Отец-героинь
ОТЕЦ-ГЕРОИНЬ
Когда девочки выносили во двор кукол, детскую посудку, коробки и покрывала и затевали игру в дочки-матери, папами были плюшевые мишки, розовые слоны или длинноухие зайцы. Большим бревном на Светкином покрывале лежал надувной зелёный крокодил. И это был не диван, а Светкин муж. Он занимал почти половину Светкиного дома и совсем не ходил на работу.
Мальчишки никогда не играли в девчоночьи игры. Не отказывался только толстый Павлик. Мам во дворе хватало. И у каждой было по парочке дочек. И Павлик для них был папой. Вот и приклеилось к нему прозвище: отец-героинь. Папой он был так себе. Но лучше маленький толстый Павлик, чем надувной зелёный крокодил. Чтобы не затевать ссор, заботливые мамы расписали беззаботное отцовство Павлика на несколько дней вперёд. И сегодня он был папой Ленкиных, Аниных и Светкиных дочек.
– Дзынь-дзынь, – позвонил Павлик в воображаемую дверь.
– Открываю, – заспешила ему навстречу Ленка. – Что так поздно? Работы много?
– Замудохался! Ты себе не представляешь! – утёр он пот со лба и плюхнулся на середину покрывала. – Что у нас на ужин?
– Как всегда, – пожала плечами Ленка, – яблоки, котлеты, блины, макарошки, сосиски.
И она поставила возле Павлика игрушечные тарелочки с камушками, листиками, травой, палочками и песком.
– Ням-ням-ням! – всякий раз бормотал Павлик, поднося тарелочку ко рту.
После ужина он перебрался на воображаемый диван и читал газету, а Ленка убирала грязную посуду, мыла тарелочки и укладывала дочек спать. Потом он закрыл лицо газетой и захрапел. Но его глубокий сон тут же прервался будто бы от звонка будильника. Павлик подскочил как ужаленный и завопил:
– Опять на работу проспал! Премии лишат! Жена, где мои носки?!
И уже через пару минут Павлик стоял у другой воображаемой двери:
– Дзынь-дзынь! Откройте!
– Иду-иду! – заторопилась Аня с дочками на руках. – Дети, смотрите, кто пришёл! Скажите ?па-па?.
– Ну как вы тут без меня? – участливо спросил Павлик. – Как наши Маши, не болеют? Как горлышко?
– Сколько раз твердить: наших дочек зовут Э-ле-о-но-ра и Ви-о-лет-та! – рассердилась Аня.
– Будешь возникать – не буду вашим папой, – спокойно ответил Павлик.
– Ну ладно, ужин стынет… – примирительно улыбнулась Аня.
И Павлик бухнулся на Анино покрывало. Кукольный столик зашатался и опрокинулся. Тарелочки и чашки разлетелись в разные стороны, а на покрывале белела маленькая лужица.
– Ох! – растерянно всплеснула руками Аня. – И до чего же ты неловок!
– Будешь возникать – не буду вашим папой, – повторил Павлик. – А это что? – показал он на белое пятно.
– Что, что… молоко… – грустно произнесла Аня.
– Знаю я твоё молоко! Мел с водой, – махнул рукой Павлик. – А это?
Он брезгливо сморщился и двумя пальцами подобрал с покрывала жирного дождевого червяка, который весело свивался в крупные колечки.
– Колбаса… краковская… – вздохнула Аня.
– Ням-ням-ням! – нехотя проговорил Павлик, наверно, смекнув, что лучше живая колбаса, чем ничего.
– А я тебе кофе сварила…
И Аня принялась собирать в чашечку рассыпанный на покрывале песок.
– Кофе на ночь нельзя. Не усну. Завтра снова с петухами вставать, – со знанием дела отозвался Павлик.
Он лёг и, закрыв глаза, стал сладко посапывать. Хорошо спится тому, кто весь день честно трудился.
– Приходи после работы. Мы с дочками ждём! – на прощанье сказала Аня.
?Там видно будет?, – себе под нос буркнул Павлик и громко произнёс:
– Дочек береги. Сквозняки и всё такое…
И теперь он звонил в свой третий дом.
– Дзынь-дзынь! Папа пришёл с работы!
– Открывай своим ключом. Я в душе, – отозвалась Светка.
– Чик-чик, – открыл дверь Павлик. – Почему папу не встречаете?
Светка стояла с намотанным на голове банным полотенцем.
– Не подглядывай! – кокетливо вскинула она глазки на Павлика.
– Угу… А дочки где? – вдруг вспомнил он.
– У бабушки с дедушкой. Тоже мне папа! Не знаешь, где твои дети, – фыркнула Светка и бросила полотенце на траву. – Мой руки и садись на диван, – махнула она в сторону зелёного крокодила. – Сейчас ужинать будем.
Светка прихорашивалась у игрушечного туалетного столика с зеркалом и красила губы старой маминой помадой. Потом подошла к кухонному столику и сдёрнула с него бумажную салфетку. Таким ужином Павлика ещё не кормили. На крошечных тарелочках лежали яблочные дольки, кусочек халвы, мармеладка, шоколадная конфета без обёртки и половинка пряника. И всё было всамделишное, а не понарошку! Когда с ужином было покончено, Светка звонила по игрушечному телефону в парикмахерскую и записывалась на причёску и маникюр. Потом, листая журналы мод, она болтала со своей подружкой, которая недавно ?поженилась?. А после они с Павликом целый вечер смотрели по телевизору взрослое кино. И телевизор был нарисован фломастером на картонной коробке.
Ленка и Аня с завистью наблюдали за Светкой и Павликом и понимали, что потеряли его навсегда. Маленький, толстый, работящий и с очень хорошим аппетитом, Павлик был завидным папой. И теперь, кроме плюшевых мишек, розовых слонов и длинноухих зайцев, их дочкам ничего не светит.
Когда девочки выносили во двор кукол, детскую посудку, коробки и покрывала и затевали игру в дочки-матери, папами были плюшевые мишки, розовые слоны или длинноухие зайцы. Большим бревном на Светкином покрывале лежал надувной зелёный крокодил. И это был не диван, а Светкин муж. Он занимал почти половину Светкиного дома и совсем не ходил на работу.
Мальчишки никогда не играли в девчоночьи игры. Не отказывался только толстый Павлик. Мам во дворе хватало. И у каждой было по парочке дочек. И Павлик для них был папой. Вот и приклеилось к нему прозвище: отец-героинь. Папой он был так себе. Но лучше маленький толстый Павлик, чем надувной зелёный крокодил. Чтобы не затевать ссор, заботливые мамы расписали беззаботное отцовство Павлика на несколько дней вперёд. И сегодня он был папой Ленкиных, Аниных и Светкиных дочек.
– Дзынь-дзынь, – позвонил Павлик в воображаемую дверь.
– Открываю, – заспешила ему навстречу Ленка. – Что так поздно? Работы много?
– Замудохался! Ты себе не представляешь! – утёр он пот со лба и плюхнулся на середину покрывала. – Что у нас на ужин?
– Как всегда, – пожала плечами Ленка, – яблоки, котлеты, блины, макарошки, сосиски.
И она поставила возле Павлика игрушечные тарелочки с камушками, листиками, травой, палочками и песком.
– Ням-ням-ням! – всякий раз бормотал Павлик, поднося тарелочку ко рту.
После ужина он перебрался на воображаемый диван и читал газету, а Ленка убирала грязную посуду, мыла тарелочки и укладывала дочек спать. Потом он закрыл лицо газетой и захрапел. Но его глубокий сон тут же прервался будто бы от звонка будильника. Павлик подскочил как ужаленный и завопил:
– Опять на работу проспал! Премии лишат! Жена, где мои носки?!
И уже через пару минут Павлик стоял у другой воображаемой двери:
– Дзынь-дзынь! Откройте!
– Иду-иду! – заторопилась Аня с дочками на руках. – Дети, смотрите, кто пришёл! Скажите ?па-па?.
– Ну как вы тут без меня? – участливо спросил Павлик. – Как наши Маши, не болеют? Как горлышко?
– Сколько раз твердить: наших дочек зовут Э-ле-о-но-ра и Ви-о-лет-та! – рассердилась Аня.
– Будешь возникать – не буду вашим папой, – спокойно ответил Павлик.
– Ну ладно, ужин стынет… – примирительно улыбнулась Аня.
И Павлик бухнулся на Анино покрывало. Кукольный столик зашатался и опрокинулся. Тарелочки и чашки разлетелись в разные стороны, а на покрывале белела маленькая лужица.
– Ох! – растерянно всплеснула руками Аня. – И до чего же ты неловок!
– Будешь возникать – не буду вашим папой, – повторил Павлик. – А это что? – показал он на белое пятно.
– Что, что… молоко… – грустно произнесла Аня.
– Знаю я твоё молоко! Мел с водой, – махнул рукой Павлик. – А это?
Он брезгливо сморщился и двумя пальцами подобрал с покрывала жирного дождевого червяка, который весело свивался в крупные колечки.
– Колбаса… краковская… – вздохнула Аня.
– Ням-ням-ням! – нехотя проговорил Павлик, наверно, смекнув, что лучше живая колбаса, чем ничего.
– А я тебе кофе сварила…
И Аня принялась собирать в чашечку рассыпанный на покрывале песок.
– Кофе на ночь нельзя. Не усну. Завтра снова с петухами вставать, – со знанием дела отозвался Павлик.
Он лёг и, закрыв глаза, стал сладко посапывать. Хорошо спится тому, кто весь день честно трудился.
– Приходи после работы. Мы с дочками ждём! – на прощанье сказала Аня.
?Там видно будет?, – себе под нос буркнул Павлик и громко произнёс:
– Дочек береги. Сквозняки и всё такое…
И теперь он звонил в свой третий дом.
– Дзынь-дзынь! Папа пришёл с работы!
– Открывай своим ключом. Я в душе, – отозвалась Светка.
– Чик-чик, – открыл дверь Павлик. – Почему папу не встречаете?
Светка стояла с намотанным на голове банным полотенцем.
– Не подглядывай! – кокетливо вскинула она глазки на Павлика.
– Угу… А дочки где? – вдруг вспомнил он.
– У бабушки с дедушкой. Тоже мне папа! Не знаешь, где твои дети, – фыркнула Светка и бросила полотенце на траву. – Мой руки и садись на диван, – махнула она в сторону зелёного крокодила. – Сейчас ужинать будем.
Светка прихорашивалась у игрушечного туалетного столика с зеркалом и красила губы старой маминой помадой. Потом подошла к кухонному столику и сдёрнула с него бумажную салфетку. Таким ужином Павлика ещё не кормили. На крошечных тарелочках лежали яблочные дольки, кусочек халвы, мармеладка, шоколадная конфета без обёртки и половинка пряника. И всё было всамделишное, а не понарошку! Когда с ужином было покончено, Светка звонила по игрушечному телефону в парикмахерскую и записывалась на причёску и маникюр. Потом, листая журналы мод, она болтала со своей подружкой, которая недавно ?поженилась?. А после они с Павликом целый вечер смотрели по телевизору взрослое кино. И телевизор был нарисован фломастером на картонной коробке.
Ленка и Аня с завистью наблюдали за Светкой и Павликом и понимали, что потеряли его навсегда. Маленький, толстый, работящий и с очень хорошим аппетитом, Павлик был завидным папой. И теперь, кроме плюшевых мишек, розовых слонов и длинноухих зайцев, их дочкам ничего не светит.
Метки:
