Письмо Лиде. От 23. 04

Лида, свет моих очей, блеск моих монет!

Историк вчера спился и рассказал мне об одном небывалом случае.

Светлячок.
Когда светлячок затрепетал от восторга, бургомистр уже изворотился-таки и преуспел в заштопывании летне-сезонных носков. Зимние по цветам мирно грелись в белом деревянном шкапе.
Бургомистр подумал о светлячке, и как хорошо бы было побольше таких же светлячков и солнца б не понадобилось. Но светлячок ударился о лампу и умер.
"Нет, ненадежное светило",- прокумекал бургомистр.
Завтра похороны.
Бургомистр решил.
Утром объявления были готовы и к десяти часам все уже стояли на лужайке бургомистра, ковыряли глазами закрытую его дверь.
"О, светлячок!"- причитали старухи.
"На кого ж ты нас покинул!"- каверкали их же сорванцы.
"Закатилось солнце русской поэзии!"- кричал кто-то, не знавший, куда пришел.
"А помните, как он сверикал у двери и я его тапкой, анть, а он, хитрюга, увернулася, а от лампы...эээээх!".
Бургомистр закончил последние приготовления. С задней двери помахала потная рука бургомистра и на ее зов откликнулись четверо коренастых девок. Выносили гроб пятером. В обморок повалилась вся лужайка. Нежные мужицкие сердца так и рухались друг о друга, пока их хозяева кукожились в театральных объятиях.

Речь:
"Мне снился сон.
Он маякнул
Как ты уйдешь.
И что с зарею
Ты обнявшись-
Пропадешь.
Бесследен след
Твоих ступней,
Бесследен прах.
Твой свет, коснувшись
Нас, станцует
На крылах."

Так и закопали. С церквушки крест приволокли и водрузили, здоровенный, прям к могилке. Панихиду отслужили и пошли праздновать. Сорок дней прздновали и плакали. Только бабки и успевали менять ведра, переполнявшиеся от слез. Так смеялись. Только впопыхах и умудрялись подметать ошметки, летевшие со стола, да обожженых светлячков, тоннами кружившихся и сгоравших особенно много в это время года.