4. Гордиев узел Кольцо венков сонетов Ч. 12
АВТОР ВЕНКА СОНЕТОВ - ИРИНА ШУЛЕНИНА
1.
Яд зыбких мыслей пила понемножку,
места себе я найти не могла.
Благопристойность давала подножку.
Внешне - прекрасно, внутри - нет тепла.
Все, как обычно, и вместе под ручку,
но сердце колет двойная игла.
Прячем в душе, как занозу-колючку,
вместе не можем, а врозь - только плачь.
Вышколить может любовь у домашних
тон директивный с угрозой одной?
Души живые людей - не бумажки.
Чувства фиктивные брачной казной
мы накопили, связав без промашки
гордиев узел в прохладе ночной.
2.
Гордиев узел в прохладе ночной
не развязать - обоюдно рубили
прежние связи с заботой одной,
чтоб друг о друге скорее забыли.
Башню Пизанскую клонит к земле
сколько веков? Только крепкие стены
не соглашаются с тяжестью лет,
стали надежнее, чем укрепленья.
У разрушения схема груба-
брошенный камень подкатит к порожку
и не поможет глухая мольба.
Сами себе подставляем подножку.
Узел корявый, не помня себя,
ты завязал невзначай на дорожку.
3.
Ты завязал невзначай на дорожку
столько отпущенных временем лет....
Взглядом холодным погладишь, как кошку,
стелется тень вслед за мной по земле.
Если себе в сердце не доверяешь,
видишь лишь то, что придумал в душе,
значит себе без конца изменяешь
и применяешь к другим, как клише.
Не беспокоит испорченный таймер,
остановился отсчет наш земной
и неземной недоступным предстанет.
Как нелегко расставаться весной...
Держишь за пазухой спрятанный камень,
ласковым взглядом простившись со мной.
4.
Ласковым взглядом простившись со мной,
переместился в чужие баллады.
Купленный перстень, узором резной,
бросил тихонько в фужер с чем-то сладким.
Выпил сто граммов, довольный, один.
Как догадалась, что прятал в кармане?
В свете неярком блеснул твой рубин
огненный, незабываемый камень.
Не для меня твой подарок и что ж,
надо ли было скрывать и перечить,
чтоб поселилась в семье нашей ложь?
Мы оказались на собственной сечи,
нас покорил, как отравленный нож,
демон печали, не слушая речи.
5.
Демон печали, не слушая речи,
заретушировал в прошлое след.
Только доверие дарит нам встречи
и отдалит нераскрытый секрет.
Честь и надежную, крепкую верность
ты оставляешь хорошим друзьям,
мне - униженье разбрызганной пеной,
нервных попреков семейный изъян.
Невосполнимы такие потери.
Сколько напрасно положено сил,
где остаются закрытые двери.
Ты не меня, ты себя не простил.
Не доверяя себе, не поверил,
белые руки свои опустил.
6.
Белые руки свои опустил
и по течению плыл беловодья.
Сколько же можно друг друга пасти-
я рассупонила наши поводья.
Чтоб не стреножила больше семья,
разъединили далекие версты
и отпустила признанья скамья
шлейфом цветов, полевых и неброских.
Так раскрутилась юлою спираль,
что не заметили день или вечер.
Только подковы менял нам коваль,
и золотилась звезда, как в картечи,
и опадала небесная даль
на наши головы и наши плечи.
7.
На наши головы и наши плечи
падало время, где мы были врозь.
Мне вдалеке от тебя стало легче,
хоть и на сердце пошло вкривь и вкось.
Юность обузою не вспоминала,
все потому что в ней был только ты.
В жизненных трудностях я не роптала,
время рассудит и сгладит черты.
Голову прячет в песок от проблемы
страус попыткой от жизни спастись.
Но у любой ли своей теоремы
можно решение этим найти?
Мы и при встречах с тобой были немы.
Кокон обиды все чувства застил.
8.
Кокон обиды все чувства застил,
мир необъятный, где строки и ноты.
Все же любима и жизни настил
чувствую внутренней силой работы.
Ангелов крылья раскроют щепоть,
снова летаю на небе лучистом.
Вижу коня высоко, ждет ломоть,
облако в мыле дождем гриву чистит.
Снова я в море купаюсь во сне,
огненно-синем по пене у края,
Медленно плаваю на глубине.
Рядом с дельфином волну постигая,
я открываю миры в тишине.
В шуме ракушки твоя грусть и тайна.
9.
В шуме ракушки твоя грусть и тайна,
что мне осталась на целую жизнь.
Снова в ладонях расцветки роняя,
годы свои расплету сверху вниз...
Ветру течение гнать только в радость.
Лунной медузе алмазом лучи.
Сказку свою расскажу и наградой
светлые звезды плывут из ночи.
В волнах качаясь, гляжу в водопады
и отдыхаю, мир благодаря,
слушаю в пене морской серенады.
Солнце вздыхает, и в искрах горя,
плещутся в радуге мирно наяды,
пена прибоя и блеск янтаря.
10.
Пена прибоя и блеск янтаря
небо подкатят под самые плечи.
Звездной уздечкой с упрямством борясь,
всадник стреножит коня в тихой речи.
Спутает ночи сокровищем дней-
шлемом, блестящим на изображеньях.
Он достает облака из теней,
хмурится будто в волнах искаженья.
Стелет дорожку чуть видный туман,
мягкие травы узорами сада
чуть приукрасят в рассвете дома.
Лунная непостижимая правда
не убирает, как бывший обман,
горечь полыни и соль пота ада.
11.
Горечь полыни и соль пота ада
вьелась под кожу и небо хранит.
Страж полуночный, какая бравада
звезды выводит в высокий зенит?
В вечном движении жизнь у природы.
Перебирая начала с концом,
бывшие дни и прошедшие годы
лягут, как травы, вослед за косцом.
Бросит цветные круги осторожно
пена и движется радугой ряд.
Я продержусь до зари, сколько можно.
У Ойкумены придирчив обряд.
Только зарею мир звезды итожит.
Волнами моря хранится твой взгляд.
12.
Волнами моря хранится твой взгляд,
отогревая те чувства, что стыли.
Белая стая твоих лебедят
дружно летит в синей сказочной были.
Словно взлетая к ним на небеса,
ветер уносит прозрачные волны
и возвращает их снова назад.
Шум нарастает, от нежности полный.
Многоголосье из слов, шорох троп-
шелестом тихим признания сада.
Песнею моря несет эхолот
плеск за тобой из глубин звездопада.
Преображается опытом свод,
выпив весь сок из кистей винограда.
13.
Выпив весь сок из кистей винограда,
жизнь приготовит последний салют.
В прядях кудрявых зеленого ряда
ветви и листья, как люди живут.
Переплетаясь в сумбурном порядке,
бьются за солнце и ясные дни,
вылезти в свет норовят снова прядки
к солнечным пятнам, но гнутся они.
Ягоды зреют внутри незаметно
соком медовым и, может, не зря
листья, как символ ушедших моментов,
к смерти готовы, наступит пора.
В тех виноградниках точной приметой
с внутренним светом исчезла заря.
14.
С внутренним светом исчезла заря,
солнце ведет золоченую лодку.
Сяду на берег и в чувствах паря,
руки в песок положу к подбородку.
Мысли уходят, мир благодаря,
и растворяются чистой палитрой.
Души людей, как цветы, говорят
чувствами, кожей и чистой молитвой.
Силой нельзя удержать нам любовь
и накопить на душе невозможно.
То, что уходит, вернется ли вновь?
Я пересыпала жизнь на ладошку.
Превозмогая обеденный зной,
яд зыбких мыслей пила понемножку.
Магистрал (4-й сонет 12-го венка Магистралов "Кольца венков сонетов")
Яд зыбких мыслей пила понемножку,
гордиев узел в прохладе ночной
ты завязал невзначай на дорожку,
ласковым взглядом простившись со мной.
Демон печали, не слушая речи,
белые руки свои опустил
на наши головы и наши плечи.
Кокон обиды все чувства застил.
В шуме ракушки твоя грусть и тайна:
пена прибоя и блеск янтаря,
горечь полыни и соль пота ада.
Волнами моря хранится твой взгляд.
Выпив весь сок из кистей винограда,
с внутренним светом исчезла заря.
В магистрале цитируется ЯС Юлии Акатовой:
гордиев узел - ты завязал невзначай - ласковым взглядом
демон печали - руки свои опустил - на наши плечи
шум из ракушки - в нём есть - волны прибоя
горечь полыни и соль - в запахах моря
Ред. 12.06.2011 г.
1.
Яд зыбких мыслей пила понемножку,
места себе я найти не могла.
Благопристойность давала подножку.
Внешне - прекрасно, внутри - нет тепла.
Все, как обычно, и вместе под ручку,
но сердце колет двойная игла.
Прячем в душе, как занозу-колючку,
вместе не можем, а врозь - только плачь.
Вышколить может любовь у домашних
тон директивный с угрозой одной?
Души живые людей - не бумажки.
Чувства фиктивные брачной казной
мы накопили, связав без промашки
гордиев узел в прохладе ночной.
2.
Гордиев узел в прохладе ночной
не развязать - обоюдно рубили
прежние связи с заботой одной,
чтоб друг о друге скорее забыли.
Башню Пизанскую клонит к земле
сколько веков? Только крепкие стены
не соглашаются с тяжестью лет,
стали надежнее, чем укрепленья.
У разрушения схема груба-
брошенный камень подкатит к порожку
и не поможет глухая мольба.
Сами себе подставляем подножку.
Узел корявый, не помня себя,
ты завязал невзначай на дорожку.
3.
Ты завязал невзначай на дорожку
столько отпущенных временем лет....
Взглядом холодным погладишь, как кошку,
стелется тень вслед за мной по земле.
Если себе в сердце не доверяешь,
видишь лишь то, что придумал в душе,
значит себе без конца изменяешь
и применяешь к другим, как клише.
Не беспокоит испорченный таймер,
остановился отсчет наш земной
и неземной недоступным предстанет.
Как нелегко расставаться весной...
Держишь за пазухой спрятанный камень,
ласковым взглядом простившись со мной.
4.
Ласковым взглядом простившись со мной,
переместился в чужие баллады.
Купленный перстень, узором резной,
бросил тихонько в фужер с чем-то сладким.
Выпил сто граммов, довольный, один.
Как догадалась, что прятал в кармане?
В свете неярком блеснул твой рубин
огненный, незабываемый камень.
Не для меня твой подарок и что ж,
надо ли было скрывать и перечить,
чтоб поселилась в семье нашей ложь?
Мы оказались на собственной сечи,
нас покорил, как отравленный нож,
демон печали, не слушая речи.
5.
Демон печали, не слушая речи,
заретушировал в прошлое след.
Только доверие дарит нам встречи
и отдалит нераскрытый секрет.
Честь и надежную, крепкую верность
ты оставляешь хорошим друзьям,
мне - униженье разбрызганной пеной,
нервных попреков семейный изъян.
Невосполнимы такие потери.
Сколько напрасно положено сил,
где остаются закрытые двери.
Ты не меня, ты себя не простил.
Не доверяя себе, не поверил,
белые руки свои опустил.
6.
Белые руки свои опустил
и по течению плыл беловодья.
Сколько же можно друг друга пасти-
я рассупонила наши поводья.
Чтоб не стреножила больше семья,
разъединили далекие версты
и отпустила признанья скамья
шлейфом цветов, полевых и неброских.
Так раскрутилась юлою спираль,
что не заметили день или вечер.
Только подковы менял нам коваль,
и золотилась звезда, как в картечи,
и опадала небесная даль
на наши головы и наши плечи.
7.
На наши головы и наши плечи
падало время, где мы были врозь.
Мне вдалеке от тебя стало легче,
хоть и на сердце пошло вкривь и вкось.
Юность обузою не вспоминала,
все потому что в ней был только ты.
В жизненных трудностях я не роптала,
время рассудит и сгладит черты.
Голову прячет в песок от проблемы
страус попыткой от жизни спастись.
Но у любой ли своей теоремы
можно решение этим найти?
Мы и при встречах с тобой были немы.
Кокон обиды все чувства застил.
8.
Кокон обиды все чувства застил,
мир необъятный, где строки и ноты.
Все же любима и жизни настил
чувствую внутренней силой работы.
Ангелов крылья раскроют щепоть,
снова летаю на небе лучистом.
Вижу коня высоко, ждет ломоть,
облако в мыле дождем гриву чистит.
Снова я в море купаюсь во сне,
огненно-синем по пене у края,
Медленно плаваю на глубине.
Рядом с дельфином волну постигая,
я открываю миры в тишине.
В шуме ракушки твоя грусть и тайна.
9.
В шуме ракушки твоя грусть и тайна,
что мне осталась на целую жизнь.
Снова в ладонях расцветки роняя,
годы свои расплету сверху вниз...
Ветру течение гнать только в радость.
Лунной медузе алмазом лучи.
Сказку свою расскажу и наградой
светлые звезды плывут из ночи.
В волнах качаясь, гляжу в водопады
и отдыхаю, мир благодаря,
слушаю в пене морской серенады.
Солнце вздыхает, и в искрах горя,
плещутся в радуге мирно наяды,
пена прибоя и блеск янтаря.
10.
Пена прибоя и блеск янтаря
небо подкатят под самые плечи.
Звездной уздечкой с упрямством борясь,
всадник стреножит коня в тихой речи.
Спутает ночи сокровищем дней-
шлемом, блестящим на изображеньях.
Он достает облака из теней,
хмурится будто в волнах искаженья.
Стелет дорожку чуть видный туман,
мягкие травы узорами сада
чуть приукрасят в рассвете дома.
Лунная непостижимая правда
не убирает, как бывший обман,
горечь полыни и соль пота ада.
11.
Горечь полыни и соль пота ада
вьелась под кожу и небо хранит.
Страж полуночный, какая бравада
звезды выводит в высокий зенит?
В вечном движении жизнь у природы.
Перебирая начала с концом,
бывшие дни и прошедшие годы
лягут, как травы, вослед за косцом.
Бросит цветные круги осторожно
пена и движется радугой ряд.
Я продержусь до зари, сколько можно.
У Ойкумены придирчив обряд.
Только зарею мир звезды итожит.
Волнами моря хранится твой взгляд.
12.
Волнами моря хранится твой взгляд,
отогревая те чувства, что стыли.
Белая стая твоих лебедят
дружно летит в синей сказочной были.
Словно взлетая к ним на небеса,
ветер уносит прозрачные волны
и возвращает их снова назад.
Шум нарастает, от нежности полный.
Многоголосье из слов, шорох троп-
шелестом тихим признания сада.
Песнею моря несет эхолот
плеск за тобой из глубин звездопада.
Преображается опытом свод,
выпив весь сок из кистей винограда.
13.
Выпив весь сок из кистей винограда,
жизнь приготовит последний салют.
В прядях кудрявых зеленого ряда
ветви и листья, как люди живут.
Переплетаясь в сумбурном порядке,
бьются за солнце и ясные дни,
вылезти в свет норовят снова прядки
к солнечным пятнам, но гнутся они.
Ягоды зреют внутри незаметно
соком медовым и, может, не зря
листья, как символ ушедших моментов,
к смерти готовы, наступит пора.
В тех виноградниках точной приметой
с внутренним светом исчезла заря.
14.
С внутренним светом исчезла заря,
солнце ведет золоченую лодку.
Сяду на берег и в чувствах паря,
руки в песок положу к подбородку.
Мысли уходят, мир благодаря,
и растворяются чистой палитрой.
Души людей, как цветы, говорят
чувствами, кожей и чистой молитвой.
Силой нельзя удержать нам любовь
и накопить на душе невозможно.
То, что уходит, вернется ли вновь?
Я пересыпала жизнь на ладошку.
Превозмогая обеденный зной,
яд зыбких мыслей пила понемножку.
Магистрал (4-й сонет 12-го венка Магистралов "Кольца венков сонетов")
Яд зыбких мыслей пила понемножку,
гордиев узел в прохладе ночной
ты завязал невзначай на дорожку,
ласковым взглядом простившись со мной.
Демон печали, не слушая речи,
белые руки свои опустил
на наши головы и наши плечи.
Кокон обиды все чувства застил.
В шуме ракушки твоя грусть и тайна:
пена прибоя и блеск янтаря,
горечь полыни и соль пота ада.
Волнами моря хранится твой взгляд.
Выпив весь сок из кистей винограда,
с внутренним светом исчезла заря.
В магистрале цитируется ЯС Юлии Акатовой:
гордиев узел - ты завязал невзначай - ласковым взглядом
демон печали - руки свои опустил - на наши плечи
шум из ракушки - в нём есть - волны прибоя
горечь полыни и соль - в запахах моря
Ред. 12.06.2011 г.
Метки:
