Крокодил, часть 4, эпизод 2
Иду с занятий в музыкальной школе к бабушке на работу, в детскую поликлинику. В этот день снег падает осторожно, на подлёте к земле редкие маленькие снежинки слегка притормаживают и медленно кружатся. Небо и земля - рама серого цвета - обрамляют март обманчивой оттепелью. Хотя подтаявшее месиво снизу выглядит грязнее безнадёжной серости сверху.
Типичный подросток 90-х, 14 лет от роду.
На конечной остановке автобусов напротив поликлиники - ларьки. Слегка отодвинувшись от тонкого козырька, небольшая толпа замерла в ожидании. Музыкальный ларёк озвучивает это ожидание. В хлипкие динамики, сопровождая падение мелкого пуха на землю, стучится что-то вальсовое.
Почти не взглянув на остановку с ларьками, прохожу мимо. Останавливаюсь и оборачиваюсь.
За снегом есть что-то ещё. Там, среди фанерных ларьков, застывших лиц и месива на земле.
Под тонким козырьком, где музыка слышна громче. Сквозь грохот старых автобусных двигателей и запах солярки - "Эти глаза напротив". Белая фата, белое платье, и легкие лиловые тени повсюду вокруг, даже как будто и над головой. Как, почему здесь? Невеста заблудилась? Нет. Она танцует, вальсирует. И у неё лицо зрелой женщины. Кружится со снегом на остановке. Танцующая в другом измерении. Она немолода, явно не в себе и ее лицо - счастливое забытье. "Девочка, машина, осторожнее". Меня кто-то отталкивает, но я успеваю заметить массивную фигуру мужчины, одетого не по погоде, выскользнувшего из-за спины женщины, как из двери. Он решительно направляется в сторону старого бурчащего мотором автобуса, но внезапно оборачивается и смотрит прямо на меня. Я смешиваюсь с горсткой людей на тротуаре и спешу к бабушке, смотря себе под ноги.
?Это было так просто, - думал Крокодил спустя два часа, поеживаясь от холода. - Но я до сих пор до конца не понимаю, зачем она мне это навязала?.
Лена. Вскоре после нашей встречи со странными людьми за лиловой дверью на первом этаже Лена заболела диабетом. Той формы, которая требует постоянных инъекций инсулина. Несколько раз в день. Ее семья, состоявшая из сильно пьющего отца и немного отстающей матери, как будто бы сплотилась вокруг этой беды. Но на дворе стояли 80-е, середина, а потом и конец. Пришёл конец и родителям. Очень быстро, одному за другим. В маленькой квартире без мебели, а потом и без дверей обитала Лена с какой-то родственницей отца, сильно опустившейся женщиной. Соседи помогали, как могли. Лена была отличницей. Диабет сказывался на внешности. Страшная бедность - на здоровье. В 16 лет Лене помогли устроиться кондуктором в автобус. Когда я, 14-летняя, ехала одну остановку до музыкальной школы, однажды увидела Лену. Мы давно не общались. Мне стало настолько невыносимо плохо, что я просто долго смотрела на нее, не зная, что сказать. А потом она отвернулась к окну. С тех пор я ходила пешком. И в тот день не попала в автобус, где к кондуктору подошел лысый приземистый тип, одетый не по погоде, и щелкнул чем-то вроде ножниц над ее головой. Лена тихо уснула, отвернувшись к окну, перенесясь легко в детство, когда она была здорова, а мама и папа были живы.
Типичный подросток 90-х, 14 лет от роду.
На конечной остановке автобусов напротив поликлиники - ларьки. Слегка отодвинувшись от тонкого козырька, небольшая толпа замерла в ожидании. Музыкальный ларёк озвучивает это ожидание. В хлипкие динамики, сопровождая падение мелкого пуха на землю, стучится что-то вальсовое.
Почти не взглянув на остановку с ларьками, прохожу мимо. Останавливаюсь и оборачиваюсь.
За снегом есть что-то ещё. Там, среди фанерных ларьков, застывших лиц и месива на земле.
Под тонким козырьком, где музыка слышна громче. Сквозь грохот старых автобусных двигателей и запах солярки - "Эти глаза напротив". Белая фата, белое платье, и легкие лиловые тени повсюду вокруг, даже как будто и над головой. Как, почему здесь? Невеста заблудилась? Нет. Она танцует, вальсирует. И у неё лицо зрелой женщины. Кружится со снегом на остановке. Танцующая в другом измерении. Она немолода, явно не в себе и ее лицо - счастливое забытье. "Девочка, машина, осторожнее". Меня кто-то отталкивает, но я успеваю заметить массивную фигуру мужчины, одетого не по погоде, выскользнувшего из-за спины женщины, как из двери. Он решительно направляется в сторону старого бурчащего мотором автобуса, но внезапно оборачивается и смотрит прямо на меня. Я смешиваюсь с горсткой людей на тротуаре и спешу к бабушке, смотря себе под ноги.
?Это было так просто, - думал Крокодил спустя два часа, поеживаясь от холода. - Но я до сих пор до конца не понимаю, зачем она мне это навязала?.
Лена. Вскоре после нашей встречи со странными людьми за лиловой дверью на первом этаже Лена заболела диабетом. Той формы, которая требует постоянных инъекций инсулина. Несколько раз в день. Ее семья, состоявшая из сильно пьющего отца и немного отстающей матери, как будто бы сплотилась вокруг этой беды. Но на дворе стояли 80-е, середина, а потом и конец. Пришёл конец и родителям. Очень быстро, одному за другим. В маленькой квартире без мебели, а потом и без дверей обитала Лена с какой-то родственницей отца, сильно опустившейся женщиной. Соседи помогали, как могли. Лена была отличницей. Диабет сказывался на внешности. Страшная бедность - на здоровье. В 16 лет Лене помогли устроиться кондуктором в автобус. Когда я, 14-летняя, ехала одну остановку до музыкальной школы, однажды увидела Лену. Мы давно не общались. Мне стало настолько невыносимо плохо, что я просто долго смотрела на нее, не зная, что сказать. А потом она отвернулась к окну. С тех пор я ходила пешком. И в тот день не попала в автобус, где к кондуктору подошел лысый приземистый тип, одетый не по погоде, и щелкнул чем-то вроде ножниц над ее головой. Лена тихо уснула, отвернувшись к окну, перенесясь легко в детство, когда она была здорова, а мама и папа были живы.
Метки:
