Ритка и Ефремов часть 1

Ритка смотрела во двор, лёжа животом на подоконнике и свесив вниз два хвоста, перетянутые резинками от денег, красной и зелёной. Хвосты были рыжие. Тонкие руки с веснушками цепко держались за край подоконника… Потом главное ничего не забыть и ловко спрыгнуть. Больше всех цветов Ритка любила красный и зелёный. Иногда жизнь была совсем чёрно-белой, а светофор на углу улицы, прямо под окном всегда горел ярко и призывно. Стой… иди…стой… Разговаривал. ..Мало кто разговаривал с Риткой и не было никого, кто погладил бы её по голове.

А ей хотелось. Но не скажешь же: ? Погладьте меня по голове… пожалуйста…? С какой стати её гладить? За какие подвиги? Из самых главных подвигов за последнее время, было то, что Ритка научилась подтягиваться на руках и висеть на подоконнике, но об этом никто не знал, поэтому гладить за это было нельзя. Да и вряд ли погладили, скорее наоборот, попало бы… Наказывать правда её было бесполезно. Уже… На всю катушку. Попа всё равно наказания бы не оценила, ничего не почувствовала бы просто. За входной дверью что-то зашуршало и захныкало. О! Приключение. Ритка оттолкнулась от подоконника и рухнула в кресло. Молодец! Месяц тренировок и вуаля! Маргарита Стрельникова, династия воздушных гимнастов Стрельниковых!...

В общем Ритка поехала к входной двери, из-за которой раздавались интригующие звуки… В глазок она посмотреть не могла, не доставала с кресла. Ой, кресло… Я не сказала. Кресло было инвалидное, но весёлое, красно-жёлто-зелёное. И называлось - ?Светофор?, разноцветными буквами, если кому не понятно. Да и Ритка на инвалида похожа не была со своими рыжими хвостами, она была похожа на кокер спаниеля. Глаза были круглые и тёмно-медовые. Ничего так глаза. За дверью… Ритка нагнулась и постучала совком для мусора в тот угол где шуршало и хныкало. На секунду всё смолкло, а потом опять стало шуршать. Воры бы ковыряли в замочной скважине, мыши бы не хныкали, кот бы мяукал и тоже не хныкал бы. Похоже на маленького ребёнка, но чем он шуршит? и не валяются же дети на ковриках перед дверьми. Остаётся одно…

Ритка ни разу не была в маминой комнате после того… ну, в общем не была. Однако знала, где мама хранила запасные ключи от квартиры. Только бы тётка не закрыла на верхний замок, тогда -печаль, до верхнего никак. Ритка поехала в комнату. Замерев на пороге, зажмурив глаза она резко ударила коляской в дверь, промчалась к комоду, рывком открыла средний ящик комода, и справа, в шкатулке, быстрей, не оглядываться, не вспоминать, не думать, не… нету ключей. Вот, блин… Слева. Да! Вот они. Резко ящик обратно, и зажмурив глаза, быстрей. Всё! Дверь в маму закрыта. Потом как-нибудь, а сейчас надо открыть входную.

На коврике сидел пёс. На голове у пса был полиэтиленовый пакет. Из пакета торчал нос. Пёс хныкал. Ритка отъехала назад, взяла зонт в виде трости, дедов ещё, подцепила за ручки пакета, завязанные у пса на шее и втащила убогого в квартиру, закрыла за ним дверь. Всё шито-крыто… Пёс почти не сопротивлялся. Стоял как лошадь, пока Ритка стаскивала с него пакет. Потом улёгся, вздохнул и закрыл глаза. Ни фига себе! – мысленно вырвалось у Ритки. Она ему жизнь спасла, а он даже не лизнул ей руку, как в книгах пишут.
Да, самое главное, пёс был Риткина копия в собачьем обличьи. Рыжий с карими глазами, непонятной породы, потому что это был щенок. Знал под какой дверью шуршать своим дурацким пакетом. Риткино сердце бешено колотилось, это было счастье в чистом виде. Собака, друг человека! Придёт же в голову… Книга – лучший подарок… Собака… Пол-собаки – щенок. Пол-человека – Ритка. Про тётку думать не хотелось… Есть ещё полдня. И ещё у Ритки есть подоконник и девятый этаж, как вариант.

Династия… Династия прервалась на Ритке. Так бы совсем, но Ритка в аварии выжила непонятно зачем. А родители, воздушные гимнасты Стрельниковы не выжили, и ладно бы под куполом цирка, (дура ты, Рита!), а то в автомобильной аварии… Стыдно как-то, и Ритку, зачем-то выкинули из окна, кто там выкидывает в таком случае, но лучше бы не брались… Не можете выкинуть ребёнка как положено, не беритесь…

Собаку звали Ефремов. Так было написано на пакете. ?Хлебный дом Ефремов и сыновья?, тоже династия. Мать-то куда дели, деловые. Она им котлеты валяет, а они, ишь ты! Ритке было почти двенадцать, в мужчинах она разбиралась. Ефремов нагло спал. Обиженная, но сердобольная Ритка поехала на кухню. В холодильнике нашлось немного колбасы и сыра. Себе прихватила хрустящие колечки для завтрака, вернулась в прихожую. Ефремов поднял голову и покрутил круглой башкой, мол, откуда этот дивный аромат. Колбаса до пола не долетела. Вся не долетела. Сыр тоже. Покосившись на коробку с колечками, Ефремов поставил лапы Ритке на колени и окунул голову в коробку. Ритка захохотала первый раз за два года. Это после пакета-то на голое тело… Чавканье в коробке прекратилось, Ефремов остался с коробкой на голове.

Если бы Ритка стояла она повалилась бы со смеху, но она сидела, валиться было некуда. Умора! Пёс затих… Спит что ли? С коробкой на голове… У пса были явные отклонения с психикой. Или мания преследования или… не знаю, что… День они провели великолепно, колбаса в холодильнике быстро закончилась, они немного почитали, и Ефремов опять уснул на Риткиной кровати.

Звук открывающейся двери прозвучал как приговор. Тётка! Тётя Вера. С нелетучей фамилией Полозова, младшая сестра мамы, вдова капитана Полозова. Ей Ритку выдали в больнице. И тётя Вера, оформив опекунство, до сих пор не знала, что с этим делать. Ритка выехала в прихожую.

-Привет, Вер! – шёпотом сказала Ритка, улыбаясь как можно шире.
-Приве-е-ет…- подозрительно протянула Вера, - А почему шёпотом?
-Ефремов спит…- как ни в чём не бывало, сказала Ритка, - устал…
-Ефремов? Старший или младший? Хотя старший… Что-о-о?!
Вера подошла к кровати, посмотрела на пускающего пузыри Ефремова, потёрла переносицу и задала самый идиотский вопрос, который задала бы любая недалёкая мать.
-А кто с ним будет гулять?
Но это был лучший вопрос во вселенной. Ефремов оставался!
- Ты, Вера, – вздохнула Ритка, - больше некому…