Сотворение красоты
Слепые, умирая, не видят никакого света в конце туннеля. Они растворяются в темноте вместе с сознанием, которое было их единственным солнцем в жизни. Исчезают запахи, умирают звуки, и даже кончики пальцев безучастно бесчувственны с концом.
У слепых свои боги и своя любовь.
Она была некрасива по нашим меркам зрячего большинства. Глаза ее были близко посажены и прятались под нависшими надбровными дугами, нос был длинноват, и горбинка на нем выглядела отнюдь не привлекательно. Даже в разрезе рта было что-то неприятное, хотя губы ее были полнокровны и отличались бы от мира губ оригинальной пухлинкой, если бы лицо было красивым. Да и фигура ее была далека от идеала, короткие ноги, широкие бедра, а талия была еле заметна. Разве что грудь ее была хороша, но и ее не замечали, так же как и эти удивительные губы.
Но он-то видел пальцами!
У него было свое понятие о красоте мира. Только легким движением пальцев по краю ее брови можно было ощутить эту восхитительную линию ее изгиба, зовущую его пальцы к путешествию по бархату щеки к краешке ее улыбки, к тому нежному уголку, в котором таится начало поцелуя...
И он видел губами!
Он открывал для себя волшебный свет поцелуя, наполненного любовью и благодарностью, начинающегося с трепета губ, встревоженного и зовущего к встрече жаждущих нежности уст. И только потом, когда начинало видеть ее ароматы его обоняние и слышать ее яркий, цветочный шепот его слух, начиналось таинство ласки, паутинно-легкой ласки, на какую способны лишь пальцы слепого человека.
Он скользил по ее нежной и гладкой коже мягкими подушечками своих пальцев, и с них мягко и щедро стекало на места прикосновений тепло его души, тепло его сердца. Она чувствовала это каждой своей клеточкой, она слышала, как он собирал с нее обратно эти капельки тепла, уже насыщенные его ароматом, а вместо пальцев на ее тело необыкновенно бережно и в то же время огненно-страстно опускались его губы.
Его жажда была неземной. И она закрывала глаза, чтобы хоть как-то чувствовать то же, что и он...
Ей не нужны были самые опытные плейбои мира. Ей не нужны были зрячие.
Она познала любовь слепого.
Она поняла ее и отдалась ей всею душою...
И потом, после минут кипящей страсти в криках и стонах, она падала без сил на подушку и слушала его прикосновения...
Он любил ее пальцами, восхищаясь каждой линией ее прекрасного тела.
Она была красавицей.
Он сделал ее красавицей.
И только зрячие умеют убивать...
У слепых свои боги и своя любовь.
Она была некрасива по нашим меркам зрячего большинства. Глаза ее были близко посажены и прятались под нависшими надбровными дугами, нос был длинноват, и горбинка на нем выглядела отнюдь не привлекательно. Даже в разрезе рта было что-то неприятное, хотя губы ее были полнокровны и отличались бы от мира губ оригинальной пухлинкой, если бы лицо было красивым. Да и фигура ее была далека от идеала, короткие ноги, широкие бедра, а талия была еле заметна. Разве что грудь ее была хороша, но и ее не замечали, так же как и эти удивительные губы.
Но он-то видел пальцами!
У него было свое понятие о красоте мира. Только легким движением пальцев по краю ее брови можно было ощутить эту восхитительную линию ее изгиба, зовущую его пальцы к путешествию по бархату щеки к краешке ее улыбки, к тому нежному уголку, в котором таится начало поцелуя...
И он видел губами!
Он открывал для себя волшебный свет поцелуя, наполненного любовью и благодарностью, начинающегося с трепета губ, встревоженного и зовущего к встрече жаждущих нежности уст. И только потом, когда начинало видеть ее ароматы его обоняние и слышать ее яркий, цветочный шепот его слух, начиналось таинство ласки, паутинно-легкой ласки, на какую способны лишь пальцы слепого человека.
Он скользил по ее нежной и гладкой коже мягкими подушечками своих пальцев, и с них мягко и щедро стекало на места прикосновений тепло его души, тепло его сердца. Она чувствовала это каждой своей клеточкой, она слышала, как он собирал с нее обратно эти капельки тепла, уже насыщенные его ароматом, а вместо пальцев на ее тело необыкновенно бережно и в то же время огненно-страстно опускались его губы.
Его жажда была неземной. И она закрывала глаза, чтобы хоть как-то чувствовать то же, что и он...
Ей не нужны были самые опытные плейбои мира. Ей не нужны были зрячие.
Она познала любовь слепого.
Она поняла ее и отдалась ей всею душою...
И потом, после минут кипящей страсти в криках и стонах, она падала без сил на подушку и слушала его прикосновения...
Он любил ее пальцами, восхищаясь каждой линией ее прекрасного тела.
Она была красавицей.
Он сделал ее красавицей.
И только зрячие умеют убивать...
Метки:
