Время потерь
Последние пятнадцать лет Полина называла: время потерь. Сначала умер отец, потом брат, затем старшая сестра, мать и еще одна сестра. У нее не осталось родных, кроме собственных детей. Она чувствовала себя порой очень одиноко, всеми забытой и никому на этом свете не нужной. Ее выжала из деревни безработица и безденежье, надо было поднимать детей.
2006 год, зимой стояли лютые холода. С работой помог бывший губернатор области, принял на ликеро - водочный завод ревизором, будучи директором. Полина колесила по области, магазины от ликерки были и в самых удаленных районах. Ездила на военных зилках, нагруженных хрупким товаром, скорость нельзя было развивать по российскому тогда бездорожью. После 8-часового рейса она проводила ревизию в почти не топленом магазине и пускалась в обратный путь. Что б выдержать такое приходилось отогреваться старым испытанным способом: ?боевые? 100 грамм. Оставаться ночевать в таких же нетопленных гостиницах тоже не хотелось. Скорей в город к людям, к суете и движению. Что-бы водитель не заснул от переутомления за рулем, Полинка рассказывала ему о своей жизни, о редких книгах и лучших фильмах весь длинный путь назад.
Разоренные районы запоминались разобранными крышами коровников, зарастающими лесом полями, непаханой землей. Сердце болело от бессилия и сознания того, что обратного хода нет. Вот тебе и капитализм с диким лицом. Умом Россию не понять…Люди еще не вышли из аута после перестроечных лет, еще не научились жить, не имея работы, жилья и т.д. Бросалось в глаза, что народ заливал свое горе ?горькой? непомерно. Как же было жаль Полине свой бесконечно добрый, бесконечно терпеливый и очень бескорыстный народ. Поговаривали, что людей хоронят в пластиковых пакетах, у кого нет родных, и государство не хочет тратиться даже на гробы. От таких разговоров волосы дыбом вставали: что же мы - Русский народ или Иваны, не помнящие родства?! Власть, похоже, в России была не родной, а чужеземной для своего народа. Герои ?Отечественной? наверное ?ворочались? в гробах от такого расклада: за что они воевали, за что воевал Полинин отец?! Он, бывало, выпив, плакал от обиды. Его и похоронили в старом единственном костюме. Полине тогда исполнилось только 17 лет.
Она помнила из детства отцовскую кузню: огонь в горне казался живым и сказочным, меха вздыхали недовольно, обиженно. Отец ковал раскаленные заготовки, гнул подковы, делал гвоздики к ним, чинил колеса к телегам и даже изготовлял что - то к тракторам. Из - под кувалды во все стороны весело прыгали искорки. И ей казалось, что он Русский сказочный герой-Добрыня, все умеет и все может. Все называли его Петрович, и понятно, что любили и уважали. Он, молча, курил во время краткого отдыха, а Полина бывало и поспит на куле с углем, свернувшись калачиком. Какие же наверняка невеселые мысли были у ее батьки. Дома пятеро деток, всем что-то надо, а зарплата у него была 20-40 рублей в месяц. Однако ?телек? он притащил из магазина первым в деревне. Да разве с чем - то могла сравниться такая радость! По вечерам народу набивалось к ним кино посмотреть, новости и даже футбол. Любимая дикторша Нона Бодрова, чернобровая брюнетка с мягким грудным голосом, просто покорила отца, он никогда не пропускал вечернюю программу новостей ?Время?. Как же весело и радостно тогда все жили. Полинка слушала разговоры стариков и ?кубатурила? потихоньку о многом в этой жизни. Здесь как раз и можно было почерпнуть силу, мудрость и эту непередаваемую искренность загадочной Русской Души…
Вся семья Полины вымерла рано по понятным причинам: они родились и выросли в зоне ядерного взрыва, только ничего не знали об этом 30 лет. Родное государство и местная власть молчали по привычке, как в 50-е годы, хотя на дворе уже набирали оборот 70-е. Произошла авария, как написали в газетах спустя много лет, а точнее после перестройки, уже в 90-е. Когда Полине показали статью, она не спала ночей: вот она разгадка всех ранних смертей в семье! Затем в 2000 году показали передачу по телевидению: ?Как это было?. На ?скамье подсудимых? в телецентре сидели постаревшие изрядно начальники Ярославской ?Нефтегазразведки?. Они то и были настоящие преступники, но возмездием им стали разве только собственная совесть, да наши, бессильные уже, проклятья.
Когда готовилась шахта для испытательного взрыва они отступили от плана и заложили ее на берегу реки Шача, что б не возить воду, требующуюся для приготовления бетона. Когда произошел взрыв (авария), следовало определенную территорию объявить зоной отчуждения, закрыть шахту. Они же бросили технику и ?смотались? восвояси. Это происходило в 30км. от когда-то большой деревни Галкино, Заволжского района, Ивановской области, а от родной деревни Полины по прямой лесом не будет и 20км. Полина помнила из детства взрывную волну, земля поднималась и опускалась на глазах на высоту метра, и облака были в небе грязного цвета. И сколько себя она помнила в детстве, всегда подолгу болела, болели и сестры, и родители. Деревня их стоит на берегу Волги, и поймы реки Желвата, в которую и течет лесная речка Шача, разливающаяся по весне и моющая ядерную шахту. Вот она, катастрофа для всего нижнего Поволжья. Все, чем жили: рыба, грибы, ягоды из леса лучше было не употреблять в пищу. Природа мстила людям за варварское отношение к ней, мстила мучительно.
Взрыв приравнивался по тяжести к Чернобыльскому, как утверждали в газетах, и таких взрывов по стране произвели в ?испытательных? целях несколько десятков. Трагедия развивалась стремительно: вскоре после взрыва в шахту спустилось трое подростков, умирали они потом в страшных мучениях, врачи не смогли ничем помочь.
На телепередачу пригласили сельского фельдшера из с. Красногорье, находившегося в эпицентре взрыва. Она рассказывала, что на территории ФАПа рождались неполноценные дети и даже уроды, люди болели и умирали с одним диагнозом - рак. Деревни постепенно опустели, глядя пустыми глазницами окон нежилых домов. Полина помнила из детства похороны молодой девушки в подвенечном платье, она умерла накануне свадьбы. Жених был очень красив, статен и черен от горя. Над селом стоял настоящий вой, от которого можно было сойти с ума. Это хоронили подругу сестер Полины Валю Кибиткину. Дома не разговаривали громко все сорочины, в большой и шумной семье Родиных надолго повисла гнетущая тишина. Наверное, тогда уже взрослые понимали, что горе не обойдет и их дом стороной.
Сестры болели тяжело, но стойко переносили лечение. Не озлоблялись на близких, еще немало помогали другим. Они только и успели вырастить по сыну, не рожали больше, как будто знали, что век недолог. Одна боролась с болезнью десять лет, другая чуть меньше, но обе они жили за счет своего особенного характера Родиных. Дочки колхозного кузнеца были из особого сплава твердости, терпения и несгибаемости.
Мать Полины, похоронив двоих детей, постепенно теряла память, видно мозг по-своему блокировал боль утраты. Смерть одной из сестер, Полина попыталась скрыть, уехав одна на похороны, но разве обманешь сердце матери, она поняла сразу. Когда Полина вернулась, мать просто спросила: как поминать Валю за здравие или упокой? Полина на какое то мгновение онемела, но отвечать было незачем, мать больше не спрашивала ни о чем.
Безвременно умерла и одноклассница Полины Нина Чиликина, симпатичная, с ямочками на щеках, необычайно жизнерадостная, яркая, ничего не успев в своей жизни. Кому Господь отпустил бы щедро и сто лет, так это ей. Поистине правильно говорят, что уходят раньше самые светлые люди. Полина, встретив ее отца, ужаснулась, молодой еще мужчина выглядел седым стариком. Он сам остановил Полину, видно узнал одноклассницу дочери. Говорил быстро и сбивчиво, а Полина холодела душой, еще сомневаясь, что все это правда. Утешить его было нечем, слов не находилось.
Похожую историю своей семьи имел каждый второй из здесь живущих.
- Как же так получается, что никто и не ответил за такие неслыханные преступления против человека - мучилась душой Полинка.
В российских деревнях испокон веку люди отличались завидным здоровьем, а сейчас вымирает родная сторонушка без видимых на то причин: без войны и эпидемий. И ведь не ропщет русский человек, несет на своих плечах испытания с достоинством, себя не роняя, это в его генах и предыстории: мужество и честь.
2006 год, зимой стояли лютые холода. С работой помог бывший губернатор области, принял на ликеро - водочный завод ревизором, будучи директором. Полина колесила по области, магазины от ликерки были и в самых удаленных районах. Ездила на военных зилках, нагруженных хрупким товаром, скорость нельзя было развивать по российскому тогда бездорожью. После 8-часового рейса она проводила ревизию в почти не топленом магазине и пускалась в обратный путь. Что б выдержать такое приходилось отогреваться старым испытанным способом: ?боевые? 100 грамм. Оставаться ночевать в таких же нетопленных гостиницах тоже не хотелось. Скорей в город к людям, к суете и движению. Что-бы водитель не заснул от переутомления за рулем, Полинка рассказывала ему о своей жизни, о редких книгах и лучших фильмах весь длинный путь назад.
Разоренные районы запоминались разобранными крышами коровников, зарастающими лесом полями, непаханой землей. Сердце болело от бессилия и сознания того, что обратного хода нет. Вот тебе и капитализм с диким лицом. Умом Россию не понять…Люди еще не вышли из аута после перестроечных лет, еще не научились жить, не имея работы, жилья и т.д. Бросалось в глаза, что народ заливал свое горе ?горькой? непомерно. Как же было жаль Полине свой бесконечно добрый, бесконечно терпеливый и очень бескорыстный народ. Поговаривали, что людей хоронят в пластиковых пакетах, у кого нет родных, и государство не хочет тратиться даже на гробы. От таких разговоров волосы дыбом вставали: что же мы - Русский народ или Иваны, не помнящие родства?! Власть, похоже, в России была не родной, а чужеземной для своего народа. Герои ?Отечественной? наверное ?ворочались? в гробах от такого расклада: за что они воевали, за что воевал Полинин отец?! Он, бывало, выпив, плакал от обиды. Его и похоронили в старом единственном костюме. Полине тогда исполнилось только 17 лет.
Она помнила из детства отцовскую кузню: огонь в горне казался живым и сказочным, меха вздыхали недовольно, обиженно. Отец ковал раскаленные заготовки, гнул подковы, делал гвоздики к ним, чинил колеса к телегам и даже изготовлял что - то к тракторам. Из - под кувалды во все стороны весело прыгали искорки. И ей казалось, что он Русский сказочный герой-Добрыня, все умеет и все может. Все называли его Петрович, и понятно, что любили и уважали. Он, молча, курил во время краткого отдыха, а Полина бывало и поспит на куле с углем, свернувшись калачиком. Какие же наверняка невеселые мысли были у ее батьки. Дома пятеро деток, всем что-то надо, а зарплата у него была 20-40 рублей в месяц. Однако ?телек? он притащил из магазина первым в деревне. Да разве с чем - то могла сравниться такая радость! По вечерам народу набивалось к ним кино посмотреть, новости и даже футбол. Любимая дикторша Нона Бодрова, чернобровая брюнетка с мягким грудным голосом, просто покорила отца, он никогда не пропускал вечернюю программу новостей ?Время?. Как же весело и радостно тогда все жили. Полинка слушала разговоры стариков и ?кубатурила? потихоньку о многом в этой жизни. Здесь как раз и можно было почерпнуть силу, мудрость и эту непередаваемую искренность загадочной Русской Души…
Вся семья Полины вымерла рано по понятным причинам: они родились и выросли в зоне ядерного взрыва, только ничего не знали об этом 30 лет. Родное государство и местная власть молчали по привычке, как в 50-е годы, хотя на дворе уже набирали оборот 70-е. Произошла авария, как написали в газетах спустя много лет, а точнее после перестройки, уже в 90-е. Когда Полине показали статью, она не спала ночей: вот она разгадка всех ранних смертей в семье! Затем в 2000 году показали передачу по телевидению: ?Как это было?. На ?скамье подсудимых? в телецентре сидели постаревшие изрядно начальники Ярославской ?Нефтегазразведки?. Они то и были настоящие преступники, но возмездием им стали разве только собственная совесть, да наши, бессильные уже, проклятья.
Когда готовилась шахта для испытательного взрыва они отступили от плана и заложили ее на берегу реки Шача, что б не возить воду, требующуюся для приготовления бетона. Когда произошел взрыв (авария), следовало определенную территорию объявить зоной отчуждения, закрыть шахту. Они же бросили технику и ?смотались? восвояси. Это происходило в 30км. от когда-то большой деревни Галкино, Заволжского района, Ивановской области, а от родной деревни Полины по прямой лесом не будет и 20км. Полина помнила из детства взрывную волну, земля поднималась и опускалась на глазах на высоту метра, и облака были в небе грязного цвета. И сколько себя она помнила в детстве, всегда подолгу болела, болели и сестры, и родители. Деревня их стоит на берегу Волги, и поймы реки Желвата, в которую и течет лесная речка Шача, разливающаяся по весне и моющая ядерную шахту. Вот она, катастрофа для всего нижнего Поволжья. Все, чем жили: рыба, грибы, ягоды из леса лучше было не употреблять в пищу. Природа мстила людям за варварское отношение к ней, мстила мучительно.
Взрыв приравнивался по тяжести к Чернобыльскому, как утверждали в газетах, и таких взрывов по стране произвели в ?испытательных? целях несколько десятков. Трагедия развивалась стремительно: вскоре после взрыва в шахту спустилось трое подростков, умирали они потом в страшных мучениях, врачи не смогли ничем помочь.
На телепередачу пригласили сельского фельдшера из с. Красногорье, находившегося в эпицентре взрыва. Она рассказывала, что на территории ФАПа рождались неполноценные дети и даже уроды, люди болели и умирали с одним диагнозом - рак. Деревни постепенно опустели, глядя пустыми глазницами окон нежилых домов. Полина помнила из детства похороны молодой девушки в подвенечном платье, она умерла накануне свадьбы. Жених был очень красив, статен и черен от горя. Над селом стоял настоящий вой, от которого можно было сойти с ума. Это хоронили подругу сестер Полины Валю Кибиткину. Дома не разговаривали громко все сорочины, в большой и шумной семье Родиных надолго повисла гнетущая тишина. Наверное, тогда уже взрослые понимали, что горе не обойдет и их дом стороной.
Сестры болели тяжело, но стойко переносили лечение. Не озлоблялись на близких, еще немало помогали другим. Они только и успели вырастить по сыну, не рожали больше, как будто знали, что век недолог. Одна боролась с болезнью десять лет, другая чуть меньше, но обе они жили за счет своего особенного характера Родиных. Дочки колхозного кузнеца были из особого сплава твердости, терпения и несгибаемости.
Мать Полины, похоронив двоих детей, постепенно теряла память, видно мозг по-своему блокировал боль утраты. Смерть одной из сестер, Полина попыталась скрыть, уехав одна на похороны, но разве обманешь сердце матери, она поняла сразу. Когда Полина вернулась, мать просто спросила: как поминать Валю за здравие или упокой? Полина на какое то мгновение онемела, но отвечать было незачем, мать больше не спрашивала ни о чем.
Безвременно умерла и одноклассница Полины Нина Чиликина, симпатичная, с ямочками на щеках, необычайно жизнерадостная, яркая, ничего не успев в своей жизни. Кому Господь отпустил бы щедро и сто лет, так это ей. Поистине правильно говорят, что уходят раньше самые светлые люди. Полина, встретив ее отца, ужаснулась, молодой еще мужчина выглядел седым стариком. Он сам остановил Полину, видно узнал одноклассницу дочери. Говорил быстро и сбивчиво, а Полина холодела душой, еще сомневаясь, что все это правда. Утешить его было нечем, слов не находилось.
Похожую историю своей семьи имел каждый второй из здесь живущих.
- Как же так получается, что никто и не ответил за такие неслыханные преступления против человека - мучилась душой Полинка.
В российских деревнях испокон веку люди отличались завидным здоровьем, а сейчас вымирает родная сторонушка без видимых на то причин: без войны и эпидемий. И ведь не ропщет русский человек, несет на своих плечах испытания с достоинством, себя не роняя, это в его генах и предыстории: мужество и честь.
Метки:
