в следующий раз мы пойдём гулять пешком
ты упал и тут же умер
прокатившись по асфальту
не поможет магазинный длинный мягкий белый бинт.
в руках неимоверно жгло
после каждого нового касания чистой влажной стороной салфетки резкая боль пронизывала руки в местах, где начинаются ладони.
сколько это будет продолжаться?
несколько минут? несколько следующих недель?
я молча забинтовывал её красивые руки, руки которые подержали много сигарет, руки которые играли на фортепиано, руки, которые вновь осваивали гитару. Я снова и снова обматывал её руки, направляя бинт то с одной стороны от большого пальца, то с другой.
да, она определённо смущается, когда я забочусь о ней.
она привыкла, что мы с ней находимся на одном уровне.
но что она может сделать, если я хочу о ком-то заботиться...
даже когда, наконец, перевязка была окончена, она всё ещё изредка всматривалась под подушечку из бинта, вероятно, боясь, что до сих пор под кожей могли остаться небольшие кусочки асфальта, а с ними и потенциальные болезни. она уже не могла нести доску в руках, потому как точка опоры приходилась как раз на это злосчастное место. поэтому мы неспешно шли по дорожке с мелкой плиткой: ехать по ней крайне неприятно - частая вибрация буквально разрушает ноги, которые после нескольких минут такой поездки превращаются в вату. она легонько пинала доску, которая так и норовила ускользнуть в пышную траву, растущую по краям дорожки.
нам представлялась доска как небольшая собачка, то и дело помечавшая окрестную территорию, иногда догонявшая меня сзади по пяткам. наконец, после двух попыток уговорить её самому понести доску, я, не став дожидаться ответа, поднял его и понёс на руках. в отличие от моего "пёсика" этот был легче и более шершавый - всю его спину украшала наждачная бумага, как и на многих скейтах. она немного позлилась, но возражать не стала.
ощущаю ли я свою вину в произошедшем? разумеется. хоть она и сильно отпиралась и говорила, что всё хорошо, моя доля вины от этого не уменьшилась. это меньшее, что я могу сейчас сделать.
в следующий раз мы пойдём гулять пешком
06.06.2020
прокатившись по асфальту
не поможет магазинный длинный мягкий белый бинт.
в руках неимоверно жгло
после каждого нового касания чистой влажной стороной салфетки резкая боль пронизывала руки в местах, где начинаются ладони.
сколько это будет продолжаться?
несколько минут? несколько следующих недель?
я молча забинтовывал её красивые руки, руки которые подержали много сигарет, руки которые играли на фортепиано, руки, которые вновь осваивали гитару. Я снова и снова обматывал её руки, направляя бинт то с одной стороны от большого пальца, то с другой.
да, она определённо смущается, когда я забочусь о ней.
она привыкла, что мы с ней находимся на одном уровне.
но что она может сделать, если я хочу о ком-то заботиться...
даже когда, наконец, перевязка была окончена, она всё ещё изредка всматривалась под подушечку из бинта, вероятно, боясь, что до сих пор под кожей могли остаться небольшие кусочки асфальта, а с ними и потенциальные болезни. она уже не могла нести доску в руках, потому как точка опоры приходилась как раз на это злосчастное место. поэтому мы неспешно шли по дорожке с мелкой плиткой: ехать по ней крайне неприятно - частая вибрация буквально разрушает ноги, которые после нескольких минут такой поездки превращаются в вату. она легонько пинала доску, которая так и норовила ускользнуть в пышную траву, растущую по краям дорожки.
нам представлялась доска как небольшая собачка, то и дело помечавшая окрестную территорию, иногда догонявшая меня сзади по пяткам. наконец, после двух попыток уговорить её самому понести доску, я, не став дожидаться ответа, поднял его и понёс на руках. в отличие от моего "пёсика" этот был легче и более шершавый - всю его спину украшала наждачная бумага, как и на многих скейтах. она немного позлилась, но возражать не стала.
ощущаю ли я свою вину в произошедшем? разумеется. хоть она и сильно отпиралась и говорила, что всё хорошо, моя доля вины от этого не уменьшилась. это меньшее, что я могу сейчас сделать.
в следующий раз мы пойдём гулять пешком
06.06.2020
Метки:
