Когда закончилась твоя Любовь?

Когда я увидел ее, я понял, что влюбился, но она была не одна, и кто с ней был я не знал... Этот человек постоянно прятал свое лицо, но крутился возле нее... Я начинал уже терять свое терпение... Через три дня я должен был покинуть эти горы, море и этот маленький затерянный среди гор пансионат... Он был так далеко от моря, что к морю надо было спускаться 2 часа по горной тропинке или ехать на машине 3 часа, петляяч по опасному горному серпантину... Поэтому здесь почти никого не было, кроме нее, меня и этого третьего, неизвестного мне человека... Администор пансионата дал мне ключи от номера еще у моря и объяснил, как проехать к пансионату... По ночам я слушал ее жуткие крики... Кажется, что этот неизвестный ее беспощадно и жестоко избивал...Очень часто я выходил из номера и забирался по тропическим лианам и смотрело в окно… Но тьма глядевшая на меня из окна дико смеялась надо мной, отчего я плача сползал по лиане вниз, а потом по мобильнику слушал токкату и фугу ре минор Баха и еще громче плакал… А однажды она услышала мой плач и вышла ко мне ночью при звездах и совсем голая… Впрочем, голой она была даже днем, когда мы сидели и кушали напротив друг друга за разными столиками… Только этот третий и неизвестный мне, сидящий с ней, был одет в странный черный плащ с капюшоном, который скрывал его лицо… Она подошла ко мне и неожиданно присев передо мной на корточки, поцеловала меня, а я тут же упал на нее и сорвав с себя одежду, глубоко проник в ее страстное тело… Все это происходило молча в мерцании звезд… Луна где-то спряталась за тучами, пришедшими с запада… Вскоре полил дождь, но мы продолжали совокупляться... Мы забыли про все на свете и про ее неизвестного друга или врага… А потом я привел ее к себе в номер и продолжил с ней наслаждаться на постели… А этот третий вскоре застучал в дверь… ОН бил так дико и так страшно при этом ругался на английском языке… Я запомнил только одно: Гот дамет! Черт побери! Я хотел оторваться от нее, но не мог и тогда он выбил ногой дверь и вбежал в мой номер…Он схватил меня за волосы и стащил с нее, а я сумел вывернуться из его цепких рук и нанес ему удар стулом по голове и он упал… Она склонилась над ним и плакала… В темноте я не видлел его лица… А потом я взял ее бережно на руки и положил на постель и снеова любил ее долго и до изнеможения… Мы целовались страстно, иногда она даже до крови кусала мои губы, но я делал с ней все, что хотел… Я хотел, чтобы она родила мне детей и ронял в нее свое семя, а она плакала…
И только рано утром я увидел лицо третьего неизвестного, убитого мной, у него не было лица, а все лицо напоминало один большой ожог, он был страшно уродлив и мертв, потому что его убил я… Я убил ее уродца, даже не подозревая, что он уродец, и к тому же он был такой худой и немощный, что меня взяла оторопь… Но мы продолжали с ней наслаждаться через боль, отчаяние и слезы… Я закопал недалеко от пансионата ее уродца, а она положила на его безымянную могилу цветы лаванды, которые набрала тут же в горах… А потом мы лежали с ней в постели и я любил ее тело, сладко пахнущее нежной лавандой…
Из пансионата я уехал только через месяц, а она осталась в нем ухаживать за его безымянной могилкой… Через год я снова приехал сюда… И снова увидел ее с грудным младенцем, который был точной копией меня… И мы снова любили друг друга яростно и жестоко, то с остервенением проникая друг в друга, то жалостно вылизывая языком обмякшие и жалкие тела, и опять она пахла нежной лавандой…
Она была еще немой и не могла говорить и поэтому наш безмолвный мир был удивителен и неповторим, и совершенно не похож ни на что…
Со временем я научился ее языку и мог разговаривать с помощью жестов… Наш ребенок тоже родился немым… И это, кажется, было проклятием за мой грех, - за убийство третьего неизвестного…
И еще она не умела писать, и поэтому я о ней ничего не знал, но все равно жил с ней и любил ее, неизвестную никому, даже администратору пансионата, который до этого совершенно безвозмездно давал ей жилье и кормил ее за интимные отношения с ней… А поэтому администратора мне тоже пришлось со временем убить, и я его похоронил с ее неизвестным другом… А вскоре мы уехали оттуда, спустились с гор вниз, и стали жить в городе, как обыкновенные люди, и постепенно она даже научилась разговаривать и превратилась в обыкновенную бабу, которая пила со мной пиво у телевизора, и также обыденно, и серо рассуждала, то о политике, то о футболе… Правда, наш ребенок стал настоящим вундеркиндом и со временем, увлекшись каким-то научными исследованиями, исчез в Гималаях… Мы же иногда с ней приезжаем в наш пансионат, который давно уже превратился в заброшенные развалины и приходим с ней на могилку ее бывших любовников, где она плачет, а я смеюсь, и даже не знаю чему… Жизнь мне кажется весьма нелепым и смешным построением хаоса, который никому из нас не дано предугадать, ибо все как возникает на земле, так и разрушается в момент… Вот и она была милой и неизвестной мне женщиной-сказкой, а превратилась в обыкновенную бабу, которую, конечно же, жалко, но и что из того, ведь сказку уже не вернешь, а новую жизнь не напишешь, поэтому я просто учусь быть самим собой, и очень огорчаюсь из-за своих прошлых ошибок и грехов… Я мог бы быть… Но разве это имеет какое-то отношение к неизвестной безмолвной и загадочной женщине, которую много лет назад я здесь нашел и полюбил также отчаянно, как будто хотел остаться в ее лоне навсегда… Но мой ребенок уже вышел из лона, сказка постарела и превратилась в быль, а я стал никому ненужным философом, глядящим на свет лишь из-за того, что не могу себе представить, как же заканчивается наша жизнь…Наверное, она заканчивается также незаметно, как и наша Любовь… Ведь спроси любого из нас, когда закончилась твоя Любовь, и никто из нас даже не вспомнит этого дня, часа, мига… Просто абсолютный провал… Улыбка, светящиеся нежной страстью глаза, жгучее проникновение и абсолютная пустота, провал в бездну, где нет ни памяти, ни мыслей… Одно глухое и странное чувство, что все уже было и ни к чему уже и никогда не прилепиться… Аминь!...