14. Только мы вместе Корона венков сонетов

АВТОР КОРОНЫ ВЕНКОВ - Шуленина Ирина http://www.stihi.ru/avtor/huleninarina

1. УЛЫБКА ВЕСНЫ

1.
Где улыбается снова заря,
тень нанеся на румяное веко,
солнце весеннее боготворят
елей побеги среди новых веток.

Нежно-зеленый пушистый комок
радости чувство в душе вызывает.
Боль растворяет оно, как поток,
ранней весною всю душу пронзает.

Ветром летящим очистится грудь
и переполнят весенние силы.
В лучших минутах своих видим путь.

Свет обновлений, как высшая милость,
дарит мгновений небесную суть-
радуга клумбой цветов появилась.

2.
Радуга клумбой цветов появилась,
мелко фиалки дрожат синевой,
губы сухие, открыв, опалились.
Травы склонились к земле, как к живой.

Ветки деревьев зеленые арки
в небо раскинут для смелых надежд,
ждут поцелуя томлением жарким,
жадно немеют в истоме одежд.

Листья ладонями вверх подставляя,
ландыши в тихой тревоге стоят.
Все ожидают дождя, представляя

ливень из ведер и боготворят
свежие силы, где молнии пляска.
Грозы приносят глубокий заряд.

3.
Грозы приносят глубокий заряд
солнечных вихрей небесной лощины.
На небосклоне горит грозный взгляд.
Омут свинцовых полос, как морщины.

Тучи сгустились, нахмурился лоб.
Ветер внезапно сминает лавиной,
рвет на полоски кусты и налет
пылью клубится и гнет, как повинной.

Молнии блеск ослепил в тишине.
Грозным разрывом пространство искрилось,
будто скакал на громадном коне

древний пророк Илия и копилось
в почве стремленье растущих корней.
Зелени - всплеск куража с новой силой.

4.
Зелени - всплеск куража с новой силой
радости дарит волнующий гимн.
Небо светлеет, земля округлилась,
солнце играет в ветвях у ирги.

Капли дождя засверкали на листьях.
Пахнет грибами, цветами и мхом,
прячет трава землянику на кистях
мокрой поляны и дышит весь холм.

Вечер садится в росе, как сохатый,
в пряной прохладе дубовой коры.
Отблеск багряный в воде, как напахтан

бурею пьяной напуганных рыб.
Тени ведут короли лунных шахмат
в радостном вдохе весенней игры.

5.
В радостном вдохе весенней игры,
приподнимаются вечности призмы.
Почки раскрыты и лопнул нарыв.
Тайна зовет в небеса, словно к жизни.

В реках скользит отражение крыл.
Как бы хотелось присоединиться,
в душах оставить свой след и свой пыл,
так же как звезды и Синяя птица.

Свет не жалеет поток и лучи
мир согревают, как конус в теченье.
Он освещает пути и мечты,

тучи прощая и молний свеченье.
Страстью пронзая и вихрем пучин,
видит ли ливень души облегченье?

6.
Видит ли ливень души облегченье?
Главное то, что мы сами хотим.
Почва земная имеет значенье
или опора твоя, как настил?

Силой питает и учит нас Вере,
дарит нам опыт, вбирает в себя.
Пышным цветеньем любви в полной мере
вновь расцветает под солнцем судьба.

Веток, замерзших зимой под ветрами,
не увидать на морщинах коры.
Новых побегов поток рядом с нами.

Мир человека, желанья открыв,
русло свое повторит меж камнями.
Путь всех корней - это жизни порыв.

7.
Путь всех корней - это жизни порыв,
нить эта крепкая не пропадает.
Детскою сказкой далекой поры
будет всю жизнь нас хранить Ариадна!

В мудрых сюжетах, где зло и добро
опытом древним всегда различались,
словно козы молоком (в нас тавро)
нас напоили настоем начала.

Бабушки старой глаза, образа,
сила молитвы, лампады свеченье
кротко готовили в путь и гроза

жизненной битвы - детей увлеченье
знают дорогу святую назад,
влагой питая каналов теченье.

8.
Влагой питая каналов теченье,
вешние воды вливаются в мир.
Голым приходит младенец зачем-то,
званый рожденьем своим в этот пир.

Нищим уходит и бренное тело
сжатой соломкой в земле будет гнить,
не захватив ничего, что хотелось,
вместе с собою, что можно носить.

Зная чуть больше того, что за срок
жизни короткой от часа рожденья
выпало нам до тире между строк,

где исчезают земные мгновенья,
как нам понять свой бессмертный урок,
можно ль оставить пустые сомненья?

9.
Можно ль оставить пустые сомненья
прежних ошибок и пепел ссыпать?
Как обойти свой момент преткновенья?
Бьются вслед крылья наседки цыплят.

Лица родные, как прочные корни.
Все, что запомнили, с нами всегда.
Тени простерлись до нас в тихий дворик
от колокольни, где светит звезда.

Вечным примером своим укрепив,
нас направляют к тропе мирозданья.
Колышек мнимых свобод подкосив,

рвется веревка, как нить осознанья
трудной дороги, где верный курсив
в поисках истин и для пониманья.

10.
В поисках истин и для пониманья
надо ль ходить, будто свет бел не мил?
Вверх поднимаясь путем мирозданья,
хватит ли духа, и воли, и сил?

На перекрестках, где нет светофоров,
воздуха мало и пух от ольхи,
ярус за ярусом - ввысь без укоров!
Сбились пролеты, ступеньки ветхи.

Вниз не смотри - голова сгоряча
кружится на высоте положенья,
некогда даже вздохнуть, хоть на час

остановиться в тех нагроможденьях
древних завалов, где мир намечал
мудро природу хранить и растенья.

11.
Мудро природу хранить и растенья
мы забываем и души знобит.
Сплетни, скандалы и ты уж растерян-
артикуляция ртом от обид.

Звуков не слышно, где жизнь - рыбья рента,
жабрами дышим, оглохнуть боясь.
Полный аквариум рыб ждет момента,
вслед за икринкой вдогонку стремясь.

Резкое эхо и крик иногда
звук вырывает из душ. Как Кассандра,
чревовещала весною вода.

Все поглотили природы старанья.
Солнце над миром встает и тогда
светом наполнены все расстоянья.

12.
Светом наполнены все расстоянья,
соизмеряют людей и века.
Надо сравнить облака и блеск камня,
дымом отравленный мед и нектар.

Кладбище будет ли нам потрясеньем,
где мы все вместе одною семьей
будем когда-нибудь жить поселеньем?
Тело, как бабочки кокон, имей.

Рост, как замедленный взлет, как урок.
И обновленье, итог от терпенья,
кожей слезает с души, где курок

сопротивленьем взведен от сомненья.
Веруют все воскресением строк,
видя обратную сферу затменья.

13.
Видя обратную сферу затменья
в необходимости собственных дел,
солнце, слепя, оставляет знаменья:
брызнули в поле лучи и - пробел.

Словно дорожки из видимых линий.
Снятой перчаткой по воздуху плыл,
стлался в лощинах туман бледно-синий,
в море молочном, как призрак, парил.

Иней оставил слезами в траве
бледные росы ночного страданья.
Небо скрыл огненный шар в синеве,

солнце всходило к нам без опозданья.
Рад был на тропке своей муравей-
вспыхнула ярко звезда мирозданья.

14.
Вспыхнула ярко звезда мирозданья
и осветила глубокий овраг.
Корни, все глубже в земле прорастая,
древо хранят сквозь ненастья и мрак.

Кроны все гуще и больше в них силы.
Как же держаться деревьям другим
за каменистый обрыв, где в разливы
голые скалы не бросят круги?

Корни земные, сплетясь многократно,
мощным пластом стали, как якоря.
Держат стволы вековые объятья.

Объединяясь, цветущий наряд
радует сердце и дарит нам счастье,
где улыбается снова заря.

Магистрал (1-ый сонет 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):

Где улыбается снова заря,
радуга клумбой цветов появилась.
Грозы приносят глубокий заряд,
зелени - всплеск куража с новой силой.

В радостном вдохе весенней игры
видит ли ливень души облегченье?
Путь всех корней - это жизни порыв,
влагой питая каналов теченье.

Можно ль оставить пустые сомненья
в поисках истин и для пониманья
мудро природу хранить и растенья?

Светом наполнены все расстоянья.
Видя обратную сферу затменья,
вспыхнула ярко звезда мирозданья.

2. ПОДСНЕЖНИК

.
Вспыхнула ярко звезда мирозданья,
черные дыры вдруг стали черней.
Нежной любовью тепло разливая,
мир обнимали лучи из огней.

Жаркие руки - небесная сила,
через пространство к земле, в колыбель
нежно тянулись и светом копила
жизнь, согревая под солнцем, капель.

Талой воды аромат у порога.
Снегом сверкая, вспотел лепесток,
маленький белый цветок-недотрога.

Снежная крыша, как ветхий платок.
Тень от деревьев стелила дорога
и заслонила собою росток.

2.
И заслонила собою росток,
пряча его от навязчивых взоров
белая крыша снегов, но поток
быстрых ручьев не признал уговоров.

Снег оседал, приоткрыв над собой
чудо-подснежник и песнею звонкой
птицы встречали его вразнобой,
радуя сердце на тропке укромной.

Тот, кто находит подснежник в свой час,
дарит любимой своей, как признанье,
в ней зажигает огонь и тотчас,

души волнуя от сопереживанья,
солнце рождает любовный экстаз.
Видел сиянье все ж демон познанья.

3.
Видел сиянье все ж демон познанья,
он за Адамом и Евой пошел
долгой и стылой дорогой изгнанья.
Слезы ее на снегу стыли в шелк.

В мире холодном, немом и озябшем
он превратился божественным сном
в белый цветок - и на пухе лебяжьем
слабо пахнуло пришедшей весной.

В жизненном, трудном пути для влюбленных-
напоминанье, где был их исток.
Чистое чувство в сердцах просветленных

нежностью робкой покажет листок.
В тающих льдах, от тепла утомленных,
всполохи неба в мороз, как поток.

4.
Всполохи неба в мороз, как поток,
в нас проникают течением жизни.
Кружится в душах жестокий моток-
холод поземкой и снег укоризны.

Сердце остудит о взгляд ледяной
болью внезапной на скользкой траншее.
Падает вдруг человек, как на дно,
камнем подбитый и с камнем на шее.

Только не в землю смотри, в мерзлый слой,
лед где слежался озябшею массой.
Перевернись и взгляни над собой:

падают звезды-монеты под кассой.
Эта копилка оплатит твой сбой.
Только мгновенья разметили трассой.

5.
Только мгновенья разметили трассой
светлые звезды - горит циферблат.
В нас обреченность не только опасность,
геометрическая тяжесть зла.

Души в ячейках в броне под корыстью,
в каменном сердце холодный расчет,
не замечают часов в беге рысью
по освещенью и ищут почет.

Тьма собрала с неба звезды в корзину
и превратила в узоры от пен,
не признающих земную рутину.

Сумрак остался на солнце, как тень.
Он проявил на рисунке картину
и не заметил за ней новый день.

6.
И не заметил за ней новый день
чудо, закрывшее стебель от солнца.
Снег ноздреватый подрублен, как пень,
резко осевший в подтаявших кольцах.

Дарят надежды на хрупкий листок
первого чувства весенние строчки.
Ветки дают очень слабый намек -
шансом для жизни набухшие почки.

Вновь зазвенели ручьи и зима
с черных проталин сбежала савраской.
Приподнимаются даже дома

небу навстречу своей серой массой.
Пальчики-листья к себе прижимал
робкий подснежник в снегу под терассой.

7.
Робкий подснежник в снегу под терассой
нежное чувство любви затаил.
Солнечный бог головой златовласой
серый, слежавшийся снег растопил.

Снегом сверкает и стебель, как будто
бабочки сели на нежный букет
и огоньками наполнено чудо
в слезах хрустальных пленительных век.

Яркие, как лепестки звездопада,
снежные крылья трепещут у стен.
Солнца подснежнику много не надо.

Ловит он северный ветер весь день,
оттепель ширит проталины сада.
Что же с ним стало? Он спрятался в тень.

8.
Что же с ним стало? Он спрятался в тень,
дальше на солнце идти не рискует.
Нежность прохлады, не солнечный день
любит подснежник весной и тоскует.

Северный ветер из свиты зимы
вдаль отправляется следом за нею.
Сердце растопится вновь, у земли
слезы на листьях готовит Тесею.

В знойных объятьях умрет Минотавр,
ниже сугробы за прутьями сада.
Неумолима любовь и нектар

сети готовит, но клеткою ада
станет подснежнику солнечный дар.
Руку тянула во тьму Ариадна.

9.
Руку тянула во тьму Ариадна,
шел по крутым лабиринтам Тесей
ветру навстречу по волнам тумана,
пену глотая земных скоростей.

Руки раскинув, как белые крылья,
в брызгах хрустальных, лиловых полос,
ввысь золотые клубочки стремились-
души парили на радуги мост.

То наберут высоту, то, порхая,
парой слетают, как два сизаря:
вниз или вверх, облака-опахала

не замечая, по небу паря.
Вился клубок, где миры оплетала
нитью из сердца нагая заря.

10.
Нитью из сердца нагая заря
связана с солнцем, любовью сжигая.
Падаем в бездну, друга друга коря,
или летим, облака постигая.

Это похоже на стресс в пике игр.
Не замечаем своих состояний.
Нашем рождением званы на пир,
но проверяют на запах поляны.

Страх или радость твоя, как лучи
лакмус для чувства и вечная тайна
движет земную любовь, как ручьи,

мир покоряя иллюзией сана.
Как я тянулась за светом мечты
и не достала звезду из тумана...

11.
И не достала звезду из тумана,
скрылась она в темноту, где ничто.
Как я мечтала припасть утром рано
солнца лучами к тебе на плечо.

Вдруг потянуться теплом невесомым,
снегом растаять, - Хоть вся! - ну и пусть...
Плавным движением и полусонным
вниз опуститься на твердую грудь,

каплей попасть на живот обнаженный,
тихо скользящей, где тлеет заря,
и за тобой на тропе проторенной

в следе скопиться, в желаньях паря.
Ты же уехал, судьбой покоренный,
из отраженья клубочек даря.

12.
Из отраженья клубочек даря,
сыпятся звезды и мы играм рады.
Ступни босые от камня горят,
сложно пройти по земле водопады.

Руки взлетели, ты их опустил.
Снова под ноги поставил подножку.
Ветер бросает листы и кусты
вниз пригибает, скрывая дорожку.

Солнце в просвет облаков цедит мед,
только горит все же ссадиной рана.
Как я упала одна? Гололед...

Ветер поддержит фантомом обмана.
Как превратился в паденье полет?
Белый подснежник следил неустанно.

13.
Белый подснежник следил неустанно
из-под ладони нависших снегов.
Сонную стайку воркующих странно
белых голубок узнать был готов.

Небо тянуло ему одеяло
светлых туманов, зовя в облака.
Сердце подснежника, может, боялось,
но не смутилось. Утихла тоска.

Ветер листы теребит, но напрасно
стебель трепещет, на солнце горя.
Только любовь нежной силой всевластна,

смерть побеждается, вечность даря.
Видел подснежник: земля так прекрасна,
искренним взглядом мир благодаря.

14.
Искренним взглядом мир благодаря,
я поднималась с уставших коленей.
Кто их не знает - тот снайперский ряд
трудных мгновений земных невезений?

Сердца осколки, где солнце дрожит,
все забывая, храним на ладони.
Часто сжимая щепоточкой жизнь,
не понимаем: - За что? - прячем стоны.

И остается в глазах, как клеймо,
боль от утраты, где тайна познанья.
Только все ищет душа у Раймонд

белый подснежник, чтоб сказка преданья
вновь рассказала холодной зимой:
вспыхнула ярко звезда мирозданья.

Магистрал (2-ой сонет 14-го венка Магистралов Кольца венов сонетов):

Вспыхнула ярко звезда мирозданья
и заслонила собою росток.
Видел сиянье все ж демон познанья-
всполохи неба в мороз, как поток.

Только мгновенья разметили трассой
и не заметил за ней новый день
робкий подснежник в снегу под терассой.
Что же с ним стало? Он спрятался в тень....

Руку тянула во тьму Ариадна,
с нитью из сердца нагая заря,
и не достала звезду из тумана.

Из отраженья клубочек даря,
белый подснежник следил неустанно,
искренним взглядом мир благодаря.

3. СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК
1.
Искренним взглядом мир благодаря,
души слетают на грешную землю.
Выхватит аист конвертик и рад,
тонкие лучики солнышку внемлют.

Прятался в ветках лучистый комок.
Как он стремился от них оторваться,
перелететь сквозь стекло и промок,
словно воробушек выявив пятна.

Помнил ночной поцелуй и опять
мысленно в нем утонул от надежды,
прежде чем новой судьбой просиять,

в сердце очнуться, где чувства безбрежны.
Душу спешили лишь тени обнять.
Он развернул лепестками одежды.

2.
Он развернул лепестками одежды,
слился из сумерек с утренней мглой,
нежным комочком во тьме слабо брезжил,
голубем к спящей слетел на тепло.

Вниз опустился дыханием ветра.
В долгом полете примял лепесток.
Он притомился немного без света,
но был так счастлив, что прибыл в свой срок.

Весь потянулся, цветком раскрываясь,
и растворился, ласкаясь, как прядь.
Только не знал, что она, просыпаясь,

тихо дремала и прятала взгляд,
чтоб не спугнуть ангелочка из рая.
В море страданий ведь души горят.

3.
В море страданий ведь души горят,
только бы не пропустить то мгновенье...
Тело целуя сквозь кожу до пят,
всю! - поцелуем одним - дуновенье!

Нежным объятьем её растопил,
внутрь растворился теплом настоящим,
передавая любовь и часть сил
каплею солнца в блаженстве слепящем.

Он подарил в мир себя, как огонь,
неугасаем в источнике прежнем.
Встретились души внутри светлых зон,

в коконе свет лепестками забрезжил.
Жизнью затеплился солнечный сон.
Крылья большие нужны для надежды.

4.
Крылья большие нужны для надежды
встречи, в которой так счастлива мать.
Птенчика пух невесомой одежды
нежно трепещет, внутри - благодать.

Ласково стихнут движения перьев,
сил набирается к жизни судьба.
Смотрит она из тебя и доверье
светом исходит к нему от тебя.

Музыка топит в душе все сомненья,
прежние чувства, разлуку, разлад.
Знает душа эту песнь поднебесья.

Белою лебедью выгнется мать,
передавая всю силу в мгновенья,
чтоб не разбиться о каменный взгляд.

5.
Чтоб не разбиться о каменный взгляд,
что опечатает словом холодным,
надо быть сильной, пусть скромный наряд,
пусть не прощается рай неугодным.

Счастьем коротким подаренный миг
в сердце останется сына глазами.
Солнечных дней дорогой проводник
благословлен на земле небесами.

Голос звенит, как звонок, до зари,
прыгает мальчик мячом по дорожке.
Внутренний голос в душе говорит:

Это удача!- и крепкие ножки,
чуть семеня, обгоняют других.
В скалах упрямых желанье подножки.

6.
В скалах упрямых желанье подножки,
но одолеет преграды любовь.
Скрыто сиянье вечерней дорожки,
бывшего счастья в глазах тени вновь.

Неистребимо желание чуда.
Воздух свободы в душе навсегда.
В тех, кто полеты узнал, жизни мудрость
в легкой походке, пронзающей взгляд.

Там на других небесах невесомо,
белые крылья и призрачный сад
нас охраняют во сне безусловно.

Здесь же - другие помехи засад.
Скрыта насмешка порой так нескромно
тех, что не могут простить от досад.

7.
Тех, что не могут простить от досад
отблеск огней от таинственной силы
птиц, что узнали зимой звездопад,
тайной небесной любви опалились.

Предназначенья открыты пути.
Бабочкой белой в горячих объятьях,
на благодатном огне в забытьи
снова сгораем, отринув проклятья.

Прочь приговоры людского суда!
Через сиянье почувствовав в дрожи:
наше бесстрашье ведет нас туда

к жизни земной, - это сплетен дороже!
Солнцем вернется минувший удар
прежних ошибок на скользкой дорожке.

8.
Прежних ошибок на скользкой дорожке
нужно ли снова в унынье считать?
Мощная сила горенье умножит,
женской любви океан дарит мать.

Если возможность могла бы случиться,
Бог бы потребовал, мир посетя,
женщине силы отдать, источиться
донорской кровью, чтоб было дитя,

Сколько б опять истекло горной речкой,
для воплощенья пленительных ласк,
чтоб загорелась небесною свечкой

новая жизнь и с колен поднялась!
Гладит ей лобик крылом бесконечность.
Светит надеждой луна на поля.

9.
Светит надеждой луна на поля
и колосок в поле вырасти хочет.
Ручки поднимет он - воля твоя!-
Нос непокорная прядка щекочет.

Кончики все в завитках, волоса
снова на солнце, как лен, выгорают
и закрывают глаза неспроста.
Пальцы мои нежным пухом играют.

Взглядом смышленым вокруг, не спеша,
небо обводит и, кто отгадает,
также туда улетит, ведь душа -

миром в свободе своей обладает.
Ну, а пока все глядит, чуть дыша.
Может быть, знает она из преданья?

10.
Может быть, знает она из преданья:
силы земли бережет благодать.
Слов воркованье и нет им названья-
лепет, который поймет только мать.

Вижу, ершиста родная головка,
сила в ручонках покой не дает,
маленьких, крепких таких, что сноровка
вдруг поражает, подмогой стает.

Смех с ним один на двоих и дыханий
звук поцелуя пьет, словно волна.
Но, вырываясь, бежит из объятий

милый упрямец и, счастьем полна,
знаю всегда, хоть и опыт недавний,
что после бури вода так светла.

11.
Что после бури вода так светла,
это - прогнозов погоды не надо.
Стойкий характер для мамы - скала,
мальчику - жизненный дар и награда.

Смелое сердце пытливо всегда,
ум и уменье, как золото, руки.
Радует помощь твоя. Не беда
ранней заботой о близких- не муки.

Он любопытством своим так манит
и покоряют моменты старанья.
Дедушкин магнитофон, как магнит.

По запчастям целиком разбирая,
издавна он, как большой, говорит,
зеркалом станет, где свет оправданья.

12.
Зеркалом станет, где свет оправданья
старой иконы он склеил в частях.
Парус своей каравеллы желанья
в синюю воду пускал между яхт.

Белые мачты - мечты, вероятно.
Дерево лаком, стараясь, как мог,
сам покрывал, не ленясь, многократно.
Судно воздушно и просит дорог.

Он уплывает и из-под ладони
мамина гордость укроет свой взгляд.
Только молитвы слеза не догонит

ветер предчувствий и Божий оклад
вновь отклоняет беду и иконы
луч преломленья на гранях стекла.

13.
Луч преломленья на гранях стекла-
пестрых мозаик сюжеты подковкой.
Крылья каное - гребец у весла,
плечи раздались уже тренировкой.

Стройный и гибкий, как будто лоза,
пухлые губы (испариной - росы)
чуть покрывает пушок. Егоза,
голос меняя, становится взрослым.

Тренер вас падать учил с высоты,
необходимость - для жизни заданье.
Благословил чемпион, встретил ты

светлой улыбкой обряды прощанья
и пригодилась наука в пути!
Вход в ад захлопнет собой и страданья.

14.
Вход в ад захлопнет собой и страданья
перевернутся полетами птиц.
Светлым крылом манит нас мирозданье,
в небо стремится душа из теплиц.

Греется солнцем, лучами познанья.
Лица родные внизу уплывут,
благословляя в пути и призванье
тучи разгонит и в этом вся суть.

Веру с надеждой любовь нам не прячет.
Парус на мачте раскрасит заря.
Ты возвратился ко мне, это значит,

солнечный зайчик из зим января
снег растопил - не бывает иначе,
искренним взглядом мир благодаря!

Магистрал (3-ий сонет 14-го венка Магистрала Кольца венков сонетов):

Искренним взглядом мир благодаря,
он развернул лепестками одежды.
В море страданий ведь души горят.
Крылья большие нужны для надежды,

Чтоб не разбиться о каменный взгляд.
В скалах упрямых желанье подножки
тех, что не могут простить от досад
прежних ошибок на скользкой дорожке.

Светит надеждой луна на поля.
Может быть, знает она из преданья,
что после бури вода так светла.

Зеркалом станет, где свет оправданья-
луч преломленья на гранях стекла,
вход в ад захлопнет собой и страданья.

4. ЛОВЦЫ ВАВИЛОНА

В венке процитирована построчно цепочка ЯСов Юлии Акатовой
http://www.stihi.ru/2009/04/26/6001

1.
Вход в ад захлопнет собой и страданья
вырвут из сердца положенный куш.
В скобках привычных от Евы, Адама
солью и пылью замес наших душ.

В хартии грешных прорыв ограждений-
мыс отречений из небытия.
Пьяному - рай средь хмельных наслаждений,
столпотворений бегущего дня.

Лысого беса ловцы Вавилона
просек не рубят на новый помост.
След муравьиной тропы в травах снова.

С равенства знаком осенний покос
и обнаженное черное лоно
жгут за собою скосившийся мост.

2.
Жгут за собою скосившийся мост,
чтоб сострадать о потерянном рае.
Боль иль душа в нас, раскаясь до слез,
судит, и рядит себя, и страдает.

Прошлого болью кровит давний след.
Раны кривые мозолями стерты.
Холод испарин укрыл силуэт-
видимость линий, где тени-эскорты.

Свет из лазейки надежд осветит
искрой нежданной и звездная карма
редкостным факелом встанет в пути

в песнях желаний опять в наших планах.
Вновь семизвездно трепещет сатин
в сумерках синих, в небесных карманах.

3.
В сумерках синих в небесных карманах
белыми латками свет облаков.
Красные всплески пропали в туманах-
в ярких огнях сатаны тьма оков.

Страстью играют желания плоти.
"Будь же отважней, попробуй на вкус
в нежных объятьях моих меда соты!"-
он призывает и тянет за ус.

Может же сердце в любви, как в Бермудах,
так ошибиться, что страстно, всерьез
с пылким обманом в речах безрассудных

объединиться и, как под откос,
молнией яркой оплавиться в судьбах?
Не умирают цветы - клепки звезд.

4.
Не умирают цветы - клепки звезд,
держится ими небесная пройма.
В чувствах зажатых единственный взлет,
струны инстинкта звенят, как обойма.

Буйством цветенья весенняя власть
в пасти зияет, где зимняя тяжесть
смесью тревог с удальством понесла
жаркое пламя на пух свой лебяжий.

Эрос под лиственной сеткой густой
в чарах запретов земного преданья.
Ветер пассатных колец за собой

тайны срывает и без увяданья
в голых ветвях светит лен голубой.
В росах упавших слеза расстоянья.

5.
В росах упавших слеза расстоянья
память омоет до призрачных дыр.
В снах говорящий отверг покаянья,
не приукрасит цвета поводырь.

В стрелах летящих жжет огненный стержень.
Сколько же стоит нам жизни покой?
Непостоянство ветров дарит свежесть
тянущих в вёдро* любви облаков.

С неба на поле волков, как ягнятам,
падать без чувства в копье пирамид
с тем, кто успел полюбить, так приятно.

В пасти у зверя нам не до обид.
Вывернув жизнь наизнанку азартно,
тяжестью камня ведет лунный гид.

*Тихая, солнечная, теплая погода

6.
Тяжестью камня ведет лунный гид,
периодически нас покидает,
гостем бесцельным на небе парит,
бодрость от мягких пилюль принимает.

В струнах инстинкта единственный раз
может быть тайный нам путеводитель,
в тяге приблизивший нас в этот час
к вечности нашей, как предохранитель.

Новый герой прилетит, славя путь:
в буре оваций вновь Агнец закланья
зарева чувства вздохнув, ранен в грудь.

Сердце сжимает от переживанья
и отравляют земной, долгий путь
горькой обиды слова расставанья.

7.
Горькой обиды слова расставанья
снова сердечные швы бередят.
Блудное солнце не знает терзанья,
только закат и рассвет, как обряд.

В лапах сжимают минуты миг счастья.
Время влюбленных им принадлежит?
Утро и вечер спешат до распятья
в рамки поставить невольницу-жизнь.

Был ли очерчен для нас, опьяненных,
берег у рая? Сказать помоги...
Светятся рыси глаза в соснах темных,

в прятки играя, ведь мы не враги.
Маются ветры и в ласках нескромных
ночь приближают и гулки шаги.

8.
Ночь приближают и гулки шаги
с неба, где переполохом сорочьим
явь ли, мираж ли - не видно ни зги...
Речка в ладонях твоих, как источник.

Раны открытой швы не теребят.
Как мне стать сильной, тебе быть опорой,
старую боль взять твою на себя?
Чтобы быть вместе, то время нескоро.

Кто мне подставит плечо в трудный час
на бездорожье, где темные ночи?
Если устану на миг, то тотчас

с нежной любовью луна смотрит в очи.
Малость нужна нам такая подчас.
Нежность мерцанья реки кровоточит.

9.
Нежность мерцанья реки кровоточит
пеной бурлившей весною воды.
Как нам раcслышать дыханье пророчеств?
Скроются в бурях прошедших следы.

В поле заросшем полет перепелки.
Для медуницы жестокий этап-
в чаше росу по утрам только пчелки
сладкой приносят на кончиках лап.

Можно ль парить в облаках и на воле,
крылья срывая на обруче звезд,
радугу видеть сквозь слез, и доколе

в грезах наивных лелеять вопрос?
Село уж солнышко в ветреном поле,
скрыта туманом дорожка из роз.

10.
Скрыта туманом дорожка из роз-
вечер колдует садовником ловким.
Красных закатов сиреневый мост-
в тучах лиловых зигзаг окантовки.

Сумерки гасят судьбы лепесток.
В красках рассвета трава меж огнями.
День собирает цветы и поток
с нервов долины, подернутой снами.

На очертаньях бросков плавит день
грудь волнореза волною на строчки.
День или ночь? На лице только тень.

На отпечатках живут птичьи строчки
и письмена светят даже во тьме.
Может, частички любви сгладят кочки?

11.
Может, частички любви сгладят кочки
зимних сосулек, упавших, как нож?
Где-то скребётся тень и в ноготочки
мышка бессонных ночей прячет дрожь.

Вера ль...сомненья тебя только мучат,
женская доля терпеть и любить.
В пятнах разлитых чернил, частый случай,
поиск...гаданья на шелкову нить.

Ревность, любовь ли в цветах окружают?
В александрите щемящий вопрос.
Вихрем шумящий песок обнажаю,

призрак спирали доходит до звезд.
Кони весны к нам тепло приближают,
следом за нами растопят мороз.

12.
Следом за нами растопят мороз
солнца лучи. Но рассвет успокоит
в мыслях витками раскрученный воз:
в масках игру продолжать иль не стоит?

Чудных мгновений остался озноб.
В скопе улыбок, где танец условий,
трещины в тучах сверкнут и твой лоб
стрелкою гибкой пронзит знаком молний.

Морем в пол неба шагнув, боль излив,-
на пепелище останется прочерк.
Вереска запах несет сквозь пролив

дерзкий ветрище и сердце морочит.
Выстоит, нет ли по ветру цвет слив,
что остудил нам дыхание ночи?

13.
Что остудил нам дыхание ночи,
иней не знал, только свернутый лист
Солнце не видит в росточках охочих.
Путь всех корней под землей сверху вниз.

В поисках неба пробудятся соки.
Выдохи-вдохи корней, как насос.
Зелени-всплеск куража без мороки
с вестью дождливой кудрявит из кос.

Верю тому, как себе, без сомненья,
кто сад сажает, лелея прирост,
теплой погоды в судьбе и прозренья

сердцем желает и в прошлый мороз
дымом костров защитил все коренья.
Слов серендипность* сияет насквозь.

14.
Слов серендипность* сияет насквозь,
даром сердечным судьбу проясняет.
Средь умолчаний - сомнение вскользь
равенство встреч и потерь проявляет.

С песней желаний надежным плечом
тайны срывают свидания наши.
В пасти у зверя сердца не мечом,
нежной любовью сильны и бесстрашны.

В прятки играя с собой, ты лукав.
Призрак спирали откроет от камня
по отпечаткам огонь. Ты не прав

в сумрачной дали судьбу предавая,
локти кусая, ведь снова весна
вход в ад захлопнет собой и страданья.

Магистрал (4--ый сонет 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов:

Вход в ад захлопнет собой и страданья
жгут за собою скосившийся мост.
В сумерках синих, в небесных карманах
не умирают цветы - клепки звезд.

В росах упавших слеза расстоянья.
Тяжестью камня ведет лунный гид.
Горькой обиды слова расставанья
ночь приближают и гулки шаги.

Нежность мерцанья реки кровоточит.
Скрыта туманом дорожка из роз.
Может, частички любви сгладят кочки,

следом за нами растопят мороз,
что остудил нам дыхание ночи.
Слов серендипность* сияет насквозь.

*дар находить слова, идущие от сердца, лечащие душу. Озарение сердец, делающих открытия.


5. СОЛНЕЧНЫЙ ПОТОК

В венке сонетов цитируется построчно цепочка Ясов Ирины Букреевой "Тропинка в осень" http://www.stihi.ru/2009/10/28/5902


1.
Слов серендипность* сияет насквозь,
даром сердечным завещана милость.
Крылышки лета - на кончиках роз.
Бабочка пёстрым цветком нарядилась,

В душу впорхнула и спряталась там.
Пух тополиный - след белой метели,
выстлал дорожку к тебе по стопам
облачком счастья, где листья пестрели.

Веер раскрыла судьба, лепесток
радугой чувства - предтеча парада.
Мне ли волненье унять, кровоток?

В шаге от встречи утихла бравада.
Прямо на голову солнца поток,
дарит теплом, возрождает в нас радость.

2.
Дарит теплом, возрождает в нас радость,
светятся даже пылинки трухи.
Капелька сока и зноя блокада.
Губы коснулись едва, так сухи.

Жажда июля в нас солнцем палящим.
Ветра дыханье несет только зной,
вместе сплетаясь с твоим, стало чаще.
В небо уносят желания вновь.

Спелого лета глотки поцелуя,
с веточки вишня, как спелая гроздь.
Чувства сливаясь в поток - Аллилуйя!-

делают ближе испарину рос...
Каждая встреча - единственный случай.
Может быть, вспомнишь в мгновениях грез?

3.
Может быть, вспомнишь в мгновениях грез?
Мы ведь с тобою тогда не спешили...
Небо качнулось, как облачный воз,
змея бумажного вылет с вершины.

Яркие, пёстрые ленты скрутив,
ветер подхватит травою охапку,
выпрямит и поспешит унести
вслед за мечтами в цветочную шапку.

Всё же пытаюсь бежать я к судьбе.
Солнечным лугом и радуги рады
вместе с пыльцою цветов лишь тебе.

Сею надежды и чувство отрады
не открывает недавний обет,
в свете заката собор юной Лады.

4.
В свете заката собор юной Лады
чуть шелестел по траве в камышах.
Брызги рассвета! Сердит от досады,
шмель искупался в росе,- падишах.

Пробуя завтрак из капель амброзий,
солнечный лучик резвился в кустах:
бабочке крылья согрел, точно розы,-
вместе вспорхнули и скрылись в цветах.

Вкрадчиво шепчет траве шелковистой
ветер о чувствах и светом река
утренний воздух таит серебристый.

Зов ароматов пленяет слегка.
Мы у костра на поляне душистой
в пламени ярком кружились в венках.

5.
В пламени ярком кружились в венках,
в том забытьи растворилась природа.
К липам влекомый, берущий нектар,
рой золотистый летит на угодья.

Запах медвяный опять опьянил.
Каждый цветочек, поднявший головку,
пчёлке по вкусу сейчас и так мил!
Натиск неистов, готовит уловку.

Солнечных бликов игра для двоих,
страсти дыханье - от зноя Сухуми.
Но быстротечна пора у зари.

Благоуханья игры дерзкой пумы
вновь перейдут в волны неразберих.
Хоть на минуту оставь эти думы.

6.
Хоть на минуту оставь эти думы,
руки подставь мне под веретено.
Нити тумана витком упакуем.
Утро смотает клубок все равно.

Спрячет на вечер луну дно оврага.
Солнечной пряжей курится река,
в миг выплетает узор. Как бумага,
платье дневное и мокнущий фрак.

Неба оттенки светлы на рубашке,
по голубому фата в облаках,
а по подолу цветы все - ромашки.

Тропкой от дома в зеленых листках
мокрое платье и золото пашни...
Можешь представить опять, как в цветках?

7.
Можешь представить опять, как в цветках,
время влюбленных на листьях зеленых?
Белые ночи в бессонных витках
больше не радуют глаз у влюбленных.

Светлым опалом туманов маня,
лунное небо замкнулось на звездах.
Звёздные тайны храня, обернись:
тает с рассветом мерцающий воздух.

Мне бы тебе рассказать, как тепло
сна продолженье, где слитые судьбы...
Как, догорая, звезда из болот

вновь возрождалась и медные трубы
музыкой были неистовых слов.
Ночью безлунной жгли сладкие губы.

8.
Ночью безлунной жгли сладкие губы,
ягодой пахло от скошенных трав.
Бабочек крылья, тускнея, нагрубли,
лето спешат унести из костра.

Август с грустинкой в последнем покосе
нить паутины оставил в слезах.
Ветру послушно верна, входит осень.
Странствуют вместе на птичий базар.

Ветка рябины кивнёт, полушалок
спелостью алой полощет река.
В каждом сердечке живёт, словно шалость,

песни начало, не зная закат.
Оборвалась нитка иль обветшала-
глупость ошибки звезды высока.

9.
Глупость ошибки звезды высока-
теплилась свечкой, а небо качнулось.
Облако пало в траву и река
лёгким туманом как будто очнулась.

Встретился ты мне на счастье, беду?
Спрячу ли чувства свои незаметно,
если глаза от твоих отведу?
Мимо проходишь затмением света.

Сердцу не хочется ждать никогда,
рвётся из плена осеннего бала.
Только с рекою судьбы сквозь года

разве поспоришь? Ведь нет пьедестала
там, где мгновенье сияла звезда.
В миг при паденьи она танцевала.

10.
В миг при паденьи она танцевала,
тяжесть земная не знает балет,
белую пряжу тумана свивала
в мягкий клубочек оставленных лет.

Не седину, а прослойки тумана
время бесстрастно и цепко вплетёт
в женскую косу, но что же так рано?
Только рассвет проводить довелось.

Долго ли выпало с милым быть рядом?
Туча вползла, не спросясь, словно тать,
и заслонила мир ливнем и градом.

Охнула только судьба и опять
эхо осталось, чуть вымолвив: "Надо!"-
не пожелавшей тогда тосковать?

11.
Не пожелавшей тогда тосковать
время корзинками шлет ожиданье.
Путь из ухабов нам не подковать.
Шишек набить предстоит преизрядно.

После залижем, - танцует медведь!
Жизни уроки на ярмарке - визы.
Разве душа не учтёт опыт впредь?
Прежних ошибок размах с укоризной.

Только движенье вперёд, как мужчин,
нас закаляет, но огненно жало.
Ангел крыло подаёт и молчит.

Всё понимает, открыто забрало.
Солнечный глаз для богов, словно щит.
Гаснуть мгновенно, как искра, ведь мало.

12.
Гаснуть мгновенно, как искра, ведь мало.
Надо гореть, а сгорая - светить!
Радуясь жизни, в листочках сандалий
кружится лето в лугах, чтоб любить.

Белой ромашкой гадая на счастье,
грусть поселилась, сорвав лепесток.
Слёз беспричинных финал шлет причастье-
осени метка украсит висок.

Капли дождя упадут на поляны,
вымокнет платье и в мокрых тисках
вспомню, как были теплы и приятны

друга обьятья в горячих песках.
Перепополняя собой океаны,
движет потоки, ласкаясь, река.

13.
Движет потоки, ласкаясь, река,
льнет по дороге к садам, как протока.
Леса чертоги ей дарят нектар.
Мшелой коряги покой и сорока

Пень охраняет, но вышел, знать, срок.
Птица вспорхнула и вдаль улетела.
С ближней смолистой сосны капал сок,
хвоя опала и вмиг потускнела.

Тени деревьев влекут целый свет
в чащу лесную, где песней Купала
в душу запросится гость - соловей.

Вереск цветущий сквозь камни причала
светит лиловой макушкой своей.
Криком кукушка судьбу отгадала.

14.
Криком кукушка судьбу отгадала,
было, что было; но время - поток.
Осень просеет огнями мангала
мелочность прошлых обид в решето.

С листьями сбросит тряпье амуниций.
Ветер промчится, азартный ковбой,
всё подгребёт впопыхах без амбиций,-
лишь ухмыльнётся. Покорной рабой

Примет земля урожай прелых листьев-
летнего сада измученный воз.
Тень листопада парит, солнце виснет

призраком лёгким по веткам берез.
Под ноги лист кинет, в этой записке
слов серендипность* сияет насквозь.

Магистрал (5-ый сонет 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):

Слов серендипность* сияет насквозь,
дарит теплом, возрождает в нас радость.
Может быть, вспомнишь в мгновениях грез
в свете заката собор юной Лады?

В пламени ярком кружились в венках.
Хоть на минуту оставь эти думы.
Можешь представить опять, как в цветках
ночью безлунной жгли сладкие губы?

Глупость ошибки звезды высока.
В миг при паденьи она танцевала.
Не пожелавшей тогда тосковать,

гаснуть мгновенно, как искра, ведь мало...
Движет потоки, ласкаясь, река.
Криком кукушка судьбу отгадала.

*дар находить слова, идущие от сердца, лечащие душу. Озарение сердец, делающих открытия

6. ЖИЗНЬ

В венке сонетов цитируется построчно цепочка Ясов Натальи Стикиной "Жизнь"
http://www.stihi.ru/2010/03/25/6849

1.
Криком кукушка судьбу отгадала,
но пересохло, знать горлышко то.
Время застыло и роза скатала
линии судеб, как свой завиток.

Дивным узором измучилась завязь,
петельки туже скрутили листы.
Ярче рисунок горит и на завтра
новому сердцу готовит цветы.

Так из ветров и дождей постоянно
чудо родится в преддверии дней.
Первый и радужный крик, как "Осанна!"

в летнее солнце и будто во сне
мир окружает священная тайна.
Иль это было начертано мне?

2.
Иль это было начертано мне
отблеском странным в оттенках заката?
В летнее солнце по синей волне
мимо щеки поцелуй безвозвратно.

Губ карамельных неистов огонь.
Нежность жестока сквозь раны загара...
Днем только пламя раздуй, от погонь
снов параллельных часы, словно кара.

Сохнут в стакане мечты, прокалив
радуги кисти, где солнце плясало.
Нам не понять простоты этой миф.

Разностью истин весна улетала
на облаках, но остался мотив.
Может быть, слышишь под куполом зала?

3.
Может быть, слышишь под куполом зала
шепот полночный, идущий от звезд?
Разностью истин дорога плутала.
Кто-то дополнит меня, но без слез...

Тешусь надеждой, что рано светает.
Участь печальна, где пеплом душа.
Нежность цветами отдай, закрывает
нищим любовью тьма солнечный шар.

День, как упущенный вор с чьей-то кальки,
без сожалений сгорает в огне.
Сердцем испита вся боль, чувства жалки,

набраны петли и тонет на дне
"блинчиком" пущенной стынущей гальки
неба хрустального звон в тишине.

4.
Неба хрустального звон в тишине
не замирает под звездною сеткой.
Набраны петли листов в вышине
старости мудрой рукой, словно веткой.

Сгорблены плечи, уныл голый куст.
Время замедлив, листы закружились.
Радость - воздушный узор наших чувств
в редкие встречи с удачей у жизни.

Пусть не кристалл, а вода полосой,
соль на ресницах дрожащих ответом.
Петли со спицы скользят на песок-

время застыло в гербарий букетом.
Чувства, увядшие розой в свой срок,
песнею сердца ушли вслед за летом.

5.
Песнею сердца ушли вслед за летом
наши мечты и их путь опален.
Время застыло в тумане конвертом.
Солнца блуждающий луч - почтальон.

Меж темных башен, что стенами служат,
в городе старом булыжник блестит.
Правят дыханьем ветра и окружат
деспоты улиц литой монолит.

Сотни усталых домов, словно срубы,-
на растерзанье дрожат в них огни.
Небо отдаст февралю наши судьбы.

Снежная горечь всю душу саднит.
Длинные ночи, где сохли не губы,
наши минуты, растаяли дни.

6.
Наши минуты, растаяли дни,
стала береза от счастья светлее.
Снежная горечь, скатившись с ресниц,
прервана первым дождем - потепленье.

Юного марта не спешны шаги.
В звонкой капели умыты деревья.
Слышу прощание льда, взрыв могил-
с северным ветром момент пробужденья.

Первый подснежник расцвел, оробев,
между проталин. Капелью победно
лес возвращает себе свой напев.

Запах и звуки - другие мгновенно.
Не пережив у зимы лютый гнев,
в вечных погибли снегах мы бесследно.

7.
В вечных погибли снегах мы бесследно,
только растает и лед с наших плит.
Запахи, звуки идут незаметно.
Свет возвратившихся стай у земли.

С юга, на север проталины шире.
Первые листья, как наша душа,
жадно вбирают тепло в пышном пире.
Летнего солнца ждет пух лопушат.

Небо спустилось на мир, воздух возле
с перерожденьем у пашни пьянит.
К радости вечной весны зелень после.

Путь будет долог, но голые пни
снова цветут, позабыв, что замерзли
и без возврата остались одни.

8.
И без возврата остались одни
в желтой пустыне засохшего русла.
Путь будет долог из той западни,
чтобы суметь возродить наши чувства.

В старости юность прощает всю жизнь.
Зимы и весны уже породнились.
Серо-зеленый клубок дарит нить
жизненных таинств, чтоб пряжа крутилась.

В свете последней звезды - веретен
так откровенны следы, словно пляска.
Слезы...прозрачный хрусталь серебрен.

До первых радуг в оглоблях упряжка
черных коней, верх у сбруи потерт.
В грустной усмешке твоей, словно маска.

9.
В грустной усмешке твоей, словно маска,
но не натянешь её на глаза.
До первых радуг одна неувязка,
жду полыханья зарниц и азарт.

В грозах июля весомая поступь.
Яркие ленты, как радуги цвет,
с легкой руки заплету быстро в косу.
Было бы счастье, но только твой след...

На перекрестках дорог карусели-
лета середка из горки годов.
Ласточка в прежнем гнезде- колыбели

крылья сложила - для птенчиков зов.
Друг перед другом мы не осмелели,
твёрдость алмаза ненужных оков.

10.
Твёрдость алмаза ненужных оков
дарит всегда неспокойная совесть.
Крылья сложила бесчисленных снов
августа птица, застыв, успокоясь.

Между созвездий, блестит, как руно.
Сбор урожая поля подметает.
Блеск изумрудных лугов, как сукно,
с каждым днем меркнет, травой выцветает.

Стонут деревья в саду без прикрас.
Тяжесть на ветках и в розовых связках
соком наполненный плод про запас.

В мир погружается светлая сказка,
дарит лукошком свой Яблочный Спас.
Но догорает моя зорька ясно.

11.
Но догорает моя зорька ясно-
мне не знакома в душе пустота.
Светлая сказка полетом прекрасна:
первой упавшей листвы пестрота.

В сердце занозой нечаянность встречи.
В зеркале лужи волнуются зря.
Тучи меняют свой цвет и под вечер,
путая мысли, приходит заря.

Здесь, за стеною дождя и закатов,
дверь не закрыта и греет мой кров.
Надо простить, чтоб понять, не заплакав.

Истинность жизни снимает покров.
Чтоб не иметь пред судьбою цвет маков,
свечка молитвы утешила вновь.

12.
Свечка молитвы утешила вновь.
Сад облетает за крашеной дверцей.
Истинность жизни узнаем без слов.
Пламя рассветных лучей снова в сердце.

В золоте листьев боится заря:
осени флаги зовут опалиться.
НА окнах скучных домов ждет игра,
ветер развесил, как перья жар-птицы.

Ты, провожающий птиц в облака,
в теплые страны, где звездные ясли,
веришь, что скоро вернусь, а пока

новым цветеньем на новеньких пряслах
прясть будет тонко цветочную ткань
ночь, приглушившая чувства напрасно.

13.
Ночь, приглушившая чувства напрасно,
голою веткой стучит за дверьми.
Новым цветеньем деревьев всевластно
будет украшен наш девствнный мир.

Только поверь мне сегодня без слова.
Новый день повод хороший дает,
чтобы любовь подарить без условий
тем, кто слабее от стужи стает.

Надо ль загадку искать нам упрямо
в смене сезонов и ставить засов?
Тайну веками хранят, прячет яма

серые камни. Но что за лассо
нам приготовила временем память?
Медленно бой повторяет часов.

14.
Медленно бой повторяет часов
и открывает кукушкины схроны.
Время застыло, засохло, как ворс.
Снежная горечь крадёт даже стоны.

Запахи, звуки исчезли давно.
Путь будет долог, но ласточка с юга
до первых радуг весны все равно
крылья сложила, тепло ждет подруга.

Светлая сказка взрастит, как вопрос,
истинность жизни, не зная начала.
Новым цветеньем вздохнут запах роз

старые камни и выпустит жало
змейка ручьев в стылый зимний узор.
Криком кукушка судьбу отгадала.

Магистрал (6-ой сонет 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):

Криком кукушка судьбу отгадала,
иль это было начертано мне...
Может быть, слышишь под куполом зала
неба хрустального звон в тишине?

Песнею сердца ушли вслед за летом
наши минуты, растаяли дни.
В вечных погибли снегах мы бесследно
и без возврата остались одни..

В грустной усмешке твоей, словно маска,
твёрдость алмаза ненужных оков.
Но догорает моя зорька ясно.

Свечка молитвы утешила вновь.
Ночь, приглушившая чувства напрасно,
медленно бой повторяет часов.


7. ОБЪЯТЬЯ ДОЖДЯ

1.
Медленно бой повторяет часов
время, роняя века лепестками.
Стекла на окнах под тенью кустов
в отблесках солнца горят огоньками.

Огненный танец нам осень несет.
Чайная роза в прозрачном стакане
красной каемкой намек подает-
у оснований, как пламя, стекает.

Шелком стремился лиловый бутон
ветреной шторы в открытые дали.
Парус надежду соткал меж окон.

Ирис высокий мечтой опечален.
Солнечных лучиков с разных сторон,
собранных вместе, лишь след на рояле.

2.
Собранных вместе, лишь след на рояле
солнечных снов, улетевших на юг.
Лопастью мельницы на одеяле
вешалки тени вращают свой круг.

Тени обмана на бликах иллюзий
воды залива бросают в огни.
Мыс, удаляясь, делился сквозь шлюзы
на два тумана и прятались дни.

Звоном копыт вдалеке слышен топот,
эхо коснется пушистых волос.
Штора в оконном стекле мнет свой ропот,

не шелохнется в объятьях полос.
Хоть ты ушел, но остался твой шепот.
Только любовью решают вопрос.

3.
Только любовью решают вопрос,
что есть ошибка: быть врозь или вместе?
Уединение - осени тост
и каравай на положенном месте.

Для размышлений приходит пора
и режиссирует по сериалу.
Тихо деревья шуршат и кора
эхо прощенья шлет шустрому дятлу.

Ветер кружит листопад и не прочь
рыжей лисою стащить осень в тайне.
Слабенько угли горят день и ночь-

в листьях на ветках осталось сиянье.
Пеплу в душе удержаться невмочь.
Может гордыню смирить покаянье.

4.
Может гордыню смирить покаянье?
Память открыла запретную дверь.
Солнце слепило, ведь было признанье,
иволга пела в ветвях, а теперь...

В нашей аллее забытое счастье
цветом сирени ушло в холода.
Было наполнено время причастьем:
ты у коленей и я, как вода...

Слились ли тени иль мы целовались?
Чувствами были наполнены всклень.
Руки сплелись иль цветы обвивались?

В белом наряде ушел прежний день.
Мы ли друг другу тогда улыбались?
Сходство с тобою покажет мне тень.

5.
Сходство с тобою покажет мне тень,
мысль выдает у лица выраженье.
Зноем пустыни очерченный день
высушит души до изнеможенья.

Мука какая мне все вспоминать...
Не унимается запах жасмина.
В сердце утихшая боль, но опять
жжет незабытая мною картина.

Друг перед другом мы, как в забытьи,
словно печатью молчания ранит.
Только забвенья полынь в пальцах тьмы

горькой печалью останется с нами.
Можно нам было с тобой обойти
острые скалы, подводные камни?

6.
Острые скалы, подводные камни
нас привлекали спиралью орбит.
Белая кошка щекочет усами,
брошенный в кресло пиджак теребит.

Греет клубочек у пуговиц дуги.
Спичку не можешь зажечь, раздражен,
и зажигалкой своею обуглив
верх у головок, бросаешь их вон.

Яблоки, пахнущие ароматно
крепким морозом, в заснеженный плен
вновь возвращаются нами обратно

в голые ветки и кружится тень.
Словно занозы в дыму неприятном,
были в уютном дому каждый день.

7.
Были в уютном дому каждый день
трещинки от недоверья и ссоры.
Встряхивала пред собою, как тень,
в вазе хрустальной резные узоры.

Блики кристаллов, сбегались, как ртуть,
где озарялась домашняя сцена.
Светом небесным давила лазурь.
Люстра качалась, стена, словно пена.

Грома раскаты, легко притаясь,
в нас раздавались, как грозные знаки.
Я обернулась к тебе, не смеясь.

Карикатура обугленной рамки
не сохранила, увы!- для меня
в красках заката воздушные замки.

8.
В красках заката воздушные замки
прячет в песок на причале земля.
Словом приручен, единственным самым,
зал ожиданий твоих для меня.

Я не хотела последних намеков.
Ты не увидишь в бессонных глазах,
слез родниковой воды затаенной.
Нет нам с тобою дороги назад.

Я обрываю свой след лепестками.
Не расставаясь, покину твой кров,
наши пути разминулись за нами.

Может быть, после мы встретимся вновь,
соприкасаясь одними словами?
Горько теперь сознавать мне любовь.

9.
Горько теперь сознавать мне любовь,
смерзлись листочки у нашего клена.
Взгляда не прячешь в объятиях вновь,
пьяный слегка и чуть-чуть потрясенный.

С прежней улыбкой протянешь ладонь
и безмятежно погладишь, как кошку,
но потухает взаимный огонь,
если супружеский долг понарошку.

Запах измен наложил гладкий лоск
на отношения, как ни старалась,
и отчуждения шов только рос.

Трещиной в вазе вода убегала.
Щеткой небритых и жестких волос,
бликами призмы щетина касалась.

10.
Бликами призмы щетина касалась,
волосом жестким небритой щеки.
Так незаметно и жизнь наша сжалась.
Таял наш обруч с тобой - сквозняки.

Сотканный чувствами сон растворился.
Я говорила, но все для себя.
Сердце не слушал мое и сердился,
ложной обиды следы теребя.

Под нетерпеньем своим возбуждаясь,
рвал тонкий узел, надменный и злой.
Спутанный смехом моим, раздражаясь,

в нежные узы впивался иглой.
Но кривизну в зеркалах отражая,
сгладить возможно углы в ровный слой?

11.
Сгладить возможно углы в ровный слой,
но не заклеить разбитую вазу.
Быстро исчезла, укрытая мглой,
на горизонте луна, но не сразу.

Скрылась в тумане, оставив края.
Звезды являлись и меркли лучами,
прятала перышки птица-заря.
Явь ли, обманы несем за плечами?

Мы уходили с тобой в свой рассвет
по-одиночке и небо не ждало
наш запоздалый, гнетущий ответ.

Высшею точкой колечко сжималось.
Наши ожоги в душе - старый след.
Было б желанье, но только усталость.

12.
Было б желанье, но только усталость,
легче жить с той, от которой покой.
Я не забыла, как утро настало.
Первый осенний мороз был такой.

Яблоки в листьях румянили иней.
Птицы пропели, как душу отдав,
гимном прощальную песнь в небе синем
и улетели. Застыла вода.

Мы проводили любовь вслед за ними,
встретила я, как мелодию вдов.
Нас окружили бескрайние зимы,

заледенели цветы из садов.
Ты окружил сердце зноем пустыни,
выветрить хочешь май птичьих годов.

13.
Выветрить хочешь май птичьих годов,
но, отрекаясь от них, кем мы станем?
В призрачных снах ты идешь из садов.
Мне невозможен покой и под камнем.

Соединяют ручьи свой поток,
прикосновенье мятежно-обманно.
Ночи прозрачный мираж, где порой
чувствую руки твои непрестанно.

В крыльях объятий легко на земле.
Только тебя ли во сне обнимала?
То что ушло, не оставило след.

Как солнце в омут, мгновенье пропало.
Память хранит много радостных лет
прожитых вместе, где сердце летало.

14.
Прожитых вместе, где сердце летало,
лет не вернешь, их уносит река.
Время равняет песок возле балок,
зданий осколки с землей и века.

Красною розой судьбы средоточье.
Брошены камни друг другу в сердца.
Надпись часовни горит мукой ночи:
"Камо грядёши?"* и так до конца.

Можно ль вернуться в забытые дали,
где потеряли цветы с поясов?
Только прощенье оставит печали,

я отпускаю тебя тенью снов.
Наши года, что кукушки считали,
медленно бой повторяет часов.

Магистрал (7-ой сонет 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):

Медленно бой повторяет часов
роза, собрав лепестки на рояле.
Только любовью решают вопрос,
может гордыню смирить покаянье.

Сходство с тобою покажет мне тень.
Острые скалы, подводные камни
были в уютном дому каждый день.
В красках заката воздушные замки.

Горько теперь сознавать мне любовь.
Бликами призмы щетина касалась...
Сгладить возможно углы в ровный слой.

Было б желанье, но только усталость.
Выветрить хочешь май птичьих годов,
прожитых вместе, где сердце летало.

8. НА ГРЕБНЕ ВОЛНЫ

В венке сонетов цитируется построчно цепочка Ясов Виталия Будашко http://www.stihi.ru/avtor/vitbud

1.
Прожитых вместе, где сердце летало
лет заповедных догонит ли звук?
Воспоминанья? …Душе не пристало
мучиться. Помнит ли ветер листву?

Каждого года сопрели охапки.
Жду покаянья, но свист лишь в ушах.
Рву обещаний канву, эти схватки
боли в угоду себя сокрушат.

Четность невинных гвоздик, как традиций,
малою платой за наш компромисс.
Смысл приоткроет на миг, где таится

небо в заплатах сквозь молний дефис.
Звезды горят в дыроколах страницы,
дней не осталось - с берез сброшен лист.

2.
Дней не осталось, с берез сброшен лист,
но ожидания вновь повторятся.
Скрежетом тронутых рек у земли
вскрытые русла к свободе стремятся.

Мучиться сколько в отпущенный век?
Думаю, долго ли склонен скитаться
в собственном сердце больном человек
брошенным чувством, в котором проклятья?

Сдержит ли в трещинах лед у воды
тонны желаний? Что в душах осталось,
как безучастности гнет, словно дым.

Воспоминанья...Как долго казалось,
будто навеки застывшие льды.
Только при жизни летать доставалось.

3.
Только при жизни летать доставалось,
Смерть, как прыжок, через мир в пустоту.
Равенства знаки… Что, вас не касалось?
Сердце на чаше весов, слышен стук.

Так невесомо… но прыгают стрелки.
Тяжести накипь, как совести суд.
Гирями брошенных слов перестрелки,
в каждое слово соль сыпет свой пуд.

Лягут довески тоски за часами.
Рваные доли не просят на "Бис!".
Веры члененной куски поясами

тянут до боли нас - остановись!
"Что же оставим в наследство мы с вами?"
Можно и нужно сказать:"Обернись!"

4.
Можно и нужно сказать:"Обернись!"
Высохла в поле смоковница - слива.
Мастер оправы готовит сюрприз-
выгнет ограду оков справедливо.

Правила зная, в плену панихид,
ветер доставит нам шепот моленья,
мысли могильных цветов сохранит
узникам рая пыльцу искупленья.

Тот ли пророк, кто признал, потрясен,
жизнь пораженьем?… Встречают покосы -
вечно довлеющий знак всех времен?

Неба движенье в кругах, как вопросы,
Усекновенье великих имен…
Что накопилось в душе - это Осень.

5.
Что накопилось в душе - это Осень…
С нею расстанемся мы, наконец?
Ветер лишь только летал между сосен
у изголовья весны, как юнец...

Радует розу рассвет сновиденьем…
Чьей-то листовкой сложился узор.
Спустятся вещие сны провиденьем,
словно угрозы… мираж-разговор…

Может осколок в груди, как заноза,
двинул к предсердью сквозь вены-ручьи?
В чьих-то ладонях зудит от мороза

посох за дверью, тихонько стучит…
Бросилась под ноги красная роза
в башнях разбитых, где пылью кирпич.

6.
В башнях разбитых, где пылью кирпич,
ветер гуляет, как бес на подковах.
В пасти у зверя - полуночный спич:
думы приходят не те бестолково.

Он же на воле… а это не храм.
Веришь – не веришь, но тени, как стражи.
Видишь следы на кресте тут и там-
капельки боли? Душа чья-то страждет…

Белой одежды листок, красота
требует красок, но выцветет после.
Вот он – печальный итог, суета

дьявольских ласок… в пучке водорослей.
А… в голове лишь одна маета,
куча наломанных дров - быт несносен.

7.
Куча наломанных дров - быт несносен,
как застарелый и сгнивший орех.
Юный бродяга средь срубленных просек.
В ножнах печаль тяжела, словно грех.

Рвется и свищет… усмешечки прячет,
участи флагу подверглась душа.
Чувство твое, как скала, и маячит
над пепелищем холодный ушат.

Паствой похожих имен вся досада-
у безразличья оставленный клин.
Я продолжаю твой сон, Ариадна,

ради приличья… уйду в лабиринт.
Где Минотавр? Лучше битва, чем Ада
ссоры, обиды и собственный линч.

8.
Ссоры, обиды и собственный линч
мне от себя не оставили корки.
Выберу клятву, как новую жизнь.
Лучше до пепла сгореть без мороки.

Ветру в подарок… осталось теперь
позднею жатвой скитаться на поле.
Испепеленный на треть от потерь,
брошен огарок, ни искорки боле…

Выплесну отблески туч за плечо
тиной рассветной, хмелея в угаре.
Может, для этого луч так печет

в сердце задетом и прошлые кары
отдали честь мне - их круг, как почет.
Дождик заплачет со мной в лунном сари.

9.
Дождик заплачет со мной в лунном сари,
вымоет щеки и смоет весь пот.
Просто по жизни, в витке по спирали,
не признавая границ и забот.

Стать заключенным…в изгибах теченья,
сломанным в призме сквозь черную зыбь,
чувствуя начатый блиц заточенья,
недовлюбленным… А как же мне быть?

Только надежда - последнее счастье.
Брошенным оземь - курок жжет висок.
Манит меня повернуть на прощанье

прожитым в осень… Но этот исток
тихих шагов,- как любви обещанье…
Сколько ошибок, как прелых листов.

10.
Сколько ошибок, как прелых листов,
не разгребешь и обычной лопатой.
В грот отрешений холодных песков
вход занавешен тоской и утратой.

Сотканной горем судьбе покорен?
В устье сомнений объятья встречай-ка.
Доля, – бурлящей рекой, пеной волн
броситься в море… Как белая чайка…

Не долетает Икар на волнах
до волнолома. Смычок Страдивари
и послевкусие чар в этих снах.

Сводит оскомой… И брызгами шпарит
прямо по лужам шальная весна...
Как же тетрадь пролистать, как гербарий?

11.
Как же тетрадь пролистать, как гербарий,
где меж листов скрылся жизни "сезам"?
Свежесть рассвета в скоплениях гари
станет сгоревшей траве, как бальзам,

Первым лекарством нам пусть будет завтра!
Сбудется лето в поминках огня,
как новый год в сентябре, без коварства
в царстве – полцарства… отдам за коня!

Для врачевателей душ время старта,
нет расписанья для снежных кубов.
Делится немощность стуж троекратно

на расстоянье… Несут меж дубов
всадники белую пену обратно.
Без сожалений увяла любовь.

12.
Без сожалений увяла любовь,
у королевы разбилась корона.
Призрак не может вернуться к нам вновь,
сам для себя сотворить плоть у трона.

Замок из жизни… и бродит в нем Лир.
Время отложит ему приговоры,
правку забытых обид. Целый мир
в совестной призме… сомнения, споры.

Грани зацветшего ?я?, словно ил,
скроют причастье хмельное в азарте,
попеременно храня эликсир.

Отблески счастья в оттаявшем марте
снимут с души свой ледовый настил-
зимние гипсы заснеженной паре.

13.
Зимние гипсы заснеженной паре
снимет весна, как оковы от бед.
Плетью плетется от солнца в ударе
верный итог торжества и побед.

Спины готовы… Прямая осанка.
Сердцу неймется вернуть все права!
Старой обиды жерства, как приманка,
вылезет снова… сопрела трава.

Я отпускаю печаль откровенно
с ветром на волю. Волнуется кровь,
вновь наполняя Грааль наш смятенно

мной и тобою… Нам снимет любовь,
освобождая от зимних застенков,
ленты повязок в прозрении слов.

14.
Ленты повязок в прозрении слов
душу залечат и море прибудет
узником полной Луны, но весло
я потерял и мой путь очень труден.

Светлые чувства оставил я здесь
в зоне запретной и дверца закрыта.
Мысом далеких библейских надежд
отблески счастья от прежнего быта.

Призрачен необернувшийся волк,
царствуя где-то среди черных балок.
Все берегу для тебя - был бы толк.

Душу, как взятку, кладу пьедесталом.
Тянет годов незатейливый шелк,
прожитых вместе, где сердце летало.

Магистрал (8-й сонет из 14 венка Магистралов Кольца венков сонетов "Звездный букет")

Прожитых вместе, где сердце летало,
дней не осталось - с берез сброшен лист.
Только при жизни летать доставалось.
Можно и нужно сказать:"Обернись,

что накопилось в душе - это Осень..."
В башнях разбитых, где пылью кирпич,
куча наломанных дров - быт несносен:
ссоры, обиды и собственный линч.

Дождик заплачет со мной в лунном сари,-
сколько ошибок, как прелых листов.
Как же тетрадь пролистать, как гербарий?

Без сожалений увяла любовь.
Зимние гипсы заснеженной паре-
ленты повязок в прозрении слов.

9. ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ

1.
Ленты повязок в прозрении слов
нежно залечат в душе нашей шрамы.
Как же бездумно, легко, без голов
мы завязали сюжет этой драмы...

Что доказали взаимно себе?
Всех преимуществ от нашей пустыни:
нечем дышать, словно давит Тибет,
как и вчера, так же будет отныне.

Спицами сломанных, сбитых колес
падали вместе, тускнея от пыли.
Тенью ползем на излюбленный плес,

в поисках места, где души застыли.
Мы, утирая лицо после слез,
швы наложили на сломанных крыльях.

2.
Швы наложили на сломанных крыльях-
и полетели без всяких забот.
Сердце свое мы любовью лечили,
не признавая излишних хлопот.

В облако, милый! Оставь, как в начале
трепет улыбки на кончиках губ.
Я утонула в глазах без печали,
будто в глубоком и белом снегу.

В нежных глазах я, как будто пропала.
Змейка хрустально-прозрачных часов
жизнь по минутам для нас отпускала,

плавила в венах единую кровь.
Были же, пальцами пальцы сплетая,
только вдвоём мы, не зная оков.

3.
Только вдвоём мы, не зная оков,
не замечают часов наши души.
Ветер, сильнее иль тише порой,
уединение нам не нарушит.

Вверх по воздушным потокам небес
струи выносят, даря сердцу тонус.
Кружатся водовороты, к себе
нас возвращает их солнечный конус.

Чувством прекрасным душа дорожит,
мы опыт юности не позабыли,
где нас на прочность проверила жизнь.

Как далеко друг от друга мы были,
но, вспоминая свое поле ржи,
в прежних объятьях ночи не остыли.

4.
В прежних объятьях ночи не остыли.
В наших ложбинках роса копит пар.
Капля за капелькой пот: мы открыли
переливанье в крови, как пожар.

Давит сосуды пульсацией солнца.
Где кровоток был один на двоих,
мы воедино срослись в волоконцах
молнии вспышкой и чувствуем вихрь.

Буря разряды двоит, вспышка меркнет,
вновь возгораясь, идет сверху вниз.
Меч серебристый расцвел в фейерверке

и, опускаясь на лоно земли,
в нежном бутоне откроет все дверки.
Можем быть вместе, ведь мы же срослись!

5.
Можем быть вместе, ведь мы же срослись,
словно деревья, и корень глубокий.
Наши тела тесно переплелись,
от поцелуев дрожат и намокли.

Руки, как ветви у гибких лиан,
и наливаются алые губы,
приоткрывая края у пиал,
нежный язык проникает сквозь зубы.

Ствол изогнулся слегка, как клинок.
Ветер колышет ветвями густыми
и собирает нектар, словно сок.

Меж лепестками с огня да в полымя
ты попадаешь в горячий поток,
если заменишь тире запятыми.

6.
Если заменишь тире запятыми,
снова улыбкой мир будет сиять.
Зовом весенним твое в сердце имя.
Сбросила панцирь земля, льдины смяв.

Снежное платье и рвы ледяные
острых осколков по талой воде
паводок бурей уносит отныне.
Пашни изранит поток в борозде.

Плуг рызрыхляет пласты, комья рушит.
Ровное поле ждет после молитв
и позабыта уже тяжесть суши,

горькая доля... камней монолит.
Вот и деревья не помнят, послушай,
ценность минуты обид, словно лист.

7.
Ценность минуты обид, словно лист,
скинет, как цепи, ненужные связи.
Мы ведь не ценим порой компромисс,
словно срывается конь с коновязи.

Кто будет воздух беречь и копить,
если его часто не замечаем?
Как питьевая вода. Хочешь пить?
Соком березовым жажду снимает.

Если имеем один только сок,
сухость замучит с удвоенной силой.
Ищем ручей, хоть с лесной волосок.

Чистый колодец, прозрачный, обильный,
где в глубине зреет водный поток,
нашей любовью вернется к нам, милый.

8.
Нашей любовью вернется к нам, милый,
прежняя радуга, где мы вдвоем.
В памяти давней мы черпаем силы,
огненный любящий свет - водоем.

Я только капля из этого моря,
долго летела к тебе сквозь миры
звездной пылинкой в ночи и от горя
холод, как скальпель, нарывы открыл.

Искрой, щемящей в груди, оставалась
нерастворенная тихая песнь.
Теплится свечка любви, но так мало

в стылых ладонях успело осесть.
В сердце хранится все то, что скрывала:
нежных признаний слова, как во сне.

9.
Нежных признаний слова, как во сне,
мы друг у друга губами ловили.
Звезды в глубокой, ночной тишине
силу любви в звездопад превратили.

Волны от лунного света рябят.
Рвутся навстречу сердца и ладони
встретиться снова друг с другом хотят,
тень разлучает и тихо в затоне.

Чтоб не делила из шелка межа,
сняли одежды, как кокон воздушный.
Общею белою кучей лежат

наши надежды на райские кущи.
Эти желанья, которых мне жаль,
в памяти шепчут мелодией жгущей.

10.
В памяти шепчут мелодией жгущей
тысячи слов, что сказать не смогли.
В сердце огонь, от признаний растущий,
силы берет от горячей земли.

Прямо в лицо светит солнечный зайчик.
Птицы щебечут, взлетают птенцы.
В веточках праздник большой, это значит-
время приходит, где лета концы.

Как же дыхание стало опасно,
пламенем кожи прижмись посильней.
вспыхну в змеиных объятиях страстно.

К змею прильну, наяву иль во сне,
в переплетеньи становится ясно:
не было в жизни тебя мне родней.

11.
Не было в жизни тебя мне родней,
мы остаемся одночеренковы.
Страстью горячей обугленный нерв
властью моею пленен и раскован.

Сердце все чаще и чаще стучит.
Как глубоко ты в испаринах тела...
Но понимаешь ли то, что почти
мой разум вышел, душа улетела?

Чувства остались одни, как огонь.
Дальше, любимый! Любви жадно ждущей
яростным светом горит горизонт.

Ты, как челнок, по теченью снующий,
волнами моря приблизивший стон.
Можем быть вместе и хочется пуще!

12.
Можем быть вместе и хочется пуще
только поверить нам нужно в себя.
Сколько любви, счастье жизни несущей,
в сердце осталось, как светлый обряд.

Я погружаюсь в волну с головою,
как хорошо, что здесь нет ни души.
Быстро плыву я вослед за тобою.
За сновидениями не спеши.

Солнце сияет на улице нашей,
дарит тепло и растаявший снег
жжется за воротом снежною кашей.

Ветка пушистая стройной сосне
словно пророчит снежинкой упавшей
счастье узнать и тепло светлых дней.

13.
Счастье узнать и тепло светлых дней
вместе с тобой нам уже невозможно.
Небом обласкан, в кольце из огней
вдаль ты уходишь, луной растревожен.

На солнцепеке всегда опален,
ветер ерошит упрямый затылок.
Бурным течением волн окрылен,
перед водою настойчив и пылок.

Знаешь реки поцелуй и весло.
Это тебе за сиренью цветущей
пена цветною струёй шлет послов.

Свет обнимает волной вездесущей.
Целый букет нежных, ласковых слов,
добрых, правдивых, несет мир грядущий.

14.
Добрых, правдивых несет мир грядущий
на облака и ликует душа.
Вишни, несаженной, дикорастущей
нежные губы коснуться спешат.

Сладкой пыльцой по гречишному полю
полон до верха мой солнечный сбор.
Терпкость полыни хранит вкусом долю.
Наши объятия помню с тех пор.

Сердце хранит заповедное имя
памятью крепкой, где греет тепло.
Чувства перчат отголосками дыма,

что проникает с далеких болот.
Так одурманит любовью и снимет
ленты повязок в прозрении слов.

Магистрал (9-ый сонет 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):

Ленты повязок в прозрении слов
швы наложили на сломанных крыльях.
Только вдвоём мы, не зная оков,
в прежних объятьях ночи не остыли.

Можем быть вместе, ведь мы же срослись.
Если заменишь тире запятыми,
ценность минуты обид, словно лист,
нашей любовью вернется к нам, милый.

Нежных признаний слова, как во сне,
в памяти шепчут мелодией жгущей:
не было в жизни тебя мне родней.

Можем быть вместе и хочется пуще
счастье узнать и тепло светлых дней,
добрых, правдивых, несет мир грядущий!

10. КЛЮЧИК ОТ СЧАСТЬЯ

В венке процитирована цепочка Ясов Ирины Букреевой: http://www.stihi.ru/2009/10/28/5902

1.
Добрых, правдивых несет мир грядущий
к счастью земному и дарит игру.
Ритмы желаний волною идущей
из параллельных - в один соберу.

Самый заветный подарок для сердца-
ключик от счастья, где блеск золотой,
солнечный лучик принёс, чтоб согреться.
Мне на подушку сияет поток!

Поиск тропинки к тебе в бездорожье
смыслом наполнен, но точит игла.
Сны пропитает весна и стреножит

соком берёзы струящийся плач.
В путь за тобой устремилась я тоже
к горным вершинам, где таяла мгла.

2.
К горным вершинам, где таяла мгла,
против теченья шло утлое судно.
Паруса крылья и след от весла
вечер наполнит мечтой безрассудно.

Солнце окрасит цветами рассвет.
Сколько вопросов, душой пробудившись,
ты приготовишь судьбе, но в ответ
столько не спросишь, себе удивившись.

Вскрывшимся рекам теперь лучше всех-
дышится вольно за льдиной плывущей.
Даль открывается нам, как орех,

скрытою сутью, в потоках ревущей.
Вся сердцевина выходит наверх
только в разлуке, почувствовав лучше.

3.
Только в разлуке, почувствовав лучше,
можно увидеть себя изнутри.
Вечера струны звенят думой льющей,
тихо коснётся душа до зари.

Звук извлекая на звездных монистах,
эхом прозрачным прозренья земли.
Сердце заполнить спешат в мыслях чистых
отзвуки чувства и тайне - внемли.

Где-то витают мечты и природа
в поисках счастья, свернувшая пласт,
зелени первой ростки дарит всходам.

Тоже свой "кастинг" - огонь и зола.
Долго я шла по заросшим дорогам,
что потеряла - понять я смогла.

4.
Что потеряла - понять я смогла
тихо дрожащей слезинкой в ресницах.
Крыльями света летят облака
росчерком белым пера в белых птицах.

Вензель на память, как тающий след,
ветром подхвачен, я снова замечу
искрами твой неземной силуэт.
Только виденье... надежда на встречу...

Птицы таинственной песнь знает власть
памятью сердца, идет за судьбою
вскрытою веной души, подчинясь

вздохом протяжным тоскливому бою.
Жизни ошибки признать не боясь,
все же сумела привстать над собою.

5.
Все же сумела привстать над собою,
брызги рассвета увидеть успев.
Рядышком шмель, недоверчивый к зною,
пробуя завтрак, остался в росе.

С неба спустившийся солнечный лучик
бабочке легкие крылья согрел.
Вместе вспорхнули за дальние кручи,
запоминая весь мир на заре.

Вкрадчиво шепчет траве, как влюбленный,
ветер о чувствах, свободно паря.
Утренний воздух таит просмоленный

зов ароматов камней янтаря.
Нет мне покоя - ты, как заведенный.
Это все правда, клянусь, говоря!

6.
Это все правда - клянусь, говоря,
как же хотелось вернуться обратно!
Ветка качнулась, мир благодаря,
птицу рассвета вспугнув, вероятно.

Больше не спится и время не ждет.
Облачком лёгким окутала радость.
У горизонта лучами плывёт
солнечный ангел и ты снова рядом.

Ландыш жемчужинки снов поутру
травам доверит, ногою босою
с утренним первым лучом их потру-

росы теплеют...мне сладко с тобою...
Восмоминанья слезами утру,
если посмотришь в глаза, я не скрою.

7.
Если посмотришь в глаза, я не скрою,
просто не знаю, что будет со мной.
Ивы притихли, помочь можно ль горю?
Самое время дождю лить в окно.

Петь грустно песни измучились души.
Первые капли о стекла стучат.
Травы стряхнуть не спешат тяжесть суши,
свежесть вбирая уже целый час.

Ветер ещё набежал на ромашки,
после улёгся, судьбу нагадав,
возле реки на пески-промокашки

к ивушке ближе, где их целый ряд.
Я не скрываю в глазах след промашки-
боль в них увидишь, все чувства горят.

8.
Боль в них увидишь, все чувства горят
ветошью ветхой, невидимой глазу.
В сумерках зимних, как солнечный взгляд,
лёгкий румянец небес вспыхнул сразу.

Быстро тускнеет и всполох опять.
Сердцу взгрустнётся от встречи случайной.
Мысли таятся в себе, как не знать...
Зыбкость сомнений тревожит печально.

Верю душою: глаза не солгут,
правду расскажут, но всё ж, чести ради
стоит всмотреться ещё в этот пруд,

в глубь отраженья, где тени нет сзади.
Рвутся наружу слова, ну и пусть!
Глупо прощенья просить, словно гладить.

9.
Глупо прощенья просить, словно гладить
ржавый и смерзшийся мох под сосной.
Прежние песни, рассветы, закаты
душу опять бередят, как весной.

Только иначе приходит прозренье.
Танца движенья, где искренний свет,
разве с другим повторишь? У сиреней
стёрся рисунок и выцвел весь цвет.

Осени давней мотив мы ловили,
тих и прозрачен настрой этих нот.
Эхо минувших страстей не допили.

Время размыло иллюзии плот.
Словно клубки, наши дни укатились.
В поле колючки и жесткий осот.

10.
В поле колючки и жесткий осот
платья цепляет подол по-ребячьи.
Сердце хотело унять свой озноб,
только один поцелуй дай на счастье.

Больше не надо... Как будто устав,
сухо и так непреклонно молчали
сжатые крепко родные уста.
Чувства ушедшие тщетно искали.

Снег закружил за холодным окном,
скрыл пеленою туманных громадин
слёз проступивших печаль зимним днем.

Маску улыбки заснеженной пади
морщит сугроб, скомкав белый проем.
Сколько же дней я несу тяжесть сзади?

11.
Сколько же дней я несу тяжесть сзади,
не замечая, кто рядом живет?
Лучик надежды мне время наладит,
свой посылает привет небосвод.

Милому сердцу намек дарит глобус-
солнечных бликов лучистый парад.
В комнате не сосчитать их, не пробуй,
так и танцуют, как будто парят.

Тропкой заветной шаги не случайны,
чуткому уху чуть слышен аккорд.
Музыкой нежной звучат наши тайны.

В ритмах волненья идет этот год.
И постепенно меня отпускает
боль за спиною и сомкнутый рот.

12.
Боль за спиною и сомкнутый рот
сердце отпустят ли, время являя?
Белые кони уходят в галоп,
пастбищ небесных простор заполняя.

Ветер-погонщик меж ними скользит,
гривы играют и волос не спутан.
Солнце вплетает лучи, отразит
облачность прядей весеннее утро.

Быстро несётся по небу табун,
чувствуя волю в своей благодати,
чтоб до захода успеть без обуз

к лунному броду, где ждет Бога ради
время купанья на полном скаку.
Только скажи, на какой синей глади?

13.
Только скажи, на какой синей глади
прячешь ты чувства свои в этот раз?
Зеркальце в сумке лежит где-то сзади,
быстро и ловко достану сейчас.

Зайчик запрыгал и весело видеть,
как же ты жмуришь от света глаза!
С солнышком встреча сердца не обидит,
не повернешь на тропинке назад.

Будем смотреть на закат небывалый
рядом с тобою без всяких забот.
В кронах ветвистых берёз запоздало

птицы уснули, устав от хлопот.
Звезды взошли и вокруг тихо стало.
Держится мир на китах, где оплот.

14.
Держится мир на китах, где оплот,
мир обновленный, хранящий природу.
Дни ручейками находят обход,
в годы вольются судьбы понемногу.

Рек половодье все льды унесет.
Плавать учиться в потоках теченья
в жизни придётся не раз и спасет
кролем и брассом путь предназначенья.

Дарит нам Лето с котомкою снов
книжек страницы любовью растущей.
Дразнят мечты за окном сердце вновь

гомоном птичьим и песней влекущей.
Сколько прекрасных и солнечных слов,
добрых, правдивых, несет мир грядущий!

Магистрал (10-ый сонет 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):

Добрых, правдивых несет мир грядущий
к горным вершинам, где таяла мгла.
Только в разлуке почувствовав лучше,
что потеряла - понять я смогла.

Все же сумела привстать над собою.
Это все правда - клянусь, говоря.
Если посмотришь в глаза, я не скрою,
боль в них увидишь, все чувства горят.

Глупо прощенья просить, словно гладить
в поле колючки и жесткий осот.
Сколько же дней я несу тяжесть сзади-

боль за спиною и сомкнутый рот.
Только скажи, на какой синей глади
держится мир на китах, где оплот?

11. ОПРАВА СВЕТА

В венке процитирована цепочка Ясов Льва Полыковского http://www.stihi.ru/avtor/lev1950:

1.
Держится мир на китах, где оплот-
слово, которое радость приносит.
Мыслью блестящей в строках позолот
очерк знакомый о чем вспомнить просит?

Хоть и нельзя нам вернуться назад,
детства оставило людям сиянье.
Светлой и теплой картиной в глазах
в звездах небесных ждет исповеданье.

В мудрости ли роковой седины
света оправа? Не шумом от прений
слово живое штормит с глубины

ветром весенним и силою пенит.
С давних времен ждет с другой стороны
та черепаха, что солнышком грезит.

2.
Та черепаха, что солнышком грезит,
в белых соцветьях поет у воды.
Голос невинный затих у гортензий,
в горле комочек оставил следы.

Снимки напомнили столько улыбок.
Давнего счастья частицы звенят.
Можно ль не верить иль нынешний выбор
разочарован от жизни и смят?

Спрячу в глазах, что тогда подсмотрели
тайну смущенья прекрасных голов,
что фотографии запечатлели.

Нить жизни вьётся зарей и светло
сердцу становится в красках пастельных
только надеждой, где греет тепло.

3.
Только надеждой, где греет тепло,
сила идет наших мыслей весенних.
Радость дающий высокий полет
под сквозняками других измерений.

Хоть и стараемся выветрить дым,
в сердце у каждого часто таятся
с тайной горчинкой земные плоды
чувства живого в следах от коварства.

Но, неподвластный для стуж и дождей,
ветер затихнет в борьбе бесполезной,
двери щеколды щадя для людей

встречам несчетным и суд затрапезный
нас не волнует молвой прежних дней.
Может калека лечить все болезни.

4.
Может калека лечить все болезни,
но, если Муза с печалью глядит,
пламя погасло в кольце острых лезвий,
смысла не вижу в том, что впереди.

Светлый миг жизни вдали задержался.
Рифмы звенящей небесный посол
где нарождается иль затерялся?

Словно последствием злого обмана,
поле безлунных ночей в тишине
скрылось белесою мглою тумана.

Зерна в ладони собрал, наконец,
редким сокровищем, но сеять рано.
Жизни остаток, как финиш сердец.

5.
Жизни остаток, как финиш сердец,
но яркий, огненный отблеск в тумане.
Будущих видов небесный резец
фон настроений людей изменяет.

Перышко радужным цветом плывет
светлой счастливой приметой живущих.
Над нашим миром, как колокол бьет
песен прекрасных событий грядущих.

Короток миг преходящий земной.
Но не исчезнут следы, без сомненья.
Травы укроют, отыщутся вновь.

Тайный рисунок в окне для прозренья
почки в дубраве наметит весной.
Старая книга - очаг откровенья.

6.
Старая книга - очаг откровенья,
смысл приоткроет из сумрачных туч.
В ночь окунувшись плащом от затменья,
твой странный облик мелькнул, словно луч.

В вихре богемы в изломанных танцах
тишь где-то рядом на корточках спит.
Руководитель стихий как-то странно
в слезах прозренья дождем загрустит.

В бликах неясных скользит в отраженье
знахарь великий и знает истец:
в почвах глубинных теплынь и рожденье

раной бессонной в земле не конец.
"Это начало хранит солнца бденье",-
память твердит наизусть, словно чтец.

7.
Память твердит наизусть, словно чтец,
что приоткроет нам лучик загадки?"
Свет слабый как-то внезапно исчез
возле цветами увитой оградки.

Старый провидец хранит свой секрет.
Сумрак приносит явлением ночи
круче проблемы порог. Может, свет,
тропы не зная, остаться не хочет?

В неравновесных мирах в глубине,
где мало света, там плен заточенья.
Струны ослабим, коль яростный гнев.

В страсти тоннеле другие значенья.
Там, где неопытны люди, бедней
юности строки из мест запустенья.

8.
Юности строки из мест запустенья
остерегают все вновь повторить.
Не удаётся нам без осужденья
танец мистерий понять и простить.

Душам, открытым своим откровеньем,
не утаится жизнь с разных сторон.
Выгорит сточный покой появленьем
в лицах несчастных следов от Горгон.

Где ненадежность защит, третий - лишний.
Троп тупиковых длинна круговерть.
Вот и финальный забег, но на финиш

ноги немеют от прошлых потерь.
Громом пронзает щелчок после тиши.
Грохот угасших небес, словно дверь.

9.
Грохот угасших небес, словно дверь,
в небе закрылась рукою проворной.
Замер от боли: мой внутренний зверь
сверлит иголкой в душе непокорной.

Чувства оглохли и жизни не жаль.
От черной скуки ищу пятый угол,
в сердце проникла такая печаль:
"Верно ль живу я?" и думы с натугой.

Выход бесцветный и вход не туда.
Мир мой изранен, душа, словно суша.
Сквозь многогранный раскол без труда

нити туманов лучи солнца глушат.
Белая мгла, как подушка в удар,
шёпот подсказки заставила слушать.

10.
Шёпот подсказки заставила слушать
тихим теченьем речная вода.
Дивной планеты цветущая суша
страсти любовный поток передаст.

Знает ли правду весна в одночасье?
Мы все в ответе за близких, мой друг.
Ложный познавши момент, как ненастье,
тленно все в жизни и ближе к одру.

Увлечены жизнеобеспеченьем.
Но есть стабильность обычных идей
праздной потехи. Каким отреченьем

суть мудрых истин плывет без потерь
плавным и неповторимым теченьем?
Можно отбросить всё зло и теперь.

11.
Можно отбросить всё зло и теперь,
но разорвав силой сети обмана,
зорко сквозь них рассмотри на заре
счастье земное на грани стакана.

Где муки совести не обойти,
ран самоедства лечение словом.
Призраком вечных погонь не найти
мысли в тумане беспечным уловом.

Верная карта для вас дарит свет-
признак доверья, где чистые души.
Взором умелым искать нам ответ,

в споре невинность пожары потушит.
Искренним чувством любовь и совет
махом единым болото осушит.

12.
Махом единым болото осушит
искренний символ поддержки - рука.
Снимки цветные имеем отдушин-
храма, где царстствует дух нелукав.

Взглядом открытым раздвинется дверца.
Судьбы забыты, не помним где риф,
именем не покорен, но от сердца
не заземленный вращается миф.

Где направленье менял, сатанеет
ветер сомнений, как вечный пример.
Ночь приготовит ростки и яснее

в поле для мысли этап новых мер.
Утро всегда вечеров мудренее.
Чувства мостит, как настил, землемер.

13.
Чувства мостит, как настил, землемер,
и очищает глубины от грязи.
В душах изыски изгибами змей
смыслом глубинным наладили связи.

На мнемодиске звучит грохот бурь.
Близки по духу с ним отблески молний.
Множатся вспышки зарниц поутру.
Не до тоски им, на поле - пуд соли.

Память в нас мыслью промчится из бурь,
где вышли всходы семян в парашютах,
в быстром полёте раскрыв на лазурь

зонтик в цветочках на спицах воздушных.
Отзвуки чувствуем внутренних струн,
лечащих раны, как зов вездесущий.

14.
Лечащих раны, как зов вездесущий
сердце согреет, но чувства скромны.
Радость приносит нам счастье дающих.
Мыслью блестящей в строках все умны.

Очерк знакомый: и в зрелости можно
детства сиянье в себе сохранить,
светлой картиной в глазах быть моложе,
звездами неба себя удивить.

В мудрости ли седина нам сияет?
Света оправа, как тоненький мост.
Слово живое штормит и ныряет

ветром весенним. В смущении рост,
мир, без сомненья, любовь покоряет.
Держится мир на китах, где оплот.

Магистрал (11-ый сонет 14-го венка Мвгистралов Кольца венков сонетов):

Держится мир на китах, где оплот
та черепаха, что солнышком грезит.
Только надеждой, где греет тепло,
может калека лечить все болезни.

Жизни остаток, как финиш сердец.
Старая книга - очаг откровенья.
Память твердит наизусть, словно чтец,
юности строки из мест запустенья.

Грохот угасших небес, словно дверь
шёпот подсказки заставила слушать.
Можно отбросить всё зло и теперь

махом единым болото осушит.
Время мостит над провалом потерь
лечащих раны, как зов вездесущий.

12. ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ


1.
Лечащих раны призыв вездесущий
мир принимает, как солнце - цветы.
Губы открылись бутоном, послушай
шелест от слов в лепестках-запятых.

Нежное сердце печаль забывает
в произнесенных с любовью словах.
Сильная буря в природе бывает,
только утихнет, встает и трава.

Трепетом снимется оцепененье
и распускает бутон новый цвет.
Ждут лепестки от росы омовенье,

в капельках светится солнечный свет.
Чувствуют силу любви и растенья.
Слов вдохновенных остался секрет.

2.
Слов вдохновенных остался секрет,
спрятанный глубже в сердца от смущенья.
Мудрость природы - проявленный след
от постоянной любви и прощенья.

На отраженьях небесных зеркал,
все повторяясь, нам кажется ново.
Занавес ночи несет кинозал
звездных обманов, но сеть невесома.

Не пропадает ничто на земле.
Капелькой света оправлены души.
Ты, отраженный, летишь в полумгле

к новой планете, но снова тоскуешь.
Встретят тебя ли из зеркала лет?
Только поверив в себя, сильным будешь.

3.
Только поверив в себя, сильным будешь
и одолеешь отпущенный срок.
Тени летают, смиренные души
бабочкой белой в пыльце золотой.

Свет золотистый блестит яркой сеткой
на паутине, что спрятал паук.
Звездный букет просияет подсветкой,
капли росы упадут на тропу.

Сколько дорог в темноте правомочной
мы не увидим, блуждая от бед.
Та же, что светится строчкой молочной,

кажется странной и пятнами след
тянется вдаль полосой худосочной.
Кисти незримой мазкам нужен свет.

4.
Кисти незримой мазкам нужен свет.
Утро встречается с сумраком ночи
и оставляет в воде яркий след
от преломления солнечных строчек.

Светится в искрах блестящих заря
и расписные течения кружит,
пенятся в них пузырьки и парят
мелкими каплями, где конус сужен.

Солнечный лучик на синих волнах
облако спрятал на радужных кольцах.
В небе купаемся мы не во снах.

В радуге кружева речка смеётся,
от поцелуев любовью полна.
Краски сияют от нежности солнца.

5.
Краски сияют от нежности солнца,
этой любовью мы тоже полны.
Речка волнуется, кольцами вьется
в бархате девственных губ у волны.

Волны невинны, как ветер весенний.
Шепот журчащий нам с детства знаком,
тайны откроет свои откровенно,
словно пригубит парным молоком.

На отраженье смотри, где зигзагом
рябью морщинки пошли от воды.
Прыгнем, как в юности, в омут с отвагой.

Стали моложе мы от доброты.
Зимние слезы плывут по оврагам-
мокрого снега седые следы.

6.
Мокрого снега седые следы
скроют подснежника нежное сердце
возле подтаявших, матовых льдин,
ставших ему ненадежною дверцей.

Где от капели звенит лепесток,
солнечный ветер порывисто дышит,
греет не в шутку и теплый поток
соки деревьев возгонит повыше.

Почек неистовый взрыв в небесах
свет переплавил в своих волоконцах.
Ветки волнами несут на листах

неповторимую радугу солнца.
Мерит земля на весенних весах
в лужице талой комки, словно кольца.

7.
В лужице талой комки, словно кольца,
не разберешь в них, где дно, а где лед.
Я зачерпнула до самого донца
полный воды сапожок без забот.

Чтобы сапожки быстее просохли,
превернула я обувь свою,
вылила талую воду - подвохи
скользкой дорожки пройти не дают.

Крепче от снега трава вырастает
и зеленей от студеной воды.
Так же у нас и душа расцветает.

Знает идущий и видит следы:
прежних сугробов ледовые тайны
быстро растают в улыбке воды.

8.
Быстро растают в улыбке воды
от недовольства осевшие глыбы.
В луже играют ребристые льды,
съежился серый сугроб от обиды.

Сквозь ледяную щетину трава:
острые кромки, как старые зубы,
все искрошились от мук и провал
прихоти зимней рвет зимние шубы.

Но побежал ручеек, просияв.
Соком березы - весны постоянство.
Капля о камень долбит возле пня.

Свет дарит каплей природы лекарство.
Все возвращается к жизни, примяв
тихих морщинок узор, как упрямство.

9.
Тихих морщинок узор, как упрямство,
и нежелание видеть весну.
Зимним упорством холодное царство
выловит душу в нас, как на блесну.

Слезы обиды, сознание жертвы.
Душит, как камень, слепой Вавилон.
Слов непрощенный укор, как консервы,
не позволяет знать рыбы живой.

Зимняя страсть, от ветров обмирая,
на воду дует и прежний улов-
старый ожог молоком вспоминая,

вьюгой морозит и студит покров.
Время, уставшее в оползнях мая,
сетка разлуки проявит без слов.

10.
Сетка разлуки проявит без слов
время зимы, где опущены губы.
Угли истлели и цепь узелков
пепел в ладонях сожмет, словно губит.

Жизни подножка и нас, как на грех,
серость унынья надежды лишает.
Завистью выступит из-за помех
гнет неудачи, а это мешает.

То, что причина в тебе, дарит боль,
как преступление и очень часто
пояс шахидок судьбу за собой

в землю зароет и собственной карой
тянет несчастье упрямой рабой.
Стянуты души тоской и коварством.

11.
Стянуты души тоской и коварством
варварски губит нежнейшую плоть.
Черствой изнанкой за неблагодарность
перевернется судьба, словно кость.

Брошенных лилий увядшая пленка.
Пляска на углях: себя обнажив,
пепел сжимает в руках амазонка
и без сомнений готовит ножи.

Жажда гореть и любить, словно сено,
брошена в копна, где капище вновь.
И пожирает огнями мгновенно

жертвенный образ, пропавший без слов.
В сумрачных тенях и нощно, и денно
лунных затмений червивеет плод.

12.
Лунных затмений червивеет плод
в сумраке темной, запущенной чащи.
Не отпускает, ведя за собой
старенький леший лесной, настоящий.

Как разыскать нам единственный путь?
Прячет луна направленье в дороге.
Где заколдовано время в лесу,
спрятав кукушку, колдует двурогий.

Выверни куртку быстрее свою,
вверх наизнанку без тени жеманства.
Слышишь, где птицы о счастье поют?

Выведет леший тогда без коварства
тех, кто оставит привычный уют,
кто разорвет эти цепи из рабства.

13.
Кто разорвет эти цепи из рабства,
прежним не будет, он будет иным.
Кто твой двойник, что в короне мытарства
ходит слепым за тобой и немым?

Маски меняет и в прорези кроя
тенью танцует на белой стене,
как заводной скоморох на обоях,
карты тасует, играя, как тень.

Вытащит кинутый жребий удачу
и возвращает у жизни весло.
Не было б горя с тобой нам на сдачу,

счастья б не видел, да нас пронесло.
Ищет корабль в облаках жизни мачту,
в нас побеждая сомненье и зло.

14.
В нас побеждая сомненье и зло,
Апокалипсис чудовищ геенны
мир из фантазий и грез о былом
замыслом преображает смятенным.

Тот, кто удержит судьбу за рога,
опыт сокровищ берет подоплекой
и поражает любого врага
опытом жизни, духовной опекой.

Только живуч эгоизм и слепит
рядом идущих и ханжеством душит.
Другу соринкой приткнет и сопит,

бревна имея, проклятья обрушит.
Не подчиняется косности свист-
лечащих раны призыв вездесущий.

Магистрал (12-ый сонет 14-го венка Магистралов Кольца венка сонетов):

Лечащих раны призыв вездесущий
слов вдохновенных остался секрет.
Только поверив в себя, сильным будешь,
кисти незримой мазкам нужен свет.

Краски сияют от нежности солнца.
Мокрого снега седые следы.
В лужице талой комки, словно кольца,
быстро растают в улыбке воды.

Тихих морщинок узор, как упрямство,
сетка разлуки проявит без слов.
Стянуты души тоской и коварством

лунных затмений червивеет плод.
Кто разорвет эти цепи из рабства,
в нас побеждая сомненье и зло?

13. СЫНОВЬЯ ГРОМА

1.
В нас побеждая сомненье и зло,
ангелы спустятся ль в огненной вере?
Переглянулись и встали без слов
вслед за мессией своим воанергес*.

Весла резные на лодки сушить
враз положили, как будто намедни,
прошлое враз позабыв от души,
благоговейно прозрели в беседе.

Видели правду в открытых глазах,
верили безоговорочно, свято
Лику, сиявшему, как в образах.

Оберегая учение клятвой
и не скрывая священный азарт,
шли за Христом рыбаки безоглядно.

*сыновья грома- Иоанн и его брат Иаков

2.
Шли за Христом рыбаки безоглядно,
помнили прошлое смутно с тех пор.
Воспламенеет огонь не от ада,
нужен от родственной искры костер.

Вера нисходит к душе, словно голубь.
Спали пол-жизни, идем следом в след.
Рыбу ловили без слов, глядя в прорубь,
сами немые, ждем Геннисарет.

Помним ли ангела или из дали
памятью прежней приходит из снов?
Все из-под крыльев Отца улетали,

жаждали подвиг спасения вновь,
но вспоминают такие детали
только родные сердцами без слов.

3.
Только родные сердцами без слов
душу поймут и советом помогут.
Что же в нас тлеет, как чей-то улов?
Что заставляет искать нас дорогу?

Ночью срываясь, как из-под колес,
не понимая причин беспокойства,
ищем шипы от потерянных роз.
Кто породил в нас подобное свойство?

Черви не могут летать, лишь в когтях
образом Божьим приходит награда.
Мы превосходим свой собственный страх,

если поверим в себя. Эта радость
преображает свободой в рабах.
Могут друг друга понять с полувзгляда.

4.
Могут друг друга понять с полувзгляда
те, у которых был общий ожог.
Эта улыбка, проклятье для стада,
преображенье рабов, как прыжок.

От Хаммурапи к центуриям Рима
кончилось царство, сух водопровод.
Что же нам дали взамен? Эта схима-
бегство евреев, всеобщий исход.

Сорокалетний поход небо вынет
знойной пустыни, где огненный ад.
Что поглощает земля наша ныне?

Реки какие уходят опять?
Можно ль оставшимся в жаркой пустыне
с полунамёка все чувства понять?

5.
С полунамёка все чувства понять
можно в любви или в общей занозе.
Что же нас душит, как затхлая падь,
если свобода вокруг, как в гипнозе?

Нас поздравляют с духовной свободой,
где не подвластен суду новый хам
и расширяется круг новомодный
секс-меньшинства, новых сект, словно спам.

Веруем в алко-и нарко-контроль,
мат стал привычен и каждую фразу
мы выдаем за народный фольклор.

Где поклонились кумиру, как стразу,
срам у модели прикрыл триколор.
Дети туманов не учатся сразу.

6.
Дети туманов не учатся сразу
чувство свободы своей сознавать.
Качество жизни, подобное стразу,
кто может тени опротестовать?

Может смогли бы без запаха трупа
образ свободы своей уважать?
В Свете понятье тюрьмы недоступно:
тени - полоски тюремных пижам.

Голос для теней не дан и не надо,
ходят за нами, как серая рать.
Этой земной кутерьмы хит-парада

отблеск свободы им не растоптать.
Новой рекламы победное сальдо
и непогоду в быту не унять.

7.
И непогоду в быту не унять,
старые жены, как автомобили.
Айсберг свободы, древнейшей, как тать,
сколько семей подорвал и в мобильник

прячется совесть, и мудрость, и ум.
Секс уравняли с "любовью" Карибы.
Правом верх похоть взяла и от сумм
грехособлазном скрывается прибыль.

Если находится спрос у господ,
есть предложенье, как только, так сразу.
Новые рынки труда без хлопот-

и малолетки - подножие гаду.
Что же тогда, вытирая свой лоб,
льдиною видят, скрывая досаду?

8.
Льдиною видят, скрывая досаду,
совесть у нищих - ненужный подъем.
Чувство свободы не ставит преграду
несправедливость назвать западней.

Только червям, от дождя вездесущим,
жизнью без сердца "величит душа".
Прячется в термин закон неимущим
или в кадастры, весь мир сокруша.

Собственности адвокат без корриды
лес переводит за крепкий забор
в метры дорог, новых дач. У планиды

Царствует сильный, как тушинский вор,
вновь закрывая глаза у Фемиды.
Спит ли прожектор сердец до сих пор?

9.
Спит ли прожектор сердец до сих пор
иль гладиатор не видит корриды?
Дом огорченных - тот чрев, где Иов,
плачет и ныне от горькой обиды.

Вечность - с любовью и спросит душа,
что мы бросаем подножием мира,
где дорожает пустая лапша
азбучных истин земного кумира?

Всходы живая вода из небес
в нас не дает из-за коконов душных.
Наших священных семян на развес

много ль взойдет в сорняках вездесущих?
Будет ли счастлив имеющий весть
нашей дороги, тепло отдающей?

10.
Нашей дороги, тепло отдающей,
долго хранят чьи-то пятки почет.
Что мы оставим за нами идущей
смене детей? Банка липовый счет?

Ямы эррозий и жижу болота
в почве и в сердце - последний надлом?
Что же впитается: свет, позолота,
семя твое, прораставшее злом?

Раз разрушенье несешь без рассудка,
всех попирая и сея раздор,
как постареешь, то не обессудь-ка.

Разве поможет визгливый задор
ада мигалки и та проститутка?
Как же найти в темноте без Пандор?

11.
Как же найти в темноте без Пандор
ключик от счастья, такой неприметный?
Вольному - воля, не зная позор,
хочешь все брать, так бери у момента.

Гвоздь Бармалея - вертящийся нос
за бородою клубки намотает.
Волос зацепит в пыли, тянет ворс
на веретена и дыры латает.

Мудрость на все времена не для нас.
Та, что имеем для жизни насущной,
мы не храним, но в последний свой час

вновь открываем в толпе праздносущей.
Прах отрясем, пожимая впросак
руки друг друга без тяжести рвущей.

12.
Руки друг друга без тяжести рвущей,
скоро пожмем иль обычай простой
нами утерян и замысел пущен,
как новогодний кулек золотой?

Словно под мухой, идеи, идеи...
Ярмарка спеси витком пирамид.
Кто же кого обойдет у Помпеи
в яхтах, машинах?.. Холопский ликвид...

В списках любовниц и жен все изменит
связей и взяток положенный корм
и выступает на местной арене

новенький прайс обеспеченных норм.
Жрица ночная имеет ли пени,
высыпав звезды в ночной коридор?

13.
Высыпав звезды в ночной коридор,
небо растянет меха у гармошки.
Хлеба и зрелищ готовит нам двор
и размножаются кланы матрешки.

Нашей свободы насмешливый взгляд.
Шкуру баранью напыщенно сложно
мы называем руном, но обряд
с шерсти в колючках состричь невозможно.

Мелко трясется курдюк и массаж
гнойной болячкой под складкою трущей.
И умыванием рук - макияж.

Хвастают "прачки" рукой загребущей,
в золоте весь выгребной экипаж.
Сколько любви дарит нам Всемогущий!

14.
Сколько любви дарит нам Всемогущий,
знает глядящая к небу трава.
Голубь голубке, спокойно снующей,
сны золотые к утру ворковал.

Свежей водою заснеженной жилы
он дорогую подругу поил,
зернышком лучшим кормил и забыли
два голубка, что остались без сил.

Звонкой струной тишина зазвенела.
Время, как капля, слезою стекло
вымыло - солнышко тут же согрело.

Мир переполнен любовью без слов.
Розовый куст расцветает несмело,
в нас побеждая сомненье и зло.

Магистрал (13-ый сонет 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):

В нас побеждая сомненье и зло,
шли за Христом рыбаки безоглядно.
Только родные сердцами без слов
могут друг друга понять с полувзгляда.

С полунамёка все чувства понять
дети туманов не учатся сразу.
И непогоду в быту не унять,
льдиною видят, скрывая досаду.

Спит ли прожектор сердец до сих пор
нашей дороги, тепло отдающей?
Как же найти в темноте без Пандор

руки друг друга без тяжести рвущей?
Высыпав звезды в ночной коридор,
сколько любви дарит нам Всемогущий!

14. ОБЕСТОЧЕННАЯ ГРОЗОЙ

1.
Сколько любви дарит нам Всемогущий,
только открой на природу глаза.
В чаше цветочной, тычинки несущей,
светит роса, словно Божья слеза.

Золотом капель в открытом бутоне
копится, словно душа в образах.
Этим сиянием неба достоин
венчик ромашки для солнечных птах.

Солнце ладонью своей лучезарной
гладит листочки и первой траве
к небу расти, небесам благодарной.

Вкатится солнце за летнюю дверь
и увеличится день календарный,
только откройся ему и поверь.

2.
Только откройся ему и поверь:
все - дети Божьи, как пальцы Его мы.
По горизонту дорогу измерь,
розовый след, облаками проемы.

Солнца потоки цветами легли,
лестницей с неба достанут до кроны.
Будто ступени коснулись земли,
сходит король под багрянцем короны.

Шлейф красной тоги растает вдали,
лунным лучом на деревья опущен,
станет светлее у самой земли.

Явится паж над землею цветущей
и выступающий звездами клин
циркуль очертит картиной грядущей.

3.
Циркуль очертит картиной грядущей
Агнцев, идущих в багровый закат.
Длинной когортой, по свету бредущей,
люди сдают кровь свою - братом брат.

Катится обруч ступенями лестниц.
Дьявол прогресса чумою идей
рот закрывает земле и от мести
множа вулканы и войны людей.

Морщатся горы во зле повсеместном,
в волнах цунами проходят, как в дверь.
Смыт первородности грех благовестом.

Евы с Адамом беснуется зверь.
В этом змеином объятии тесном
круг на листе наших слёз и потерь.

4.
Круг на листе наших слёз и потерь,
смытый дождями на кладбище мертвых.
Списки погибших надежд, как детей,
не на войне и в бою, а в абортах.

В мире жестоком дал бес интервью-
кровопролитье религией ада.
Кардиограммой инфаркт и свинью
многим не видно в личине фасада.

Бьется, как пух, лепестком на ветру,
сердце, разбитое временем Кали.
Выхолит новый бутон поутру

жизнь молодая, а вечером пали
все лепестки и серебряный круг
чёрной границей отделит печали.

5.
Чёрной границей отделит печали
жертвенной самоотдачей любовь.
На пепелище в растерзанной стали
вновь вылезает росток из оков.

Нежные чувства в обугленной раме
трепетом жизни на поле чудес.
С смертью встречаясь лицом, в этой яме
нежным бутоном прикроется бес.

Корни цветов - ноготки тонкой нити
между когтями кирпичных бугров.
Выживут - будут цвести и приснится

в выжженных травах зеленый покров.
Гнезда готовят весенние птицы-
праздники цвета на ярмарке вновь.

6.
Праздники цвета на ярмарке вновь
дарят нам юность счастливую мая.
Яркий фонарик из новых цветов
лист укрывает, к земле подлетая.

Светит надеждой весь мир, свеж и тих.
Освобождает порывистый ветер
ветви и окна покажут меж них,
где паутина раскинула сети.

Дарит лесной календарь карнавал
и на кругах откровений немало.
Что же за маской сейчас он скрывал?

Прядью седою береза предстала,
пряча за листьями женский овал
в осени ярких цветах для начала.

7.
В осени ярких цветах для начала
прячутся робко следы седины.
В листьях нарядных голубка летала-
птичий последний каприз до зимы.

Отблески лета из женской улыбки-
нить паутинкой от глаз убежит.
Кружатся солнца лучи в легкой зыбке,
пальцами света цветы обнажив.

Кокон дождей пелены моросящей
брызжется ветками в капельках снов.
Осень какой же нам образ обрящет

россыпью редкой, приблизив Покров?
Слабой надеждой - (дано ведь просящей),
буднями станут стихи про любовь.

8.
Буднями станут стихи про любовь,
кончится время ее суррогатов.
Изнемогают и души, и плоть
там, где любовь подменяется платой.

Секс занял чувства любви пьедестал.
Мы позабыли совет древний, вещий:
вынесет наших мужчин в небеса
лоно любимых и любящих женщин.

Если взял верх эгоизм и лишь страсть
собственной плоти диктует либидо,
вы в небесах не орлы - ипостась

гусем домашним и неба невинность
втоптана красными лапами в грязь.
Катим повозку вперёд, обессилев.

9.
Катим повозку вперёд, обессилев
от перевозки семян сорняков.
Где позой доллар, там Тиль Уленшпигель
не зажигал жаром юную кровь.

Если замена возможна партнера,
то неприятен он станет тебе.
Возненавидишь мир, как сутенера,
если навяжет либидо тебе.

Если одухотворен ты, как сокол,
акт примитивный отвергнешь, как яд.
Ты человек, а не скот, без пороков-

ты светоносен и древний обряд
верен от жрицы твоей синеокой.
На четвереньках колени горят.

10.
На четвереньках колени горят,
чтоб разогреться ты "жег" и на люстре.
Цепь удовольствий - конвейерный ряд
и человек, как клиент в сервис-люксе.

Ядом привычки разъело внутри,
губы в улыбке и смокинг надушен,
но не морщинят глаза, посмотри,-
в холоде зыбком отравлены души.

Мебель твоя и жена напрокат-
аксессуары и договор в силе.
Продал ты бесу себя, как простак,

и не заметил: затылок-то лысый.
Весь ты просрочен, но что же не так?
Сердце-песок под дождём в темном иле.

11.
Сердце-песок под дождём в темном иле
кошки скребут и себе ты не рад.
Долгой дорогой, где золото мыли,
рыло бесовское манит на яд.

Предал себя сам расчетом наивным.
Мед настоящий густеет зимой,
сделал себе суррогат и под пивом
дымом прогорклым курИшь над собой.

Не убежать по желанью обратно,
не хорохорься, не красный парад.
Души не счет, коммерсант, безвозвратно.

Плата не в банке и векселем ряд
грозы представят тебе троекратно
молнии долгий и бурный разряд.

12.
Молнии долгий и бурный разряд
острым клинком обнажает в нас совесть.
Маска приличья, слова невпопад,
перед тобой расплылась жизни повесть.

В пятнах размытых плешин голова.
Калейдоскопом сбежались морщины.
Сморщилась кожа и давит молва,
тайны раскроются ворсом щетины.

Рук не пожмешь сам себе, дорогой,
ад, как в могиле, и сильный, без силы.
Проклят собой, как Пилат, и за мглой

если не грабли встречают, так вилы.
Кто покаяньем, как острой иглой,
в нас обесточил грозу цветом лилий?

13.
В нас обесточил грозу цветом лилий
внутренний стержень, как корень земли.
Жизни дорогу ладонями линий
каждый имеет свою, словно лист.

Не в осужденье других, Боже правый,
но не приемлю либидо таких,
кто под рекламой соблазн выставляет,
и искушением ставит грехи.

Похоть твою разожжет ненароком,
после презрением копится яд.
Опыт прививкой для нас, хоть и боком.

С ночи на грядке надкусанный ряд.
Слаще те ягоды собственным соком,
где улыбается снова заря.

14.
Где улыбается снова заря,
песни поют соловьиные стаи.
Кротко внимая и благодаря,
светом цветущих полян мы оттаем.

Искренних в мире прощает судьба.
Просишь с любовью и время настанет,
горе вбирает земля и тогда
снова волнуется солнечный танец.

Яркое пламя огня, как костер,
выжжет все язвы и пеплом присушит.
Нежно ласкает река и простор

мир окружает, тепло отдающий.
С южных границ и до северных гор
сколько любви дарит нам Всемогущий!

Магистрал (14-ый 14-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):

Сколько любви дарит нам Всемогущий,
только откройся ему и поверь.
Циркуль очертит картиной грядущей
круг на листе наших слёз и потерь.

Чёрной границей отделит печали.
Праздники цвета на ярмарке вновь.
В осени ярких цветах для начала
буднями станут стихи про любовь.

Катим повозку вперёд, обессилев,
на четвереньках колени горят.
Сердце-песок под дождём в темном иле.

Молнии долгий и бурный разряд
в нас обесточил грозу цветом лилий,
где улыбается снова заря.

Ред. 10.06.2011 г.
Ред. 14.11.12 г.