10. Пепел сердец Кольцо венков сонетов Ч. 12
1.
От раздражения или печали
может остаться в душе горький след.
Мы от разлуки, как тени, остались.
Мир мой не виден в твой узкий просвет.
Капля таится между лепестками.
Капнет иль будет копиться росой,
слезкой висеть на краю между нами,
вытянув выгнутый бок полосой?
Взглядом томительным ты тяжелеешь
и, не скрывая гримасы порой,
будто становишься суше и злее.
Сердце остыло, как каменный грот.
Вовремя не спохватились в аллее.
Мы растерялись иль наоборот?
2.
Мы растерялись иль наоборот
не замечали в неловком молчаньи,
как пахнет тело...как медом от сот
и лепестками от роз, нежных, чайных...
Сыпется время песком золотым,
мир между пальцев без слов и без песни
сухостью зноя застыл, словно дым.
Вот - теорема, где нам все известно.
Но остаются одни миражи...
Если друг друга сердца повстречали,
то междометья любви славят жизнь.
Птицами были с тобой без печали.
Слышу опять я тебя, расскажи,
голос из трубки, как было в начале.
3.
Голос из трубки, как было в начале,
льется по проводу в водоворот.
Омут воронки на нашем причале,
кружится времечко наоборот.
Эхо далекой мелодии рваной
не принимает наигранных слов.
Нет изобилья небесной нирваной,
где не бывает любовных послов.
Нитью тончайшей струны опустились,
чувства в душе, как отлив синих вод,
но отчего же мы так загрустили?
Черви, как точки, объели весь свод.
Текст на мобильнике записью сбился,
клятвы твердит впопыхах и вразброд.
4.
Клятвы твердит впопыхах и вразброд,
словно заученный текст, раздражает.
Стенкой стеклянной мы между собой
отгородились и сердце сжимает.
Паузой лишней молчанье встает.
Рот открывает и вновь закрывает
рыбий аквариум, но он без нот
звуков не слышит и мир застывает.
Жестикуляция рук выдает
кадры разорванной в пыль кинолентой.
Копится в нас раздражения лед.
Не принимая безлунных акцентов,
море готовит крутой поворот
неутомимо, почти незаметно.
5.
Неутомимо, почти незаметно,
вытечет в треснутой вазе вода.
Жизни разбитой витки изоленты
не восстановят ее никогда.
Мышкой желаний бегущие строки
необратимы теченьем вперед.
Мы исчерпали свой срок и потоки
вынесли острыми кромками лед.
Мой замороженный ком тонкой леской
в каменном горле сжимает капкан.
Долго я буду глотать древней фреской
времени нашего бурный каскад?
Не остановишь причиною веской.
Веткой сухою оставит тоска.
6.
Веткой сухою оставит тоска.
Стоит ли ждать возрожденья цветами?
Можно увидеть среди серых скал
незабываемый мир облаками....
Память удержит мгновения миг,
болью страданья излив нашу кару?
Сморщиться может душа от интриг,
но не завянет, распустится парус.
Собственным опытом полнится мысль,
строит характер, но разве у лета
можно ли выпросить чувства взаймы?
Это не паперть, другая монета.
Не подаянье Эрота, пойми,
сердце ломает моё, но все тщетно.
7.
Сердце ломает моё, но все тщетно,
чувства ушли, не вернутся назад.
Розовой веткой наложено вето,
съежилось сердце мое, как лоза.
Сжалось бутоном и капли сочатся.
Так заморозил его сгоряча
ветер жестокой струей, сбивший счастье
утром холодным петлей палача.
Но не прошита ли времени нитью
наша забытая жизни сума?
Чем дорожим, повинуясь наитью,
и бережемся от собственных ран?
Небом высоким вовек не напиться.
Я разлюбила, поверь - не обман.
8.
Я разлюбила, поверь - не обман.
Пусто в душе, пустота от обвала.
Сыпется время в бездонный провал,
словно в сквозную дыру покрывала.
Спал с головы тени мой капюшон.
Сердце на месте ли? Стало, как камень.
Жив ли, такой пустотой отрешен,
мир потрясенный в потерянной рае?
Надо вставать и на кухню идти
завтрак готовить, картошку почистить,
соус сметанный на полке найти.
В школу ведь детям...И желтые листья
шепчутся тихо, не слышно почти:
вот и сгорел мотылёк золотистый.
9.
Вот и сгорел мотылёк золотистый...
Как пережить мне в душе пустоту?
Мир черно-белый, опавшие листья...
Будто открыла глаза в темноту...
Под кружевами застыл чей-то профиль.
Саван покрыл с головы и до пят.
Вниз ниспадает волна и неловко
вьется шелками мой скорбный наряд.
Сгрудились тени в немыслимой пляске,
в елочных иглах цветочки рябят.
Бледные лица вокруг, словно маски,
снятые шляпы ветрище поднял,
вырвал из рук, но цепляются краски.
Пепел на ветер взлетит из огня.
10.
Пепел на ветер взлетит из огня
и обожжет снова бабочки крылья.
Встану со стула и дрожь бьет меня.
Кто повернулся во тьме? Я застыла...
Глупой улыбкой распятых колец
тени расплылись на белые стены.
Зеркало встретило взгляд на столе
и отраженье мое, как из пены.
Я проведу по лицу пальцем круг,
снятая маска лишь может присниться,
стянута в синих мешках поутру.
Острые ножницы режут страницы
прошлых годов, где душа тянет груз
и захлебнётся слезами ресницы.
11.
Пусть захлебнётся слезами ресницы
сорванный крик, оставляя комок.
Вышивка на пол падет голубицы,
что отлетала свой жизненный срок.
Белая птица нечаянно сложит
смятые крылышки на половик.
Дочка моя подберет осторожно,
вытряхнет перышки бывшей любви.
-Мамочка, можно оставить салфетку
кукле на платье? У нас - карнавал.
-Можно! -Сквозь слезы скажу: -На, конфетку!
Вытру родное лицо,- Ты пенал
в стол убери. Мне седую отметку
призрачный вечер на звезды менял.
12.
Призрачный вечер на звезды менял
то, что вчера превратилось в стекляшки.
Мир настоящий в глазенках сиял
неутомимой мой первоклашки.
Времени не оставляя для мук,
душу согрели твои поцелуи.
Пальчики маленьких, тоненьких рук
в солнечном свете похожи на струи.
-Мама красивее всех на земле!
Как от волненья трепещут ресницы!
Я ей поверила вновь и в тепле
снова листать захотелось страницы,
забеспокоило ночью во мгле
яркое перышко бывшей жар-птицы.
13.
Яркое перышко бывшей жар-птицы
снова летает и ночью, и днем.
Снова ты скачешь, шаги баловницы
первые классики ждут под окном.
Цифры в квадратах, разбитые ноги,
пляшут кудряшки вокруг головы,
ленточки переплелись и тревоги
жизни остались на листьях травы.
Я позову на обед у березы,
но ты не хочешь и скачешь опять.
Так же упряма, как я, те же позы-
-Надо закончить!- Ах, эта весна!
И появляются красные розы
в чаше весов на душе у меня.
14.
В чаше весов на душе у меня
жизнь перевесила омут печали.
Я замечаю, что день ото дня
мел этих классиков виден едва ли!
-Цифры в квадратах запомнила я,-
радует дочь и от смеха лучится.
Эхо догонит и тает мой взгляд,
что может больше со мною случиться?
Вместе уйдем мы с тобою домой,
где дожидается бабушка в шали,
перебирая старинный комод.
Тихо качели за нами качали
тени, пока не ушли за зимой
от раздражения или печали.
Магистрал (10-й сонет 12-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):
От раздражения или печали
мы растерялись иль наоборот?
Голос из трубки, как было в начале,
клятвы твердит впопыхах и вразброд.
Неутомимо, почти незаметно,
веткой сухою оставит тоска.
Cердце ломает моё, но все тщетно.
Я разлюбила, поверь - не обман.
Вот и сгорел мотылёк золотистый.
Пепел на ветер взлетит из огня
и захлёбнётся слезами ресницы.
Призрачный вечер на звезды менял
яркое перышко бывшей жар-птицы
в чаше весов на душе у меня.
В магистрале цитируется ЯС Юлии Акатовой:
голос из трубки - клятвы твердит впопыхах - неутомимо
веткой сухою - сердце ломает моё - я разлюбила
вот и сгорел мотылёк - пепел на ветер
и захлёбнётся в слезах - призрачный вечер
Ред.12.06.11 г.
Ред.14.12.12 г.
От раздражения или печали
может остаться в душе горький след.
Мы от разлуки, как тени, остались.
Мир мой не виден в твой узкий просвет.
Капля таится между лепестками.
Капнет иль будет копиться росой,
слезкой висеть на краю между нами,
вытянув выгнутый бок полосой?
Взглядом томительным ты тяжелеешь
и, не скрывая гримасы порой,
будто становишься суше и злее.
Сердце остыло, как каменный грот.
Вовремя не спохватились в аллее.
Мы растерялись иль наоборот?
2.
Мы растерялись иль наоборот
не замечали в неловком молчаньи,
как пахнет тело...как медом от сот
и лепестками от роз, нежных, чайных...
Сыпется время песком золотым,
мир между пальцев без слов и без песни
сухостью зноя застыл, словно дым.
Вот - теорема, где нам все известно.
Но остаются одни миражи...
Если друг друга сердца повстречали,
то междометья любви славят жизнь.
Птицами были с тобой без печали.
Слышу опять я тебя, расскажи,
голос из трубки, как было в начале.
3.
Голос из трубки, как было в начале,
льется по проводу в водоворот.
Омут воронки на нашем причале,
кружится времечко наоборот.
Эхо далекой мелодии рваной
не принимает наигранных слов.
Нет изобилья небесной нирваной,
где не бывает любовных послов.
Нитью тончайшей струны опустились,
чувства в душе, как отлив синих вод,
но отчего же мы так загрустили?
Черви, как точки, объели весь свод.
Текст на мобильнике записью сбился,
клятвы твердит впопыхах и вразброд.
4.
Клятвы твердит впопыхах и вразброд,
словно заученный текст, раздражает.
Стенкой стеклянной мы между собой
отгородились и сердце сжимает.
Паузой лишней молчанье встает.
Рот открывает и вновь закрывает
рыбий аквариум, но он без нот
звуков не слышит и мир застывает.
Жестикуляция рук выдает
кадры разорванной в пыль кинолентой.
Копится в нас раздражения лед.
Не принимая безлунных акцентов,
море готовит крутой поворот
неутомимо, почти незаметно.
5.
Неутомимо, почти незаметно,
вытечет в треснутой вазе вода.
Жизни разбитой витки изоленты
не восстановят ее никогда.
Мышкой желаний бегущие строки
необратимы теченьем вперед.
Мы исчерпали свой срок и потоки
вынесли острыми кромками лед.
Мой замороженный ком тонкой леской
в каменном горле сжимает капкан.
Долго я буду глотать древней фреской
времени нашего бурный каскад?
Не остановишь причиною веской.
Веткой сухою оставит тоска.
6.
Веткой сухою оставит тоска.
Стоит ли ждать возрожденья цветами?
Можно увидеть среди серых скал
незабываемый мир облаками....
Память удержит мгновения миг,
болью страданья излив нашу кару?
Сморщиться может душа от интриг,
но не завянет, распустится парус.
Собственным опытом полнится мысль,
строит характер, но разве у лета
можно ли выпросить чувства взаймы?
Это не паперть, другая монета.
Не подаянье Эрота, пойми,
сердце ломает моё, но все тщетно.
7.
Сердце ломает моё, но все тщетно,
чувства ушли, не вернутся назад.
Розовой веткой наложено вето,
съежилось сердце мое, как лоза.
Сжалось бутоном и капли сочатся.
Так заморозил его сгоряча
ветер жестокой струей, сбивший счастье
утром холодным петлей палача.
Но не прошита ли времени нитью
наша забытая жизни сума?
Чем дорожим, повинуясь наитью,
и бережемся от собственных ран?
Небом высоким вовек не напиться.
Я разлюбила, поверь - не обман.
8.
Я разлюбила, поверь - не обман.
Пусто в душе, пустота от обвала.
Сыпется время в бездонный провал,
словно в сквозную дыру покрывала.
Спал с головы тени мой капюшон.
Сердце на месте ли? Стало, как камень.
Жив ли, такой пустотой отрешен,
мир потрясенный в потерянной рае?
Надо вставать и на кухню идти
завтрак готовить, картошку почистить,
соус сметанный на полке найти.
В школу ведь детям...И желтые листья
шепчутся тихо, не слышно почти:
вот и сгорел мотылёк золотистый.
9.
Вот и сгорел мотылёк золотистый...
Как пережить мне в душе пустоту?
Мир черно-белый, опавшие листья...
Будто открыла глаза в темноту...
Под кружевами застыл чей-то профиль.
Саван покрыл с головы и до пят.
Вниз ниспадает волна и неловко
вьется шелками мой скорбный наряд.
Сгрудились тени в немыслимой пляске,
в елочных иглах цветочки рябят.
Бледные лица вокруг, словно маски,
снятые шляпы ветрище поднял,
вырвал из рук, но цепляются краски.
Пепел на ветер взлетит из огня.
10.
Пепел на ветер взлетит из огня
и обожжет снова бабочки крылья.
Встану со стула и дрожь бьет меня.
Кто повернулся во тьме? Я застыла...
Глупой улыбкой распятых колец
тени расплылись на белые стены.
Зеркало встретило взгляд на столе
и отраженье мое, как из пены.
Я проведу по лицу пальцем круг,
снятая маска лишь может присниться,
стянута в синих мешках поутру.
Острые ножницы режут страницы
прошлых годов, где душа тянет груз
и захлебнётся слезами ресницы.
11.
Пусть захлебнётся слезами ресницы
сорванный крик, оставляя комок.
Вышивка на пол падет голубицы,
что отлетала свой жизненный срок.
Белая птица нечаянно сложит
смятые крылышки на половик.
Дочка моя подберет осторожно,
вытряхнет перышки бывшей любви.
-Мамочка, можно оставить салфетку
кукле на платье? У нас - карнавал.
-Можно! -Сквозь слезы скажу: -На, конфетку!
Вытру родное лицо,- Ты пенал
в стол убери. Мне седую отметку
призрачный вечер на звезды менял.
12.
Призрачный вечер на звезды менял
то, что вчера превратилось в стекляшки.
Мир настоящий в глазенках сиял
неутомимой мой первоклашки.
Времени не оставляя для мук,
душу согрели твои поцелуи.
Пальчики маленьких, тоненьких рук
в солнечном свете похожи на струи.
-Мама красивее всех на земле!
Как от волненья трепещут ресницы!
Я ей поверила вновь и в тепле
снова листать захотелось страницы,
забеспокоило ночью во мгле
яркое перышко бывшей жар-птицы.
13.
Яркое перышко бывшей жар-птицы
снова летает и ночью, и днем.
Снова ты скачешь, шаги баловницы
первые классики ждут под окном.
Цифры в квадратах, разбитые ноги,
пляшут кудряшки вокруг головы,
ленточки переплелись и тревоги
жизни остались на листьях травы.
Я позову на обед у березы,
но ты не хочешь и скачешь опять.
Так же упряма, как я, те же позы-
-Надо закончить!- Ах, эта весна!
И появляются красные розы
в чаше весов на душе у меня.
14.
В чаше весов на душе у меня
жизнь перевесила омут печали.
Я замечаю, что день ото дня
мел этих классиков виден едва ли!
-Цифры в квадратах запомнила я,-
радует дочь и от смеха лучится.
Эхо догонит и тает мой взгляд,
что может больше со мною случиться?
Вместе уйдем мы с тобою домой,
где дожидается бабушка в шали,
перебирая старинный комод.
Тихо качели за нами качали
тени, пока не ушли за зимой
от раздражения или печали.
Магистрал (10-й сонет 12-го венка Магистралов Кольца венков сонетов):
От раздражения или печали
мы растерялись иль наоборот?
Голос из трубки, как было в начале,
клятвы твердит впопыхах и вразброд.
Неутомимо, почти незаметно,
веткой сухою оставит тоска.
Cердце ломает моё, но все тщетно.
Я разлюбила, поверь - не обман.
Вот и сгорел мотылёк золотистый.
Пепел на ветер взлетит из огня
и захлёбнётся слезами ресницы.
Призрачный вечер на звезды менял
яркое перышко бывшей жар-птицы
в чаше весов на душе у меня.
В магистрале цитируется ЯС Юлии Акатовой:
голос из трубки - клятвы твердит впопыхах - неутомимо
веткой сухою - сердце ломает моё - я разлюбила
вот и сгорел мотылёк - пепел на ветер
и захлёбнётся в слезах - призрачный вечер
Ред.12.06.11 г.
Ред.14.12.12 г.
Метки:
