О музыке

Если ошеломить Барсукова странным вопросом: ?Исчезни музыка, -- что случится??, то ошеломления не произойдёт, просто Барсуков, немного подумав, ответит: ?Ничего плохого не случится. А может станет даже лучше?. Ну насчёт ?лучше? он обронил, исходя из своих докук.

Над ним две девочки ежедневно долбили его голову бесконечными гаммами и прочими музыкальными экзерсисами, которые они энергично извлекали из громкого пианино. Барсуков, чтобы особо не психовать обзавёлся даже наушниками-глушителями.

По выходным из окна напротив неслись вопли западных групп, записями которых наслаждался парень с ирокезом, а чтоб и окружающие могли бы разделить его удовольствие, он распахивал окно.

Из питейного заведения, открытого кавказцами, текли надоедливые восточные мелодии или дёргалась раздражающая лезгинка.

Исчезни музыка – исчезла бы и эта музыкальная шелуха. И наступила бы благодать. Наступила бы тишина

Благодать. Тишина. Это хорошо! Но, что же в этой тишине будут делать солдаты на параде, парни и девушки на дискотеке, верующие на литургии? Музыки же не стало!

Ничего страшного. Солдатам нужен темп, что полностью обеспечит большой барабан при поддержке малых барабанов. И не нужны здесь сотни трубачей, дудение которых только смазывают темп.

В танцевальных залах не танцуют, а ритмично дёргаются. Вот этот ритм дёргания будет вполне эффективно задавать ударник со свой ?кухней?.

А литургия так и останется литургией с певчими церковного хора. Песнопения никуда не уйдут. Ведь разговор-то ведётся об инструментальной музыке, а хоровая музыка -- это и не музыка, а сонм человеческих голосов в их распевном варианте.

Если наступит тишина, исчезнет музыка , то, кроме всего прочего, музыкальных театров, филармоний, симфонических и других оркестров ведь из тоже не станет.

Конечно, не станет. Но ведь это не трагедия. Посещают симфонические концерты, оперы и т.п. неординарные люди . Их немного. Да ещё -- богатенькие граждане, для понта, но их тоже немного. Ну и туристы, у которых посещение оперного театра – есть один из пунктов тура. Простой же народ к этому делу равнодушен. Исчезни в одночасье оперные театры, концертные залы простой народ, т.е. основная масса населения, этого просто не заметит. И понятно почему. Не ходят токаря, грузчики, электромонтажники, водопроводчики , сварщики на оперы и симфонии.

Не ходят потому, что классическая музыка для них есть вещь неинтересная, непонятная и скучная Да и билеты стоят ого- го. Например в Мариинке они в несколько раз дороже чем в Метрополитен опера, хотя зарабатывают россияне в разы меньше чем американцы. То есть, здесь налицо жирное свинство театральных деляг. Конечно, труженик сто раз подумает, что ему купить: то ли билет на ?Трубадура?, то ли или кило мяса на обед.

В отличии от коммунистов , нынешним властям до фени, что народ далёк от Бетховена. А коммунистов этот вопрос волновал. Они провозглашали: ?Искусство – народу?. и этот лозунг активно претворяли в жизнь. Симфонические оркестры и оперные певцы выступали на заводах, давая концерты прямо в цехах. По радио транслировались и скрипичные и фортепьянные концерты, отрывки из опер. Выпускалась куча граммофонных пластинок с записями классической музык и самое главное – билеты в оперу и на концерты были баснословно дешёвыми.
И на каждом предприятии собственные духовые оркестры, оркестры народных инструментов, хоровые коллективы. В домах культуры – музыкальные студии, музыкальны школы, музыкальные коллективы. И всё бесплатно: иди трудяга, постигай культуру. Господи, какими же порядочными людьми были эти коммунисты!

Сейчас всё не так. Сейчас за всё гони деньги. А где их взять простому труженику. Так что исчезновение музыки народной трагедией не обернётся. А обернётся благодатью и тишиной.

А между прочим тишина – это тоже музыка. Её, эту тишину обозначают в нотных записях специальными значками, определяющими время молчания. Вообще в нотах много значков и Барсуков долгое время недоумевал, как по этим странным значёчкам можно умудриться воспроизводить музыку.

Значки-то в виде букв он освоил очень рано благодаря газете ?Правда?, которую выписывал его отец . Там были разные интересные картинки и мальчику очень хотелось знать, что на них изображено. Очень скоро он научился сплачивать буквы в слова и узнавать, что это маршал Ворошилов принимает парад, что это товарищ Сталин осматривает строительство какала . С буквами всё было понятно. Но вот ноты – это была таинственная загадка.

Отличница Сахарнова кроме портфеля носила с собой и папку с нотами. Она занималась в музыкальной школе по классу фортепьяно. Рассматривая ноты, что были в папке у Сахаоновой, Лёшка Барсуков никак не мог понять, как по этим закорючкам, расположенным на пяти линейках, можно играть музыку. Так он этого не знал до семнадцати лет. А узнать хотел. В семнадцать лет он всё-таки сподобился постичь музыкальную грамоту. На заводе, где он работал токарем. завком организовал оркестр мандолинистов, в который немедленно записался Барсуков. И там он узнал, что всё очень просто , что всё очень ясно и точно. И стал исполнять разные музыкальные вещи сидя на вторых мандолинах На первых сидели девушки со своими гибкими пальчиками, а руки Барсукова, загрубевшие от общения с металлом были слишком грубы для извлечения шестнадцатых, а тем более -- тридцать вторых.

Со временем оркестр, кроме народных мелодий, стал исполнять и классику. Глинка, Моцарт, Чайковский. Заводские мандолинисты под аккомпанемент гитар лихо наигрывали даже марш из ?Кармен?, что было явной наглостью, поскольку эта бравурная, напористая вещь многое теряла при исполнении её в мандолинном варианте. Классическая музыка Барсукову нравилась. И это было здорово, что в голове у работяги рядом с допусками и посадками соседствовали такие понятия как бемоли, глиссандо, диминуэндо.

С оперной музыкой Барсуков познакомился, когда учился в нахимовском училище. Рижский оперный театр шефствовал над юными морячками. Это шефство выражалось в том, что театр выделял училищу бесплатные билеты на галёрку. Первым оперным спектаклем для Барсукова стал ?Князь Игорь?. Опера потрясла мальчика. Гром большущего оркестра, хор, солисты, солнечное затмение, шествие воинов, попы с иконами, дикие пляски всё смешалось в единое величественное впечатление. С тех пор он стал заядлым любителем оперы. Уже в свои юношеские годы он просмотрел весь репертуар как Мариинки, так и Малого оперного театра. Некоторые оперы были им прослушены дважды, а то и трижды. Вскоре Барсуков приобщился и к симфонической музыке. Из всего сказанного видно, что ему очень повезло с возможностями обогащения своего внутреннего мира. Если бы не оркестр мандолинистов, если бы не шефство оперного театра, то скорее всего музыкальные пристрастия Барсукова не поднялись бы выше прослушиваний Киркорова и Арбокайте. Возможны ли такие счастливые случайности в современном мире. Барсуков считал, что невозможны. Хотя с помощью Интернета можно ознакомится с любой оперой с любой симфонией, но это чисто справочное знакомство. С живым восприятием музыки в театральном зале его даже и сравнивать не стоит.

Евгений Фёдорович Светланов говорил: ?В мировой музыки есть сотни и даже тысячи прекрасных произведений. Для того, чтобы прослушать их не хватило бы нескольких человеческих жизней. Среди этих произведений есть и менее известные, но есть и хорошо знакомые, есть любимые произведения. Среди этих любимых произведений есть выдающиеся произведения. Среди выдающихся есть великие. А среди великих есть величайшие. Вот таким величайшим произведением и является Шестая симфония Чайковского.?

Конечно, Патетическая симфония это шедевр, особенно в исполнении Светланова. Что и говорить: Светланов – гигант. Все симфонии Чайковского, исполненные Светлановым – это недосягаемые вершины , особенно для западных дирижёров, которые вообще не чувствуют и наверное не понимают русскую музыку, исполняя её очень формально с упором на звуковые эффекты.

Они, по мнению Барсукова, и свою-то западную музыку исполняют без души. Во всяком случае Пятую симфонию Густава Малера (особенно её божественное Адажиетто) в трактовке Гергиева Барсуков предпочитает любым западным вариантам.

Помимо ?Патетической? в разряд музыкальных шедевров входит много симфоний, опер, концертов. И все они разные, и все они прекрасные, и исчезни они -- человечество понесло бы большую утрату, поскольку помимо сантехников, которые не очень интересуются симфониями, существуют миллионы любителей классической музыки.

Поэтому не прав Барсуков, легкомысленно посчитавший, что исчезновение музыки – не трагедия, что при этом ?ничего плохого не случится. А может станет даже лучше?.

Следует отметить, что был на Руси период. когда музыка не звучала. Это случилось в середине 17 столетия. Уже в Европе повсеместно распространилась скрипка, на основе которой создавались скрипичные ансамбли, камерные оркестры. Для них композиторы сочиняли красивую музыку. А россияне довольствовались балалайкой, рожком, гуслями, да и те попали под запрет. Церковники решили, что все эти дуделки и бренчалки от беса, что Богу угода только вокальные восхваления. Эту мысль они внушили царю, который повелел все музыкальные инструменты собрать и сжечь. И всё, и тишина. Слух ласкал лишь колокольный звон.

Становление русской музыкально школы началось лишь в петровские времена. Появились сочинители духовных произведений (Березовский, Бортнянский, Фомин), а вскоре – и светские композиторы (Верстовский, Алябьев, Варламов, Гурилёв). И наконец засияла звезда Михаила Глинки – первого российского музыкального классика, после которого Россия подарила миру Бородина, Мусоргского, Чайковского, Римского-Карсакова, Скрябина, Рахманинова, а СССР – Прокофьева, Кобалевского, Сверидова, Шостаковича, Хачатуряна.

РФ пока что миру ничего не дарит. Нет, музыкальные учебные заведения выпускают много музыкантов, но они как-то не поднимаются до мирового уровня. Может быть ещё время не пришло, может быть всё ещё впереди Ведь не зря же такое приличное учебное заведение как Музыкально-педагогический институт им. Гнесиных стало Российской академией музыки им. Гнесиных. Ужо, акадэмики натворят шедевров!

О МУЗЫКЕ

1.
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем…?
Вдыхала дева запах моря
И ела устрицы во льду.

А это был простой вальсок
Слегка смешной, но очень нежный
Но он казался злым, мятежным,
Когда стучала кровь в висок,

Когда душа была полна
Сомнений. страхов несусветных,
Когда от чаяний заветных
Осталась пенная волна

Обид и лжи. И вот вальсок
Уже становится враждебным…
Общайся с музыкой, дружок,
С душою чистой, с сердцем нежным.

2.
?Собираются дистрофики
В довоенный это зал…?
Ну, а зал отнюдь не тропики,
И в фойе отнюдь не бал.

Пол оркестра уж на кладбище.
Пополняли из полков.
Дирижёр едва стоит вообще.
Зал заполнен до звонков.

Взмах руки и взрыв гармонии.
Барабаны вместо лир…
?Ленинградская симфония?
Потрясала зал и мир.

3.
?Ты помнишь как шагнули роты
Железной поступью пехоты??
В бою не дрогнул ни один,
Когда взметнулось словно пламя,
Над нами шелковое знамя,
И трубачи пропели гимн.

Призыв один: ?Прорвать блокаду!?
Бойцы приказу были рады
За что сражались каждый знал
Призывно, мощно над Невою,
Над льдом, окрашенным зарёю,
Звучал ?Интернационал"!

Метки:
Предыдущий: Водочка
Следующий: в начале было слово