Подлинность. проза

Дети сидят, открыв рты. Если я попрошу закрыть их, я не буду услышан. У детей нет ушей, глаз и носов. Они плюшевые, и внутри у них живет моль и потерявшиеся лезвия. Дети сидят перед сценой, на которой стоит огромный мужчина в ношеной одежде. Он расстегивает молнию своей толстовки, свет гаснет. В черноте между тканью идут разные фильмы, и никого уже не смущает кинолента, обвивающая голову мужчины и прибитая к вискам гвоздями...
Сегодня у нас старая пленка. Должно быть детям интересно, а если нет - мы распишемся на их телах и нарисуем свои мнения в каждом сантиметре синтетической плоти.
Кино начинается...
Место не уточняется. Один человек называет его театром, а все остальные - "тошниловкой". В одной из комнат, а может и капель дождя из слез есть стол и стул. На стуле сидит женщина. У нее волосы бледно-серого с голубоватым цвета. У нее кожа такая же, сорочка такая же. Она поит из зеленой бутылки того, кто лежит на столе. Его имя - Лесли.
Он жадно пьет, а его тело - шум, оно - рябь, оно - нестабильность...
Его ноги ампутированы, торчат уголками. Их каждый день сглаживает неумолимые холодные потоки кондиционера, и когда-нибудь уголки растворятся, сольются с тазом, а таз со спиной. Весь Лесли исчезнет, и тогда женщине (она так и не вспомнила свое имя) некого будет поить, не станет того, ради кого можно жить. Она будет рыскать по степям своих суждений в поисках любого больного. Чтобы не смотреть на него, а искать убежище для глаз среди хлорных стен, в сгибах неровных обоев. Чтобы утешать его, сидеть вместе вот так вот, держаться. Чтобы вцепиться в его шею зубьями пилы превосходства. Контроль всегда побеждает.
Так проходят несколько дней, и в один из них Лесли заболевает. Его продул кондиционер. Женщина молчала все эти дни. Лесли чихал и кашлял. Безногое пухлое тельце жалобно просило о помощи. Но женщина сама заболевала. Гребаный кондиционер выполняет свою работу. Как все мы ненавидим тех, кто просто выполняет свою работу...
Потолки комнаты высокие, достать до устройства без лестницы не получится. Проходит еще два дня. Лесли остывает. Больше не пьет из бутылочки и не дышит. Женщина молчит по-прежнему. Но внутри все иначе. Лишь "не покидай, не покидай"...

Она не может сделать ничего. Ее тошнит, она хочет рыдать и звонить в скорую. Она просто встает со своего стула и набрасывается на стену. Разбивает себе лицо и сдирает обои. Она бьется головой о стену и брызжет кровью во все стороны. Шатаясь, падает на ледяного Лесли. Кладет кровавое месиво своего лица на грудь его.
И из нее вырастает одна роза. Тянется из грудной клетки, просачивается в левое ухо женщины, выходит из правого и течет к верху... Она доходит до нужной высоты, и попадает в решетку громоздкого кондиционера. Там разрастается и выводит эту штуку из строя.
И любовь не живет и не цветет, она протекает и отравляет. И никто в конце не счастлив, но именно это и есть Подлинность.