Второе и третье рождение Аэспушкина
Великий русский поэт и создатель русского литературного языка после своей смерти никак не мог смириться с тем, как развивалась русская поэзия. Ерзал он ерзал на том свете, но упросил-таки Высшие Небесные Силы, и родился вновь на свет Божий в городе Москве, как раз перед самой революцией.
Однако в царский лицей он уже не попал, мама погибла во время гражданской, а папу увезли воронки в начале тридцатых. Оказался Аэспушкин в интернате, где “всему учился понемногу”, но главное - рисовал на полях тетрадей и писал стихи и прозу.
На выпускном вечере старый чекист по имени Батюшков процитировал ему некрасовскую строку “поэтом можешь ты не быть, а гражданином быть обязан”, положил руку на плечо и добавил: “Служи Родине, может, и заметит она тебя!”
Пошел Аэспушкин работать на завод и стал свои стишки и повести в разные газетенки посылать.
И даже ответы получал: “У вас, конечно, есть задатки, но их надо развивать, равняйтесь на Михаила Кольцова” Или: "В сравнении с несравненными стихами Александра Безымянского… “ Иногда ему писали: “Берите пример интернациональных взглядов с Сулеймана Стальского, Паоло Яшвили и Гасема Лахути”. Иногда критиковали: “ Вам не хватает народности, такой как, например, у Алексея Суркова, Михаила Голодного или Виктора Гусева” А порою и прямо указывали на недостатки: “ваше творчество попахивает буржуазными пережитками, поучитесь немного у Демьяна Бедного…”
Затем настала война, Асэпушкин пошёл добровольцем на фронт и погиб в боях под Ржевом.
Но он был упорен, привык добиваться намеченного, ему удалось убедить Высшие силы попытаться спасти русскую поэзию еще раз, и он опять родился уже в шестидесятые годы двадцатого столетия. На этот раз - единственным сыном в семье школьных учителей в глухом провинциальном городе.
На выпускном вечер средней школы ее директор, Константин Батюшков, посулил ему замечательную карьеру на поприще просвещения.
Асэпушкин был от рождения невысоким и хрупким, поэтому, чтобы не бояться наглой дворовой братии, он с детства занимался карате и мог ломать ладонью доски.
Но, конечно, любимым его занятием было рисовать на полях тетрадей, писать стихи и прозу. Он отправлял свои опусы в провинциальные журналы и даже дерзнул послать несколько стихов в один столичный. В ответах ему предлагали учиться у Евтушенко, Вознесенного , Луговского, Лебедя-Кумача….
Закончив школу Асэпушкин поехал поступать в педагогический институт, в Москву, поселился в общежитии, где и познакомился с красавицей Наташей из параллельного потока.
Но не привела к добру эта встреча. Как-то на танцах он подрался из-за нее и был убит пьяным и знаменитым бандитом Данилой Тесом, который, получив мощный удар ногой и упав, вытащил из карманы пистолет Макарова и застрелил Аэспушкина.
В Высоких и недоступных нам Сферах Энвэгоголь подошел к новоприствавшемуся в третий раз Аэспушкину и дал ему почитать второй и третий тома Мертвых душ, действие в которых начинается, соответственно, в октябре 1917г и в шестидесятые годы двадцатого века. Аэспушкин прочёл эти великие и нетленные произведения и перестал проситься на наш свет.
Дорогой Аэспушкин, я знаю, как ты хочешь помочь нам.
Но посмотри, вокруг столько странных людей и ни один из них не дворянин.
Конечно, из искры возгорится пламя, но только не сразу: наша русская поэзия выкарабкается из подражательства, сочинительства, умствований, лизоблюдства, виноватости и пафосности.
Ты еще сможешь нами гордиться!
Однако в царский лицей он уже не попал, мама погибла во время гражданской, а папу увезли воронки в начале тридцатых. Оказался Аэспушкин в интернате, где “всему учился понемногу”, но главное - рисовал на полях тетрадей и писал стихи и прозу.
На выпускном вечере старый чекист по имени Батюшков процитировал ему некрасовскую строку “поэтом можешь ты не быть, а гражданином быть обязан”, положил руку на плечо и добавил: “Служи Родине, может, и заметит она тебя!”
Пошел Аэспушкин работать на завод и стал свои стишки и повести в разные газетенки посылать.
И даже ответы получал: “У вас, конечно, есть задатки, но их надо развивать, равняйтесь на Михаила Кольцова” Или: "В сравнении с несравненными стихами Александра Безымянского… “ Иногда ему писали: “Берите пример интернациональных взглядов с Сулеймана Стальского, Паоло Яшвили и Гасема Лахути”. Иногда критиковали: “ Вам не хватает народности, такой как, например, у Алексея Суркова, Михаила Голодного или Виктора Гусева” А порою и прямо указывали на недостатки: “ваше творчество попахивает буржуазными пережитками, поучитесь немного у Демьяна Бедного…”
Затем настала война, Асэпушкин пошёл добровольцем на фронт и погиб в боях под Ржевом.
Но он был упорен, привык добиваться намеченного, ему удалось убедить Высшие силы попытаться спасти русскую поэзию еще раз, и он опять родился уже в шестидесятые годы двадцатого столетия. На этот раз - единственным сыном в семье школьных учителей в глухом провинциальном городе.
На выпускном вечер средней школы ее директор, Константин Батюшков, посулил ему замечательную карьеру на поприще просвещения.
Асэпушкин был от рождения невысоким и хрупким, поэтому, чтобы не бояться наглой дворовой братии, он с детства занимался карате и мог ломать ладонью доски.
Но, конечно, любимым его занятием было рисовать на полях тетрадей, писать стихи и прозу. Он отправлял свои опусы в провинциальные журналы и даже дерзнул послать несколько стихов в один столичный. В ответах ему предлагали учиться у Евтушенко, Вознесенного , Луговского, Лебедя-Кумача….
Закончив школу Асэпушкин поехал поступать в педагогический институт, в Москву, поселился в общежитии, где и познакомился с красавицей Наташей из параллельного потока.
Но не привела к добру эта встреча. Как-то на танцах он подрался из-за нее и был убит пьяным и знаменитым бандитом Данилой Тесом, который, получив мощный удар ногой и упав, вытащил из карманы пистолет Макарова и застрелил Аэспушкина.
В Высоких и недоступных нам Сферах Энвэгоголь подошел к новоприствавшемуся в третий раз Аэспушкину и дал ему почитать второй и третий тома Мертвых душ, действие в которых начинается, соответственно, в октябре 1917г и в шестидесятые годы двадцатого века. Аэспушкин прочёл эти великие и нетленные произведения и перестал проситься на наш свет.
Дорогой Аэспушкин, я знаю, как ты хочешь помочь нам.
Но посмотри, вокруг столько странных людей и ни один из них не дворянин.
Конечно, из искры возгорится пламя, но только не сразу: наша русская поэзия выкарабкается из подражательства, сочинительства, умствований, лизоблюдства, виноватости и пафосности.
Ты еще сможешь нами гордиться!
Метки: