Баечку рассказать?
Баечку рассказать? Знаю, похожих воз:
Глупая егоза, странное существо,
вдруг начала слова связывать по ночам
в тонкие кружева – раньше бы ей начать.
Ноша-то тяжела, слабенькой бы заснуть.
В ней ни на грош тепла, а рифмы, как дети, льнут.
Молится: ?Помоги! Всё это ни к чему.
Дру́ги ли мне, враги, всё одно, не поймут?.
Стала с оглядкой жить, чтоб и не знал никто:
как это – ворожить? Не вспоминать о том.
Странные кружева ночью глодала тьма.
Вроде всё трын-трава глупенькой. Да сама
будто бы не своя стала – тоска-печаль,
словно погас маяк и не найти причал.
Пусто внутри неё, вязкая маета,
высохший водоём, проклятые места.
Чёрною полыньёй съеден ночной улов,
словно душа её вовсе не знает слов.
Только однажды в мрак вышла с зашитым ртом
и закричала так тихим своим нутром,
что зашатался мир сумрачно-ледяной.
Страхи свои сломив, вновь обернулась мной.
И вот как раз тогда тихо легла, как снег,
крошечная звезда прямо в ладони мне.
Глупая егоза, странное существо,
вдруг начала слова связывать по ночам
в тонкие кружева – раньше бы ей начать.
Ноша-то тяжела, слабенькой бы заснуть.
В ней ни на грош тепла, а рифмы, как дети, льнут.
Молится: ?Помоги! Всё это ни к чему.
Дру́ги ли мне, враги, всё одно, не поймут?.
Стала с оглядкой жить, чтоб и не знал никто:
как это – ворожить? Не вспоминать о том.
Странные кружева ночью глодала тьма.
Вроде всё трын-трава глупенькой. Да сама
будто бы не своя стала – тоска-печаль,
словно погас маяк и не найти причал.
Пусто внутри неё, вязкая маета,
высохший водоём, проклятые места.
Чёрною полыньёй съеден ночной улов,
словно душа её вовсе не знает слов.
Только однажды в мрак вышла с зашитым ртом
и закричала так тихим своим нутром,
что зашатался мир сумрачно-ледяной.
Страхи свои сломив, вновь обернулась мной.
И вот как раз тогда тихо легла, как снег,
крошечная звезда прямо в ладони мне.
Метки: