Сладостный факел, Корона третья, венок восьмой
1.
Cилой незримой, где пляшут невежды
нас поднимает в бездушия путь.
Мы одеваем кручины одежды,
чтобы на жизнь с подворотни взглянуть.
И понимаем напрасность затеи,
без вдохновения в праздности дня,
видим как брызжут слюною витеи,
хитрого замысла мрака родня.
Но, закусив удила, примирились
С непостижимостью пагубных снов.
В суть неказистую сердцем внедрились
и с исступленьем печали послов.
А в нас беснуется сумрака зверь.
наше вчера входит в заднюю дверь.
2.
Наше вчера входит в заднюю дверь,
не зачеркнуть испытаний судьбою.
Сердце разбудит несносность потерь
и протрубит истощенье трубою.
Опыт былой нам ничуть не помог
и наступаем на грешности грабли.
От так гнетущих сознанья тревог
не уплывём в рай мы на дирижабле.
И предначертано видно опять
всё испытать нам душой многократно.
Чтоб, наконец, безнадёжность понять
и разобрать всё по полочкам внятно.
В той же неправедной сути одежде
Павлик Морозов, такой же, как прежде.
3.
Павлик Морозов, такой же, как прежде
в подлой душонке вершителя судьб.
Нет доброты в обольстителя бренде,
гнусный соблазн обольстителю чужд.
Где же его обронённая совесть,
сердце отравлено мраком идей.
Грустная эта падения повесть,
в море бездушия вырос злодей.
Солнечный лучик из страсти исторгнут,
чувство растоптано выбросом зла.
Брак с вдохновением злобой расторгнут,
льются напрасно утехи слова.
Жизни вершитель – виновник потерь,
отсалютует на ?ять? и теперь.
4.
Отсалютует на ?ять? и теперь,
мир содрогнётся бездушием рока.
Скоро ль оправится он от потерь,
в бездны уйдя суеты и порока?
Чувства уснули в бесчётности слов,
праздная суетность злу салютует.
Мы наломали в беспечности дров,
ткань вдохновенья порвали живую.
Ну а теперь пожинаем плоды
Всех совершённых веками ошибок.
Слышим повсюду знак скорбной беды,
миг понимания узок и зыбок.
К счастью беспомощны робкие старты,
красным серёжкам – краплёные карты.
5.
Красным серёжкам – краплёные карты,
в мире безверия радость пуста.
Жаждут спасения чувства бастарты,
жизнь начиная с пустого листа.
В неизречённое счастье поверить,
страсти отдаться на самом краю.
Грусти глубин чистотой не измерить.
не искупить сожаленья в раю.
Освободиться от тяжести рока,
каплю бальзама блаженства испить,
стать неприкаянным мужем до срока
и безнадёжно напрасно любить.
Кто не страдал, тот печаль не поймёт,
годы и веси как дёготь на мёд.
6.
Годы и веси как дёготь на мёд,
как помраченье средь моря покоя.
Не перейти реку радости вброд,
не избежать беспросвета конвоя.
К празднику жизни не каждый готов,
грусть проступает в глубинных теченьях.
Всё начиная как прежде с азов,
сердцу даруя безбрежность влеченья.
Там неприступная крепость любви
юной красой вдохновение множит.
В непостижимом сияньи зари
нет ничего этой яви дороже.
Как отыскать на желаниях карте
тайных потребностей рост, словно бартер?
7.
тайных потребностей рост, словно бартер
нас вовлекает в томленья игру.
Я как бегун в море счастья на старте
силы для радости дней берегу.
Только биение слов затянулось,
словно в замедленной съёмке кино.
Что ж так печально несносно взгрустнулось,
пью упоенья с горчинкой вино.
Ты как цветочек в оазисе зноя
Яркими красками чувства манИшь.
ВзЯла меня чистотой за живое.
Сколько же света и страсти таишь?!
Солнышка ясного в сердце восход,
всё перетянет и душу возьмёт.
8.
Всё перетянет и душу возьмёт
страсть роковая в безумстве желаний.
Пью я надежд искушающий мёд,
весь раскалён от мятежных признаний.
Юная радость моя отзовись!
Как хорошо с тобой тихо общаться!
Сердце в томленьи уносится ввысь,
и не желает назад возвращаться.
Только молчит вдохновенная ночь,
милая фея в безвестности тает.
Гонит мои пожелания прочь
и о других упоеньях мечтает.
Жизнь моя словно душедробилка,
в куче – предательств наряд, как копилка.
9.
В куче – предательств наряд, как копилка
всех неприкаянных жизни потерь.
Всплеск подступающей радости пылко
мне обещает спасенье теперь.
Но разуверился в жизни удачах,
ты далеко в томном зное жары.
Мне теплоты без тебя недостача,
ты же от солнечных вспышек горишь.
Лето на редкость палящим укором
Все опрокинуло нормы щедрот
И показало зловещий свой норов
кучей рекордов коварных погод.
Мир от зияний в бездушье поблек,
тлеет и тлеет под тенями век.
10.
Тлеет и тлеет под тенями век
сонм иссушающих жизнь вдохновений.
В счастье моё неприкаянный бег,
страстный накал нежных чувств упоений.
Ты - моих пламенных мыслей судьба,
радостный зов из духовного рая.
Дум благодатных живая звезда,
та, что так пылко я сердцем желаю.
Выйди из храма забвения снов,
нежной улыбкой открой мне объятья
и утону я в томлении слов,
у потрясенья блаженством во власти.
Стала мечта ожиданий копилкой,
солнца багровый закат красной жилкой.
11.
Солнца багровый закат красной жилкой
напоминает о прошлой тоске,
о той немыслимой страстной и пылкой,
в каждом высоком мечты лепестке.
О той чарующей пламенной фее,
что мои думы спешит занимать.
Сердце без милой от скуки болеет,
ну а душа не желает сиять.
Выйду на светлый простор ликованья,
чувством окрашу души глубину.
Всё переполнят сознанье желанья,
вспомню надежд благодатных весну.
Я без любви томлюсь праведный век,
тело не греет и раб человек.
12.
Тело не греет и раб человек
множеству сложных житейских коллизий.
В сонме безликих духовных калек
не обойдётся без счастья ревизий.
Даже не будем ухабы считать,
станем любовью верстать жизни праздник.
В страсти просторы во сне улетать,
чувств созидая туманный заказник.
Не превращая блаженство в базар,
облагородим судьбу благодатью.
Словно нашествие грозных хазар
опустошило нас грустью печать.
Тот, чья душа как хрустальная льдинка
ищет свободного для поединка.
13.
Ищет свободного для поединка
с самым коварным разгулом судьбы.
Страстью рисуется жизни картинка,
дует печалью из мрака трубы.
Мир неуютный к любви устремляя,
жаждем гармонии светлой достичь.
Чудо общения редко являя,
рвём беспричинно желания нить.
Снова и снова сомнений атака,
солнце признаний за тучами снов.
Хочется от отторжения плакать,
не подобрать утешения слов.
Так одинок и печален ночлег,
ночь холодна и горда, словно снег.
14.
Ночь холодна и горда, словно снег,
сердце запуталось в сонме коллизий.
К счастью в колдобинах чувственный бег,
горькая жизнь ждёт сомнений ревизий.
Ты – моё солнышко, радости луч
на небосклоне высоких стремлений.
Мне улыбнись и томленьем не мучь.
Пусть расцветёт любви огненный гений.
Ярким цветком в вдохновенья саду
Будет гореть этот сладостный факел.
Лишь подари мне живую воду,
чтоб захлебнулась страданий атака.
Я поднимаюсь над зовом надежды
силой незримой, где пляшут невежды.
http://stihi.ru/2010/02/17/6574
Магистрал Ирины Шулениной
взят из Короны совмест. венков магистралов
Силой незримой, где пляшут невежды,
наше вчера входит в заднюю дверь.
Павлик Морозов, такой же, как прежде,
"отсалютует на "ять" и теперь.
Красным серёжкам - крапленые карты
Годы и веси, как деготь на мед.
Тайных потребностей рост, словно бартер,
всё перетянет, и душу возьмет.
В куче - предательств наряд, как копилка.
Тлеет и тлеет под тенями век
солнца багровый закат красной жилкой.
Тело не греет и раб-человек
ищет свободного для поединка.
Ночь холодна и горда, словно снег...
Cилой незримой, где пляшут невежды
нас поднимает в бездушия путь.
Мы одеваем кручины одежды,
чтобы на жизнь с подворотни взглянуть.
И понимаем напрасность затеи,
без вдохновения в праздности дня,
видим как брызжут слюною витеи,
хитрого замысла мрака родня.
Но, закусив удила, примирились
С непостижимостью пагубных снов.
В суть неказистую сердцем внедрились
и с исступленьем печали послов.
А в нас беснуется сумрака зверь.
наше вчера входит в заднюю дверь.
2.
Наше вчера входит в заднюю дверь,
не зачеркнуть испытаний судьбою.
Сердце разбудит несносность потерь
и протрубит истощенье трубою.
Опыт былой нам ничуть не помог
и наступаем на грешности грабли.
От так гнетущих сознанья тревог
не уплывём в рай мы на дирижабле.
И предначертано видно опять
всё испытать нам душой многократно.
Чтоб, наконец, безнадёжность понять
и разобрать всё по полочкам внятно.
В той же неправедной сути одежде
Павлик Морозов, такой же, как прежде.
3.
Павлик Морозов, такой же, как прежде
в подлой душонке вершителя судьб.
Нет доброты в обольстителя бренде,
гнусный соблазн обольстителю чужд.
Где же его обронённая совесть,
сердце отравлено мраком идей.
Грустная эта падения повесть,
в море бездушия вырос злодей.
Солнечный лучик из страсти исторгнут,
чувство растоптано выбросом зла.
Брак с вдохновением злобой расторгнут,
льются напрасно утехи слова.
Жизни вершитель – виновник потерь,
отсалютует на ?ять? и теперь.
4.
Отсалютует на ?ять? и теперь,
мир содрогнётся бездушием рока.
Скоро ль оправится он от потерь,
в бездны уйдя суеты и порока?
Чувства уснули в бесчётности слов,
праздная суетность злу салютует.
Мы наломали в беспечности дров,
ткань вдохновенья порвали живую.
Ну а теперь пожинаем плоды
Всех совершённых веками ошибок.
Слышим повсюду знак скорбной беды,
миг понимания узок и зыбок.
К счастью беспомощны робкие старты,
красным серёжкам – краплёные карты.
5.
Красным серёжкам – краплёные карты,
в мире безверия радость пуста.
Жаждут спасения чувства бастарты,
жизнь начиная с пустого листа.
В неизречённое счастье поверить,
страсти отдаться на самом краю.
Грусти глубин чистотой не измерить.
не искупить сожаленья в раю.
Освободиться от тяжести рока,
каплю бальзама блаженства испить,
стать неприкаянным мужем до срока
и безнадёжно напрасно любить.
Кто не страдал, тот печаль не поймёт,
годы и веси как дёготь на мёд.
6.
Годы и веси как дёготь на мёд,
как помраченье средь моря покоя.
Не перейти реку радости вброд,
не избежать беспросвета конвоя.
К празднику жизни не каждый готов,
грусть проступает в глубинных теченьях.
Всё начиная как прежде с азов,
сердцу даруя безбрежность влеченья.
Там неприступная крепость любви
юной красой вдохновение множит.
В непостижимом сияньи зари
нет ничего этой яви дороже.
Как отыскать на желаниях карте
тайных потребностей рост, словно бартер?
7.
тайных потребностей рост, словно бартер
нас вовлекает в томленья игру.
Я как бегун в море счастья на старте
силы для радости дней берегу.
Только биение слов затянулось,
словно в замедленной съёмке кино.
Что ж так печально несносно взгрустнулось,
пью упоенья с горчинкой вино.
Ты как цветочек в оазисе зноя
Яркими красками чувства манИшь.
ВзЯла меня чистотой за живое.
Сколько же света и страсти таишь?!
Солнышка ясного в сердце восход,
всё перетянет и душу возьмёт.
8.
Всё перетянет и душу возьмёт
страсть роковая в безумстве желаний.
Пью я надежд искушающий мёд,
весь раскалён от мятежных признаний.
Юная радость моя отзовись!
Как хорошо с тобой тихо общаться!
Сердце в томленьи уносится ввысь,
и не желает назад возвращаться.
Только молчит вдохновенная ночь,
милая фея в безвестности тает.
Гонит мои пожелания прочь
и о других упоеньях мечтает.
Жизнь моя словно душедробилка,
в куче – предательств наряд, как копилка.
9.
В куче – предательств наряд, как копилка
всех неприкаянных жизни потерь.
Всплеск подступающей радости пылко
мне обещает спасенье теперь.
Но разуверился в жизни удачах,
ты далеко в томном зное жары.
Мне теплоты без тебя недостача,
ты же от солнечных вспышек горишь.
Лето на редкость палящим укором
Все опрокинуло нормы щедрот
И показало зловещий свой норов
кучей рекордов коварных погод.
Мир от зияний в бездушье поблек,
тлеет и тлеет под тенями век.
10.
Тлеет и тлеет под тенями век
сонм иссушающих жизнь вдохновений.
В счастье моё неприкаянный бег,
страстный накал нежных чувств упоений.
Ты - моих пламенных мыслей судьба,
радостный зов из духовного рая.
Дум благодатных живая звезда,
та, что так пылко я сердцем желаю.
Выйди из храма забвения снов,
нежной улыбкой открой мне объятья
и утону я в томлении слов,
у потрясенья блаженством во власти.
Стала мечта ожиданий копилкой,
солнца багровый закат красной жилкой.
11.
Солнца багровый закат красной жилкой
напоминает о прошлой тоске,
о той немыслимой страстной и пылкой,
в каждом высоком мечты лепестке.
О той чарующей пламенной фее,
что мои думы спешит занимать.
Сердце без милой от скуки болеет,
ну а душа не желает сиять.
Выйду на светлый простор ликованья,
чувством окрашу души глубину.
Всё переполнят сознанье желанья,
вспомню надежд благодатных весну.
Я без любви томлюсь праведный век,
тело не греет и раб человек.
12.
Тело не греет и раб человек
множеству сложных житейских коллизий.
В сонме безликих духовных калек
не обойдётся без счастья ревизий.
Даже не будем ухабы считать,
станем любовью верстать жизни праздник.
В страсти просторы во сне улетать,
чувств созидая туманный заказник.
Не превращая блаженство в базар,
облагородим судьбу благодатью.
Словно нашествие грозных хазар
опустошило нас грустью печать.
Тот, чья душа как хрустальная льдинка
ищет свободного для поединка.
13.
Ищет свободного для поединка
с самым коварным разгулом судьбы.
Страстью рисуется жизни картинка,
дует печалью из мрака трубы.
Мир неуютный к любви устремляя,
жаждем гармонии светлой достичь.
Чудо общения редко являя,
рвём беспричинно желания нить.
Снова и снова сомнений атака,
солнце признаний за тучами снов.
Хочется от отторжения плакать,
не подобрать утешения слов.
Так одинок и печален ночлег,
ночь холодна и горда, словно снег.
14.
Ночь холодна и горда, словно снег,
сердце запуталось в сонме коллизий.
К счастью в колдобинах чувственный бег,
горькая жизнь ждёт сомнений ревизий.
Ты – моё солнышко, радости луч
на небосклоне высоких стремлений.
Мне улыбнись и томленьем не мучь.
Пусть расцветёт любви огненный гений.
Ярким цветком в вдохновенья саду
Будет гореть этот сладостный факел.
Лишь подари мне живую воду,
чтоб захлебнулась страданий атака.
Я поднимаюсь над зовом надежды
силой незримой, где пляшут невежды.
http://stihi.ru/2010/02/17/6574
Магистрал Ирины Шулениной
взят из Короны совмест. венков магистралов
Силой незримой, где пляшут невежды,
наше вчера входит в заднюю дверь.
Павлик Морозов, такой же, как прежде,
"отсалютует на "ять" и теперь.
Красным серёжкам - крапленые карты
Годы и веси, как деготь на мед.
Тайных потребностей рост, словно бартер,
всё перетянет, и душу возьмет.
В куче - предательств наряд, как копилка.
Тлеет и тлеет под тенями век
солнца багровый закат красной жилкой.
Тело не греет и раб-человек
ищет свободного для поединка.
Ночь холодна и горда, словно снег...
Метки:
