Выбор свободы и свобода выбора
До чего же разнообразен животный мир. И разнообразие это не только в смысле типов, классов, или отрядов животных, но даже в семействах столько родов и видов, что голова кругом. Вот, скажем, семейство кошачьих – кого здесь только нет. Это и царь зверей лев, и тигр, леопард, рысь, ягуар, снежный барс и так далее – всего 36 видов. В состав семейства входит и домашняя кошка с большим числом пород и межпородных представителей. И даже, если взять в самом узком смысле, то в каждой кошачьей семье, в каждом кошачьем прайде среди сестер и братьев бывает такая большая разница, и не только по экстерьеру, а, скорее всего, по характерам и манерам поведения, что просто диву даешься – как от одной мамы появились такие разные детишки.
Вот и наша мама, Алиса, кошка сиамская и весьма плодовитая, регулярно приносящая по два приплода в год, снабдила нас многочисленным и таким разнообразным потомством, что ни за что не подумаешь, что это родные братья. Это черный элегантный красавец-силач Лакки, хозяйственный и любознательный сиамец-бобтейл Тимоша, изящный и умненький чернявый Поль, черный хитроумный проказник Чарлик, изысканный и себе на уме сиамец Маркиз, бело-черный красавец Баська, свободолюбивый и добрый серый в полоску Сильвер. Вот о нем-то и пойдет далее рассказ.
Сильвер, дачный уроженец, с кровью своего неизвестного папаши впитал любовь к свободе и жизни вольной. Немного освоившись на даче, он, в отличие от всех остальных котов, перестал постоянно пребывать и ночевать дома, а пропадал надолго, но неизменно возвращался, отсыпался и опять пропадал. Даже, приходя домой, практически ничего не ел – в общем, был самостоятельным и самодостаточным. Длинноногий, жилистый, он обладал изрядной силой и всегда мог себя защитить.
Нам было интересно, куда же он пропадает так надолго. Но этот вопрос так и оставался без ответа, пока как-то в разговоре одна из дачниц, Сима (Серафима Петровна), не упомянула, что у ее знаменитого персидского кота, Кая, появился постоянный серый приятель, который и днюет и ночует вместе с Каем у нее на участке. А вскоре Сильвер привел к нам и самого Кая – огромного рыжего и пушистого кота. Наши коты при виде этого страшилы на всякий случай спрятались в доме. Лариса тоже поначалу испугалась такого гостя, но с ним был Сильвер, вели они себя мирно, а потому гостю в результате досталось несколько мисочек домашних деликатесов. Надолго они не задержались, пополдничали и ушли, как и пришли, вместе.
Сима рассказала, что Кай и Сильвер все время проводят вместе. Кай страстный и удачливый мышелов, но сам мышей не ест, предпочитает домашнюю еду и сухой корм, а вот пойманных мышей он исправно приносит и отдает Сильверу. Время от времени Сильвер приходил к нам погостить, но теперь уже без Кая. Так продолжалось до глубокой осени, до времени отбытия на зимние квартиры в столицу. Всех котов мы уже с оказией отправили в Москву, оставался на природе только Сильвер. За день до отъезда в столицу мы с Ларисой сходили к Симе. Оказалось, что Сима уже неделю как закрыла сезон, и уехала в столицу вместе и Каем. Сильвера на ее участке мы так и не нашли.
В день отъезда мы до самой последней электрички ждали возвращения Сильвера, и он явился буквально за час до отъезда. Мы только и успели, что засунуть его в переноску и поспешили к платформе, нагруженные донельзя. Кот с самого начала повел себя неадекватно. Почувствовав, что его уносят из родимых мест, он поднял в переноске такую бучу, что меня, нагруженного огромным рюкзаком и той же переноской, бросало из стороны в сторону. И все бы ничего, но с полпути начинался лес, и когда Сильвер за деревьями перестал видеть дома, то он удвоил свои старания вырваться на волю. Толстая пластиковая дверь переноски не выдержала его напора, сломалась ровно посередине и распахнулась на две стороны. Сильвер ломанулся в распахнутые ?двери? и подался от тропинки прямо в лес. Я сбросил рюкзак и попытался поймать его, но куда там – от тропинки в лес начинались заболоченные места и я только увяз по щиколотку. Так мы и уехали в город на последней электричке, и хорошо, что народу было мало, а то я в мокрых ботинках и брюках смотрелся весьма непрезентабельно.
На следующие выходные я специально отправился на дачу за котом, пробыл там пару дней, но беглец так и не появился. Выходные вояжи повторялись весь ноябрь и декабрь. Выпал снег, ударили сильнейшие морозы, но кота так и не было. Правда, по приезде я видел на снегу старые кошачьи следы, но сам кот так и не появлялся. По всей видимости, он тоже время от времени наведывался в родные пенаты, но наши периоды посещения так и не совпали. Перед самым Новым Годом я еще раз побывал на даче, но на этот раз и следов кошачьих не было. Перед этим стояли страшнейшие морозы и я, откровенно говоря, уже и не надеялся увидеть Сильвера в живых.
Прошли многодневные праздники, вымотавшие нас с Ларисой донельзя, и после них мы выбрались на дачу – немного передохнуть. Видимо, на время праздников на дачи мало кто ездил и от самой платформы, через лес и далее до самых наших участков все тропинки были занесены снегом. Час, наверное, потребовался нам, чтобы пробиться через высокие снега до дома. Занесенная до половины калитка не открывалась, пришлось снять ее с петель и пробиться к дому почти по пояс в снегу. Стоял мороз градусов под пятнадцать, но по такой трудной дороге мы буквально вымокли от пота. Чтобы не простудиться, сразу же растопили печь и, в ожидании тепла, приняли по рюмочке.
Часа через два в доме было уже тепло, можно было раздеться и с комфортом перекусить, что мы и начали претворять в жизнь. И в самый разгар нашего пиршества в дверь кто-то поскребся. Я подумал, что ослышался – был уже поздний вечер, в поселке не было ни огонька, входная дверь была закрыта на щеколду – мы никого не ждали. Но кто-то поскребся снова – в распахнутой двери нарисовался Сильвер. Надо сказать, что с крыльца на веранду у нас было еще с весны выставлено в раме одно стеклышко как раз для котов – вот Сильвер и воспользовался этим. Был он худ и неопрятен, видимо жизнь одинокая на воле, да еще в сильные морозы, была для домашнего кота не сахар. Да и одичал он порядком – не сразу дался в руки, но с аппетитом принялся за предложенную еду, и ел жадно и долго. У нас даже молоко было, так что все потребленное он затем залакал молочком и, довольный донельзя теплом и сытостью, позволил себя приласкать, да и сам ластился, как мог – запрыгивал ко мне на руки и на плечи, терся своей головой о мою, а потом удовлетворенно заурчал и замяукал. Посмотрев на его хоть и худую, но умильную и умиротворенную мордашку, можно было смело утверждать, что жизнь кота наконец-то удалась.
Еще неделю мы провели на даче, и Сильвер всегда был с нами и в доме, и во дворе – даже охотился на участке, но ни разу даже за калитку не вышел. Когда же пришло время уезжать, он безропотно вошел в переноску и до самой платформы вел себя образцово, а потом, уже в электричке, он проспал всю дорогу. В квартире его с восторгом встретили многочисленные братья и заботливая мама, Алиса. Но самое интересное выявилось по весне, когда мы опять перебрались на природу – наш гуляка Сильвер стал заядлым домоседом. Он, конечно, выходил во двор, но все свои перемещения ограничивал периметром забора. Когда же мы покидали участок, то он исправно провожал нас только до калитки, и всякий раз тревожно заглядывал в глаза – словно вопрошал, а не покинем ли мы его навсегда.
Вот так, порой, экстремальные обстоятельства круто меняют и характер, и манеру поведения живого существа. И это не инстинкты, как полагал Павлов, а разумный выбор. Просто мы привыкли считать себя единственно разумными тварями, а в природе разум не так уж редок, да и сама природа по большому счету разумна. Все в ней построено логично и толково, и только люди своим поведением не очень вписываются в эту систему, всякий раз нарушая ее сложившийся баланс, противопоставляя себя и самому миру, и самим себе.
Вот и наша мама, Алиса, кошка сиамская и весьма плодовитая, регулярно приносящая по два приплода в год, снабдила нас многочисленным и таким разнообразным потомством, что ни за что не подумаешь, что это родные братья. Это черный элегантный красавец-силач Лакки, хозяйственный и любознательный сиамец-бобтейл Тимоша, изящный и умненький чернявый Поль, черный хитроумный проказник Чарлик, изысканный и себе на уме сиамец Маркиз, бело-черный красавец Баська, свободолюбивый и добрый серый в полоску Сильвер. Вот о нем-то и пойдет далее рассказ.
Сильвер, дачный уроженец, с кровью своего неизвестного папаши впитал любовь к свободе и жизни вольной. Немного освоившись на даче, он, в отличие от всех остальных котов, перестал постоянно пребывать и ночевать дома, а пропадал надолго, но неизменно возвращался, отсыпался и опять пропадал. Даже, приходя домой, практически ничего не ел – в общем, был самостоятельным и самодостаточным. Длинноногий, жилистый, он обладал изрядной силой и всегда мог себя защитить.
Нам было интересно, куда же он пропадает так надолго. Но этот вопрос так и оставался без ответа, пока как-то в разговоре одна из дачниц, Сима (Серафима Петровна), не упомянула, что у ее знаменитого персидского кота, Кая, появился постоянный серый приятель, который и днюет и ночует вместе с Каем у нее на участке. А вскоре Сильвер привел к нам и самого Кая – огромного рыжего и пушистого кота. Наши коты при виде этого страшилы на всякий случай спрятались в доме. Лариса тоже поначалу испугалась такого гостя, но с ним был Сильвер, вели они себя мирно, а потому гостю в результате досталось несколько мисочек домашних деликатесов. Надолго они не задержались, пополдничали и ушли, как и пришли, вместе.
Сима рассказала, что Кай и Сильвер все время проводят вместе. Кай страстный и удачливый мышелов, но сам мышей не ест, предпочитает домашнюю еду и сухой корм, а вот пойманных мышей он исправно приносит и отдает Сильверу. Время от времени Сильвер приходил к нам погостить, но теперь уже без Кая. Так продолжалось до глубокой осени, до времени отбытия на зимние квартиры в столицу. Всех котов мы уже с оказией отправили в Москву, оставался на природе только Сильвер. За день до отъезда в столицу мы с Ларисой сходили к Симе. Оказалось, что Сима уже неделю как закрыла сезон, и уехала в столицу вместе и Каем. Сильвера на ее участке мы так и не нашли.
В день отъезда мы до самой последней электрички ждали возвращения Сильвера, и он явился буквально за час до отъезда. Мы только и успели, что засунуть его в переноску и поспешили к платформе, нагруженные донельзя. Кот с самого начала повел себя неадекватно. Почувствовав, что его уносят из родимых мест, он поднял в переноске такую бучу, что меня, нагруженного огромным рюкзаком и той же переноской, бросало из стороны в сторону. И все бы ничего, но с полпути начинался лес, и когда Сильвер за деревьями перестал видеть дома, то он удвоил свои старания вырваться на волю. Толстая пластиковая дверь переноски не выдержала его напора, сломалась ровно посередине и распахнулась на две стороны. Сильвер ломанулся в распахнутые ?двери? и подался от тропинки прямо в лес. Я сбросил рюкзак и попытался поймать его, но куда там – от тропинки в лес начинались заболоченные места и я только увяз по щиколотку. Так мы и уехали в город на последней электричке, и хорошо, что народу было мало, а то я в мокрых ботинках и брюках смотрелся весьма непрезентабельно.
На следующие выходные я специально отправился на дачу за котом, пробыл там пару дней, но беглец так и не появился. Выходные вояжи повторялись весь ноябрь и декабрь. Выпал снег, ударили сильнейшие морозы, но кота так и не было. Правда, по приезде я видел на снегу старые кошачьи следы, но сам кот так и не появлялся. По всей видимости, он тоже время от времени наведывался в родные пенаты, но наши периоды посещения так и не совпали. Перед самым Новым Годом я еще раз побывал на даче, но на этот раз и следов кошачьих не было. Перед этим стояли страшнейшие морозы и я, откровенно говоря, уже и не надеялся увидеть Сильвера в живых.
Прошли многодневные праздники, вымотавшие нас с Ларисой донельзя, и после них мы выбрались на дачу – немного передохнуть. Видимо, на время праздников на дачи мало кто ездил и от самой платформы, через лес и далее до самых наших участков все тропинки были занесены снегом. Час, наверное, потребовался нам, чтобы пробиться через высокие снега до дома. Занесенная до половины калитка не открывалась, пришлось снять ее с петель и пробиться к дому почти по пояс в снегу. Стоял мороз градусов под пятнадцать, но по такой трудной дороге мы буквально вымокли от пота. Чтобы не простудиться, сразу же растопили печь и, в ожидании тепла, приняли по рюмочке.
Часа через два в доме было уже тепло, можно было раздеться и с комфортом перекусить, что мы и начали претворять в жизнь. И в самый разгар нашего пиршества в дверь кто-то поскребся. Я подумал, что ослышался – был уже поздний вечер, в поселке не было ни огонька, входная дверь была закрыта на щеколду – мы никого не ждали. Но кто-то поскребся снова – в распахнутой двери нарисовался Сильвер. Надо сказать, что с крыльца на веранду у нас было еще с весны выставлено в раме одно стеклышко как раз для котов – вот Сильвер и воспользовался этим. Был он худ и неопрятен, видимо жизнь одинокая на воле, да еще в сильные морозы, была для домашнего кота не сахар. Да и одичал он порядком – не сразу дался в руки, но с аппетитом принялся за предложенную еду, и ел жадно и долго. У нас даже молоко было, так что все потребленное он затем залакал молочком и, довольный донельзя теплом и сытостью, позволил себя приласкать, да и сам ластился, как мог – запрыгивал ко мне на руки и на плечи, терся своей головой о мою, а потом удовлетворенно заурчал и замяукал. Посмотрев на его хоть и худую, но умильную и умиротворенную мордашку, можно было смело утверждать, что жизнь кота наконец-то удалась.
Еще неделю мы провели на даче, и Сильвер всегда был с нами и в доме, и во дворе – даже охотился на участке, но ни разу даже за калитку не вышел. Когда же пришло время уезжать, он безропотно вошел в переноску и до самой платформы вел себя образцово, а потом, уже в электричке, он проспал всю дорогу. В квартире его с восторгом встретили многочисленные братья и заботливая мама, Алиса. Но самое интересное выявилось по весне, когда мы опять перебрались на природу – наш гуляка Сильвер стал заядлым домоседом. Он, конечно, выходил во двор, но все свои перемещения ограничивал периметром забора. Когда же мы покидали участок, то он исправно провожал нас только до калитки, и всякий раз тревожно заглядывал в глаза – словно вопрошал, а не покинем ли мы его навсегда.
Вот так, порой, экстремальные обстоятельства круто меняют и характер, и манеру поведения живого существа. И это не инстинкты, как полагал Павлов, а разумный выбор. Просто мы привыкли считать себя единственно разумными тварями, а в природе разум не так уж редок, да и сама природа по большому счету разумна. Все в ней построено логично и толково, и только люди своим поведением не очень вписываются в эту систему, всякий раз нарушая ее сложившийся баланс, противопоставляя себя и самому миру, и самим себе.
Метки:
