2 плюс 1 и Мальчик, которого...
первая часть шквала экспромтов :)
участники безобразия:
Яна Юшина aka Sterva http://www.stihi.ru/avtor/616
Лина Сальникова http://www.stihi.ru/avtor/linkas
Марк Вербер
Стиш "Мальчик, которого..." http://www.stihi.ru/2012/10/26/4272
Яна
* * *
ты зарываешься в снежность его волос
с чувством, которое вон из тебя рвалось.
зло, карандашно, истинно сочленив
ангела с бесом, прошлое сочинив,
будущее предвидя и выводя,
ты предвкушаешь партию. так ладья
плавным движением пробует параллель,
чуть отстранясь от пешек и королев.
клетка за клеткой - полон тетрадный лист
мальчиком снежным. и сколько им не делись
с белой бумагой - всё заживо, всё легко.
чёрные пишут. за белыми - новый ход.
хватит!
но будет всё яростней не хватать
матовой белокожести живота –
пропуска губ, открывающих яркий ад,
чтобы себя к нему заново ревновать.
Марк
* * *
Если у белых численный перевес,
в холоде ревность напоминает месть
хоть бы за то, что чувством в тебе сбоит
мальчик, который северно-ледовит.
Белый как цвет основы его основ
кончики пальцев обмакивает в озноб,
топит ладьи, не вышедшие на курс,
и не дает ложиться словам в строку.
Делая ход от граней его ключиц,
слушай как в нем стремительней застучит
жадность продолжить партию в тех ходах,
что растерзают матовость живота.
Если не сам с собой то, позвольте, с кем
ты разыграл ту партию на доске,
зло рассеченной на белизне листа?
Он усмехается алым разрезом рта,
сделав кровавей шахматный монохром.
Ты продолжаешь, шах объявляя ртом
телу оттенка сдавшихся снегу роз.
Чувство, которое вон из тебя рвалось
дрожью зовет терзать и атаковать,
чтобы поставить дерзко финальный мат,
губами повергнув белого короля.
Чтобы игру опять начинать с нуля.
Яна
* * *
вырван из текста. высечен изо льда.
дерзость его стремительна, как "голда",
скоростью упрекая тебя в родстве
с осенью, пересказанной нараспев.
он произносит первое "отпусти"
так, словно острый снег на зубах хрустит.
просто он знает, чем на тебя давить,
мальчик, который северно-ледовит;
белый и опьяняющий - твой мускат –
выпить до дна и, конечно, не отпускать.
в сердце - на семь поцелуев, на семь цепей.
чтобы надёжно и накрепко. а теперь
как тебе не писать его? а никак.
даже когда теряется в двойниках.
да и какие могут быть двойники,
если на ощупь помнишь его экип –
чередование молний и белых кож –
замок шестого чувства, в который вхож,
чтобы на выходе выжить и повзрослеть.
ты обречённо носишь его браслет –
внутрь ледяными шипами –
почти стигмат.
ночь. полнолунье. ядерная зима.
Марк
* * *
Как отпустить? Способностью отпускать
не наделен зажатый в его тисках,
верно браслет носящий вовнутрь льдом.
Ты принесен им в жертву и им ведом
к пропасти простыней, на его алтарь –
в снежность волос и шелковость живота,
чтобы любовь похожа была на смерть
в ядерной, беспощадной его зиме.
Осень легла подстилкой. Твое родство
с осенью, проникающей как раствор
теплого, золотистого янтаря,
недоказуемо. Стоит ли проверять,
если ты пал в объятья его снегов
с чувством неотвратимости и не смог
взгляд отвести от глаз холоднее льдин.
Пешка на Е4. Тебе ходить.
Яна
* * *
сколько же в нём порока и волшебства,
в первом стриптизе, начатом у шеста
и позволяющим набело обнажать
непоправимо кровавую суть ножа.
ты не успел оглянуться - уже среди
строк продолжается дикостью твой стриптиз –
на молоке тетрадочных простыней
варится зелье, которого нет пьяней.
это уже не шахматы - инстаграм –
правила съёмки, когда переходят грань
кадра - к искусству выразить, донести,
сделать случайное фото, чтоб вышел стиш
трассой, которую выбранный адресат
будет по венам отчаянно вырезать.
а неизбежное станет пытать огнём:
как, почему и зачем это всё о нём,
диком волчонке с шерстью оттенка льна.
просто тобой нежность его вольна.
Лина
* * *
Просто такой расклад у конца строки,
Просто такой характер у Королев:
не отлучаться от времени и доски.
Мальчик, который оставил горячий след,
должен бы знать, что черным не повезло,
если остались белыми изнутри.
Мальчик, что не находит ходов и слов,
взят Королевой выписывать октябри.
Избранный для ласкания белых тел
до расплавления воска, до сердцевин,
будет ей возвращен непременно тем,
через кого у нее и строка кровит,
и появляется стимул /читай - азарт/
биться до этой крови. И ты, влюблен,
пишешь, что велено, смотришь в ее глаза,
но не сбываешься опытным королем.
Дикий волчонок с шерстью оттенка льна,
вызревший времени/шахматам вопреки,
предвосхищай вероломный Ее финал
на острие пера у конца строки.
участники безобразия:
Яна Юшина aka Sterva http://www.stihi.ru/avtor/616
Лина Сальникова http://www.stihi.ru/avtor/linkas
Марк Вербер
Стиш "Мальчик, которого..." http://www.stihi.ru/2012/10/26/4272
Яна
* * *
ты зарываешься в снежность его волос
с чувством, которое вон из тебя рвалось.
зло, карандашно, истинно сочленив
ангела с бесом, прошлое сочинив,
будущее предвидя и выводя,
ты предвкушаешь партию. так ладья
плавным движением пробует параллель,
чуть отстранясь от пешек и королев.
клетка за клеткой - полон тетрадный лист
мальчиком снежным. и сколько им не делись
с белой бумагой - всё заживо, всё легко.
чёрные пишут. за белыми - новый ход.
хватит!
но будет всё яростней не хватать
матовой белокожести живота –
пропуска губ, открывающих яркий ад,
чтобы себя к нему заново ревновать.
Марк
* * *
Если у белых численный перевес,
в холоде ревность напоминает месть
хоть бы за то, что чувством в тебе сбоит
мальчик, который северно-ледовит.
Белый как цвет основы его основ
кончики пальцев обмакивает в озноб,
топит ладьи, не вышедшие на курс,
и не дает ложиться словам в строку.
Делая ход от граней его ключиц,
слушай как в нем стремительней застучит
жадность продолжить партию в тех ходах,
что растерзают матовость живота.
Если не сам с собой то, позвольте, с кем
ты разыграл ту партию на доске,
зло рассеченной на белизне листа?
Он усмехается алым разрезом рта,
сделав кровавей шахматный монохром.
Ты продолжаешь, шах объявляя ртом
телу оттенка сдавшихся снегу роз.
Чувство, которое вон из тебя рвалось
дрожью зовет терзать и атаковать,
чтобы поставить дерзко финальный мат,
губами повергнув белого короля.
Чтобы игру опять начинать с нуля.
Яна
* * *
вырван из текста. высечен изо льда.
дерзость его стремительна, как "голда",
скоростью упрекая тебя в родстве
с осенью, пересказанной нараспев.
он произносит первое "отпусти"
так, словно острый снег на зубах хрустит.
просто он знает, чем на тебя давить,
мальчик, который северно-ледовит;
белый и опьяняющий - твой мускат –
выпить до дна и, конечно, не отпускать.
в сердце - на семь поцелуев, на семь цепей.
чтобы надёжно и накрепко. а теперь
как тебе не писать его? а никак.
даже когда теряется в двойниках.
да и какие могут быть двойники,
если на ощупь помнишь его экип –
чередование молний и белых кож –
замок шестого чувства, в который вхож,
чтобы на выходе выжить и повзрослеть.
ты обречённо носишь его браслет –
внутрь ледяными шипами –
почти стигмат.
ночь. полнолунье. ядерная зима.
Марк
* * *
Как отпустить? Способностью отпускать
не наделен зажатый в его тисках,
верно браслет носящий вовнутрь льдом.
Ты принесен им в жертву и им ведом
к пропасти простыней, на его алтарь –
в снежность волос и шелковость живота,
чтобы любовь похожа была на смерть
в ядерной, беспощадной его зиме.
Осень легла подстилкой. Твое родство
с осенью, проникающей как раствор
теплого, золотистого янтаря,
недоказуемо. Стоит ли проверять,
если ты пал в объятья его снегов
с чувством неотвратимости и не смог
взгляд отвести от глаз холоднее льдин.
Пешка на Е4. Тебе ходить.
Яна
* * *
сколько же в нём порока и волшебства,
в первом стриптизе, начатом у шеста
и позволяющим набело обнажать
непоправимо кровавую суть ножа.
ты не успел оглянуться - уже среди
строк продолжается дикостью твой стриптиз –
на молоке тетрадочных простыней
варится зелье, которого нет пьяней.
это уже не шахматы - инстаграм –
правила съёмки, когда переходят грань
кадра - к искусству выразить, донести,
сделать случайное фото, чтоб вышел стиш
трассой, которую выбранный адресат
будет по венам отчаянно вырезать.
а неизбежное станет пытать огнём:
как, почему и зачем это всё о нём,
диком волчонке с шерстью оттенка льна.
просто тобой нежность его вольна.
Лина
* * *
Просто такой расклад у конца строки,
Просто такой характер у Королев:
не отлучаться от времени и доски.
Мальчик, который оставил горячий след,
должен бы знать, что черным не повезло,
если остались белыми изнутри.
Мальчик, что не находит ходов и слов,
взят Королевой выписывать октябри.
Избранный для ласкания белых тел
до расплавления воска, до сердцевин,
будет ей возвращен непременно тем,
через кого у нее и строка кровит,
и появляется стимул /читай - азарт/
биться до этой крови. И ты, влюблен,
пишешь, что велено, смотришь в ее глаза,
но не сбываешься опытным королем.
Дикий волчонок с шерстью оттенка льна,
вызревший времени/шахматам вопреки,
предвосхищай вероломный Ее финал
на острие пера у конца строки.
Метки:
