Армения семидесятых прошлого века

Эчмиадзин

Тебя я помню, Эчмиадзин,
Запах кадил и цветущих маслин…
Вдруг раскололась толпа наискось,
И шепот пугливый :" Каталикос !"
С полотен Эль Греко изнеженно бел,
Весь в темных одеждах надменно глядел.
Изящно склонилась его голова,
И жадной толпе он роняет слова
На древне - армянском родном языке,
И пляшет кадило в святейшей руке.
Вот на коленях армянка ползет
И руку целует и свечку несет.
"Чужое! Чужое!",-твержу я себе,
Но сердце чудит в непонятной тоске.
И звуки органа не упростят
Сумятицу чувств. Лишь вопрос отдалят.
В армянских печальных молитвах враспев
Мне слышится древнееврейский напев.
Знакомый испуг : нас столетьями бьют,
И гонят, и землю отцов продают
Чужими руками заклятых друзей
Чем ближе к Храму – тем взгляд мой ясней.
Но не напрасно учил нас мудрец,
Что всякому царству приходит конец?
О чем же поет этот голос , моля?
И есть ли, о, Боже, ответ у тебя ?!


На Севане


Нас провожали друзья-армяне,
Были грустны.
На горном озере, родном Севане,
Подняв тосты.

И розовел закат Сарьяна,
Слепил глаза.
И все мы были немного пьяны.
К тому ж, роса

Струилась с лиц. В зрачках мерцала
свеча костра,
И Гаянэ взахлеб плясала,
моя сестра.

Форель ловили и запекали
Там с чесночком,
И напоследок пели, болтали
О том – о сём.
Картинка эта – кусочек солнца
В ненастный час,
Воспоминаний седые кольца
Связали нас.
Нас провожали друзья-армяне.
Вкус коньяка…
С Севана горного мы улетали
За облака…


Гарни

Как светит розами, Гарни,
Твое ущелье.
Мы спустимся ко дну Гарни
На новоселье.

Темнеет быстро, и со скал
Ночь слижет влагу.
Чадит волшебно наш мангал,
Дым пишет сагу.

Луны насмешливый анфас
В дыму мерцает.
Не отвести усталых глаз
От звездной стаи.

Палатка дышит на ветру
Как пес блудливый.
Горланим песни мы костру
И пьем Гарни мы.

Пустуют спальные мешки…
Мне не нальёте?
Но вечер этот, ночь, заря
Уже в отлёте.

И утром возвратимся мы
Из песен - в прозу.
И память выветрит Гарни ,
Засушит розу.


Сватовство Айкушик

Как курдянку вчера засватали,
Длинноногую Айкушик.
Барабаны гремели за полночь,
И всю ночь подавали шашлык.

Кровь стекала с баранов в тазики,
Капли хлюпали за окном.
Ей играть бы с подругами в " классики",
Не женой идти в мужнин дом.

Ей пятнадцать вот-вот исполнилось,
Но с подружками ей не играть:
Пять детей в той квартирке
двухкомнатной
И одна лишь большая кровать.

Её матери чуть за тридцать.
Как похожа она на мать!
А жених едва начал бриться.
Выпив рюмку, отправился спать.

Натаскали добра приглашенные
И оставили напоказ.
Долго гасли костры затушенные,
И всю ночь не сомкнула я глаз.


Цахкадзор


Цах-кад-зор…
Тень плетёт узор
От ветвей сосновых
На снегу, в сугробах.

Воздух как слюда.
Стынут провода:
Отдают тепло нам.
Шепот телефонный

Слышен за версту.
Подойду к кресту-
Стеле одинокой.
На горе высокой

Жил отшельник.
Вокруг – можжевельник,
И снег хрустит,
На солнце блестит

Мириадами искр.
Лыжня – не прогулка,
Спортивный риск.
А эхо гулко
Разносит приказ:
" На старт . чемпионы!
Явите класс!"

Седые кроны
сбросили шапки.
Вороны в черном-
стражи порядка.

Лыжники – к слалому,
А я - истому
В теле лелею-
теплею
Тяжестью сонной.
Кроны сосен и неба просинь.
В городе – осень.
Химичат заводы.
Серые дни, заботы …
Здесь мир иной -
свет и покой.