Во власти сна
Приоткрыв створки окна, я впустил, задумавшись, сиреневую струйку аромата и с лёгким дуновением ветерка вошёл в белый храм листа, где увидел вдруг ожившие ясные полосы сновидений, сопровождающие меня, не угасая до сего дня, их магическую силу сбываться, предвидеть, предупреждать, находясь в состоянии покоя.
Как многие из нас, я относился к ним скептически, особенно по молодости, когда столб ума был полон энергии действия при достижении какой-либо цели с набором всевозможных шишек от трезво - мыслящих ?граблей?. Прошёл и я этот суматошный путь с неуклюжим извержением страсти, пока не оказался в тупике девяностых прошлого столетия, когда был брошен в ?дупло? замкнутого пространства.
Лишаю строку подробностей, – лить слёзы до тошноты и пытки времени с выпученными глазами – кого сожрать!, являясь главой многодетной семьи – мал, мала, меньше, обитая в коммуналке площадью в семь квадратных метров с посещением американской подачки – пособие для выживания.
В том, казалось бы, безвыходном положении и явился мне вещий сон, ярко запечатлевшийся в памяти. Естественно, как и прежде я отмахнулся от него, не веря в ?бабкины сказки?, считая вздором, - ах, если бы?
То был многомачтовый белый Парусник среди ласкающих глаз пенных волн океана и я на капитанском мостике в лучах восходящего солнца с улыбкой счастья на лице. Лишь досадное мгновенье омрачило тогда состояние благодатного торжества, когда за бортом Парусника увидел покойную сестру Валентину, просящую помощи спасения. В жуткой растерянности я не сделал того о чём просила она, продолжая путь следования в царство грёз.
Несколько лет я пребывал во тьме виноватого, что не протянул руки сестре. Почему?! - не мог объяснить себе и простить поступок равнодушия. Валентина была на три года моложе меня, и в свои сорок лет она трагически ушла в мир иной. Груз тяжести нежданно сбросила младшая сестра Надежда, гостившая у меня в 2000 году, когда рассказал о случившемся в моём сне. ?Ну и правильно сделал, брат, иначе она могла бы тебя с собой забрать?, – выслушав, последовал её ответ, и я с облегчением вздохнул, найдя оправдание в её словах.
В течение трёх лет, с конца 1994 года белый Парусник периодически являлся мне, давая информацию с указанием времени – что, где, когда. Мой изначально издевательский тон с язвительной ухмылкой неверия в предсказание сна вскоре погас, жизнь входила в русло благополучия и я, не покладая рук, исполнял мне им вещанное изо дня в день в замешательстве и смущении, что такое может быть. ?Трудно поверить??, - но это так, мой дорогой читатель. За короткое относительно время, я достиг того чего хотел, о чём мечтал в закромах души: как в творческом плане поиска пути совершенства, так и в житейской среде обитания, обеспечив семью и жилище должным - жить в пределах человеческого достоинства с презрением к власти равнодушия…
Год разлуки с белым Парусником - стал бить тревогу, а что же дальше? Привычка послушания к расписанию указаний, исходящих из снов, привела меня в замешательство, оставшись в одиночестве, продолжая им данное с думой о нём. И он явился в последний раз до Нового 1998 года с тем же немеркнущим видом среди лазурных волн океана, желая мне добра и силы духа. Так я воскрес из ?мёртвых?, продолжая указанный им путь к вершине желаемой цели, не выпуская из рук штурвал судьбы в трагические дни для страны, утратившей прежнее значение и развала СССР в конце двадцатого столетия с вытекающими последствиями происходящего, где каждый сам за себя…
В моей золотой коллекции хранится несколько удивительных сновидений, давая периодически о себе знать. О некоторых из них я писал в стихотворной прозе изложения – ?Голос земли?, оказавшись среди звёзд на планете Сатурн и с головокружительной высоты космической ипостаси, слушая исповедь, обращённую ко мне, родной стороны.
?Джоконда?, которая чуть более года сводила меня с ума, желая свидания, и оно состоялось. В марте 2001 года я был приглашён живописцами из Санкт-Петербурга для участия на выставке в Париже. Без сопротивления мной было принято предложение, и я с глиняной ратью сосудов и прочего оказался там, где ждало меня чудотворное явление из облака сна.
Я не знал тогда, утратив память за дальностью времени, когда общался с Моной Лизой в студенческие годы в Рязанском художественном училище на лекциях по истории искусств, что приближаюсь к заветной цели видения, посещая в свободные от мероприятия часы достопримечательности Парижа. В тот памятный день, согласно плану экскурсий, пред нами предстал во всей своей красе музей ?Лувр?. Я остался в разделе ?Керамика?, а основная группа художников ушла в залы живописи, предварительно договорившись через час встретиться на этом же месте. Время было достаточно, чтоб ?насытиться? всеобъемлющей экспозицией древнего черепка и поклониться мастерству и мастерам вечности. При наличии остатка, до назначенной встречи, нескольких свободных минут я осторожно, чтоб не заплутать без карты плана, стал углубляться в соседние залы живописи и ?потерял сознание?, подкашивались ноги и чтоб устоять, пытался прислониться к сердечной стойке, что так же внутри меня была неустойчива, когда увидел на стене красную стрелку направления - ?Джоконда?. Придя в себя, я двинулся к залу с аркой и выглянул, ?крадучись? внутрь его, ещё не веря в отражение сна, что такое возможно. ?Черепашьим? шагом, содрогаясь, я полз жаждой встречи гонимый к Божественному родничку на стене за людской толпой, боясь спугнуть туман непостижимого, чувствуя себя виноватым за столь долгую разлуку. Подойдя ближе на должное расстояние, я поднял голову конфузом вдавленную в плечи, мрачно извиняясь, и увидел навстречу мне её приветливую, излучающую свет, улыбку из - под кисти титана эпохи Возрождения – Леонардо да Винчи.
Хочу предложить Вам и этот необычайно трогательный случай сновидения, где предстал я в образе молодого ворона рядом с дряхлеющим воронищем. В лето 2005 года я возглавлял ?Экспериментальную группу? по выпуску изразцов для печей и каминов на Голицынском керамическом заводе в Подмосковье. Уходил поздно – за час до освещения фонарей.
В тот памятный вечер, по обыкновению закрыв цех – мастерскую, я поспешил на предпоследнюю электричку до города Одинцово, где проживал. Проходя мимо высоченной трубы котельной завода, я от неожиданности испуганно вздрогнул от ржавого скрежета звука и замер, остановившись, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь. Вечёрка неизменно была приветлива, лаская трепетом ветерка усталость дня под рубашкой. За двадцать лет пребывания на заводе, я в ?лицо? знал каждую щербинку на пути следования до проходной. Не найдя ничего подозрительного, я сделал шаг, и тут вдруг вновь заскрежетал гробовой, противный слуху хриплый бас – кар-р-р. Резко задрав голову, я выпустил ?стрелу? с ядом словес в живой чёрный клубок на конце трубы котельной. И так каждый вечер, до поздней осени перед светом фонарей со вспышкой заката встречал и провожал меня старый ворон, как я понял, определив по обвалу нот голоса. Поначалу я был хладно неприветлив, раздражён, но потом стало делом привычным, пускаясь, каждый раз в спорный диалог мелководья. Ближе к зиме он исчез. Я всё надеялся, что вернётся и был в какой-то мере расстроен от очевидности, что больше не увидимся. Но я ошибся, через два года мы встретились в моём лунном сне.
?За селом с колокольней и новоявленным крестом гром разделся весенним теплом. На липе в три обхвата, в тени молодой листвы сидели, как два брата, в сладкой дрёме я и он, и глаза косили на цыплят у крылечка с вальяжным котом. Ворон был стар и ворчлив, держа злость на поводке, и всё норовил наскочить на меня, когда затоптанные крохи ржи мы клевали на гумне, да культя его отмороженная подвела, отстал, он своего беса хуля.
Голову мутило от большой высоты. Сквозь листву, пробиваясь, слепили уходящие лучи и мы, теснясь, в связке дружбы перешли на я и ты. Нас не смущали под ветвями, мелькая, озорные пацаны и залихватский смех у калитки, где щебетали важные чины.
В ночь сползал, нехотя, цепляясь за церквушку, тлеющий корень заката. ?Послушай, малой, - толкнул крылом меня старший брат,– ты знаешь, сухо каркнул он в бездонной тьме, – какая честь жить на этой земле! Видел, что народ, Боже мой, творит – ходит, летает, в огне не горит? – вздохнул ворон, сдерживая всхлип, я головой покачал, глядя на его пришибленный вид. ?Я много видел в полёте над миром, видел, да и нет, видел, что люди, владея духотворной жилой, превратили землю в цветущий букет. А сколько всего по дорогам жизни прошло – по ним хлеб и соль рекою текут и сколько славных, светлых душ полегло, а живые, поднявшись, идут и идут. Они серпом разума воздвигли мосты к океану звёзд из детской мечты, преобразуя время исчисление в живую нить к вратам галактики, чтоб с Наместником добра Вселенной рядом быть, и в этом сила их рода на земле – она не обратима, как воля на кресте. Их лавр победоносно сияет в каждом лице под стражей небес в беспристрастной синеве!?
Качнувшись, он поднял крылья, молясь в ночь, видно нога затекла, что поправил её, горбясь, вскочь, и молвил накатившейся слезой: ?В сущности, жизнь человека коротка на линиях судьбы небесного разлива, она бесстрашна, хотя и к обрыву близка, но жажда бытия во Вселенной неутолима. ?А ты! - язвительно бросил я в ответ – прожил на этом свете уж тысячу лет, что оставил ты, старик, воспевая народ, как господний лик?! Я, малой, когда-то был тобой – наивный и гордый, как ты сейчас, бездумно, не глядя бросался в разбой, имея острый к добыче глаз, и ни о чём не думал, поверь мне, друг мой, когда однажды, споткнувшись, я услышал Всевышнего глас. Он указал на мой лоб, где было решето вместо ума. Он прав! Я по жизни грёб, отбросив капли души и добра. Мой скарб не велик, ложь и падаль обезглавили во мне всё живое, от того и стал я безлик, что бес вручил мне сердце гнилое. И я понял, как ничтожна моя суть, что мой порок не наследие, и в сон бессмертия заказан путь – сдохну, проглотив собственное презрение.
Скажу напоследок, мой воронок, чтоб смотреть в глаза Миру, стань Человеком в срок, и он обратит твою веру в силу?.
Мы ещё долго судачили о том, о сём, не сомкнув век за беседой. Нежданно зорька встала за селом, потянувшись ленно распрекрасной девой. Ворон привстал, взглянув вскользь на меня, и я услышал ветром связанные его скудные слова: ?Живи счастливо, ясноглазый юнец, и неси во славу жизни тебе Богом данный крест!?
И вдруг под нами сук накренился, странно ?зарычал? и, словно признаньем укушенный, обвалился, от чего, подскочив, я испуганно закричал. Ощипленый ворон, взмахнув крылом, бросился вслед за падающим листом, издав предсмертный стон: ?Я бы смог, я бы смог….? За ним и я слетел на росный наст и ошеломлённый гаркнул виденным в ранний час: ?Я жизнь свою Зорям пропою, и полёт вековой небесам поднесу!?
Да, такова реаль событий удивительных снов, каждый раз приводя к размышлению в том или ином своём значении. Но не все, большая их часть относится лишь к фиксации памяти из прошлого или настоящего источника времени.
И к слову, в завершении несколько строк, не могу промолчать, исключая выдумку, о примечательном дне сновидения. 2001 год, мы с женой и дочуркой Кристиной гостили у близких родственников в пригороде города Евпатория на берегу чёрного моря. Волны, чайки, шум прибоя, благая тень под зонтом и в один из таких солнечных дней меня пронзила адская боль, и я понял, изнывая, что каким-то образом вновь защемил межпозвоночной грыжей нерв.
На моё счастье по соседству с родственниками, неподалёку, жил, условно скажем, лекарь, который мог бы оказать мне помощь. Корчащегося от боли, жена довела меня до указанного адреса. Дверь открыл мужчина средних лет – Александр, так звали моего спасителя. Бывший инженер космической отрасли, безработный в связи с коллапсом текущего времени – перестройкой, зарабатывая на хлеб чем придётся, о чём узнал я из нашего разговора. Одним словом, объяснив ему причину прихода, он не отказал попытаться устранить терзающую нутро злосчастную муку. После получасовой манипуляции рук - массажа и еле различимого шёпота-заговора, мне было дано им пять минут для отдыха с закрытыми глазами, что я и сделал, повинуясь.
Не прошло и минуты, как вдруг вспыхнул, погружаясь в сон, ослепив, ярко выраженный круг золотого света и в нём приближающийся, как я понял, растерявшись, пребывая в сознании и здравом уме, ясно видимый лик Христа. От неожиданного видения, поразившего меня явью Свыше, я резко привстал, чем не на шутку встревожил рядом сидящих жену и дочь. Успокоившись, Катрин – супруга моя, спросила: ?Что случилось, как чувствуешь себя??, - но я уже забыл о той дикой боли, переживая внутри себя богоявление и слёзно жалея об испуге, открывшим глаза, что лишил меня с Христом общения. Ещё некоторое время сеанс дивных рук врачевания Александром продолжался, после чего мы по - братски обнялись на прощанье.
Однажды, задумавшись, я натолкнулся на мысль, анализируя исток животворящих сновидений, как судьбе в моих руках удалось избежать более десятка прямых и косвенных случаев уйти из жизни, находясь в клещах бесплодной смерти – везенье, случай или Творец, что напомнил о себе.
На седом холме возраста, в кругу незаурядных событий, день сегодняшний – это вновь бой моих богов с крохотным лучиком света в нарастающей не ко времени слепоте, жить, дышать и длить Богом данную страницу пути.
Как многие из нас, я относился к ним скептически, особенно по молодости, когда столб ума был полон энергии действия при достижении какой-либо цели с набором всевозможных шишек от трезво - мыслящих ?граблей?. Прошёл и я этот суматошный путь с неуклюжим извержением страсти, пока не оказался в тупике девяностых прошлого столетия, когда был брошен в ?дупло? замкнутого пространства.
Лишаю строку подробностей, – лить слёзы до тошноты и пытки времени с выпученными глазами – кого сожрать!, являясь главой многодетной семьи – мал, мала, меньше, обитая в коммуналке площадью в семь квадратных метров с посещением американской подачки – пособие для выживания.
В том, казалось бы, безвыходном положении и явился мне вещий сон, ярко запечатлевшийся в памяти. Естественно, как и прежде я отмахнулся от него, не веря в ?бабкины сказки?, считая вздором, - ах, если бы?
То был многомачтовый белый Парусник среди ласкающих глаз пенных волн океана и я на капитанском мостике в лучах восходящего солнца с улыбкой счастья на лице. Лишь досадное мгновенье омрачило тогда состояние благодатного торжества, когда за бортом Парусника увидел покойную сестру Валентину, просящую помощи спасения. В жуткой растерянности я не сделал того о чём просила она, продолжая путь следования в царство грёз.
Несколько лет я пребывал во тьме виноватого, что не протянул руки сестре. Почему?! - не мог объяснить себе и простить поступок равнодушия. Валентина была на три года моложе меня, и в свои сорок лет она трагически ушла в мир иной. Груз тяжести нежданно сбросила младшая сестра Надежда, гостившая у меня в 2000 году, когда рассказал о случившемся в моём сне. ?Ну и правильно сделал, брат, иначе она могла бы тебя с собой забрать?, – выслушав, последовал её ответ, и я с облегчением вздохнул, найдя оправдание в её словах.
В течение трёх лет, с конца 1994 года белый Парусник периодически являлся мне, давая информацию с указанием времени – что, где, когда. Мой изначально издевательский тон с язвительной ухмылкой неверия в предсказание сна вскоре погас, жизнь входила в русло благополучия и я, не покладая рук, исполнял мне им вещанное изо дня в день в замешательстве и смущении, что такое может быть. ?Трудно поверить??, - но это так, мой дорогой читатель. За короткое относительно время, я достиг того чего хотел, о чём мечтал в закромах души: как в творческом плане поиска пути совершенства, так и в житейской среде обитания, обеспечив семью и жилище должным - жить в пределах человеческого достоинства с презрением к власти равнодушия…
Год разлуки с белым Парусником - стал бить тревогу, а что же дальше? Привычка послушания к расписанию указаний, исходящих из снов, привела меня в замешательство, оставшись в одиночестве, продолжая им данное с думой о нём. И он явился в последний раз до Нового 1998 года с тем же немеркнущим видом среди лазурных волн океана, желая мне добра и силы духа. Так я воскрес из ?мёртвых?, продолжая указанный им путь к вершине желаемой цели, не выпуская из рук штурвал судьбы в трагические дни для страны, утратившей прежнее значение и развала СССР в конце двадцатого столетия с вытекающими последствиями происходящего, где каждый сам за себя…
В моей золотой коллекции хранится несколько удивительных сновидений, давая периодически о себе знать. О некоторых из них я писал в стихотворной прозе изложения – ?Голос земли?, оказавшись среди звёзд на планете Сатурн и с головокружительной высоты космической ипостаси, слушая исповедь, обращённую ко мне, родной стороны.
?Джоконда?, которая чуть более года сводила меня с ума, желая свидания, и оно состоялось. В марте 2001 года я был приглашён живописцами из Санкт-Петербурга для участия на выставке в Париже. Без сопротивления мной было принято предложение, и я с глиняной ратью сосудов и прочего оказался там, где ждало меня чудотворное явление из облака сна.
Я не знал тогда, утратив память за дальностью времени, когда общался с Моной Лизой в студенческие годы в Рязанском художественном училище на лекциях по истории искусств, что приближаюсь к заветной цели видения, посещая в свободные от мероприятия часы достопримечательности Парижа. В тот памятный день, согласно плану экскурсий, пред нами предстал во всей своей красе музей ?Лувр?. Я остался в разделе ?Керамика?, а основная группа художников ушла в залы живописи, предварительно договорившись через час встретиться на этом же месте. Время было достаточно, чтоб ?насытиться? всеобъемлющей экспозицией древнего черепка и поклониться мастерству и мастерам вечности. При наличии остатка, до назначенной встречи, нескольких свободных минут я осторожно, чтоб не заплутать без карты плана, стал углубляться в соседние залы живописи и ?потерял сознание?, подкашивались ноги и чтоб устоять, пытался прислониться к сердечной стойке, что так же внутри меня была неустойчива, когда увидел на стене красную стрелку направления - ?Джоконда?. Придя в себя, я двинулся к залу с аркой и выглянул, ?крадучись? внутрь его, ещё не веря в отражение сна, что такое возможно. ?Черепашьим? шагом, содрогаясь, я полз жаждой встречи гонимый к Божественному родничку на стене за людской толпой, боясь спугнуть туман непостижимого, чувствуя себя виноватым за столь долгую разлуку. Подойдя ближе на должное расстояние, я поднял голову конфузом вдавленную в плечи, мрачно извиняясь, и увидел навстречу мне её приветливую, излучающую свет, улыбку из - под кисти титана эпохи Возрождения – Леонардо да Винчи.
Хочу предложить Вам и этот необычайно трогательный случай сновидения, где предстал я в образе молодого ворона рядом с дряхлеющим воронищем. В лето 2005 года я возглавлял ?Экспериментальную группу? по выпуску изразцов для печей и каминов на Голицынском керамическом заводе в Подмосковье. Уходил поздно – за час до освещения фонарей.
В тот памятный вечер, по обыкновению закрыв цех – мастерскую, я поспешил на предпоследнюю электричку до города Одинцово, где проживал. Проходя мимо высоченной трубы котельной завода, я от неожиданности испуганно вздрогнул от ржавого скрежета звука и замер, остановившись, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь. Вечёрка неизменно была приветлива, лаская трепетом ветерка усталость дня под рубашкой. За двадцать лет пребывания на заводе, я в ?лицо? знал каждую щербинку на пути следования до проходной. Не найдя ничего подозрительного, я сделал шаг, и тут вдруг вновь заскрежетал гробовой, противный слуху хриплый бас – кар-р-р. Резко задрав голову, я выпустил ?стрелу? с ядом словес в живой чёрный клубок на конце трубы котельной. И так каждый вечер, до поздней осени перед светом фонарей со вспышкой заката встречал и провожал меня старый ворон, как я понял, определив по обвалу нот голоса. Поначалу я был хладно неприветлив, раздражён, но потом стало делом привычным, пускаясь, каждый раз в спорный диалог мелководья. Ближе к зиме он исчез. Я всё надеялся, что вернётся и был в какой-то мере расстроен от очевидности, что больше не увидимся. Но я ошибся, через два года мы встретились в моём лунном сне.
?За селом с колокольней и новоявленным крестом гром разделся весенним теплом. На липе в три обхвата, в тени молодой листвы сидели, как два брата, в сладкой дрёме я и он, и глаза косили на цыплят у крылечка с вальяжным котом. Ворон был стар и ворчлив, держа злость на поводке, и всё норовил наскочить на меня, когда затоптанные крохи ржи мы клевали на гумне, да культя его отмороженная подвела, отстал, он своего беса хуля.
Голову мутило от большой высоты. Сквозь листву, пробиваясь, слепили уходящие лучи и мы, теснясь, в связке дружбы перешли на я и ты. Нас не смущали под ветвями, мелькая, озорные пацаны и залихватский смех у калитки, где щебетали важные чины.
В ночь сползал, нехотя, цепляясь за церквушку, тлеющий корень заката. ?Послушай, малой, - толкнул крылом меня старший брат,– ты знаешь, сухо каркнул он в бездонной тьме, – какая честь жить на этой земле! Видел, что народ, Боже мой, творит – ходит, летает, в огне не горит? – вздохнул ворон, сдерживая всхлип, я головой покачал, глядя на его пришибленный вид. ?Я много видел в полёте над миром, видел, да и нет, видел, что люди, владея духотворной жилой, превратили землю в цветущий букет. А сколько всего по дорогам жизни прошло – по ним хлеб и соль рекою текут и сколько славных, светлых душ полегло, а живые, поднявшись, идут и идут. Они серпом разума воздвигли мосты к океану звёзд из детской мечты, преобразуя время исчисление в живую нить к вратам галактики, чтоб с Наместником добра Вселенной рядом быть, и в этом сила их рода на земле – она не обратима, как воля на кресте. Их лавр победоносно сияет в каждом лице под стражей небес в беспристрастной синеве!?
Качнувшись, он поднял крылья, молясь в ночь, видно нога затекла, что поправил её, горбясь, вскочь, и молвил накатившейся слезой: ?В сущности, жизнь человека коротка на линиях судьбы небесного разлива, она бесстрашна, хотя и к обрыву близка, но жажда бытия во Вселенной неутолима. ?А ты! - язвительно бросил я в ответ – прожил на этом свете уж тысячу лет, что оставил ты, старик, воспевая народ, как господний лик?! Я, малой, когда-то был тобой – наивный и гордый, как ты сейчас, бездумно, не глядя бросался в разбой, имея острый к добыче глаз, и ни о чём не думал, поверь мне, друг мой, когда однажды, споткнувшись, я услышал Всевышнего глас. Он указал на мой лоб, где было решето вместо ума. Он прав! Я по жизни грёб, отбросив капли души и добра. Мой скарб не велик, ложь и падаль обезглавили во мне всё живое, от того и стал я безлик, что бес вручил мне сердце гнилое. И я понял, как ничтожна моя суть, что мой порок не наследие, и в сон бессмертия заказан путь – сдохну, проглотив собственное презрение.
Скажу напоследок, мой воронок, чтоб смотреть в глаза Миру, стань Человеком в срок, и он обратит твою веру в силу?.
Мы ещё долго судачили о том, о сём, не сомкнув век за беседой. Нежданно зорька встала за селом, потянувшись ленно распрекрасной девой. Ворон привстал, взглянув вскользь на меня, и я услышал ветром связанные его скудные слова: ?Живи счастливо, ясноглазый юнец, и неси во славу жизни тебе Богом данный крест!?
И вдруг под нами сук накренился, странно ?зарычал? и, словно признаньем укушенный, обвалился, от чего, подскочив, я испуганно закричал. Ощипленый ворон, взмахнув крылом, бросился вслед за падающим листом, издав предсмертный стон: ?Я бы смог, я бы смог….? За ним и я слетел на росный наст и ошеломлённый гаркнул виденным в ранний час: ?Я жизнь свою Зорям пропою, и полёт вековой небесам поднесу!?
Да, такова реаль событий удивительных снов, каждый раз приводя к размышлению в том или ином своём значении. Но не все, большая их часть относится лишь к фиксации памяти из прошлого или настоящего источника времени.
И к слову, в завершении несколько строк, не могу промолчать, исключая выдумку, о примечательном дне сновидения. 2001 год, мы с женой и дочуркой Кристиной гостили у близких родственников в пригороде города Евпатория на берегу чёрного моря. Волны, чайки, шум прибоя, благая тень под зонтом и в один из таких солнечных дней меня пронзила адская боль, и я понял, изнывая, что каким-то образом вновь защемил межпозвоночной грыжей нерв.
На моё счастье по соседству с родственниками, неподалёку, жил, условно скажем, лекарь, который мог бы оказать мне помощь. Корчащегося от боли, жена довела меня до указанного адреса. Дверь открыл мужчина средних лет – Александр, так звали моего спасителя. Бывший инженер космической отрасли, безработный в связи с коллапсом текущего времени – перестройкой, зарабатывая на хлеб чем придётся, о чём узнал я из нашего разговора. Одним словом, объяснив ему причину прихода, он не отказал попытаться устранить терзающую нутро злосчастную муку. После получасовой манипуляции рук - массажа и еле различимого шёпота-заговора, мне было дано им пять минут для отдыха с закрытыми глазами, что я и сделал, повинуясь.
Не прошло и минуты, как вдруг вспыхнул, погружаясь в сон, ослепив, ярко выраженный круг золотого света и в нём приближающийся, как я понял, растерявшись, пребывая в сознании и здравом уме, ясно видимый лик Христа. От неожиданного видения, поразившего меня явью Свыше, я резко привстал, чем не на шутку встревожил рядом сидящих жену и дочь. Успокоившись, Катрин – супруга моя, спросила: ?Что случилось, как чувствуешь себя??, - но я уже забыл о той дикой боли, переживая внутри себя богоявление и слёзно жалея об испуге, открывшим глаза, что лишил меня с Христом общения. Ещё некоторое время сеанс дивных рук врачевания Александром продолжался, после чего мы по - братски обнялись на прощанье.
Однажды, задумавшись, я натолкнулся на мысль, анализируя исток животворящих сновидений, как судьбе в моих руках удалось избежать более десятка прямых и косвенных случаев уйти из жизни, находясь в клещах бесплодной смерти – везенье, случай или Творец, что напомнил о себе.
На седом холме возраста, в кругу незаурядных событий, день сегодняшний – это вновь бой моих богов с крохотным лучиком света в нарастающей не ко времени слепоте, жить, дышать и длить Богом данную страницу пути.
Метки:
