Откуда берутся мамы
Руки Маргариты Алексеевны не дрожали. Она была спокойна, как никогда. Сколько раз уже это делала – все чувства остыли. Это когда-то, давным-давно, когда Маргарита Алексеевна была просто Ритой или для совсем близких - Марой, она волновалась. Не спала ночами, молилась, следила, с какой ноги встала, какой рукой за ручку двери взялась.
Тогда, десять лет назад, а вернее десять сотен тестов на беременность назад, Рита делала все чуть ли не по секундомеру. Сказано: подержать тест-полоску одну минуту в моче – пожалуйста, написано: подождать три минуты – извольте. А дальше начинался МАСКАРАД. Тест рассматривался под электрическим светом, под дневным светом и вовсе без света. С очками, с прищуром. Был бы микроскоп, и его бы приобщили. Полоска, отправленная в порыве гнева в мусорное ведро, доставалась каждые десять минут на повторную проверку, потому что в Интернете кто-то написал, что тесты могут показать результат и через час, и через два, и через пять часов.
Еще мучительнее была реакция Ритиного мужа. Он долго носился с тестом, совал его в нос зареванной Ритке и кричал: ?Ну, посмотри же, она там есть!!!! Мы просто не видим!!!!!? Крутил коробку и инструкцию, лазил по сайтам, а когда нервы обоих совершенно сдавали, заявлял: тесты – фуфло, надо сдавать кровь. Маргарита шла сдавать на ХГЧ, получала отрицательный результат и впадала в эмоциональную кому. Не плакала, не смеялась, пила горстями успокоительные и, забившись в угол, молчала.
Это было давно. Сейчас, имея за спиной сотни обследований, поездок по храмам, травникам, бабушкам, две эко-подсадки, Маргарита не чувствовала ничего. Совсем. И тест покупала только, если задержка была уж очень явной!
Марго посмотрела на одинокую полоску, усмехнулась и вышла из ванной. Как она могла подумать, что может забеременеть! Тем более сейчас, когда уже особо не от кого. С мужем они уже два месяца были в разводе. Два месяца? Удивительно летит время! Казалось, что тот роковой вечер был вчера….
Как долго Рита готовилась, как долго подыскивала слова. Сережа – идеальный муж, идеальный мужчина, которого невозможно было бросить. Развод стал как гром среди ясного неба. Мама устроила Рите скандал, подруги крутили у виска пальцем и дружно решили: ?Вы, Маргарита Алексеевна, с жиру беситесь!? Да что там говорить, сам Сережа был в шоке. Они не ругались, не били посуду, не изменяли друг другу. Просто однажды Мара, позвонив мужу на работу, позвала его в кафе на ужин и там, едва сев за столик, заявила: ?Милый, давай подадим на развод?.
Сергей в тот вечер, кажется, не проронил ни слова. Слушая отповедь Риты, он только комкал салфетку. Она распалялась все больше, пытаясь доказать, что они абсолютно чужие люди, разные и холодные, как ледышки. Что даже ребенок не склеил бы то, чего просто нет, и что если двум людям не о чем друг с другом говорить, кроме как о работе, стирке и ремонте – вместе жить незачем. Это мучение. Это садомазохизм.
Он молчал. Слушал. Двигал стакан. Перекладывал вилки. Он даже не смотрел на нее, а когда Рита выдохлась, тихо прошептал: ?Я согласен? - и встал из-за стола.
?Ну, пойми же ты, пойми. Близкие люди должны хоть в чем-то быть одинаковыми. Одинаково пить чай, одинаково высмаркиваться, одинаково болеть, одинаково грызть ногти. У близких людей должна быть песня, или место, или фильм, которые были бы только их местом, песней, фильмом, которые вызывали бы только им понятные воспоминания, ассоциации. У нас же за десять лет не было ничего. Мы не ругались и не мирились, не расставались и не встречались, не упрекали и не прощали, не ненавидели, но и не любили?.
Мара тогда сильно напилась. Она не помнила, как добралась до дома. Она растянулась прямо у двери и уснула. С тех пор ей казалось, что она так и не просыпалась, что все, что ее окружает, было сном длинным и страшным. И то, что ее муж на следующее утро позвонил и сказал: можно считать, что этого разговора не было, он все понимает, она устала, он устал, надо куда-то съездить, отдохнуть. Он разговаривал с ней как врач с буйно помешанной. Ритка все выслушала и просто повесила трубку. Какой смысл слепому рассказывать про цвета радуги???
Сном пролетели многочисленные объяснения, слезы, упреки со стороны всех, кто окружал Мару. В ночном кошмаре потонул развод, когда Сережа, хмурый, худой, бледный долго и пристально смотрел на нее чужим, ненавидящим взглядом, не говоря ни слова, и лишь перед уходом тихо прошептал: ?Тварь…?
Да, наверное, он прав. Ритке было стыдно, грустно, обидно, но…. Свободно. Она не жалела о сделанном, о сказанном. Ей было жалко только самого Сережу. Смешно, но именно в этот критический момент нашлось то, чем можно было назвать их чувства друг к другу – жалость. Жалость и тоска.
Рита вышла из ванной и оглядела комнату. Что бы такого поделать в этот ненавистный выходной день? Впервые пару недель Мара упивалась одиночеством. Она смотрела любимые фильмы, врубала на всю катушку любимую музыку, читала то, что мечтала прочитать многие годы, гуляла, пела, читала вслух стихи. Она чувствовала себя городским жителем, попавшим впервые в лес, и потерявшим голову от свежего воздуха. Но со временем буря поутихла, независимость надоела, и Рите сначала стало скучно, а потом страшно. Особенно когда однажды она подавилась куском хлеба. Долго металась по кухне, не в силах вдохнуть и выдохнуть, хваталась за шкафы, роняла посуду. И вот, когда до потери сознания, казалось, оставалось мгновение, и Мара про себя съехидничала ?собаке собачья смерть? ее вдруг отпустило….
С тех пор она старалась не есть дома и как можно больше находиться среди людей. Вот и сейчас Марго уже было направилась к шкафу, как вдруг в дверь позвонили…
На пороге стояла Катька – давняя Марина подруга. Когда-то давным-давно в босоногом детстве, а позже и в безрассудной юности они были неразлучны. Катька нравилась Маре бесшабашностью, легкостью и отходчивостью. С ней было спокойно, беззаботно, радостно. Уже потом, после института, когда нужно было быть беспокойной и заботливой, а на то, чтобы радоваться жизни, не хватало душевных сил, Мара с Катей перестали общаться. Изредка поздравляли друг друга с разными праздниками, приглашали в гости и понимали, что никогда не придут.
Когда Мара собралась замуж, Катька первая позвонила ей и заявила без предисловий:
-Ты-дура, ты же не любишь его!!!!
-Не люблю – Рита знала, что врать бесполезно. – Но у меня есть веская причина.
-Ты беременна? – Встрепенулась Катька.
-Да причем тут… - Отмахнулась Рита. Просто так, как Сережа, меня никто любить не будет…
Катька покрутила пальцем у виска и повесила трубку. А потом на свадьбе жутко напилась и, обняв за плечи усталую и порядком потрепанную маму невесты, плакалась ей о том, что ?так и не вразу ми-и-и-и-ила я в-в-вашу дочь не … ик… путевую?.
После того дня Катька с Риткой не встречались. Марго слышала, что ее бесшабашная подруга пыталась выйти замуж, но сбежала практически из-под венца. Потом уехала заграницу с каким-то толи шейхом, толи принцем, но там тоже не нашлось места неуемной Катькиной энергии, и она вернулась.
Вернулась и сейчас стояла на пороге у Маргариты. С бутылкой чего-то крепкого в одной руке и уж совсем неприличного в другой.
-Привет, вдовствующей королеве – радостно проорала она.
-Здравствуй, катя, только я не вдовствующая, а разведенная.
-Что хуже – непонятно!
-Катька, прекрати!
- Ну, ты так и будешь держать меня в дверях?
Маргарита отошла вглубь коридора.
-проходи, конечно!
Через полчаса они сидели на кухне, перемалывая и обсасывая подробности своего бурного детства и юности.
Когда градус разговора был повышен до предела невозможного. Катька, махнув очередь порцию, резко перевела тему.
-Ну и что ты теперь собираешься делать?
-В смысле? Прямо сейчас пойду в туалет, а потом…спать…
-Да иди ты!!! Я про другое!!!! Тебе нужен мужик!!!
-Кать, два месяца прошло!
-Тем более. Чем раньше, тем лучше!
-Катя
-Я – 35 лет Катя! Или тебе рассказать про все гадости полового воздержания?
-Откуда только ты можешь о них знать!!!
-Ладно, не хочешь, как хочешь. Я… домой пошла.
-Кать, не обижайся – Мара вздохнула – просто Сережа мне не чужой… 10 лет все-таки, да и где этих мужиков искать! В сексе по телефону что ли? Я и не смогу так, слишком свежа рана.
-Да и никто тебя не просит к алтарю бежать. Так, легкий флирт, спортивный секс. Вот у меня есть пара знакомых…
-Катя! Я – пасс!
ОЙ, какие мы нежные! Ну ладно, мое дело предложить. Давай еще по одной!
На следующее утро Марго была готова продать последнюю рубашку за топор. Она подползла к зеркалу и попыталась поднять голову. Зрелище было удручающее. ?Ты скажи, мое трюмо, правда я такое чмо?? - сказала себе Мара и поплелась на кухню варить кофе.
?Стара ты уже, мать, так напиваться? - говорила она себе вслух, с каждым глотком живительного напитка возвращая краски в жизнь. ?Вот до чего докатилась – по вечерам пьешь как монтер, а по утрам сама с собой разговариваешь. Ну, Катька хороша! ?Спортивный секс?, это ж надо! И почему наши встречи ничем хорошим никогда не заканчиваются!?
Если бы Маргарита знала, насколько пророческими оказались эти слова…
Тем же одиноким вечером в дверь снова позвонили. Рита покосилась на дверь с опаской. Неужели Катька решила продолжить банкет? Не-е-е, Маргарите завтра на работу, и она отнюдь не хочет физически ощущать всю тяжесть понедельника.
Звонок прозвучал снова. Что делать? Не открывать? Но если это Катька, то она может простоять под окнами всю ночь, выпив принесенную бутылку и распевая серенады.
Третий звонок, как в театре решил все. Мара вскочила и решительно двинулась к двери. ?Выгоню, скажу, что болею, хандрю, умираю…. Все, что угодно!?
Но, открыв дверь, Рита увидела не свою бесшабашную собутыльницу, а аккуратного, широко улыбающегося молодого человека с цветами и тортом.
-Добрый вечер! – бодро отрапортовал он.
-Я с рулетом – добавила Мара, от удивления вспомнив дурацкую шутку.
-Вы что, простите? – нахмурился джентльмен.
-Да нет, я так. А вам собственно кого?
Он еще шире улыбнулся, протянул цветы и затараторил:
-Маргарита, я к вам. Я – Саша, можно Шурик, можно Саня, можно Алекс. Я очень хороший, и я хочу чаю, и на улице холодно, и идти мне некуда и…
- И вас прислала Катька! – прозрела Мара
-А как вы догадались?
- Только у нее такие наглые приятели водятся.
- Что вы, я очень даже скромен, особенно в воскресенье по вечерам.
-Значит так Саша, он же Шурик, он же Саня, он же Алекс. Торты я не ем, цветы тоже. Всего хорошего!
И она со злостью шарахнула дверью так, что Шурика, кажется, взрывной волной вынесло из подъезда.
Всю неделю Мара ждала Катькиного звонка. Она представляла, что подруга закатит глаза и затараторит: ?Ты – дура! Такой мужик! Сам себя к тебе принес, а ты!!!?
Но скандалистка не звонила, зато телефон, подъезд, дверь и уши Маргариты атаковал Саша, он же Шурик, он же Алекс, он же, как там его еще…
После работы Рита пробиралась домой огородами, лишь бы не застать Ромео и не получить очередную порцию воздыханий.
В конце трудовой недели Мара к своему удивлению, вернувшись из офиса не приметила знакомого силуэта у подъезда. Зато в дверях торчала записка: ?Зайди на свою страницу в интернете?.
Маргарита хмыкнула: ?Детский сад какой-то, что он мне теперь открытки с котятами будет слать и сопливую музычку посвящать?? И вдруг до нее дошло, что почерк уж до боли знаком. Это не был настырный кавалер. Такими крючочками могла писать только Катька.
Рита включила компьютер. Она никогда не увлекалась интернетом. Рита не считала свое тело идеальным, чтобы откровенно хвастаться фотографиями, а свою жизнь яркой, чтобы ею заинтересовать общественность. Но все же пару страниц в социальных сетях она завела. Женское любопытство подвело – было интересно посмотреть, как же выглядят сейчас люди, мимолетно или нет коснувшиеся ее судьбы.
На экране высветилась Ритина страница с кучей стихов, картинок, розочек и мишек от Ромео-Саши (все-таки права была про ?детский сад?) и письмом от Кати, вернее Pussycat. Рита открыла файл и, прочитав первые строки, рухнула на стул, пытаясь унять дрожащие руки.
?Привет, подруга. Представляю, как ты удивлена, но прошу тебя, утихомирь эмоции. Они тебе еще пригодятся.
После нашей попойки, на которой я собиралась выпить нужную дозу, чтобы признаться и в итоге забыла, в чем собственно это признание состояло, так вот, после этой попойки, я пыталась с тобой поговорить. Три раза. Первый раз развернулась у своей двери. Второй – у метро. А в третий пришла, когда тебя не было.
Сейчас я достаточно пьяна, нагла, глупа и измучена, чтобы все рассказать, вернее написать.
Мара, я жду ребенка. Представляешь? Я! Жду! Ребенка! Оставь, свои сопливые поздравления, потому что ты их сейчас проглотишь. Это – ребенок….твоего мужа. Вернее, твоего бывшего мужа. Да, вот написала, надо же, сама не верю!?
Рита читала, и ей казалось, что это все какая-то ошибка или глупая шутка.
?В тот вечер, когда ты объявила своему благоверному об его отставке, он пришел ко мне. Не спрашивай, как он нашел мой адрес, ведь даже ты его не помнишь, не так ли? Тогда я об этом не подумала, а сейчас – какой смысл гадать?
Сергей был пьян. Жутко пьян. Он сначала порывался даже меня отдубасить. Орал, что это я виновата, что я на тебя влияю, что все мы – бабье отродье – сволочи и шлюхи. Орал-орал, а потом заревел. Ну и скажи мне, что я должна была сделать с мужиком, бьющимся в пьяной истерике? Это женщину можно отхлестать по щекам, подставить под душ. А с таким детиной, что я могла сделать????...Вот я и сделала, что могла…. А могу я не много.
И до той ночи я была уверенна, что забеременеть – это как раз то, что я не могу. Но….
Ритка, я не знаю, зачем я все это пишу, наверное, потому что напилась до сизого носа. Не знаю, что мне делать. Аборт, наверное. Ритка. Прости?.
Вот так. Мара сидела и ловила воздух пересохшими губами. И, перечитывая эти нереальные строки, вздрагивала от слов ?бывший?, ?аборт?, ?прости?.
Ночью Маргарита сидела на кухне в темноте. Она не любила темноту за то, что она обостряет все чувства, вытаскивает на поверхность забытые проблемы и населяет пространство яркими и неприятными образами. Днем человек открыт для окружающего мира, ночью – закрыт внутри своих собственных страхов.
Но сейчас Ритке хотелось именно закрыться, зарыться, заплакать. Она вдруг вспомнила, что так давно не плакала, и ей хотелось, чтоб глаза покраснели, губы скривились и спасительные слезы наконец избавили ее от того, что запряталось и грызло ее где-то глубоко внутри. Ритка даже не понимала, почему ей было плохо. Ревновала ли она Сережу? Вряд ли, жалость не ревнует. Злилась ли она на Катьку? Скорее была благодарна за то, что она сняла с Vары груз вины перед мужем. Мол, да, я - тварь, но и ты - не святой!
И Ритка ждала от темноты ответа, и та со старческим злым смехом кинула ей в лицо – да ты завидуешь!!!!! Ты просто завидуешь!!!! Не у тебя, правильной, семейной девочки, а у заблудшей гуляки Катьки будет ребенок!!!! Не ты, стоявшая часами к мощам Святых, обивавшая пороги больниц, не пьющая, не курящая Маргарита Алексеевна, а твоя подруга Катя, бегающая по клубам, выпивающая по семь коктейлей за раз, курящая по три пачки в день. Именно она, а не ты, станет мамой. Именно она, а не ты, будет гладить животик, читать ему книжки, называть ласковыми словами, петь колыбельные… Будет ли? Да какая разница. Главное, что ОНА, не ТЫ!!!!!!!!
Маргарита не заметила, как прошла ночь. Как только забрезжили первые лучики солнца, она встала, подошла к компьютеру и написала Катьке ответ.
?Прекрати пить, дура! Жду тебя сегодня в четыре у твоего дома. Пойдем к врачу!?
-К какому врачу? – кинула Маргарите Катька при встрече вместо приветствия. Выглядела она просто замечательно, и не скажешь, что пила ночью. Впрочем, Мара привыкла, что на лице ее подруги никогда не отражалось то, что она реально чувствует. – Я знаю, где аборт делать, меня уже записали.
-Мы не будем делать аборт. – Ритка хотела сказать это твердо, но голос предательски дрожал.
-В смысле ?мы?? Родная, ты не первый год меня знаешь, мне не нужен этот ребенок. Какая из меня мамаша, Мар, ты что?!!!
-Мы не будем делать аборт. – с нажимом проговорила Ритка – Если тебе не нужен ребенок…он будет нужен мне!
Что Маргарите удалось, так это удивить Катьку. Непроницаемое, высокомерное лицо ее подруги…или бывшей подруги, вдруг как-то сморщилось, съежилось, и Катька…заревела. Уткнулась в Риткино плечо и так по-детски, с всхлипываниями и подвываньями заскулила. Она лепетала какие-то извинения, какие-то оправдания. Мара стояла как вкопанная. Она не узнавала подругу. Наконец, собравшись с духом, Рита погладила Катьку по голове и тихо проговорила.
- Все правильно, все справедливо. Давай, перестанем рыдать, тебе вредно, и пойдем к врачу, а то опоздаем!!!!
Ритка в третий раз выронила ключи и выругалась. Холодно, руки застыли совсем, а еще к Катьке надо бежать, а то врачи кучу каких-то таблеток выписали. Да и в Детский Мир сегодня надо. Неделя осталась до родов, а ни кроватки, ни коляски еще нет.
Катька всю беременность чувствовала себя превосходно. Несмотря на сигареты, которые Рита, как могла, пыталась вырвать из рук новоявленной мамаши, беспорядочной прошлой жизни и разных гинекологических ?подарков?, полученных Катериной до беременности, малыш был здоров, крепок и развивался строго по учебникам акушерства. Сама же Катерина очень изменилась. Стала молчалива, плаксива и, что уж совсем на нее не было похоже, благодарна!!!! Читала романы, гуляла по городу и смотрела на Мару глазами побитой собаки. ?Как Сережа? Но вот в последнюю неделю что-то врачам не понравилось и Катю положили на сохранение. А Маргарита разрывалась между больницей, магазинами, квартирой и работой. Впрочем, она была счастлива, как никогда. Пару раз ей даже помог ее верный оруженосец Саша, который смирился со своим ?приподъездном? существовании.
Нагнувшись за ключами, она вздрогнула, увидев… ноги. Ноги в таких знакомых, купленных ею в командировке, ботинками. Поднимая голову, она уже знала кого увидит. Сережа. Он молча стоял и мял в руках букет каких-то желтых цветов. Он был лохматый, бледный, небритый, похудевший и удивительным образом похорошевший. Он смотрел своим собачьим взглядом и молчал. И она молчала. Рита не знала, что говорить. Он был виноват, она была виновата. Они разошлись, они все решили. Что тут скажешь? И тут Сережа вдруг встал на колени, обнял ее и заплакал. ?Как Катька? - промелькнула в голове у Ритки, а рука уже поднялась, чтобы погладить по голове этого чужого и родного, ненавистного и любимого, убившего ее и убитого ею человека…
А через неделю Катька родила девочку. Прекрасную девочку с Сережиными глазами. Когда новоявленной маме показали ребенка, она вместо радостного вздоха, издала какой-то дикий стон тоски и ужаса. Акушерки переглянулись, но ничего не сказали. Мало ли что бывает!!!!!
Катька сидела в палате и смотрела в одну точку. Сережа и Мара должны были заехать с минуты на минуту, забрать их с дочкой. Они мотались по магазинам, покупаю сто пятьдесят девятую сорочку и двести седьмую пачку памперсов. В их квартире все уже готово. Малышку привезут в ее собственную комнату. Потом надо будет оформить отказ и отдать ребенка. Ее ребенка. Ее маленькую девочку, родную, пахнущую молоком и счастьем. Катька не понимала, как она сможет это сделать, но по-другому поступить была не в силах. Она видела, как изменилась Маргарита, она видела их с Сережей счастливые лица. Все-таки для чувств существует ?клей? и в этот раз даже трещинок заметно не было. Супруги вязали ползунки, ночами выбирали имя, закапывались в книжках по психологии и воспитанию. Передвигали мебель, закупали горы одежды. Он нашли себя. Они были счастливы!!!!
А Катька? А Катька выносила, родила и снова свободна. Свободна и не нужна. Никому. Маленький комочек за девять месяцев так изменил ее душу, как будто включил свет, и Катька поняла, сколько мусора в ее жизни….
Дверь открылась. Молодая мама вскочила. Но это были не ее друзья. В палату зашла зав. отделением и какой-то дядька в форме.
-Здравствуйте, - удивленно промямлила Катька. Она уже подумала, что все все знают и сейчас этот строгий дядька из полиции будет ее отчитывать, говорить, что она нерадивая мать, что раньше таких как она….
-Здравствуй, Катюша – как-то нервно протараторила заведующая. - Это вот к тебе.
-Здравствуйте – тоже как-то стушевавшись, промямлил строгий дядька. – Поздравляю вас с…пополнением.
-Спасибо – пролепетала Катерина.
-Скажите – он откашлялся – Сергей и Маргарита Кирсановы вам знакомы.
-Да, это мои друзья, они скоро приеду! – в груди зашевелился непонятный холодок, и Катька начала тараторить лишнее
-Дело в том, что четыре часа назад… ваши друзья попали в ДТП. Врачи не успели.
После этих слов Катька не слышала ничего. Она ухнула в вату. Перед глазами стояло лицо Маргариты, такое лучистое, счастливое и слова, которые она повторяла все последние месяцы: ?Мы будем мамой…?.
?Ты изменила меня. Ты стала мамой гораздо раньше, чем думала. Моей мамой. Мамой, которой мне так не хватало. Мара, ты так хотела стать мамой, теперь все ангелочки будут твоими детьми. И один из них, спустившийся на землю всегда будет знать, что у него две мамы…. Но только одна из них по дороге в роддом заметила, что они забыли купить подарок для второй мамы, и уговорила папу сделать крюк и заехать в ювелирный магазин. Рядом с этим магазином на повороте в них и влетела встречная машина…. Глупо. Больно. Несправедливо. Но ты все равно будешь мамой. Доброй мамой, смотрящей на нас с небес, гладящей нас по голове ночью, повторяя: ?Все правильно, все справедливо?
Екатерине Сергеевне Волковой сейчас сорок. Ее дочери Маргарите скоро будет десять. Она очень любит петь и играть на гитаре. Но больше всего на свете любит маму. Такую теплую, домашнюю, такую всепонимающую. И лишь одного не может понять, почему же мама в ее день рождения всегда плачет…..
Тогда, десять лет назад, а вернее десять сотен тестов на беременность назад, Рита делала все чуть ли не по секундомеру. Сказано: подержать тест-полоску одну минуту в моче – пожалуйста, написано: подождать три минуты – извольте. А дальше начинался МАСКАРАД. Тест рассматривался под электрическим светом, под дневным светом и вовсе без света. С очками, с прищуром. Был бы микроскоп, и его бы приобщили. Полоска, отправленная в порыве гнева в мусорное ведро, доставалась каждые десять минут на повторную проверку, потому что в Интернете кто-то написал, что тесты могут показать результат и через час, и через два, и через пять часов.
Еще мучительнее была реакция Ритиного мужа. Он долго носился с тестом, совал его в нос зареванной Ритке и кричал: ?Ну, посмотри же, она там есть!!!! Мы просто не видим!!!!!? Крутил коробку и инструкцию, лазил по сайтам, а когда нервы обоих совершенно сдавали, заявлял: тесты – фуфло, надо сдавать кровь. Маргарита шла сдавать на ХГЧ, получала отрицательный результат и впадала в эмоциональную кому. Не плакала, не смеялась, пила горстями успокоительные и, забившись в угол, молчала.
Это было давно. Сейчас, имея за спиной сотни обследований, поездок по храмам, травникам, бабушкам, две эко-подсадки, Маргарита не чувствовала ничего. Совсем. И тест покупала только, если задержка была уж очень явной!
Марго посмотрела на одинокую полоску, усмехнулась и вышла из ванной. Как она могла подумать, что может забеременеть! Тем более сейчас, когда уже особо не от кого. С мужем они уже два месяца были в разводе. Два месяца? Удивительно летит время! Казалось, что тот роковой вечер был вчера….
Как долго Рита готовилась, как долго подыскивала слова. Сережа – идеальный муж, идеальный мужчина, которого невозможно было бросить. Развод стал как гром среди ясного неба. Мама устроила Рите скандал, подруги крутили у виска пальцем и дружно решили: ?Вы, Маргарита Алексеевна, с жиру беситесь!? Да что там говорить, сам Сережа был в шоке. Они не ругались, не били посуду, не изменяли друг другу. Просто однажды Мара, позвонив мужу на работу, позвала его в кафе на ужин и там, едва сев за столик, заявила: ?Милый, давай подадим на развод?.
Сергей в тот вечер, кажется, не проронил ни слова. Слушая отповедь Риты, он только комкал салфетку. Она распалялась все больше, пытаясь доказать, что они абсолютно чужие люди, разные и холодные, как ледышки. Что даже ребенок не склеил бы то, чего просто нет, и что если двум людям не о чем друг с другом говорить, кроме как о работе, стирке и ремонте – вместе жить незачем. Это мучение. Это садомазохизм.
Он молчал. Слушал. Двигал стакан. Перекладывал вилки. Он даже не смотрел на нее, а когда Рита выдохлась, тихо прошептал: ?Я согласен? - и встал из-за стола.
?Ну, пойми же ты, пойми. Близкие люди должны хоть в чем-то быть одинаковыми. Одинаково пить чай, одинаково высмаркиваться, одинаково болеть, одинаково грызть ногти. У близких людей должна быть песня, или место, или фильм, которые были бы только их местом, песней, фильмом, которые вызывали бы только им понятные воспоминания, ассоциации. У нас же за десять лет не было ничего. Мы не ругались и не мирились, не расставались и не встречались, не упрекали и не прощали, не ненавидели, но и не любили?.
Мара тогда сильно напилась. Она не помнила, как добралась до дома. Она растянулась прямо у двери и уснула. С тех пор ей казалось, что она так и не просыпалась, что все, что ее окружает, было сном длинным и страшным. И то, что ее муж на следующее утро позвонил и сказал: можно считать, что этого разговора не было, он все понимает, она устала, он устал, надо куда-то съездить, отдохнуть. Он разговаривал с ней как врач с буйно помешанной. Ритка все выслушала и просто повесила трубку. Какой смысл слепому рассказывать про цвета радуги???
Сном пролетели многочисленные объяснения, слезы, упреки со стороны всех, кто окружал Мару. В ночном кошмаре потонул развод, когда Сережа, хмурый, худой, бледный долго и пристально смотрел на нее чужим, ненавидящим взглядом, не говоря ни слова, и лишь перед уходом тихо прошептал: ?Тварь…?
Да, наверное, он прав. Ритке было стыдно, грустно, обидно, но…. Свободно. Она не жалела о сделанном, о сказанном. Ей было жалко только самого Сережу. Смешно, но именно в этот критический момент нашлось то, чем можно было назвать их чувства друг к другу – жалость. Жалость и тоска.
Рита вышла из ванной и оглядела комнату. Что бы такого поделать в этот ненавистный выходной день? Впервые пару недель Мара упивалась одиночеством. Она смотрела любимые фильмы, врубала на всю катушку любимую музыку, читала то, что мечтала прочитать многие годы, гуляла, пела, читала вслух стихи. Она чувствовала себя городским жителем, попавшим впервые в лес, и потерявшим голову от свежего воздуха. Но со временем буря поутихла, независимость надоела, и Рите сначала стало скучно, а потом страшно. Особенно когда однажды она подавилась куском хлеба. Долго металась по кухне, не в силах вдохнуть и выдохнуть, хваталась за шкафы, роняла посуду. И вот, когда до потери сознания, казалось, оставалось мгновение, и Мара про себя съехидничала ?собаке собачья смерть? ее вдруг отпустило….
С тех пор она старалась не есть дома и как можно больше находиться среди людей. Вот и сейчас Марго уже было направилась к шкафу, как вдруг в дверь позвонили…
На пороге стояла Катька – давняя Марина подруга. Когда-то давным-давно в босоногом детстве, а позже и в безрассудной юности они были неразлучны. Катька нравилась Маре бесшабашностью, легкостью и отходчивостью. С ней было спокойно, беззаботно, радостно. Уже потом, после института, когда нужно было быть беспокойной и заботливой, а на то, чтобы радоваться жизни, не хватало душевных сил, Мара с Катей перестали общаться. Изредка поздравляли друг друга с разными праздниками, приглашали в гости и понимали, что никогда не придут.
Когда Мара собралась замуж, Катька первая позвонила ей и заявила без предисловий:
-Ты-дура, ты же не любишь его!!!!
-Не люблю – Рита знала, что врать бесполезно. – Но у меня есть веская причина.
-Ты беременна? – Встрепенулась Катька.
-Да причем тут… - Отмахнулась Рита. Просто так, как Сережа, меня никто любить не будет…
Катька покрутила пальцем у виска и повесила трубку. А потом на свадьбе жутко напилась и, обняв за плечи усталую и порядком потрепанную маму невесты, плакалась ей о том, что ?так и не вразу ми-и-и-и-ила я в-в-вашу дочь не … ик… путевую?.
После того дня Катька с Риткой не встречались. Марго слышала, что ее бесшабашная подруга пыталась выйти замуж, но сбежала практически из-под венца. Потом уехала заграницу с каким-то толи шейхом, толи принцем, но там тоже не нашлось места неуемной Катькиной энергии, и она вернулась.
Вернулась и сейчас стояла на пороге у Маргариты. С бутылкой чего-то крепкого в одной руке и уж совсем неприличного в другой.
-Привет, вдовствующей королеве – радостно проорала она.
-Здравствуй, катя, только я не вдовствующая, а разведенная.
-Что хуже – непонятно!
-Катька, прекрати!
- Ну, ты так и будешь держать меня в дверях?
Маргарита отошла вглубь коридора.
-проходи, конечно!
Через полчаса они сидели на кухне, перемалывая и обсасывая подробности своего бурного детства и юности.
Когда градус разговора был повышен до предела невозможного. Катька, махнув очередь порцию, резко перевела тему.
-Ну и что ты теперь собираешься делать?
-В смысле? Прямо сейчас пойду в туалет, а потом…спать…
-Да иди ты!!! Я про другое!!!! Тебе нужен мужик!!!
-Кать, два месяца прошло!
-Тем более. Чем раньше, тем лучше!
-Катя
-Я – 35 лет Катя! Или тебе рассказать про все гадости полового воздержания?
-Откуда только ты можешь о них знать!!!
-Ладно, не хочешь, как хочешь. Я… домой пошла.
-Кать, не обижайся – Мара вздохнула – просто Сережа мне не чужой… 10 лет все-таки, да и где этих мужиков искать! В сексе по телефону что ли? Я и не смогу так, слишком свежа рана.
-Да и никто тебя не просит к алтарю бежать. Так, легкий флирт, спортивный секс. Вот у меня есть пара знакомых…
-Катя! Я – пасс!
ОЙ, какие мы нежные! Ну ладно, мое дело предложить. Давай еще по одной!
На следующее утро Марго была готова продать последнюю рубашку за топор. Она подползла к зеркалу и попыталась поднять голову. Зрелище было удручающее. ?Ты скажи, мое трюмо, правда я такое чмо?? - сказала себе Мара и поплелась на кухню варить кофе.
?Стара ты уже, мать, так напиваться? - говорила она себе вслух, с каждым глотком живительного напитка возвращая краски в жизнь. ?Вот до чего докатилась – по вечерам пьешь как монтер, а по утрам сама с собой разговариваешь. Ну, Катька хороша! ?Спортивный секс?, это ж надо! И почему наши встречи ничем хорошим никогда не заканчиваются!?
Если бы Маргарита знала, насколько пророческими оказались эти слова…
Тем же одиноким вечером в дверь снова позвонили. Рита покосилась на дверь с опаской. Неужели Катька решила продолжить банкет? Не-е-е, Маргарите завтра на работу, и она отнюдь не хочет физически ощущать всю тяжесть понедельника.
Звонок прозвучал снова. Что делать? Не открывать? Но если это Катька, то она может простоять под окнами всю ночь, выпив принесенную бутылку и распевая серенады.
Третий звонок, как в театре решил все. Мара вскочила и решительно двинулась к двери. ?Выгоню, скажу, что болею, хандрю, умираю…. Все, что угодно!?
Но, открыв дверь, Рита увидела не свою бесшабашную собутыльницу, а аккуратного, широко улыбающегося молодого человека с цветами и тортом.
-Добрый вечер! – бодро отрапортовал он.
-Я с рулетом – добавила Мара, от удивления вспомнив дурацкую шутку.
-Вы что, простите? – нахмурился джентльмен.
-Да нет, я так. А вам собственно кого?
Он еще шире улыбнулся, протянул цветы и затараторил:
-Маргарита, я к вам. Я – Саша, можно Шурик, можно Саня, можно Алекс. Я очень хороший, и я хочу чаю, и на улице холодно, и идти мне некуда и…
- И вас прислала Катька! – прозрела Мара
-А как вы догадались?
- Только у нее такие наглые приятели водятся.
- Что вы, я очень даже скромен, особенно в воскресенье по вечерам.
-Значит так Саша, он же Шурик, он же Саня, он же Алекс. Торты я не ем, цветы тоже. Всего хорошего!
И она со злостью шарахнула дверью так, что Шурика, кажется, взрывной волной вынесло из подъезда.
Всю неделю Мара ждала Катькиного звонка. Она представляла, что подруга закатит глаза и затараторит: ?Ты – дура! Такой мужик! Сам себя к тебе принес, а ты!!!?
Но скандалистка не звонила, зато телефон, подъезд, дверь и уши Маргариты атаковал Саша, он же Шурик, он же Алекс, он же, как там его еще…
После работы Рита пробиралась домой огородами, лишь бы не застать Ромео и не получить очередную порцию воздыханий.
В конце трудовой недели Мара к своему удивлению, вернувшись из офиса не приметила знакомого силуэта у подъезда. Зато в дверях торчала записка: ?Зайди на свою страницу в интернете?.
Маргарита хмыкнула: ?Детский сад какой-то, что он мне теперь открытки с котятами будет слать и сопливую музычку посвящать?? И вдруг до нее дошло, что почерк уж до боли знаком. Это не был настырный кавалер. Такими крючочками могла писать только Катька.
Рита включила компьютер. Она никогда не увлекалась интернетом. Рита не считала свое тело идеальным, чтобы откровенно хвастаться фотографиями, а свою жизнь яркой, чтобы ею заинтересовать общественность. Но все же пару страниц в социальных сетях она завела. Женское любопытство подвело – было интересно посмотреть, как же выглядят сейчас люди, мимолетно или нет коснувшиеся ее судьбы.
На экране высветилась Ритина страница с кучей стихов, картинок, розочек и мишек от Ромео-Саши (все-таки права была про ?детский сад?) и письмом от Кати, вернее Pussycat. Рита открыла файл и, прочитав первые строки, рухнула на стул, пытаясь унять дрожащие руки.
?Привет, подруга. Представляю, как ты удивлена, но прошу тебя, утихомирь эмоции. Они тебе еще пригодятся.
После нашей попойки, на которой я собиралась выпить нужную дозу, чтобы признаться и в итоге забыла, в чем собственно это признание состояло, так вот, после этой попойки, я пыталась с тобой поговорить. Три раза. Первый раз развернулась у своей двери. Второй – у метро. А в третий пришла, когда тебя не было.
Сейчас я достаточно пьяна, нагла, глупа и измучена, чтобы все рассказать, вернее написать.
Мара, я жду ребенка. Представляешь? Я! Жду! Ребенка! Оставь, свои сопливые поздравления, потому что ты их сейчас проглотишь. Это – ребенок….твоего мужа. Вернее, твоего бывшего мужа. Да, вот написала, надо же, сама не верю!?
Рита читала, и ей казалось, что это все какая-то ошибка или глупая шутка.
?В тот вечер, когда ты объявила своему благоверному об его отставке, он пришел ко мне. Не спрашивай, как он нашел мой адрес, ведь даже ты его не помнишь, не так ли? Тогда я об этом не подумала, а сейчас – какой смысл гадать?
Сергей был пьян. Жутко пьян. Он сначала порывался даже меня отдубасить. Орал, что это я виновата, что я на тебя влияю, что все мы – бабье отродье – сволочи и шлюхи. Орал-орал, а потом заревел. Ну и скажи мне, что я должна была сделать с мужиком, бьющимся в пьяной истерике? Это женщину можно отхлестать по щекам, подставить под душ. А с таким детиной, что я могла сделать????...Вот я и сделала, что могла…. А могу я не много.
И до той ночи я была уверенна, что забеременеть – это как раз то, что я не могу. Но….
Ритка, я не знаю, зачем я все это пишу, наверное, потому что напилась до сизого носа. Не знаю, что мне делать. Аборт, наверное. Ритка. Прости?.
Вот так. Мара сидела и ловила воздух пересохшими губами. И, перечитывая эти нереальные строки, вздрагивала от слов ?бывший?, ?аборт?, ?прости?.
Ночью Маргарита сидела на кухне в темноте. Она не любила темноту за то, что она обостряет все чувства, вытаскивает на поверхность забытые проблемы и населяет пространство яркими и неприятными образами. Днем человек открыт для окружающего мира, ночью – закрыт внутри своих собственных страхов.
Но сейчас Ритке хотелось именно закрыться, зарыться, заплакать. Она вдруг вспомнила, что так давно не плакала, и ей хотелось, чтоб глаза покраснели, губы скривились и спасительные слезы наконец избавили ее от того, что запряталось и грызло ее где-то глубоко внутри. Ритка даже не понимала, почему ей было плохо. Ревновала ли она Сережу? Вряд ли, жалость не ревнует. Злилась ли она на Катьку? Скорее была благодарна за то, что она сняла с Vары груз вины перед мужем. Мол, да, я - тварь, но и ты - не святой!
И Ритка ждала от темноты ответа, и та со старческим злым смехом кинула ей в лицо – да ты завидуешь!!!!! Ты просто завидуешь!!!! Не у тебя, правильной, семейной девочки, а у заблудшей гуляки Катьки будет ребенок!!!! Не ты, стоявшая часами к мощам Святых, обивавшая пороги больниц, не пьющая, не курящая Маргарита Алексеевна, а твоя подруга Катя, бегающая по клубам, выпивающая по семь коктейлей за раз, курящая по три пачки в день. Именно она, а не ты, станет мамой. Именно она, а не ты, будет гладить животик, читать ему книжки, называть ласковыми словами, петь колыбельные… Будет ли? Да какая разница. Главное, что ОНА, не ТЫ!!!!!!!!
Маргарита не заметила, как прошла ночь. Как только забрезжили первые лучики солнца, она встала, подошла к компьютеру и написала Катьке ответ.
?Прекрати пить, дура! Жду тебя сегодня в четыре у твоего дома. Пойдем к врачу!?
-К какому врачу? – кинула Маргарите Катька при встрече вместо приветствия. Выглядела она просто замечательно, и не скажешь, что пила ночью. Впрочем, Мара привыкла, что на лице ее подруги никогда не отражалось то, что она реально чувствует. – Я знаю, где аборт делать, меня уже записали.
-Мы не будем делать аборт. – Ритка хотела сказать это твердо, но голос предательски дрожал.
-В смысле ?мы?? Родная, ты не первый год меня знаешь, мне не нужен этот ребенок. Какая из меня мамаша, Мар, ты что?!!!
-Мы не будем делать аборт. – с нажимом проговорила Ритка – Если тебе не нужен ребенок…он будет нужен мне!
Что Маргарите удалось, так это удивить Катьку. Непроницаемое, высокомерное лицо ее подруги…или бывшей подруги, вдруг как-то сморщилось, съежилось, и Катька…заревела. Уткнулась в Риткино плечо и так по-детски, с всхлипываниями и подвываньями заскулила. Она лепетала какие-то извинения, какие-то оправдания. Мара стояла как вкопанная. Она не узнавала подругу. Наконец, собравшись с духом, Рита погладила Катьку по голове и тихо проговорила.
- Все правильно, все справедливо. Давай, перестанем рыдать, тебе вредно, и пойдем к врачу, а то опоздаем!!!!
Ритка в третий раз выронила ключи и выругалась. Холодно, руки застыли совсем, а еще к Катьке надо бежать, а то врачи кучу каких-то таблеток выписали. Да и в Детский Мир сегодня надо. Неделя осталась до родов, а ни кроватки, ни коляски еще нет.
Катька всю беременность чувствовала себя превосходно. Несмотря на сигареты, которые Рита, как могла, пыталась вырвать из рук новоявленной мамаши, беспорядочной прошлой жизни и разных гинекологических ?подарков?, полученных Катериной до беременности, малыш был здоров, крепок и развивался строго по учебникам акушерства. Сама же Катерина очень изменилась. Стала молчалива, плаксива и, что уж совсем на нее не было похоже, благодарна!!!! Читала романы, гуляла по городу и смотрела на Мару глазами побитой собаки. ?Как Сережа? Но вот в последнюю неделю что-то врачам не понравилось и Катю положили на сохранение. А Маргарита разрывалась между больницей, магазинами, квартирой и работой. Впрочем, она была счастлива, как никогда. Пару раз ей даже помог ее верный оруженосец Саша, который смирился со своим ?приподъездном? существовании.
Нагнувшись за ключами, она вздрогнула, увидев… ноги. Ноги в таких знакомых, купленных ею в командировке, ботинками. Поднимая голову, она уже знала кого увидит. Сережа. Он молча стоял и мял в руках букет каких-то желтых цветов. Он был лохматый, бледный, небритый, похудевший и удивительным образом похорошевший. Он смотрел своим собачьим взглядом и молчал. И она молчала. Рита не знала, что говорить. Он был виноват, она была виновата. Они разошлись, они все решили. Что тут скажешь? И тут Сережа вдруг встал на колени, обнял ее и заплакал. ?Как Катька? - промелькнула в голове у Ритки, а рука уже поднялась, чтобы погладить по голове этого чужого и родного, ненавистного и любимого, убившего ее и убитого ею человека…
А через неделю Катька родила девочку. Прекрасную девочку с Сережиными глазами. Когда новоявленной маме показали ребенка, она вместо радостного вздоха, издала какой-то дикий стон тоски и ужаса. Акушерки переглянулись, но ничего не сказали. Мало ли что бывает!!!!!
Катька сидела в палате и смотрела в одну точку. Сережа и Мара должны были заехать с минуты на минуту, забрать их с дочкой. Они мотались по магазинам, покупаю сто пятьдесят девятую сорочку и двести седьмую пачку памперсов. В их квартире все уже готово. Малышку привезут в ее собственную комнату. Потом надо будет оформить отказ и отдать ребенка. Ее ребенка. Ее маленькую девочку, родную, пахнущую молоком и счастьем. Катька не понимала, как она сможет это сделать, но по-другому поступить была не в силах. Она видела, как изменилась Маргарита, она видела их с Сережей счастливые лица. Все-таки для чувств существует ?клей? и в этот раз даже трещинок заметно не было. Супруги вязали ползунки, ночами выбирали имя, закапывались в книжках по психологии и воспитанию. Передвигали мебель, закупали горы одежды. Он нашли себя. Они были счастливы!!!!
А Катька? А Катька выносила, родила и снова свободна. Свободна и не нужна. Никому. Маленький комочек за девять месяцев так изменил ее душу, как будто включил свет, и Катька поняла, сколько мусора в ее жизни….
Дверь открылась. Молодая мама вскочила. Но это были не ее друзья. В палату зашла зав. отделением и какой-то дядька в форме.
-Здравствуйте, - удивленно промямлила Катька. Она уже подумала, что все все знают и сейчас этот строгий дядька из полиции будет ее отчитывать, говорить, что она нерадивая мать, что раньше таких как она….
-Здравствуй, Катюша – как-то нервно протараторила заведующая. - Это вот к тебе.
-Здравствуйте – тоже как-то стушевавшись, промямлил строгий дядька. – Поздравляю вас с…пополнением.
-Спасибо – пролепетала Катерина.
-Скажите – он откашлялся – Сергей и Маргарита Кирсановы вам знакомы.
-Да, это мои друзья, они скоро приеду! – в груди зашевелился непонятный холодок, и Катька начала тараторить лишнее
-Дело в том, что четыре часа назад… ваши друзья попали в ДТП. Врачи не успели.
После этих слов Катька не слышала ничего. Она ухнула в вату. Перед глазами стояло лицо Маргариты, такое лучистое, счастливое и слова, которые она повторяла все последние месяцы: ?Мы будем мамой…?.
?Ты изменила меня. Ты стала мамой гораздо раньше, чем думала. Моей мамой. Мамой, которой мне так не хватало. Мара, ты так хотела стать мамой, теперь все ангелочки будут твоими детьми. И один из них, спустившийся на землю всегда будет знать, что у него две мамы…. Но только одна из них по дороге в роддом заметила, что они забыли купить подарок для второй мамы, и уговорила папу сделать крюк и заехать в ювелирный магазин. Рядом с этим магазином на повороте в них и влетела встречная машина…. Глупо. Больно. Несправедливо. Но ты все равно будешь мамой. Доброй мамой, смотрящей на нас с небес, гладящей нас по голове ночью, повторяя: ?Все правильно, все справедливо?
Екатерине Сергеевне Волковой сейчас сорок. Ее дочери Маргарите скоро будет десять. Она очень любит петь и играть на гитаре. Но больше всего на свете любит маму. Такую теплую, домашнюю, такую всепонимающую. И лишь одного не может понять, почему же мама в ее день рождения всегда плачет…..
Метки:
