Влюбиться в тебя заново
Питер. Влюбиться в тебя заново, вдоволь наевшись сомнениями. Заблудиться в ночных переулках Литейного. Топать вдоль Набережной, провожая взглядом растаявшее на глазах ледяное покрывало. Укутавшись ветрами надежд. Читать Чапмена под голубиные трели.
Михайловский. Гари пишет о терпимости, о людях, которые важнее результатов, графиков и схем. Которые на самом деле хотят простого внимания и сочувствия. И каждый приступ гнева или раздражения – это безмолвная мольба. О любви и принятии. Вспоминаю, кого могла ненароком задеть, гордыней или равнодушием... и мысленно прошу прощения. Забываю, кто отвечал тем же и прощаю.
"Каждый ведет свою борьбу...".
Закусываю волнение шоколадом – нежно протянутым рукой соседа по лавке. В минуту над Зимним взмывает букет из голубых шаров. Сегодня дождливо (стоило только купить новый зонт). Шелест типографской бумаги. Смеюсь – вдоль и поперек ощупала комнату пару часов назад. Ключи от гостиницы блестят между страниц. В книге о Любви. Ключи. К замочной скважине. И к жизни.
Михайловский. Гари пишет о терпимости, о людях, которые важнее результатов, графиков и схем. Которые на самом деле хотят простого внимания и сочувствия. И каждый приступ гнева или раздражения – это безмолвная мольба. О любви и принятии. Вспоминаю, кого могла ненароком задеть, гордыней или равнодушием... и мысленно прошу прощения. Забываю, кто отвечал тем же и прощаю.
"Каждый ведет свою борьбу...".
Закусываю волнение шоколадом – нежно протянутым рукой соседа по лавке. В минуту над Зимним взмывает букет из голубых шаров. Сегодня дождливо (стоило только купить новый зонт). Шелест типографской бумаги. Смеюсь – вдоль и поперек ощупала комнату пару часов назад. Ключи от гостиницы блестят между страниц. В книге о Любви. Ключи. К замочной скважине. И к жизни.
Метки:
