Вселенская печаль. Корона вторая, Ч. 7
1.
Ивы плакучей весна в каплях слёз
радует душу пленительной явью.
От вдохновенья по коже мороз,
я твою прелесть по-прежнему славлю.
И восхищаюсь твоею красой,
чудные очи сияют зарёю.
Сладкие мысли плывут полосой
над огнеликой мечтою земною.
Как бы хотелось с тобою вдвоём
счастье изведать лишь полною чашей.
Выдай мне малой надежды заём
в знак самой нежной взаимности нашей.
Чувства мои не какая-то малость,
влагой участья утешит усталость.
2.
Влагой участья утешит усталость,
даст пониманье житейских проблем.
Жизнь человечья, конечно, не малость
в сфере творенья общения схем.
Страстно желая любви упоений,
не рассчитал резонансный эффект.
Каждый отказ – это шок откровений,
грустно коль чувства гнетёт интеллект.
Что ж будем честно творить свой удел,
пусть не сложилась гармоний картина.
Выйдем в сияньи мечты за предел.
Может растает сомнения льдина?
Коль не решишь счастья главный вопрос,
в тряске дорожной как брошенный пёс.
3.
В тряске дорожной как брошенный пёс
буду дрожать от тоски и от стужи,
как потерявший гнездо альботрос,
словно изгой никому уж не нужен.
Стану искать себе новую нишу,
где скоротаю свой жизни остаток.
Я от тебя бесконечно завишу
и лишь с тобой будет отдых мой сладок.
Но между нами бездонная пропасть,
райские кущи не станут мне роком ,
пред неизбежным проявим же кротость,
всё потеряв, возвратимся к истокам.
Что мне ещё в этой жизни осталось,
снится покой и тепло, чья-то жалость.
4.
Снится покой и тепло, чья-то жалость,
чей-то насквозь обжигающий взгляд.
Стала любовь для тебя – только шалость,
а для меня - выше нету наград.
Чувства волшебные мной управляют,
голос далёкий приходит во сне.
Очи твои вдохновеньем сияют,
но предназначено чувство не мне.
Я же смирился с такою судьбою,
знаю, что пламя мне сердце сожжёт.
Участью буду доволен любою,
рад, что прелестница где-то живёт.
Всё же любые препоны снесу,
с запахом чая щекотка в носу.
5.
С запахом чая щекотка в носу.
много ещё впереди испытаний.
Трудную жизни пройду полосу,
в радость уйду из привычных страданий…
Пёструю зебру житейских невзгод
не оседлать одним трепетным махом.
Но через тернии к счастью вперёд
буду стремиться без горького страха.
Глядя на пройденный чувством маршрут,
я не питаю уж ложных иллюзий.
Сердца любимой не взять мне редут,
лишь обожанье останется к музе.
Трудно даются печали мне строки,
плети удары от доли жестокой.
6.
Плети удары от доли жестокой
надо стоически переносить.
С недостижимостью чар огнеокой
буду как с жизни реальностью жить.
Непостижимы дорожки любимой,
там я ни разу ещё не ходил.
Лишь повторяю желанное имя,
мимо проносится всё, что любил.
И силуэт стана стройного вижу
в неком тумане томительных грёз.
То далеко, то всё ближе и ближе,
от этих чувств аж по сердцу мороз.
Стоит лишь словом мне тронуть красу,
гонят собаку в метель и в лесу.
7.
Гонят собаку в метель и в лесу,
участь её мне до боли знакома.
Лапу больную держа на весу,
мчится галопом к юдоли искомой.
Не осуждаю людей за хорор,
разума мало в поступках жестоких.
Страшен естественный жизни отбор,
крови пролить в нём придётся потоки.
Женщина тоже стремится избрать
то, что потомство даст высшего сорта.
Где уж мне в этой игре побеждать,
не до такого сурового спорта.
Но поднимаюсь над тщетностью бодро,
света не видно на наледи мокрой.
8.
Света не видно на наледи мокрой
в мраке стою пред веленьем судьбы.
А где-то танец живительный строко
плавно струится в просторах избы.
Ты в переливах всех радужных красок
вьёшься в изгибах немыслимых па.
Не различить лиц сред множества масок,
а интуиция нынче слепа.
В окна не буду заглядывать робко,
холод усталые члены сморил.
Видно свободна к прелестнице тропка,
только я к счастью дорогу забыл.
Так и не вставил ноги в стремена,
спешкой закручены в рог времена.
9.
Спешкой закручены в рог времена,
алый закат моей жизни известен.
Что ж так предательски светит луна?
Не для меня, но оскал её лестен.
Где же надеждой сияют глаза,
Самых прелестных красавиц на свете?
И набегает невольно слеза,
не для меня все томления сети.
Не уложился в отведенный срок,
не испытал наслаждения рая,
а сожалеть уж не вижу я прок,
не бесконечна дорога земная.
С счастьем надолго мечты разлучились,
лучшие годы с тоской обручились.
10.
Лучшие годы с тоской обручились,
хор дисгармоний всё громче звучал.
Волны надежды о берег разбились
и опустел вдохновенья причал.
А птицы счастья на юг улетели
и благодать за собой унесли.
Мир захватили сомнений метели,
радости жизни в забвенье ушли.
Но оптимизма ключи не иссякли
и пробивается сквозь мрак и тьму
чувств упоительных сладкие капли,
я их как благо спасенья приму.
Где ты, волшебная сказка-весна?
Скрыты узлы сургучом, письмена.
11.
Скрыты узлы сургучом, письмена
что прочитал на скрижалях познанья.
Там я нашёл всех чудес имена
и среди них нежной девы признанья.
Страстно сияла томленья заря
в благоухающем рае прозрений.
Сердце любимой навеки даря,
пью аромат вдохновенных стремлений.
Чувственный зов упоенной любви
Счастьем раскрасит душевные веси.
Самый пленительный рай сотворит,
счастья гирлянды над миром развесит.
Радость с печалью высокой скрестились,
на переходах стихами сгустились.
12.
На переходах стихами сгустились
чувственной неги волшебная явь
и красоты беспредельность открылась,
я переплыл реку радости вплавь.
И позабыл этой ночи блаженство,
ласковым светом чарует закат.
Где-то сияет предел совершенства,
я бесконечно любовью богат.
За тёмным лесом мечта поселилась,
сна пробуждая живительный зной.
На свет и тьму моя жизнь разделилась,
лето вернулось холодной зимой.
Больше не будет манить старина,
в памяти тенью встают имена.
13.
В памяти тенью встают имена
тех, кто вселенской любовью охвачен.
Выбор счастливого важен звена
и он великим сияньем означен.
А средь блаженства ликующих сфер
души высокие лишь прорастают.
Вот вам и радости дивный пример.
Её огнём как бессмертьем пылаю.
Силы не знаешь своих дивных чар,
не понимаешь насколько прекрасна.
Этот волшебны, пленительный дар
даришь всем ближним гармоний согласно.
Тайны твои в сердцах наших роились,
плечи понуры, листы опустились.
14.
Плечи понуры, листы опустились
перед печалью вселенской застыв.
Жизни каноны вконец упростились,
я загрустил, лик твой дивный забыв.
Долго не слышно твоих песнопений,
я без тебя как трава без росы.
Вяну без дивных любимой творений,
в бездне разлуки слепой полосы.
Ты достоянием радости стала,
связь прервалась наших чутких сердец
и благодатью всеобщей сияла,
дай нам хоть знак о себе, наконец.
Где же исток наших трепетных грёз?
ивы плакучей весна в каплях слёз.
15. http://www.stihi.ru/2010/03/01/7215
Магистрал Ирины Шулениной
взят из Короны совмест. венков магистралов
Ивы плакучей весна в каплях слез
влагой участья утешит усталость.
В тряске дорожной, как брошенный пес,
снится покой и тепло, чья-то жалость.
С запахом чая щекотка в носу.
Плети удары от доли жестокой
гонят собаку в метель и в лесу
света не видно на наледи мокрой.
Спешкой закручены в рог времена.
Лучшие годы с тоской обручились.
Скрыты узлы сургучом, письмена
на переходах стихами сгустились.
В памяти тенью встают имена,
плечи понуры, листы опустились...
Ивы плакучей весна в каплях слёз
радует душу пленительной явью.
От вдохновенья по коже мороз,
я твою прелесть по-прежнему славлю.
И восхищаюсь твоею красой,
чудные очи сияют зарёю.
Сладкие мысли плывут полосой
над огнеликой мечтою земною.
Как бы хотелось с тобою вдвоём
счастье изведать лишь полною чашей.
Выдай мне малой надежды заём
в знак самой нежной взаимности нашей.
Чувства мои не какая-то малость,
влагой участья утешит усталость.
2.
Влагой участья утешит усталость,
даст пониманье житейских проблем.
Жизнь человечья, конечно, не малость
в сфере творенья общения схем.
Страстно желая любви упоений,
не рассчитал резонансный эффект.
Каждый отказ – это шок откровений,
грустно коль чувства гнетёт интеллект.
Что ж будем честно творить свой удел,
пусть не сложилась гармоний картина.
Выйдем в сияньи мечты за предел.
Может растает сомнения льдина?
Коль не решишь счастья главный вопрос,
в тряске дорожной как брошенный пёс.
3.
В тряске дорожной как брошенный пёс
буду дрожать от тоски и от стужи,
как потерявший гнездо альботрос,
словно изгой никому уж не нужен.
Стану искать себе новую нишу,
где скоротаю свой жизни остаток.
Я от тебя бесконечно завишу
и лишь с тобой будет отдых мой сладок.
Но между нами бездонная пропасть,
райские кущи не станут мне роком ,
пред неизбежным проявим же кротость,
всё потеряв, возвратимся к истокам.
Что мне ещё в этой жизни осталось,
снится покой и тепло, чья-то жалость.
4.
Снится покой и тепло, чья-то жалость,
чей-то насквозь обжигающий взгляд.
Стала любовь для тебя – только шалость,
а для меня - выше нету наград.
Чувства волшебные мной управляют,
голос далёкий приходит во сне.
Очи твои вдохновеньем сияют,
но предназначено чувство не мне.
Я же смирился с такою судьбою,
знаю, что пламя мне сердце сожжёт.
Участью буду доволен любою,
рад, что прелестница где-то живёт.
Всё же любые препоны снесу,
с запахом чая щекотка в носу.
5.
С запахом чая щекотка в носу.
много ещё впереди испытаний.
Трудную жизни пройду полосу,
в радость уйду из привычных страданий…
Пёструю зебру житейских невзгод
не оседлать одним трепетным махом.
Но через тернии к счастью вперёд
буду стремиться без горького страха.
Глядя на пройденный чувством маршрут,
я не питаю уж ложных иллюзий.
Сердца любимой не взять мне редут,
лишь обожанье останется к музе.
Трудно даются печали мне строки,
плети удары от доли жестокой.
6.
Плети удары от доли жестокой
надо стоически переносить.
С недостижимостью чар огнеокой
буду как с жизни реальностью жить.
Непостижимы дорожки любимой,
там я ни разу ещё не ходил.
Лишь повторяю желанное имя,
мимо проносится всё, что любил.
И силуэт стана стройного вижу
в неком тумане томительных грёз.
То далеко, то всё ближе и ближе,
от этих чувств аж по сердцу мороз.
Стоит лишь словом мне тронуть красу,
гонят собаку в метель и в лесу.
7.
Гонят собаку в метель и в лесу,
участь её мне до боли знакома.
Лапу больную держа на весу,
мчится галопом к юдоли искомой.
Не осуждаю людей за хорор,
разума мало в поступках жестоких.
Страшен естественный жизни отбор,
крови пролить в нём придётся потоки.
Женщина тоже стремится избрать
то, что потомство даст высшего сорта.
Где уж мне в этой игре побеждать,
не до такого сурового спорта.
Но поднимаюсь над тщетностью бодро,
света не видно на наледи мокрой.
8.
Света не видно на наледи мокрой
в мраке стою пред веленьем судьбы.
А где-то танец живительный строко
плавно струится в просторах избы.
Ты в переливах всех радужных красок
вьёшься в изгибах немыслимых па.
