Отторжение льда
"Опомнись, очнись, наши души сейчас разминутся,
Здесь Вечность - мгновенье, и пропасть забвенья за ним,
К вершинам прошедшей любви невозможно вернуться,
Очнись же! Опомнись! Мы вечность мгновеньем продлим..."
Несомненно, ей нужно было это сделать. Ни один выбор на свете не является правильным выбором. Но принимать любой из возможных - человеческая способность выжить, вне значения результата. Урок ли, опыт ли.
Бесстрашный полёт во тьму не пугал её, нет. Тьма его души манила непрестанно. Ранила, но манила. Безраздумно летала и с ним, и в него, и даже без его крыла. Просторы таинств, открывшихся им, когда они были одарены великой любовью, очаровывали их сердца. Открывающиеся глубины постижения - возвеличивали их сердца. Даруемое было искренним и слепящим. Получаемое было свежее ветра и жарче солнца.
Но однажды, в полёте, он бросился оземь, оставив её одну, в мире иллюзий и страха за него. Просто сложил крылья и плавно сошёл на землю. Не объясняя, не отвечая, не помня даже. Её крики окутывали землю эхом отчаяния, но он был глух, он не принадлежал больше небу. И не говорил обычного: "Ты лети, ты свети, однажды я снова найду тебя и снова поднимусь к тебе". Он был нем. И просто ходил по земле. Один. В поисках менее опасной любви. В поисках молчания.
И ей бы - к нему. Стать его тенью, памятью, болью. И ей бы отпустить его. Не искать ответов на всего лишь один вопрос: "Отчего?", не проситься обратно в вены его, не молить о словах. Но она предпочла покрываться льдом. Его льдом. С каждым днём угасал её свет. Нестерпимо жгло холодом, пронзительным холодом. Её лучи уже не могли согреть даже её собственного сердца.
Распростёртая на поверхности блестящего льда, нагая, униженная, складывала, по крупинке, лучи своей любви, чтобы хоть немного обогреть лёд. Мгла, нависшая над ними, сырым туманом окутывала их сознание. Всё предыдущее становилось бессмысленным. И она решила замёрзнуть. Разложив золотистые крылья, погибнуть в ледяном аду. Бессмыслие казалось смыслом.
Но взошло солнце. Неяркое, далёкое. Глаза цвета солнечного янтаря открылись навстречу лучам, несущим Знание: "Любой твой выбор неверен. Но он не знает того, что знает вся Вселенная - вы неотъемлемы друг от друга. И быть вам вместе в вечности. Если ты сейчас сумеешь сжечь себя, ты возродишься другой, но с тем же золотом любви. И много световых лет он ещё будет ранить тебя, предавать, уходить, но вы неотъемлемы."
Она билась на льду, покрывая его горячими слезами, в истеричном крике неверия. Всё это повторялось не раз, всё это было до боли знакомо. Знание жило в ней ещё до их встречи. Тайные знаки Вселенной являлись в минуты когда он предавал снова и снова, не оставляя ей выбора - им ещё не раз быть вместе. Теперь же, это знание ранило. Смертельно ранило. Ведь не нужна ему. Забыта. Закована в лёд. Даже её, теперь уже еле мерцающие лучи, раздражали его. И выбора из всех выборов не сделать никак.
Не легче ли забыть, стать льдом ото льда его, замкнуть цикл круга, так мучавший их обоих своей нескончаемой спиралью? Ведь столько сказано в сердцах, ведь столько расстояний и разлук между ними, немыслимых иным смертным. Да и предаст ли она любовь и его самого отреченьем своим? Сам требует свободы, сам эту свободу даровал ей в душевном выкрике! Стать сильной и забыть. Отрицая возможность встреч и новых ран. Стать сильной.
И снова взошло солнце. Убирая из памяти след сделанного выбора. Не забудет. Она поползла по льду. Оскорбляя его. Оставляя за собой талости. Сила её любви выжигала в нём дыры, до самой, до мутной воды его существа. Несомненным было решение - оторвать себя, примерзшую, ото льда. Сжечь себя на твёрдом берегу. Великим огнём можно расстопить лёд, но огонь погаснет в мутных водах. И она ползла. Всю ночь. Оскорбляя его. Не оставляя ни шанса возвращению. И диким был крик её, в пламени, на твёрдом берегу...
...Мучительными потекли дни. Она была пеплом на сердце Вселенной. Бездушным, холодным пеплом. И только одно бередило, пугало. Несожжённая память великой любви.
Просто теперь нет плена. Обоюдострая свобода, так им лелеямая, обернётся обоим непрестанным одиночеством. Возрождённая, снова тёплая, нежная, светлая, смотрит она в глубины мутных вод. Не страшась снова принять полёт во тьму. Алогично. Но другой она быть не сумеет. Потому что - за тьмою - есть его яркое сердце, нежное, трепетное, живое.
Ни один выбор на свете не является правильным выбором. Особенно когда у Судьбы свои собственные Знания. Вмерзать в лёд она более не могла. Забыть, предать, проклясть, - тоже. Ведь он - великое чудо, пусть и далёкое, холодное, но чудо. Отдаренное им - бесценно. Его любовь, возрождающая и возвеличивающая. Полёт, немыслимый другим. Его выбор сложенных крыл являлся правильным ему. Её выбор сгореть ради него, обжигая его, являлся правильным ей. А у Судьбы свои Знания...
Здесь Вечность - мгновенье, и пропасть забвенья за ним,
К вершинам прошедшей любви невозможно вернуться,
Очнись же! Опомнись! Мы вечность мгновеньем продлим..."
Несомненно, ей нужно было это сделать. Ни один выбор на свете не является правильным выбором. Но принимать любой из возможных - человеческая способность выжить, вне значения результата. Урок ли, опыт ли.
Бесстрашный полёт во тьму не пугал её, нет. Тьма его души манила непрестанно. Ранила, но манила. Безраздумно летала и с ним, и в него, и даже без его крыла. Просторы таинств, открывшихся им, когда они были одарены великой любовью, очаровывали их сердца. Открывающиеся глубины постижения - возвеличивали их сердца. Даруемое было искренним и слепящим. Получаемое было свежее ветра и жарче солнца.
Но однажды, в полёте, он бросился оземь, оставив её одну, в мире иллюзий и страха за него. Просто сложил крылья и плавно сошёл на землю. Не объясняя, не отвечая, не помня даже. Её крики окутывали землю эхом отчаяния, но он был глух, он не принадлежал больше небу. И не говорил обычного: "Ты лети, ты свети, однажды я снова найду тебя и снова поднимусь к тебе". Он был нем. И просто ходил по земле. Один. В поисках менее опасной любви. В поисках молчания.
И ей бы - к нему. Стать его тенью, памятью, болью. И ей бы отпустить его. Не искать ответов на всего лишь один вопрос: "Отчего?", не проситься обратно в вены его, не молить о словах. Но она предпочла покрываться льдом. Его льдом. С каждым днём угасал её свет. Нестерпимо жгло холодом, пронзительным холодом. Её лучи уже не могли согреть даже её собственного сердца.
Распростёртая на поверхности блестящего льда, нагая, униженная, складывала, по крупинке, лучи своей любви, чтобы хоть немного обогреть лёд. Мгла, нависшая над ними, сырым туманом окутывала их сознание. Всё предыдущее становилось бессмысленным. И она решила замёрзнуть. Разложив золотистые крылья, погибнуть в ледяном аду. Бессмыслие казалось смыслом.
Но взошло солнце. Неяркое, далёкое. Глаза цвета солнечного янтаря открылись навстречу лучам, несущим Знание: "Любой твой выбор неверен. Но он не знает того, что знает вся Вселенная - вы неотъемлемы друг от друга. И быть вам вместе в вечности. Если ты сейчас сумеешь сжечь себя, ты возродишься другой, но с тем же золотом любви. И много световых лет он ещё будет ранить тебя, предавать, уходить, но вы неотъемлемы."
Она билась на льду, покрывая его горячими слезами, в истеричном крике неверия. Всё это повторялось не раз, всё это было до боли знакомо. Знание жило в ней ещё до их встречи. Тайные знаки Вселенной являлись в минуты когда он предавал снова и снова, не оставляя ей выбора - им ещё не раз быть вместе. Теперь же, это знание ранило. Смертельно ранило. Ведь не нужна ему. Забыта. Закована в лёд. Даже её, теперь уже еле мерцающие лучи, раздражали его. И выбора из всех выборов не сделать никак.
Не легче ли забыть, стать льдом ото льда его, замкнуть цикл круга, так мучавший их обоих своей нескончаемой спиралью? Ведь столько сказано в сердцах, ведь столько расстояний и разлук между ними, немыслимых иным смертным. Да и предаст ли она любовь и его самого отреченьем своим? Сам требует свободы, сам эту свободу даровал ей в душевном выкрике! Стать сильной и забыть. Отрицая возможность встреч и новых ран. Стать сильной.
И снова взошло солнце. Убирая из памяти след сделанного выбора. Не забудет. Она поползла по льду. Оскорбляя его. Оставляя за собой талости. Сила её любви выжигала в нём дыры, до самой, до мутной воды его существа. Несомненным было решение - оторвать себя, примерзшую, ото льда. Сжечь себя на твёрдом берегу. Великим огнём можно расстопить лёд, но огонь погаснет в мутных водах. И она ползла. Всю ночь. Оскорбляя его. Не оставляя ни шанса возвращению. И диким был крик её, в пламени, на твёрдом берегу...
...Мучительными потекли дни. Она была пеплом на сердце Вселенной. Бездушным, холодным пеплом. И только одно бередило, пугало. Несожжённая память великой любви.
Просто теперь нет плена. Обоюдострая свобода, так им лелеямая, обернётся обоим непрестанным одиночеством. Возрождённая, снова тёплая, нежная, светлая, смотрит она в глубины мутных вод. Не страшась снова принять полёт во тьму. Алогично. Но другой она быть не сумеет. Потому что - за тьмою - есть его яркое сердце, нежное, трепетное, живое.
Ни один выбор на свете не является правильным выбором. Особенно когда у Судьбы свои собственные Знания. Вмерзать в лёд она более не могла. Забыть, предать, проклясть, - тоже. Ведь он - великое чудо, пусть и далёкое, холодное, но чудо. Отдаренное им - бесценно. Его любовь, возрождающая и возвеличивающая. Полёт, немыслимый другим. Его выбор сложенных крыл являлся правильным ему. Её выбор сгореть ради него, обжигая его, являлся правильным ей. А у Судьбы свои Знания...
Метки:
