Один день из жизни курсанта
Я летал снаружи других измерений, погрузившись в бездонную гладь своих грёз, но лишь скрипучий голос, как звон осенней жирной мухи, протрещал:
"Курс, подъем!", прервав сладкие остатки часов моего мнимого покоя. И всё по-новой, но абсолютно безразлично: эти построения, эти люди, вопли, крики, "равняйсь, смирно", "равняйсь, смирно" - всё тщетно тонет в нескончаемом океане рутины, прогинаясь под невыносимыми оковами бессмыслицы и армейского бытия. Казалось бы, занятия, сампо, крутишься, как запыхавшийся хомяк в барабане на выставление царькам, лишенным здравого смысла, как и, в принципе, интереса к происходящему.
Ужин. Чай, разбавленный трёхкопеечным бромом и корку черствого хлеба с окаменевшим маслом, заставляющие доживать тебя этот день, сменяют отголоски мнимой свободы, кличущих "свободным временем", от которых скачешь, как шпиц на тугом поводе знатной фрау лет за 50, выпрашивая обглоданную кость, в эйфории выплёскивая слюни из ощерившейся пасти. Человек со стороны смолвит:
– "Стоит ли оно того?"
– Конечно же стоит. – ответит с незаурядным сарказмом молодой человек, обреченный на службу в стране государству, к которому у него нет никакого уважения, о чём в том же духе с полной уверенностью можно заявить и в обратном порядке.
Пробили часы, провопил дневальный. Пора иссекать хворь, что камнем встала в груди, словно после похода в темнейшее подземелье. Заварной кофе, нежный шепот струн гитары за 50 крон, прерывистый голос твоей девушки, издающийся из динамика ?тапочного телефона?, твои ?верные соратники? в подобии командных игр, жаждущие поиметь связи с твоими родственниками, – всё в твоем распоряжении.
Настало время священных воинских ритуалов – ещё один повод простоять как вкопанный сурикат, краем уха выслушивая высказки ?товарищей? по поводу их мнения о тебе, что тебя крайне не волнует. Дешевое курево, очередь в умывальнике, очередные построения и вопли – и вуаля, святой возглас: ?Курс, отбой!?
Прибудет тьма, озарится свет, исходящий из по покровов тюленьих лежбищ. Уйдет призрак ночи, прибудет ?Хаски?, излучая тепло прямиком в твой слуховой аппарат. Закроются глаза, догорит диод на электронной сигарете, утихнет бушующий сброд и настанет тишина. Тишина. Тишина, которой так сильно не хватало. И провалившись в тёплую гавань своих увядающих сновидений, ты спросишь себя: ?Когда же это всё закончится?...?.
И всё по-новой.
"Курс, подъем!", прервав сладкие остатки часов моего мнимого покоя. И всё по-новой, но абсолютно безразлично: эти построения, эти люди, вопли, крики, "равняйсь, смирно", "равняйсь, смирно" - всё тщетно тонет в нескончаемом океане рутины, прогинаясь под невыносимыми оковами бессмыслицы и армейского бытия. Казалось бы, занятия, сампо, крутишься, как запыхавшийся хомяк в барабане на выставление царькам, лишенным здравого смысла, как и, в принципе, интереса к происходящему.
Ужин. Чай, разбавленный трёхкопеечным бромом и корку черствого хлеба с окаменевшим маслом, заставляющие доживать тебя этот день, сменяют отголоски мнимой свободы, кличущих "свободным временем", от которых скачешь, как шпиц на тугом поводе знатной фрау лет за 50, выпрашивая обглоданную кость, в эйфории выплёскивая слюни из ощерившейся пасти. Человек со стороны смолвит:
– "Стоит ли оно того?"
– Конечно же стоит. – ответит с незаурядным сарказмом молодой человек, обреченный на службу в стране государству, к которому у него нет никакого уважения, о чём в том же духе с полной уверенностью можно заявить и в обратном порядке.
Пробили часы, провопил дневальный. Пора иссекать хворь, что камнем встала в груди, словно после похода в темнейшее подземелье. Заварной кофе, нежный шепот струн гитары за 50 крон, прерывистый голос твоей девушки, издающийся из динамика ?тапочного телефона?, твои ?верные соратники? в подобии командных игр, жаждущие поиметь связи с твоими родственниками, – всё в твоем распоряжении.
Настало время священных воинских ритуалов – ещё один повод простоять как вкопанный сурикат, краем уха выслушивая высказки ?товарищей? по поводу их мнения о тебе, что тебя крайне не волнует. Дешевое курево, очередь в умывальнике, очередные построения и вопли – и вуаля, святой возглас: ?Курс, отбой!?
Прибудет тьма, озарится свет, исходящий из по покровов тюленьих лежбищ. Уйдет призрак ночи, прибудет ?Хаски?, излучая тепло прямиком в твой слуховой аппарат. Закроются глаза, догорит диод на электронной сигарете, утихнет бушующий сброд и настанет тишина. Тишина. Тишина, которой так сильно не хватало. И провалившись в тёплую гавань своих увядающих сновидений, ты спросишь себя: ?Когда же это всё закончится?...?.
И всё по-новой.
Метки:
