь во времени вскоре я,
А пока стариной не задорого
Обжигает мне ноги история
На ступенях высокого города.
Горячи простота и величие
Отпечатков святого присутствия,
Просветлённых шагов - мирный клич, и я
Осенён крёстным знаком напутствия:
Жечь глаголом на родине Флавия
Мне, глоток Иппокрены хлебнувшему,
Только б не было в сердце тщеславия,
И глухим бы не стать мне к минувшему!
Добела закалён в испытаниях
Красный камень сурового жительства,
Повидавший не просто страдания -
Смерть! B угоду Его покровительства.
Сколько ложных пророков и мейстеров
От избытка дано человечеству,
В смерть играющих верой в бессмертие
И любовью к родному oтечеству.
Паства их, с древних пор простодушная,
Ищет кровь на пути к откровению,
Потому не могу непослушный я
Без оглядки пройти по мгновению.
На выставке Ван Гога
Мазки-порезы на стволах,
Оскалы веток по излому,
Шлеёй измученная в прах
Тропа к смирительному дому.
Холодный ветер, птичий плач
Близки в изгнании до боли,
Ты свой судья и свой палач
В проклятой собственной неволе.
Но за ненастьем, где-то там
Восходов росписи-алмазы,
Живым, загадочным цветам
Нужны абсентовые вазы,
И если править, так с плеча,
Холсты, запомните Ван Гога!
Как росчерк, выстрел палача.
Такая страшная дорога...
Перекличка
Во мне вибрируют палитры откровенья,
Живой эстетики форсируя урок,
Я их читаю как стихотворенья
И нахожу немало общих строк
О будущем, обычном, незабытом,
О страсти настоящей и былой,
И, будто рифмы, спаянные ритмом,
Сплетаются цвета за слоем слой.
Симфония немеркнущего света,
Как музыка в ниспосланных словах,
Не требует поспешного ответа
От раковин в сердцах и головах.
Гиперболой тропических цветений,
Когда с тобой она ещё была,
Ложатся фиолетовые тени
На жёлтую метафору тепла.
И как бы тень ни падала тоскливо
На солнечный художника приют,
Её Величество надежда-перспектива
Венчает стихотворческий этюд.
И пусть струящаяся к нам из детства,
Дарованная небом, как завет,
Высокая энергия эстетства
Проводит перекличку слово-цвет.
*****
Бывают дни, ты забываешь,
Что скован и, наверно, стар,
Весь мир открыт, ты твёрдо знаешь,
Где твой забег и новый старт.
Как будто, спал и тут - проснулся,
Внутри стремления тротил,
А просто солнца луч коснулся
Груди и веру осветил.
Лови счастливые моменты -
Свершений будущих огни,
А славы финишные ленты
Для детских праздников храни.
И в отсветах победной ткани
Замедлится короткий век,
Второе пробуя дыханье
На самый длинный твой забег.
*****
Мне старший сын твердит: ?Уймись,
Тебе уже немало лет,
И невозможен компромисс,
Пойми, что внукам нужен дед?.
?Не уступай, - мой средний сын
Ведёт победам свой отсчет,
- Не забывай, ты не один,
Споткнёшься — вот моё плечо?.
А младший ловит огоньки
В глазах и отблески зарниц,
Несётся наперегонки
Со мной, не ведая границ.
Все трое кровно мне близки,
И с каждым будто наравне,
Пусть дед и средней я руки,
Но ветер детства дорог мне.
*****
- Ну какой же страшный,
Папа, посмотри!
Рот огромный, красный,
Лает изнутри.
- Он ненастоящий,
Плюшевый барбос,
Спрячем его в ящик,
Пусть не лает пёс.
Надорвали сетку.
- Папа, не ругай,
Приоткроем клетку,
Там же попугай!
- В мире много сеток
И пустых угроз,
Жалко, нет конфеток
От ненужных слёз.
И за нрав звенящий
Папу не кори,
Он ведь настоящий
Только изнутри.
В парилке
Как шампанское гусар,
Почитаю банный пар,
Пар ядрёный, пар шальной
По спине и за спиной,
Неустанный, с потом-солью
По груди с открытой болью,
По сединам, по судьбе,
По нескладному себе.
Замороженные тени
Разгоняет знойный веник:
Хлесть! По страхам, по стыдам,
По пропущенным годам.
Хлесть! По ссорам незабытым,
И по горечам испитым,
По утраченному - хлесть!
Было всё, и много есть.
Всё, плохое перебито,
Испарилось и забыто,
Надышавшись пару всласть,
Жизнь-то в общем удалась
Дружба
Людей теряют только раз
Г. Шпаликов
Друзей находят только раз
И, грудь вскрывая, не теряют,
Как дар небесный, как наказ,
В огранку сердца претворяют.
Ни острый глаз, ни долгий труд
Шестое чувство не заменят,
Ты знаешь: это старый друг
С восторга первого мгновенья.
И навсегда, и срока нет
Душ ювелирному старанью,
А сердце дружески в ответ
Ласкает каждой новой гранью.
Бессмертный полк
Пускай я не был на войне -
Она свинцом сидит во мне,
Тисками незаживших ран…
И каждый ратный ветеран
Мне дед, отец и старший брат,
Кто им не отдал стольный град,
Кто уберёг моих детей
От преждевременных смертей,
От не рождения совсем;
Хочу я поклониться тем,
Кто пал, но жив всегда во мне.
Нет, не забыть о той войне!
Burleigh Heads
На возвышающем балконе
Под волшебством голубизны
Легко мечтается о доме
Для нескончаемой весны.
Здесь хорошо в волну любую
В одной из самых дальних стран,
Где смыть старается слепую
Досаду Тихий океан,
И нет заоблачных желаний,
Невинный взгляд – невдалеке
Застыли женщины в нирване
На исцелительном песке.
Тут сосны тянутся навстречу,
Глядят приветливо цветы,
Храня всё множество наречий
Вечнозелёной теплоты.
И память, эхо возрастное,
Стихает, как ни вороши,
Но возвращается родное
Расположение души.
Особый мир, семейный берег,
Прозрачен и доверчив он,
И жизнь отпущенную мерит
Количеством свободных волн.
В них миг и вечность, мощь и нега,
И блеск, и синь, и белизна
От Антарктического снега -
Не оторваться от окна...
И суета, как дымка, тает:
И цель не цель, и суть не та,
Когда невольно пробуждает
И даль, и близь, и красота.
Платаны
Распахнуты, как крылья, кроны,
Закатом лет обагрены,
Платан, другой - шатёр зелёный
Из заповедной стороны.
Под вашей сенью благородной
Стихали грозные шумы,
И беспокойные умы
Пленялись участью свободной.
Всем переменам непокорны,
Привычны всюду прорастать,
В земле чужой пустили корни
И сохранили высь и стать.
Страной родною не отпеты
И мы, попутчики молвы,
Иные, пришлые, как вы,
Невидимым родством согреты.
Меж синих гор и волн озонных
Вросли в уют, возврата нет
Для нас, фортуной занесённых
На этот дальний континент.
Успех, признание - всё мимо,
Всё блажь, куда не бросишь взгляд,
И ностальгический уклад
Зовёт назад неумолимо.
Вот так, судьбу оберегая,
Витает в кронах, не спеша,
Твоя доверчиво другая
Не австралийская душа.
Простые вещи
Как чудно жить, как плохо мы живём
Г. Адамович
Когда я сам себе кажусь ненужным,
Пустым, зажатым в суетные клещи,
Я выхожу на этот берег южный,
Смягчаюсь: ?Здравствуйте, простые вещи!?
Мне отвечает гул стихии водной
Гармонией могучего аккорда,
Сметая ропот скуки хороводной
С апартаментов мнимого комфорта.
Хрустит песок, на шаг мой отзываясь,
Рассеиваясь веером по ходу,
С прибрежным мирозданием сливаясь,
Ловлю я первозданную свободу.
Свободен тот, кто дышит вместе с ветром,
Кого волнует птиц скороговорка,
Кто приближает солнце метр за метром
И помнит сладость детского восторга.
Волну, как друга юности, встречаю,
Пусть он далёк и между нами вечность,
Другую, третью - на волнах качаюсь,
Уходит время, море - бесконечность.
Качаюсь и смотрю на камни склона,
Чем выше взгляд, тем меньше мелких трещин,
Как чудно жить светлее на два тона,
Затишье, ветер с ног - простые вещи...
2015-20
Метки:
