Разговор с кошкой
А, ну прекрати! Стоять! Брысь! Кому говорю!
А кому я говорю? Прошлой весной пришел к кошке инсульт, и забрал с собой слух. Хватаю ее за гибкое полосатое туловище. С трудом отрываю от ткани. Мя-я-я?!
В глаза смотри. Кто порвал ткань с задней стороны дивана и прокопал дыру? Ходит теперь как в пещере Алладина (какого Алладина? Там кроме потерянной ручки, пятидесяти копеек и мха пыли ничего ценного). Теперь спереди пытается соединить тоннель под Ла-Маншем…Э…Диван-Шем. Прикинулась несчастной голодной кошечкой. Красавица моя Марыся. Шестнадцать лет кошке, пенсионерка, но боевая.
Голубь на подоконник сел. Увидела. Хвост бьется под напряжением, челюсть с остатками зубов трясется. Бац! Голубь в шоке камнем вниз, ещё бы, увидеть такое перед клювом. Кошка с другой стороны стекла стекает и на табуреточку. Жаль щели в батарее узкие, голова не проходит. Зима, лапы ломит, хвост отваливается.
Я сел, она на коленях. Я лег - она на груди, животе, ногах, руках, всего ночью истопчет. Лапой за одеяло дергает, намекает, что на моем животе ей удобней, чем на боку. Неожиданно встанешь - будет ожерельем.
За компьютером засиделся за полночь - орёт в ухо, мол, пора спать хозяин. Ути, моя умница Машундра. Отгуляла ты свое, теперь молодость вспомнит, заминирует округу (ах ты задница мохнатая!), а так ни ни.
Одна ты у меня осталась (из животных). Ах какой был кот - красавец и умница. Белоснежный в черной манишке и перчаточках. Царствие ему кошачье небесное. Не красиво мужчине плакать, знаю. Никого смерть не отпускает из своих когтей...
Эх Маруся, что ты орешь, кушать хочешь? Пойдем, побалую тебя ррыбкой кррасной, Новый Год, как никак.
А кому я говорю? Прошлой весной пришел к кошке инсульт, и забрал с собой слух. Хватаю ее за гибкое полосатое туловище. С трудом отрываю от ткани. Мя-я-я?!
В глаза смотри. Кто порвал ткань с задней стороны дивана и прокопал дыру? Ходит теперь как в пещере Алладина (какого Алладина? Там кроме потерянной ручки, пятидесяти копеек и мха пыли ничего ценного). Теперь спереди пытается соединить тоннель под Ла-Маншем…Э…Диван-Шем. Прикинулась несчастной голодной кошечкой. Красавица моя Марыся. Шестнадцать лет кошке, пенсионерка, но боевая.
Голубь на подоконник сел. Увидела. Хвост бьется под напряжением, челюсть с остатками зубов трясется. Бац! Голубь в шоке камнем вниз, ещё бы, увидеть такое перед клювом. Кошка с другой стороны стекла стекает и на табуреточку. Жаль щели в батарее узкие, голова не проходит. Зима, лапы ломит, хвост отваливается.
Я сел, она на коленях. Я лег - она на груди, животе, ногах, руках, всего ночью истопчет. Лапой за одеяло дергает, намекает, что на моем животе ей удобней, чем на боку. Неожиданно встанешь - будет ожерельем.
За компьютером засиделся за полночь - орёт в ухо, мол, пора спать хозяин. Ути, моя умница Машундра. Отгуляла ты свое, теперь молодость вспомнит, заминирует округу (ах ты задница мохнатая!), а так ни ни.
Одна ты у меня осталась (из животных). Ах какой был кот - красавец и умница. Белоснежный в черной манишке и перчаточках. Царствие ему кошачье небесное. Не красиво мужчине плакать, знаю. Никого смерть не отпускает из своих когтей...
Эх Маруся, что ты орешь, кушать хочешь? Пойдем, побалую тебя ррыбкой кррасной, Новый Год, как никак.
Метки:
