Про Новорусского крохобора

Белорусское селенье.
Лес да топи лишь вокруг!
Как другое измеренье!
Спит на жёрдочке петух.

На окраине избушка
Смотрит окнами к реке.
На завалинке старушка
В синем вязаном платке.

По единственной дороге
Шестисотый Мерс катит.
Бабка ёрзает в тревоге.
Необычен больно вид!

Следом джипа три с охраной.
Подъезжают прямо к ней.
Новорусский в меру пьяный,
Вылез с Мерса, как с саней.

Сединой виски покрыты.
Сразу видно, что в годах!
В Белоруссии бандиты
То ж сейчас наводят страх.

Подойдя, сказал старухе.
Спиридоновна, привет!
Ковыряет пальцем в ухе.
Меня помнишь или нет?

Та в ответ. Стара я стала!
Не припомню, что-то вас,
Хоть прожила лет немало!
Глушь, как видите у нас!

Повторил приезжий сухо.
Вспомни третий год войны!
Ты молодка, не старуха!
Я у немца спёр штаны!

Началась когда облава,
Ты, фашистов зло кляня,
И налево и направо,
В подпол спрятала меня.

Бабка щерится. Васятка!
Неужели это ты?
Промелькнула всё ж догадка.
Там сидел до темноты!

Ты был маленький парнишка!
Бабка глазом чуть косит.
Твоё серое пальтишко
До сих пор в шкафу висит!

Новорусский, спесь скрывая,
Говорит ей. Извини!
Хорошо, что ты живая!
То пальтишко мне верни!