14. За улыбкой Зари Кольцо венков сонетов Ч. 13
Фото из Интернета
АВТОР ВЕНКА СОНЕТОВ - ИРИНА ШУЛЕНИНА
1.
Где улыбается снова заря,
мыши летучие скрылись в печали.
Ветер не ищет покойников зря
возле погостов мечты на причале.
Время слепое сожмет, что есть сил
бок земляники. Сочней и крупнее,
слаще кладбищенской нет. От могил
символ покоя - смиритель для гнева.
Звездной дороги спираль в небесах
сыплет монеты в мешочек холщевый.
Кто их считает на этих весах?
Сколько нанижет наездник на шпоры?
В трех измерениях на поясах
звезды бледнеют, как ковшик грошовый.
2.
Звезды бледнеют, как ковшик грошовый
вычерпал все и склонился на край.
Гложет вопрос нас один нерешенный,
что на земле у нас: ад или рай?
Вид амальгамы осколком руины
души терзает, но свой гороскоп
нам предсказали цветами друиды
и Нострадамус в Центуриях рос.
Полон опасностей, тайной отмечен
ворох пророчеств, где сны говорят.
Бурю в душе усмирил тихий вечер.
Хоть на мгновенье тебя озарят
в тыкве долбленой искрящие свечи-
череп фантазий, в глазницах горя.
3.
Череп фантазий, в глазницах горя,
символизирует демонов вечных.
Для братьев меньших - шесты от багра:
фуры огни неожиданной встречи.
Дело удачи - веревки лассо
схватит за ворот ночных попрошаек.
Узкой, нехитрой петлею без слов-
метод апачей для уличных шаек.
И до утра нескончаем вояж.
Не утрамбуешь век, будто стушеван.
Серым дождем окольцованный пляж
молнией бури не отретушован.
Фальшь отвергая, душа не твоя
дудкой поёт по ночам камышовой?
4.
Дудкой поёт по ночам камышовой
чья-то пастушья, простая душа.
Бреши зияют так опустошенно,
строчками неба иду, не спеша.
Всё вперемежку, земля настоялась.
Дождь на ступеньках косил время прочь.
Ветер столетий рыдал и менялась
формой луна, но не каждую ночь.
Передается покой заповедный
перед дождями ветрам молодым.
Страсти не нужен запрет оперетный.
Сонными днями у самой воды
так не понятен костер незаметный-
бабьего лета струящийся дым.
5.
Бабьего лета струящийся дым
тайной своей небеса наполняет.
Бедной подружке у самой воды
душу не может раскрыть ветер пьяный.
Месяц-бездельник пространство белил,
так упивался, что звездной цепочкой
страстно пронзил острый рог и сверлил
в небе созвездье пылающей строчкой.
Словно монисто звенит в тишине.
Лунное ушко сквозь облако тает.
Что же смеетесь вы так в вышине?
Острые шутки баранкой ломает,
нижет на нитки небесный Инет.
Умный иль хитрый, везде проникает.
6.
Умный иль хитрый, везде проникает,
лезет без мыла и шило - в мешке.
На заднем плане легко возникает
шум, придающий эффекты в смешке.
Для мыльных опер искусственный жупел
силою смеха готовит успех.
Жаждет моментам придать с текстом вкупе
экстренный допинг дешевых потех.
Мы не поймем без него, не иначе-
туп иль жалок задор тамады.
Кто все сиденье салатом испачкал?
Спит на рыбалке рыбак у воды,
рядом стоящая терпит заначка,
ключ иль отмычку несёт молодым.
7.
Ключ иль отмычку несёт молодым
наша культура, традиции мира.
Колокол слышим, на эти лады
светом прорвется душа из эфира.
Темные тени под ручку ведут
целой цепочкой и прячутся в угол.
Жаждут спасти свой шершавый уют,
липнут колючки колечком упругим.
Сладкие зёрна ждет крашеный рот.
Шарик поп-корна, в стакане катаясь,
освобождает от мыслей народ.
Смотрит гримасой душа, усмехаясь.
Чувства идут на трухлявенький мост,
к нежному сердцу слегка прикасаясь.
8.
К нежному сердцу слегка прикасаясь,
свет от луны тихо шепчет: "Вернись!"
Волны узоров - дорожка косая.
Пены сверкают круги, словно рис.
Брошены камни на Дикое поле.
Сходство искал в них с зубами дракон.
Души родные летят сольной волей
бабочкой в пламя - жестокий закон...
Через костер лепестки позолоты-
взлет перепелки наверх или ниц?
Прыгаем, вдруг соберем песни ноты.
Сердца осколки, летя между птиц,
вдруг обернутся звездой искрометной.
Мягким ударом волны этот блиц.
9.
Мягким ударом волны этот блиц
капли дождя на свой лад прошивают.
Блики игрушек отливом зарниц
между витрин, посмотри, оживают.
Все отраженья похожи точь-в-точь.
Брод ищет в лужах дорогой промокшей,
брюки испачкав в безлунную ночь,
поздний прохожий, храбрея все больше.
Долгий полет и звезда сквозь туман
сверху упала на выбранный камень.
Брызги ее намочили карман,
в дырку попали и спрятались сами.
"Дождик-то пьяный!"- шептали дома,
стукнется в двери и встретится с нами.
10.
Стукнется в двери и встретится с нами
прошлое наше, как тень проскользнет.
Нет отражений в заклеенной раме.
Таис Афинская к воину льнет.
Смелая, неутомимая прима,
факел зажженный пылает в руке.
Розой живою была и в Афинах
напоминает о жрице букет.
Штора зажженная, где Персеполис
перевернул лист последних страниц.
Пляшет огонь и не помнят от боли
Флаги свободу персидских столиц.
Небо подарит все признаки воли-
крыльев осенних размах поздних птиц.
11.
Крыльев осенних размах поздних птиц
в греческих статуях помнит свой статус.
Между еловых ветвей-рукавиц
небо припрятало звездную карту.
Эту колоду тасуя, ловец,
шулер полночный, в своей благодати
так обожает играть меж овец-
тянет руном небеса на закате.
Или сорвет звездопадом джекпот
и разнесет росы крыльями мая.
Знает цветок свой отпущенный лот,
чашей своей звездный дождь принимая.
Месяц сжимает улыбкою рот.
Может, последний в тумане растает.
12.
Может, последний в тумане растает,
или осядет в колодце на дне.
Жизненным кругом сквозь дерн прорастает,
помолодела трава по весне.
Зелени кудри леса обнимают.
Чешет у зеркала вод время хвост.
Опережают рассвет и снимают
звезды у месяца вверенный пост.
Не умывая лицо, вслед за солнцем,
руки тяну я за перышком птиц,
но неприступен наш утренний лоцман.
В небо смотрела я из-под ресниц,
видела солнечные волоконца.
Эти полеты не знают границ.
13.
Эти полеты не знают границ
и намечают гастроли кумира.
Малозаметны под взглядами лиц
божьей коровки шаги к краю мира.
Листьев зеленых встречает стена.
Рядом подвижная роспись под Палех.
Светится пуговкой красной спина
в пятнышках истин, разбрызганных в каплях.
Лист для нее, словно мира ладонь,
надо ползти, чтоб узнать эти тайны.
Верит на слово весна, на разгон
время дает, пусть сама улетает.
Крылышки светлые видят свой сон
и уплывают опять за мечтами.
14.
И уплывают опять за мечтами
как одуванчики, прошлые дни.
Мир легковесный, касаясь цветами,
легче зыбучих песков впереди.
Под гнетом риска все небо жаровней
в белой пустыне и вечный маршрут
тенью верблюжьей от туч заколдован.
Солнце в зените наметит свой путь.
В розовых водах волна с лепестками,
в полном оазисе розы парят...
Утром ведут миражи через камни.
Наше сознанье в бреду покоря,
к свету стремимся вслед за маяками,
где улыбается снова заря.
Магистрал (14-й сонет 13-го венка Магистралов Кольца венков сонетов "Звездный букет"):
Где улыбается снова заря,
звезды бледнеют, как ковшик грошовый.
Череп фантазий, в глазницах горя,
дудкой поёт по ночам камышовой.
Бабьего лета струящийся дым...
Умный иль хитрый, везде проникая,
ключ иль отмычку несёт молодым,
к нежному сердцу слегка прикасаясь.
Мягким ударом волны этот блиц
стукнется в двери и встретится с нами
крыльев осенних размах поздних птиц.
Может последний в тумане растает...
Эти полеты не знают границ
и уплывают опять за мечтами.
В магистрале цитируется ЯС Юлии Акатовой:
череп фантазий - дудкой поёт по ночам - бабьего лета....
умный иль хитрый - ключ иль отмычку несёт - к нежному сердцу
мягким ударом волны - стукнется в двери
крыльев осенних размах - может последний.....
Ред. 11.06.2011 г.
АВТОР ВЕНКА СОНЕТОВ - ИРИНА ШУЛЕНИНА
1.
Где улыбается снова заря,
мыши летучие скрылись в печали.
Ветер не ищет покойников зря
возле погостов мечты на причале.
Время слепое сожмет, что есть сил
бок земляники. Сочней и крупнее,
слаще кладбищенской нет. От могил
символ покоя - смиритель для гнева.
Звездной дороги спираль в небесах
сыплет монеты в мешочек холщевый.
Кто их считает на этих весах?
Сколько нанижет наездник на шпоры?
В трех измерениях на поясах
звезды бледнеют, как ковшик грошовый.
2.
Звезды бледнеют, как ковшик грошовый
вычерпал все и склонился на край.
Гложет вопрос нас один нерешенный,
что на земле у нас: ад или рай?
Вид амальгамы осколком руины
души терзает, но свой гороскоп
нам предсказали цветами друиды
и Нострадамус в Центуриях рос.
Полон опасностей, тайной отмечен
ворох пророчеств, где сны говорят.
Бурю в душе усмирил тихий вечер.
Хоть на мгновенье тебя озарят
в тыкве долбленой искрящие свечи-
череп фантазий, в глазницах горя.
3.
Череп фантазий, в глазницах горя,
символизирует демонов вечных.
Для братьев меньших - шесты от багра:
фуры огни неожиданной встречи.
Дело удачи - веревки лассо
схватит за ворот ночных попрошаек.
Узкой, нехитрой петлею без слов-
метод апачей для уличных шаек.
И до утра нескончаем вояж.
Не утрамбуешь век, будто стушеван.
Серым дождем окольцованный пляж
молнией бури не отретушован.
Фальшь отвергая, душа не твоя
дудкой поёт по ночам камышовой?
4.
Дудкой поёт по ночам камышовой
чья-то пастушья, простая душа.
Бреши зияют так опустошенно,
строчками неба иду, не спеша.
Всё вперемежку, земля настоялась.
Дождь на ступеньках косил время прочь.
Ветер столетий рыдал и менялась
формой луна, но не каждую ночь.
Передается покой заповедный
перед дождями ветрам молодым.
Страсти не нужен запрет оперетный.
Сонными днями у самой воды
так не понятен костер незаметный-
бабьего лета струящийся дым.
5.
Бабьего лета струящийся дым
тайной своей небеса наполняет.
Бедной подружке у самой воды
душу не может раскрыть ветер пьяный.
Месяц-бездельник пространство белил,
так упивался, что звездной цепочкой
страстно пронзил острый рог и сверлил
в небе созвездье пылающей строчкой.
Словно монисто звенит в тишине.
Лунное ушко сквозь облако тает.
Что же смеетесь вы так в вышине?
Острые шутки баранкой ломает,
нижет на нитки небесный Инет.
Умный иль хитрый, везде проникает.
6.
Умный иль хитрый, везде проникает,
лезет без мыла и шило - в мешке.
На заднем плане легко возникает
шум, придающий эффекты в смешке.
Для мыльных опер искусственный жупел
силою смеха готовит успех.
Жаждет моментам придать с текстом вкупе
экстренный допинг дешевых потех.
Мы не поймем без него, не иначе-
туп иль жалок задор тамады.
Кто все сиденье салатом испачкал?
Спит на рыбалке рыбак у воды,
рядом стоящая терпит заначка,
ключ иль отмычку несёт молодым.
7.
Ключ иль отмычку несёт молодым
наша культура, традиции мира.
Колокол слышим, на эти лады
светом прорвется душа из эфира.
Темные тени под ручку ведут
целой цепочкой и прячутся в угол.
Жаждут спасти свой шершавый уют,
липнут колючки колечком упругим.
Сладкие зёрна ждет крашеный рот.
Шарик поп-корна, в стакане катаясь,
освобождает от мыслей народ.
Смотрит гримасой душа, усмехаясь.
Чувства идут на трухлявенький мост,
к нежному сердцу слегка прикасаясь.
8.
К нежному сердцу слегка прикасаясь,
свет от луны тихо шепчет: "Вернись!"
Волны узоров - дорожка косая.
Пены сверкают круги, словно рис.
Брошены камни на Дикое поле.
Сходство искал в них с зубами дракон.
Души родные летят сольной волей
бабочкой в пламя - жестокий закон...
Через костер лепестки позолоты-
взлет перепелки наверх или ниц?
Прыгаем, вдруг соберем песни ноты.
Сердца осколки, летя между птиц,
вдруг обернутся звездой искрометной.
Мягким ударом волны этот блиц.
9.
Мягким ударом волны этот блиц
капли дождя на свой лад прошивают.
Блики игрушек отливом зарниц
между витрин, посмотри, оживают.
Все отраженья похожи точь-в-точь.
Брод ищет в лужах дорогой промокшей,
брюки испачкав в безлунную ночь,
поздний прохожий, храбрея все больше.
Долгий полет и звезда сквозь туман
сверху упала на выбранный камень.
Брызги ее намочили карман,
в дырку попали и спрятались сами.
"Дождик-то пьяный!"- шептали дома,
стукнется в двери и встретится с нами.
10.
Стукнется в двери и встретится с нами
прошлое наше, как тень проскользнет.
Нет отражений в заклеенной раме.
Таис Афинская к воину льнет.
Смелая, неутомимая прима,
факел зажженный пылает в руке.
Розой живою была и в Афинах
напоминает о жрице букет.
Штора зажженная, где Персеполис
перевернул лист последних страниц.
Пляшет огонь и не помнят от боли
Флаги свободу персидских столиц.
Небо подарит все признаки воли-
крыльев осенних размах поздних птиц.
11.
Крыльев осенних размах поздних птиц
в греческих статуях помнит свой статус.
Между еловых ветвей-рукавиц
небо припрятало звездную карту.
Эту колоду тасуя, ловец,
шулер полночный, в своей благодати
так обожает играть меж овец-
тянет руном небеса на закате.
Или сорвет звездопадом джекпот
и разнесет росы крыльями мая.
Знает цветок свой отпущенный лот,
чашей своей звездный дождь принимая.
Месяц сжимает улыбкою рот.
Может, последний в тумане растает.
12.
Может, последний в тумане растает,
или осядет в колодце на дне.
Жизненным кругом сквозь дерн прорастает,
помолодела трава по весне.
Зелени кудри леса обнимают.
Чешет у зеркала вод время хвост.
Опережают рассвет и снимают
звезды у месяца вверенный пост.
Не умывая лицо, вслед за солнцем,
руки тяну я за перышком птиц,
но неприступен наш утренний лоцман.
В небо смотрела я из-под ресниц,
видела солнечные волоконца.
Эти полеты не знают границ.
13.
Эти полеты не знают границ
и намечают гастроли кумира.
Малозаметны под взглядами лиц
божьей коровки шаги к краю мира.
Листьев зеленых встречает стена.
Рядом подвижная роспись под Палех.
Светится пуговкой красной спина
в пятнышках истин, разбрызганных в каплях.
Лист для нее, словно мира ладонь,
надо ползти, чтоб узнать эти тайны.
Верит на слово весна, на разгон
время дает, пусть сама улетает.
Крылышки светлые видят свой сон
и уплывают опять за мечтами.
14.
И уплывают опять за мечтами
как одуванчики, прошлые дни.
Мир легковесный, касаясь цветами,
легче зыбучих песков впереди.
Под гнетом риска все небо жаровней
в белой пустыне и вечный маршрут
тенью верблюжьей от туч заколдован.
Солнце в зените наметит свой путь.
В розовых водах волна с лепестками,
в полном оазисе розы парят...
Утром ведут миражи через камни.
Наше сознанье в бреду покоря,
к свету стремимся вслед за маяками,
где улыбается снова заря.
Магистрал (14-й сонет 13-го венка Магистралов Кольца венков сонетов "Звездный букет"):
Где улыбается снова заря,
звезды бледнеют, как ковшик грошовый.
Череп фантазий, в глазницах горя,
дудкой поёт по ночам камышовой.
Бабьего лета струящийся дым...
Умный иль хитрый, везде проникая,
ключ иль отмычку несёт молодым,
к нежному сердцу слегка прикасаясь.
Мягким ударом волны этот блиц
стукнется в двери и встретится с нами
крыльев осенних размах поздних птиц.
Может последний в тумане растает...
Эти полеты не знают границ
и уплывают опять за мечтами.
В магистрале цитируется ЯС Юлии Акатовой:
череп фантазий - дудкой поёт по ночам - бабьего лета....
умный иль хитрый - ключ иль отмычку несёт - к нежному сердцу
мягким ударом волны - стукнется в двери
крыльев осенних размах - может последний.....
Ред. 11.06.2011 г.
Метки:
