58. Путь к городу Энн. Горечь ясновидения

58...((193.а)) Реконструкция. Горечь ясновидения
Проснувшись, раб записывает всё уверенно и быстро. Просушивает листок, складывает.
Он разламывает большое яблоко пополам, затем ещё раз и замирает... В одну дольку попал румянец, остальные тонкокожие, белые, но главное – запах… Другой аромат, не яблочный.
Вспятный взор открыл свой подлинный вкус. Одна доля ясновидения, три – горечи: не отвернуться, не прикоснуться, не подсказать. Кажется, она всегда жила в нём, но лишь теперь нашла дверь. Тоска вышла из груди, как он сам из стылого рабства, неосмотрительно защёлкнув замок. Снаружи огромный мир, иди, куда глаза глядят. Но горечь останавливается на пороге. Сухая горечь поздней осени надкусывает последнее яблоко, прислушивается к глухонемой тишине за дверью, где никого не осталось, где никто и не жил, кроме неё.
Раб усмехается и ест все четвертинки, заканчивая красной.
***
58...193.а Исходник
Раб:
?Плод-яблоко… Не вовремя тебя увидев,
я задумался о сути…
Чуть раньше надо бы мне разломить вопрос.
Где нож для сердцевины и нож для кожуры?
Что задавало правила игры:
румянец на боку или огрызок?
Кто правил: человек или колдун?
С чего начать мне, с поисков дворца?
Но там отыщешь гордеца, а мастера едва ли.
Что если век начался с мертвеца?
Взошёл из семечка, проглоченного кем-то
случайно накануне смерти,
запитого гордыней ядовитой, а не водой,
Из белого на чёрном, горящем языке?
Из крошечного семечка,
ветвясь беззвучной молнией
над распростёртым человеком,
встаёт побег магического дня,
на тысячу за миг преумножаясь.
При некромантии так и бывало встарь.
Над бывшим и не бывшим несбыточное – государь.
Откуда семечко сгоревшее восходит?
Из центра мира, из его груди.
Корона солнца в кроне тополя блестит.
На миг её затмило крыло нездешней птицы,
что прямо смотрит, высоко летит.