от трёх до семидесяти

Возрастные периоды моего детства чётко прослеживались… в очередях.
Конец голодной холодной зимы начала пятидесятых, мне идёт четвёртый год. Мама, простоявшая долгое время среди огромной галдящей толпы, кричит продавщице хлебного магазина, подняв меня над головой, что она с ребёнком, и ей положено две нормы. Мама молодая, ей всего 25 лет, и продавщица под одобрительный гул злобно отвечает, что у кого-то взяла ребёнка, чтобы получить лишний хлеб. Хорошо, что нашёлся знакомый или просто сердобольный человек, заступившийся за нас, и мама, прорвавшись сквозь толпу, обессилено поплелась с добычей и со мной на руках домой.

Мне уже восемь лет, позади первый класс. Соседка сказала маме, что в магазине продают подушечки – маленькие квадратные карамельки с повидлом внутри. Видя мои загоревшиеся глаза, мама дала мне деньги и послала в магазин.

Я помчался как на крыльях, стал в маленькую очередь, но тётенька передо мной сказала: мальчик, можешь не стоять, предупредили, что конфеты кончаются, и нам явно не хватит. Но я продолжал стоять с надеждой на чудо. Подойдя через несколько минут к пустому прилавку, я сдавленным голосом спросил: конфеты совсем кончились? Видя моё убитое горем лицо, продавец подмигнул мне и говорит: мальчик не переживай, что-нибудь придумаем.

Совком он соскрёб с подноса карамельные крошки, обмазанные повидлом, среди которых попались и несколько целых подушечек, сдвинул в бумажный кулёк и подарил мне это заветное лакомство.

В дальнейшем ступени роста определялись обращением ко мне случайных людей.
И каждый раз я с удивлением обнаруживал, что взрослею.
- Парень, который час?
- Молодой человек, закурить не найдётся
- Мужчина, вы за кем стоите?
- Пожилой человек, а ведёте себя, как ребёнок.

Вот жизненный круг постепенно и замыкается…