Не различить лиц сред множества масок,
а интуиция нынче слепа.
В окна не буду заглядывать робко,
холод усталые члены сморил.
Видно свободна к прелестнице тропка,
только я к счастью дорогу забыл.
Так и не вставил ноги в стремена,
спешкой закручены в рог времена.
9.
Спешкой закручены в рог времена,
алый закат моей жизни известен.
Что ж так предательски светит луна?
Не для меня, но оскал её лестен.
Где же надеждой сияют глаза,
Самых прелестных красавиц на свете?
И набегает невольно слеза,
не для меня все томления сети.
Не уложился в отведенный срок,
не испытал наслаждения рая,
а сожалеть уж не вижу я прок,
не бесконечна дорога земная.
С счастьем надолго мечты разлучились,
лучшие годы с тоской обручились.
10.
Лучшие годы с тоской обручились,
хор дисгармоний всё громче звучал.
Волны надежды о берег разбились
и опустел вдохновенья причал.
А птицы счастья на юг улетели
и благодать за собой унесли.
Мир захватили сомнений метели,
радости жизни в забвенье ушли.
Но оптимизма ключи не иссякли
и пробивается сквозь мрак и тьму
чувств упоительных сладкие капли,
я их как благо спасенья приму.
Где ты, волшебная сказка-весна?
Скрыты узлы сургучом, письмена.
11.
Скрыты узлы сургучом, письмена
что прочитал на скрижалях познанья.
Там я нашёл всех чудес имена
и среди них нежной девы признанья.
Страстно сияла томленья заря
в благоухающем рае прозрений.
Сердце любимой навеки даря,
пью аромат вдохновенных стремлений.
Чувственный зов упоенной любви
Счастьем раскрасит душевные веси.
Самый пленительный рай сотворит,
счастья гирлянды над миром развесит.
Радость с печалью высокой скрестились,
на переходах стихами сгустились.
12.
На переходах стихами сгустились
чувственной неги волшебная явь
и красоты беспредельность открылась,
я переплыл реку радости вплавь.
И позабыл этой ночи блаженство,
ласковым светом чарует закат.
Где-то сияет предел совершенства,
я бесконечно любовью богат.
За тёмным лесом мечта поселилась,
сна пробуждая живительный зной.
На свет и тьму моя жизнь разделилась,
лето вернулось холодной зимой.
Больше не будет манить старина,
в памяти тенью встают имена.
13.
В памяти тенью встают имена
тех, кто вселенской любовью охвачен.
Выбор счастливого важен звена
и он великим сияньем означен.
А средь блаженства ликующих сфер
души высокие лишь прорастают.
Вот вам и радости дивный пример.
Её огнём как бессмертьем пылаю.
Силы не знаешь своих дивных чар,
не понимаешь насколько прекрасна.
Этот волшебны, пленительный дар
даришь всем ближним гармоний согласно.
Тайны твои в сердцах наших роились,
плечи понуры, листы опустились.
14.
Плечи понуры, листы опустились
перед печалью вселенской застыв.
Жизни каноны вконец упростились,
я загрустил, лик твой дивный забыв.
Долго не слышно твоих песнопений,
я без тебя как трава без росы.
Вяну без дивных любимой творений,
в бездне разлуки слепой полосы.
Ты достоянием радости стала,
связь прервалась наших чутких сердец
и благодатью всеобщей сияла,
дай нам хоть знак о себе, наконец.
Где же исток наших трепетных грёз?
ивы плакучей весна в каплях слёз.
15. http://www.stihi.ru/2010/03/01/7215
Магистрал Ирины Шулениной
взят из Короны совмест. венков магистралов
Ивы плакучей весна в каплях слез
влагой участья утешит усталость.
В тряске дорожной, как брошенный пес,
снится покой и тепло, чья-то жалость.
С запахом чая щекотка в носу.
Плети удары от доли жестокой
гонят собаку в метель и в лесу
света не видно на наледи мокрой.
Спешкой закручены в рог времена.
Лучшие годы с тоской обручились.
Скрыты узлы сургучом, письмена
на переходах стихами сгустились.
В памяти тенью встают имена,
плечи понуры, листы опустились...
Метки:
