Аромат зла...
Раньше, когда они были совсем молоды и уже только этим счастливы, они мечтали жить долго-долго вместе, до самой старости и, конечно, желали умереть в один день.
Но сейчас, где-то в самой глубине души она желала его смерти. Пусть он умрёт раньше, совсем не намного, но всё-таки, пусть он умрёт раньше… Это было бы так справедливо.
Скорее всего, он теперь тоже хотел её смерти. Ведь вместе с ней он похоронил бы свою тайну. Кроме неё, о его тайне никто не догадывался, и только она теперь знала о нём абсолютно всё.
Окружающие всегда считали его хорошим человеком и очень знающим психиатром, поэтому у него вообще не было врагов. Вернее, у него был только один враг, но этого врага он давно уже сделал своим единственным другом.
Кажется, сам дьявол поселился в его душе, заставляя его делать то, о чём он по- началу не хотел даже думать, но со временем противиться этому он уже и не мог и не желал.
Он втайне наслаждался созерцанием измождённых нервной анорексией женских тел, попавших к нему на особое психиатрическое лечение, но волею судьбы уже полностью обречённых на физическую смерть.
Когда в психиатрическое отделение привозили такую ?жертву? анорексии, он с нескрываемым чувством внутреннего удовлетворения констатировал: ей осталось совсем недолго. Она скоро исчезнет, ничего не останется, только особый аромат иссушённой голодом и временем плоти будет ещё какое-то время незримо присутствовать, витать в воздухе, воспаляя его больное воображение.
Врач должен помогать, спасать, исцелять. Его же порочная страсть заставляла просто спокойно наблюдать за угасанием человеческой жизни, забыв навсегда о клятве ?не навреди?…
Он почти с наслаждением осматривал безвозвратно исчезнувшую женскую плоть. Проводил пальцами по немощному телу с выступавшими поверх кожи шейными позвонками и рёбрами. Эти скелеты уже никому не нужны, только ему одному…
Этот запах, прекрасный аромат, похожий на аромат чабреца и полыни, который издавали женские тела, высыхая и обезвоживаясь, сводил его с ума.
Он причинил ей душевную боль, однажды очень сильно разочаровав. Тогда он навсегда разбил её сердце и ранил её тонкую душу…
Она всегда была очень стройной и подтянутой. Только во время беременности набрала ?положенные? килограммы, совсем немного, может быть семь, не больше.
Первый вопрос, который он задал ей, когда она вернулась домой после родов, поверг её в шок.
Его интересовало, останется ли она такой… располневшей.
Его не волновало её самочувствие, как она спит…
Именно тогда у неё и закралось подозрение, что к смерти женщин, попадающих в психиатрическое отделение, он имеет какое-то отношение. Но вот какое…
Она лежала почти неподвижно. Её тело было так невесомо, казалось, что оно легче пёрышка, пушинки, пылинки… Она уже давно не ела, не помнила, когда в последний раз пила. В этом доме не было никакой еды, но ей казалось, что она, словно бабочка, питается нектарами и ароматами трав и цветов, этими нереальными эфирными органическими образованиями, которые порождала сама её высыхающая плоть.
Но когда в комнату входил он, она вдруг наполнялась тошнотворным запахом пищи, которую он, скорее всего, принимал втайне от неё. Это был запах гниения.
Ей становилось невыносимо плохо, её тошнило. Но выделения из её желудка были с каждым разом всё скуднее, а аромат их был всё насыщеннее и удивительнее.
Аромат лепестков розы и цветов айвы, апельсиновых деревьев и магнолии…
Он опьянял его и доводил до экстаза.
В полном изнеможении он засыпал рядом с ней, надеясь, что когда он проснётся, её уже не будет в живых, но останется этот необыкновенный аромат…
Она на какое-то время очнулась от забвения и прислушалась, стараясь уловить его дыхание. Он не дышал. Она приблизила глаза к его лицу и увидела, что он лежит с открытыми глазами, на его лице застыла блаженная улыбка. Он был мёртв…
В спальне витал этот прекрасный аромат её, уже почти умершей плоти. Он был такой сильный, концентрированный и насыщенный, что показался ей видимым и осязаемым.
Этот аромат зла…
Но сейчас, где-то в самой глубине души она желала его смерти. Пусть он умрёт раньше, совсем не намного, но всё-таки, пусть он умрёт раньше… Это было бы так справедливо.
Скорее всего, он теперь тоже хотел её смерти. Ведь вместе с ней он похоронил бы свою тайну. Кроме неё, о его тайне никто не догадывался, и только она теперь знала о нём абсолютно всё.
Окружающие всегда считали его хорошим человеком и очень знающим психиатром, поэтому у него вообще не было врагов. Вернее, у него был только один враг, но этого врага он давно уже сделал своим единственным другом.
Кажется, сам дьявол поселился в его душе, заставляя его делать то, о чём он по- началу не хотел даже думать, но со временем противиться этому он уже и не мог и не желал.
Он втайне наслаждался созерцанием измождённых нервной анорексией женских тел, попавших к нему на особое психиатрическое лечение, но волею судьбы уже полностью обречённых на физическую смерть.
Когда в психиатрическое отделение привозили такую ?жертву? анорексии, он с нескрываемым чувством внутреннего удовлетворения констатировал: ей осталось совсем недолго. Она скоро исчезнет, ничего не останется, только особый аромат иссушённой голодом и временем плоти будет ещё какое-то время незримо присутствовать, витать в воздухе, воспаляя его больное воображение.
Врач должен помогать, спасать, исцелять. Его же порочная страсть заставляла просто спокойно наблюдать за угасанием человеческой жизни, забыв навсегда о клятве ?не навреди?…
Он почти с наслаждением осматривал безвозвратно исчезнувшую женскую плоть. Проводил пальцами по немощному телу с выступавшими поверх кожи шейными позвонками и рёбрами. Эти скелеты уже никому не нужны, только ему одному…
Этот запах, прекрасный аромат, похожий на аромат чабреца и полыни, который издавали женские тела, высыхая и обезвоживаясь, сводил его с ума.
Он причинил ей душевную боль, однажды очень сильно разочаровав. Тогда он навсегда разбил её сердце и ранил её тонкую душу…
Она всегда была очень стройной и подтянутой. Только во время беременности набрала ?положенные? килограммы, совсем немного, может быть семь, не больше.
Первый вопрос, который он задал ей, когда она вернулась домой после родов, поверг её в шок.
Его интересовало, останется ли она такой… располневшей.
Его не волновало её самочувствие, как она спит…
Именно тогда у неё и закралось подозрение, что к смерти женщин, попадающих в психиатрическое отделение, он имеет какое-то отношение. Но вот какое…
Она лежала почти неподвижно. Её тело было так невесомо, казалось, что оно легче пёрышка, пушинки, пылинки… Она уже давно не ела, не помнила, когда в последний раз пила. В этом доме не было никакой еды, но ей казалось, что она, словно бабочка, питается нектарами и ароматами трав и цветов, этими нереальными эфирными органическими образованиями, которые порождала сама её высыхающая плоть.
Но когда в комнату входил он, она вдруг наполнялась тошнотворным запахом пищи, которую он, скорее всего, принимал втайне от неё. Это был запах гниения.
Ей становилось невыносимо плохо, её тошнило. Но выделения из её желудка были с каждым разом всё скуднее, а аромат их был всё насыщеннее и удивительнее.
Аромат лепестков розы и цветов айвы, апельсиновых деревьев и магнолии…
Он опьянял его и доводил до экстаза.
В полном изнеможении он засыпал рядом с ней, надеясь, что когда он проснётся, её уже не будет в живых, но останется этот необыкновенный аромат…
Она на какое-то время очнулась от забвения и прислушалась, стараясь уловить его дыхание. Он не дышал. Она приблизила глаза к его лицу и увидела, что он лежит с открытыми глазами, на его лице застыла блаженная улыбка. Он был мёртв…
В спальне витал этот прекрасный аромат её, уже почти умершей плоти. Он был такой сильный, концентрированный и насыщенный, что показался ей видимым и осязаемым.
Этот аромат зла…
Метки:
