Обычный браконьер
Браконьер
?В жизни я и пионер,
И обычный браконьер!
Если что не так – бракую.
Жизнь себе избрал такую.
Браконьер он тем и прав,
Что живёт совсем без прав.
Правда – это правота,
Право ж - это маята?
?В сибирской глуши я преследую одну из печально
известных банд камчатских браконьеров?
Из американского культурно-просветительского
фильма показанного на телеканале ?Че? 3 сентября 2017г.
Мне было пять лет, я жил на Камчатке, в Усть-Большерецком совхозе всего в 200 километров от Петропавловска-Камчатского. Была даже грунтовая дорога, её построили два года тому назад. Так что глухими наши места были не очень. Ещё не посещал мою деревню президент Финляндии Урхо Кекконен с целью рыбной ловли. Ещё не переименовали её в поселение ?Кавалерское?, ещё был совхоз и социализм с человеческим лицом.
Все, или почти все, жители нашей деревни были рыбаками и охотниками. Но мой отец не был охотником. Я этим страшно возмущался, добыча медведей и уток мне казались очень полезным для хозяйства делом. Отец же мне отвечал, что убивать людей ему надоело, и без весомых причин он это делать не будет, а звери ему вообще ничего плохого не сделали. Даже ружья у нас дома не было, а кому не хочется иметь дома ружьё?! Мне очень хотелось. Рыбаком отец был страстным, как и я. Но я не помню, что бы он ловил рыбу на Камчатке! Наш сосед и однофамилиц Владимир Викторович всегда ловил и ловил много. И у нас всегда была рыба в доме. Дом же был на две семьи!
Каждый год мы ездили в отпуск на материк, в Переславль-Залесский. Отпуск начинался с покупки удочек разных видов и размеров, спиннингов, крючков, лесок, мормышек. Это было очень приятно и интересно. Но обычно всё это оставалось в доме у бабушки. В этот же отпуск папа привёз с собой на Камчатку спиннинг и несколько катушек, много блёсен и лески. Ещё в самолёте я предвкушал рыбалку. В силу возраста без отца мне это занятие было недоступно.
В середине сентября мы стали собираться на первую для меня камчатскую рыбалку. Снаряжали необычно большие крючки, внизу вешали много груза и, обязательно, тройник. Крутили колобки из капрона, вырезанного из женских колгот и старой красной икры. Никаких поплавков! Очень все необычно было для меня. Почему же отец решил идти рыбачить? Может рыбы никто не приносит?! Наш сосед, Владимир Викторович, с семьёй переехал летом жить в посёлок Раздольный. Я не вдавался тогда в причины происходящего, но в любом случае, я был счастлив!
Пошли на речку, но не на ближайшую, а в километрах двух - трёх от дома. Стали ловить на удочку гольцов и микижу (речную форель). Ловить было просто, в прозрачной воде было всё хорошо видно. Как только толпа разных рыб собиралась у колобка из икры, надо было подсекать. И почти каждый раз кто-нибудь попадался. В основном это была мелюзга. Я с увлечением занимался этим делом, предвкушая вкусных мелких жареных гольцов на сковородке. Вверх по речке поднимался кужуч. Преодолевая течение, пяти килограммовые рыбины высоко выпрыгивали из воды.
Отец взял спиннинг и стал пытаться их поймать на блесну. Поймал большого гольца почти с первого заброса. Потом зацепил кижуча, но тот ушёл, разогнув проволоку у блесны, на которой крепился тройник. Отец чинил блесну, когда мы услышали шум лодочного мотора. Потом увидели лодку – к берегу подъехали местные рыбаки. Они предложили вместе поехать подальше, как я помню, на реку Плотникова. Там, в одном месте, есть хороший плёс для ловли на спиннинг. Сами мужики такой ерундой не баловались – они собирались там поставить сетку. Мы согласились и загрузились в лодку.
Ловля красной рыбы в те времена была запрещена. Рыбы было мало. Её поголовье пытались восстановить запретительными мерами. Японцы, глубоко культурные и цивилизованные, прямо в океане разворачивали километры сетей прямо на пути миграции красной рыбы и вылавливали её по возможности всю. Дело происходило в нейтральных водах, сделать с японскими рыбаками никто ничего не мог.
Но в 1973 году, как я помню, была заключена международная конвенция по регулированию этих процессов между СССР, Канадой, США и Японией. Японцы крупно вредили рыбным запасам не только СССР, но и Канады с США. Видимо, те и были главными ?уговорщиками? японцев. Потому что это дело продолжалось долго и имело большой резонанс тогда.
В той конвенции указывалось, что исключение из полного запрета на лов красной рыбы в местах нереста составляет её лов коренными народами, традиционным питанием которых является красная рыба. Местные жители. Как я помню, Владимир Викторович Степанов, наш сосед, говорил, что он входит в эту категорию и какие-то там разрешения имеет. Я тоже был местным народом, родился на Камчатке и любил есть рыбу! Но, к сожалению, ещё был слишком мал, для того, что бы качать свои права и добиваться разрешений.
К слову сказать, никого особенно из местных жителей это не волновало, есть там разрешение или нет. Всегда ловили сколько надо себе и на корм собакам и кошкам. А как же жить иначе?! Торговли особой рыбой и икрой не вели, так что вряд ли серьёзно угрожали рыбным запасам. Хотя ловили сетями, но исключительно для экономии времени.
Правда, были рыбнадзоры, несколько человек на Усть-Большерецкий район. Но их все знали и договаривались по-человечески в те времена. Рыбнадзоры тоже люди, и притом местные люди. Жили по понятиям. Но в начале семидесятых придумали варварскую штуку – местных рыбнадзоров в путину посылать на Сахалин, где они никого не знают, и сами не местные, а на Камчатку стали слать рыбнадзоров из Приморья. Актов о нарушении стало больше. Ситуация напряжённее и конфликтнее. Иногда от нервов люди стали даже стрелять, оружие было почти у всех. Вопрос еды – серьёзный вопрос и требует известной деликатности.
Доехали мы до места быстро. Мужики стали ставить свои сети за мыском. Мы с отцом нашли удобное место. Рыбалка сразу пошла веселее. Я быстро поймал две здоровенные микижи, отец же вытащил на укреплённую блесну кижуча. Зацепил второго и боролся с ним. В это время послышался шумы моторов и с разных сторон появились две лодки. Лодки были алюминиевые, не местные. Все местные лодки известны. Со стороны мужиков мы услышали крик: ?Рыбнадзор! Прячьтесь!?
Отец крикнул мне: ?Беги!?. Я бросил удочку в кусты, она была вырезана из подобного материала и не выделялась особенно. Побежал в шеломайник (лабазник камчатский). Это растение достигает трёх метров в высоту, такие вот там травяные камчатские заросли. Фиг кого там найдёшь, хотя можно легко на медведя наткнуться. Медведи там любят спать- сухо и мягко, ветер не дует. Пробежал метров 30, присел в траве, стал абсолютно незаметно ждать отца. Через несколько минут услышал шум от пробиравшегося сквозь шеломайник существа. Тихо и аккуратно выдвинулся вперёд. Это был отец.
Спрятав спиннинг, орудие запрещённого лова, и двух кижучей – свидетелей нарушения правил, мы с отцом спокойно вышли из зарослей. Взяли мою удочку и пошли к лодке наших товарищей. Рыбнадзоры уже уезжали, на нас не обратили никакого внимания. Да и понятно, раз спокойно люди идут, значит, всё уже спрятали. Мужики громко ругались. Им было жаль сетку. Рыбнадзоры забрали её, типа орудие преступного лова. А они даже и поймать ничего не успели! Беспредел! Сетки дорогие отбирают, грабят! В засаде сидели, подлые рыбнадзоры!
Отец сходил за рыбою и спиннингом. Поехали к дому. Выходя из лодки отец оставил мужикам одну рыбину – разделил поровну добычу. Мужики не отказались. Признак банды был на лицо – делёж добычи на всех.
Так я вошёл в ?печально известную банду камчатских браконьеров?. Мужики уже перестали злиться, были просто печальные. Известны они были всем – и рыбнадзорам и мне. Мы были все камчатские, местные. Конечно же, мы все браконьеры согласно законодательству, по-другому не бывает!
Вечером, найдя рыбнадзоров, мужики за бутылку и 10 рублей вернули себе свою сеть. Промысел продолжался, к нам домой часто заносили хвост-другой. Сетей у нас не было, а без свежей рыбы грустно жить, вот и делились добычей. Если дома был отец, он всегда угощал этих товарищей спиртом. У него спирта была всегда очень много. Для опытов в школе он его получал регулярно, очень качественный спирт в те годы в школы давали. А мой папа был как раз директор Школы №5. Бандит. Видимо, по совместительству.
И ещё в эту банду чуть позже вступил Урхо Кекконен, президент Финляндии с 1956 по 1982 год. Приезжал он к нам в деревню лосось ловить (красную рыбу). Его эти люди тоже возили на рыбалку, и пили вместе, и браконьерничали. Значит, и он из нашей банды тоже.
Не знаю, как там американцы думают, но я горжусь, что вступил в эту банду рыбаков ещё в пять лет. Достойные там люди тогда были, жили разумно. По-понятиям.
P.S. ?Книги бывают только бумажные. Всё остальное просто информация?
Детские прибамбасы
Это произведение включено в Книгу 13 . – Детские прибамбасы
#мёднаш, #пирогнаш, #борщнаш, #внаукраину
На все вопросы ответит Литературный Агент: WhatsApp: +79889744885 e-mail: [email protected] Можно заказать и приобрести бумажные книги. Ознакомиться с написанным: https://proza.ru/avtor/ivanstep
?В жизни я и пионер,
И обычный браконьер!
Если что не так – бракую.
Жизнь себе избрал такую.
Браконьер он тем и прав,
Что живёт совсем без прав.
Правда – это правота,
Право ж - это маята?
?В сибирской глуши я преследую одну из печально
известных банд камчатских браконьеров?
Из американского культурно-просветительского
фильма показанного на телеканале ?Че? 3 сентября 2017г.
Мне было пять лет, я жил на Камчатке, в Усть-Большерецком совхозе всего в 200 километров от Петропавловска-Камчатского. Была даже грунтовая дорога, её построили два года тому назад. Так что глухими наши места были не очень. Ещё не посещал мою деревню президент Финляндии Урхо Кекконен с целью рыбной ловли. Ещё не переименовали её в поселение ?Кавалерское?, ещё был совхоз и социализм с человеческим лицом.
Все, или почти все, жители нашей деревни были рыбаками и охотниками. Но мой отец не был охотником. Я этим страшно возмущался, добыча медведей и уток мне казались очень полезным для хозяйства делом. Отец же мне отвечал, что убивать людей ему надоело, и без весомых причин он это делать не будет, а звери ему вообще ничего плохого не сделали. Даже ружья у нас дома не было, а кому не хочется иметь дома ружьё?! Мне очень хотелось. Рыбаком отец был страстным, как и я. Но я не помню, что бы он ловил рыбу на Камчатке! Наш сосед и однофамилиц Владимир Викторович всегда ловил и ловил много. И у нас всегда была рыба в доме. Дом же был на две семьи!
Каждый год мы ездили в отпуск на материк, в Переславль-Залесский. Отпуск начинался с покупки удочек разных видов и размеров, спиннингов, крючков, лесок, мормышек. Это было очень приятно и интересно. Но обычно всё это оставалось в доме у бабушки. В этот же отпуск папа привёз с собой на Камчатку спиннинг и несколько катушек, много блёсен и лески. Ещё в самолёте я предвкушал рыбалку. В силу возраста без отца мне это занятие было недоступно.
В середине сентября мы стали собираться на первую для меня камчатскую рыбалку. Снаряжали необычно большие крючки, внизу вешали много груза и, обязательно, тройник. Крутили колобки из капрона, вырезанного из женских колгот и старой красной икры. Никаких поплавков! Очень все необычно было для меня. Почему же отец решил идти рыбачить? Может рыбы никто не приносит?! Наш сосед, Владимир Викторович, с семьёй переехал летом жить в посёлок Раздольный. Я не вдавался тогда в причины происходящего, но в любом случае, я был счастлив!
Пошли на речку, но не на ближайшую, а в километрах двух - трёх от дома. Стали ловить на удочку гольцов и микижу (речную форель). Ловить было просто, в прозрачной воде было всё хорошо видно. Как только толпа разных рыб собиралась у колобка из икры, надо было подсекать. И почти каждый раз кто-нибудь попадался. В основном это была мелюзга. Я с увлечением занимался этим делом, предвкушая вкусных мелких жареных гольцов на сковородке. Вверх по речке поднимался кужуч. Преодолевая течение, пяти килограммовые рыбины высоко выпрыгивали из воды.
Отец взял спиннинг и стал пытаться их поймать на блесну. Поймал большого гольца почти с первого заброса. Потом зацепил кижуча, но тот ушёл, разогнув проволоку у блесны, на которой крепился тройник. Отец чинил блесну, когда мы услышали шум лодочного мотора. Потом увидели лодку – к берегу подъехали местные рыбаки. Они предложили вместе поехать подальше, как я помню, на реку Плотникова. Там, в одном месте, есть хороший плёс для ловли на спиннинг. Сами мужики такой ерундой не баловались – они собирались там поставить сетку. Мы согласились и загрузились в лодку.
Ловля красной рыбы в те времена была запрещена. Рыбы было мало. Её поголовье пытались восстановить запретительными мерами. Японцы, глубоко культурные и цивилизованные, прямо в океане разворачивали километры сетей прямо на пути миграции красной рыбы и вылавливали её по возможности всю. Дело происходило в нейтральных водах, сделать с японскими рыбаками никто ничего не мог.
Но в 1973 году, как я помню, была заключена международная конвенция по регулированию этих процессов между СССР, Канадой, США и Японией. Японцы крупно вредили рыбным запасам не только СССР, но и Канады с США. Видимо, те и были главными ?уговорщиками? японцев. Потому что это дело продолжалось долго и имело большой резонанс тогда.
В той конвенции указывалось, что исключение из полного запрета на лов красной рыбы в местах нереста составляет её лов коренными народами, традиционным питанием которых является красная рыба. Местные жители. Как я помню, Владимир Викторович Степанов, наш сосед, говорил, что он входит в эту категорию и какие-то там разрешения имеет. Я тоже был местным народом, родился на Камчатке и любил есть рыбу! Но, к сожалению, ещё был слишком мал, для того, что бы качать свои права и добиваться разрешений.
К слову сказать, никого особенно из местных жителей это не волновало, есть там разрешение или нет. Всегда ловили сколько надо себе и на корм собакам и кошкам. А как же жить иначе?! Торговли особой рыбой и икрой не вели, так что вряд ли серьёзно угрожали рыбным запасам. Хотя ловили сетями, но исключительно для экономии времени.
Правда, были рыбнадзоры, несколько человек на Усть-Большерецкий район. Но их все знали и договаривались по-человечески в те времена. Рыбнадзоры тоже люди, и притом местные люди. Жили по понятиям. Но в начале семидесятых придумали варварскую штуку – местных рыбнадзоров в путину посылать на Сахалин, где они никого не знают, и сами не местные, а на Камчатку стали слать рыбнадзоров из Приморья. Актов о нарушении стало больше. Ситуация напряжённее и конфликтнее. Иногда от нервов люди стали даже стрелять, оружие было почти у всех. Вопрос еды – серьёзный вопрос и требует известной деликатности.
Доехали мы до места быстро. Мужики стали ставить свои сети за мыском. Мы с отцом нашли удобное место. Рыбалка сразу пошла веселее. Я быстро поймал две здоровенные микижи, отец же вытащил на укреплённую блесну кижуча. Зацепил второго и боролся с ним. В это время послышался шумы моторов и с разных сторон появились две лодки. Лодки были алюминиевые, не местные. Все местные лодки известны. Со стороны мужиков мы услышали крик: ?Рыбнадзор! Прячьтесь!?
Отец крикнул мне: ?Беги!?. Я бросил удочку в кусты, она была вырезана из подобного материала и не выделялась особенно. Побежал в шеломайник (лабазник камчатский). Это растение достигает трёх метров в высоту, такие вот там травяные камчатские заросли. Фиг кого там найдёшь, хотя можно легко на медведя наткнуться. Медведи там любят спать- сухо и мягко, ветер не дует. Пробежал метров 30, присел в траве, стал абсолютно незаметно ждать отца. Через несколько минут услышал шум от пробиравшегося сквозь шеломайник существа. Тихо и аккуратно выдвинулся вперёд. Это был отец.
Спрятав спиннинг, орудие запрещённого лова, и двух кижучей – свидетелей нарушения правил, мы с отцом спокойно вышли из зарослей. Взяли мою удочку и пошли к лодке наших товарищей. Рыбнадзоры уже уезжали, на нас не обратили никакого внимания. Да и понятно, раз спокойно люди идут, значит, всё уже спрятали. Мужики громко ругались. Им было жаль сетку. Рыбнадзоры забрали её, типа орудие преступного лова. А они даже и поймать ничего не успели! Беспредел! Сетки дорогие отбирают, грабят! В засаде сидели, подлые рыбнадзоры!
Отец сходил за рыбою и спиннингом. Поехали к дому. Выходя из лодки отец оставил мужикам одну рыбину – разделил поровну добычу. Мужики не отказались. Признак банды был на лицо – делёж добычи на всех.
Так я вошёл в ?печально известную банду камчатских браконьеров?. Мужики уже перестали злиться, были просто печальные. Известны они были всем – и рыбнадзорам и мне. Мы были все камчатские, местные. Конечно же, мы все браконьеры согласно законодательству, по-другому не бывает!
Вечером, найдя рыбнадзоров, мужики за бутылку и 10 рублей вернули себе свою сеть. Промысел продолжался, к нам домой часто заносили хвост-другой. Сетей у нас не было, а без свежей рыбы грустно жить, вот и делились добычей. Если дома был отец, он всегда угощал этих товарищей спиртом. У него спирта была всегда очень много. Для опытов в школе он его получал регулярно, очень качественный спирт в те годы в школы давали. А мой папа был как раз директор Школы №5. Бандит. Видимо, по совместительству.
И ещё в эту банду чуть позже вступил Урхо Кекконен, президент Финляндии с 1956 по 1982 год. Приезжал он к нам в деревню лосось ловить (красную рыбу). Его эти люди тоже возили на рыбалку, и пили вместе, и браконьерничали. Значит, и он из нашей банды тоже.
Не знаю, как там американцы думают, но я горжусь, что вступил в эту банду рыбаков ещё в пять лет. Достойные там люди тогда были, жили разумно. По-понятиям.
P.S. ?Книги бывают только бумажные. Всё остальное просто информация?
Детские прибамбасы
Это произведение включено в Книгу 13 . – Детские прибамбасы
#мёднаш, #пирогнаш, #борщнаш, #внаукраину
На все вопросы ответит Литературный Агент: WhatsApp: +79889744885 e-mail: [email protected] Можно заказать и приобрести бумажные книги. Ознакомиться с написанным: https://proza.ru/avtor/ivanstep
Метки:
